Я сидела на больничной кушетке и смотрела на результаты обследования. Врач терпеливо объяснял, что Машенька нуждается в срочной операции. Опухоль в брюшной полости росла быстро, и каждый день промедления был опасен.
– Операция стоит четыреста тысяч рублей, – сказал хирург. – Можете обратиться в благотворительные фонды, но это займет время. А времени у нас немного.
Дома я металась по комнате, не зная, за что хвататься. Зарплаты учительницы едва хватало на жизнь, а после развода с Андреем денег стало еще меньше. Алименты он платил нерегулярно, то забудет, то оправдывается отсутствием работы.
– Мам, не плачь, – Маша обняла меня. – Все будет хорошо.
Дочка держалась молодцом, хотя я видела, как она морщится от боли. Ей всего двенадцать лет, а она утешает меня. Сердце разрывалось на части.
Вечером позвонила свекровь.
– Лидочка, как дела? Что с Машенькой?
– Нужна операция. Срочно. Четыреста тысяч, – выдавила я сквозь слезы.
– Господи! Такие деньги... А Андрей знает?
– Знает. Говорит, что попробует занять, но ты же его знаешь.
Галина Петровна помолчала.
– Слушай, у меня есть деньги. Я копила на новую машину, старая совсем развалилась. Но внучка дороже.
Я не поверила своим ушам. Отношения со свекровью всегда были натянутыми. Она считала, что сын достоин лучшей партии, а я не дотягиваю до ее стандартов. После развода общались только ради Маши.
– Галина Петровна, вы серьезно?
– Конечно, серьезно. Завтра утром приезжай, возьмешь деньги.
Я плакала от облегчения. Может, свекровь не такая уж плохая, как мне казалось. Ради внучки она готова пожертвовать своими планами.
Утром мы с Машей поехали к Галине Петровне. Дочка очень любила бабушку, та всегда покупала ей подарки и баловала сладостями.
– Бабуля! – Маша кинулась к ней в объятия.
– Моя хорошая, как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Мама сказала, что вы поможете с операцией.
Галина Петровна странно посмотрела на меня.
– Лидочка, мне нужно с тобой поговорить. Машенька, иди на кухню, там для тебя печенье припасено.
Когда дочка ушла, свекровь села напротив меня. Лицо у нее было какое-то виноватое.
– Лида, я не знаю, как тебе сказать...
У меня сердце ушло в пятки.
– Денег нет?
– Нет, деньги есть. Но я... я их потратила.
– Как потратила? На что?
Галина Петровна нервно теребила край скатерти.
– Понимаешь, я встретила одного человека. Мужчину. Мы познакомились в санатории три месяца назад. Виктор Семенович, очень приятный, интеллигентный.
Я слушала и не понимала, к чему она ведет.
– И что?
– Он предложил мне руку и сердце. Представляешь, в моем возрасте! Мне шестьдесят два года, я думала, что личная жизнь уже закончилась.
– Галина Петровна, при чем здесь деньги на операцию?
Свекровь покраснела и отвела взгляд.
– Мы решили пожениться. И я... я потратила все сбережения на свадьбу. Купила платье, заказала банкет, оплатила фотографа. Деньги на операцию дочери я потратила на себя!
Я онемела. Просто сидела и смотрела на нее, не в силах произнести ни слова.
– Лида, ну скажи что-нибудь.
– Что я должна сказать? – голос мой звучал как чужой. – Ваша внучка умирает, а вы тратите деньги на свадьбу?
– Не говори так! Виктор Семенович обещал, что поможет с операцией после свадьбы.
– После? А если не поможет? А если будет поздно?
Галина Петровна заплакала.
– Я же не думала, что так получится. Мы планировали пожениться через полгода, а тут врачи сказали, что операция нужна срочно.
– И вы выбрали свадьбу.
– Я выбрала счастье! Понимаешь, я всю жизнь жила для других. Сначала для родителей, потом для мужа, потом для сына. А теперь хочу пожить для себя.
С кухни донесся голос Маши:
– Мам, бабуля, можно я телевизор включу?
– Включай, дорогая, – ответила Галина Петровна дрожащим голосом.
Я встала.
– Мы уходим.
– Лида, подожди. Давай поговорим спокойно.
– О чем говорить? Вы сделали свой выбор.
– Но ведь Виктор Семенович поможет! Он очень добрый человек.
– Вы его три месяца знаете и доверяете ему жизнь своей внучки?
Галина Петровна схватила меня за руку.
– А что мне было делать? Отказаться от последней любви? Я старею, Лида. Каждое утро смотрю в зеркало и вижу, как прибавляются морщины. Виктор Семенович дарит мне надежду на счастье.
– За счет ребенка.
– Не за счет! Просто... просто так получилось.
Я позвала Машу, и мы ушли. Дочка недоумевала, почему мы так быстро уехали, но я не могла ей ничего объяснить.
Дома я снова принялась обзванивать знакомых, искать деньги в долг. Подруга Наташа предложила двадцать тысяч, коллеги скинулись на пятнадцать. Соседка дала десять. Мама продала свои золотые серьги. Набралось всего семьдесят тысяч.
Неделю спустя Галина Петровна позвонила.
– Лида, как дела с деньгами?
– Ищем.
– А я хотела сказать... Мы с Виктором Семеновичем поженились позавчера. Тихо, скромно, только мы вдвоем в загсе.
– Поздравляю, – сухо сказала я.
– Лида, не сердись. Виктор Семенович обещал помочь с операцией.
– Когда?
– Он говорит, нужно время. У него деньги в бизнесе крутятся, нельзя резко выводить.
– Сколько времени?
– Месяц, может, полтора.
– У Маши нет полутора месяцев.
Галина Петровна замолчала.
– Может, в больнице рассрочку дают?
– Не дают. Это частная клиника.
– А в государственной?
– Очередь на полгода. И то не факт, что возьмут.
После разговора я села и написала объявление в социальных сетях. Просила помощи, рассказывала о Машиной болезни, прикладывала справки и фотографии. Стыдно было просить у чужих людей, но выбора не оставалось.
Маше становилось хуже. Она похудела, стала вялой, часто жаловалась на боль в животе. Врач настаивал на срочной госпитализации.
– Еще неделя, и может быть поздно, – сказал он.
Я продала все, что можно было продать. Свадебное кольцо, шубу, которую копила два года, телевизор. Добавилось еще тридцать тысяч. По объявлению в интернете перевели сорок. Всего стало сто сорок тысяч. До нужной суммы не хватало больше половины.
В этот момент позвонила Галина Петровна.
– Лида, можно к вам приехать? Нужно поговорить.
Она приехала одна, без своего нового мужа. Выглядела неважно: осунувшаяся, с покрасневшими глазами.
– Где Машенька?
– Спит. Ей очень плохо.
Свекровь прошла в Машину комнату, постояла у кровати, глядя на спящую внучку.
– Боже мой, как она похудела.
– Опухоль растет. Врач сказал, что дней десять максимум остается.
Галина Петровна заплакала.
– Лида, я наделала глупостей.
– Поздно об этом думать.
– Виктор Семенович оказался мошенником.
Я не удивилась. Сердцем чувствовала, что добром эта история не кончится.
– Что случилось?
– Он исчез. Вместе с моими деньгами. Оказывается, у него уже три жены в разных городах. И всех он так же обманул.
Галина Петровна села на диван и закрыла лицо руками.
– Я такая дура! Поверила красивым словам, захотелось романтики в старости. А теперь Машенька страдает из-за моей глупости.
– Деньги совсем пропали?
– Совсем. Он убедил меня вложить их в какой-то бизнес-проект. Документы оказались поддельными.
Мы сидели молча. За окном моросил дождь, и настроение было под стать погоде.
– Лида, я продам квартиру.
– Что?
– Продам квартиру, отдам деньги на операцию.
– Галина Петровна, вы что говорите? Где вы жить будете?
– Найду где. Сниму комнату или к сестре перееду. Главное, чтобы Машенька выздоровела.
Я смотрела на свекровь и не узнавала ее. Всегда эгоистичная, думающая только о себе, она вдруг готова была отдать все ради внучки.
– Это займет время. Квартиру быстро не продашь.
– Агентство обещает за неделю найти покупателя. Квартира хорошая, в центре.
– А если не найдут?
Галина Петровна встала и подошла к окну.
– Найдут. Должны найти.
Маша проснулась и позвала меня. Бабушка зашла к ней, они о чем-то тихо разговаривали. Потом Галина Петровна ушла, пообещав позвонить завтра.
Врач предложил госпитализировать Машу.
– Мы можем поддержать ее состояние капельницами, но операцию нужно делать как можно скорее.
Я согласилась. Дома дочке становилось только хуже.
Галина Петровна приехала в больницу на следующий день.
– Покупатель нашелся, – сообщила она. – Деньги получу послезавтра.
Маша обрадовалась бабушке, они играли в карты и смотрели мультики. Свекровь не отходила от кровати внучки.
– Бабуля, а почему у вас глаза грустные? – спросила Маша.
– Просто устала, дорогая.
– А где ваш новый дедушка? Мама говорила, что вы вышли замуж.
Галина Петровна посмотрела на меня.
– Он... он уехал в командировку.
Вечером мы с ней сидели в больничном кафе.
– Лида, я понимаю, что ты меня не простишь.
– Сейчас это неважно. Важно, чтобы Маша выздоровела.
– Я всю жизнь была эгоисткой. Думала только о себе, о своих потребностях.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Хочу, чтобы ты поняла: я не специально. Просто... просто так привыкла жить.
Галина Петровна продала квартиру за три миллиона восемьсот тысяч рублей. После всех расходов и комиссий агентству получилось три миллиона пятьсот. Денег на операцию хватало с избытком.
Хирург назначил операцию на следующий день. Маша волновалась, но старалась не показывать.
– Мам, а если я не проснусь?
– Проснешься обязательно. Врач очень хороший, опытный.
– А бабуля будет ждать?
– Конечно, будет.
Операция длилась шесть часов. Мы с Галиной Петровной сидели в коридоре и молчали. Изредка она что-то шептала, наверное, молилась.
– Галина Петровна, где вы теперь живете?
– Пока у сестры. Она в Подмосковье дом снимает, места много.
– А потом?
– Не знаю. Что-нибудь придумаю.
Наконец вышел хирург. По его лицу было видно, что операция прошла успешно.
– Все хорошо. Опухоль удалили полностью, метастазов нет. Девочка будет здорова.
Галина Петровна заплакала от облегчения. Я обняла ее, и мы плакали вместе.
Машу перевели в реанимацию, навещать можно было только через день. Свекровь каждый день приезжала в больницу, приносила фрукты и цветы.
Когда дочку выписали домой, Галина Петровна помогала ухаживать за ней: готовила еду, делала уборку, читала вслух книжки.
– Бабуля, вы не уезжайте, – просила Маша.
– Никуда я не уеду, внучка.
Вечером, когда Маша заснула, мы разговаривали на кухне.
– Лида, я хочу остаться с вами.
– Как это?
– Переехать к вам. Помогать с Машенькой, вести хозяйство.
Я задумалась. Квартира у нас небольшая, двухкомнатная. Но Галина Петровна доказала, что способна на самопожертвование ради семьи.
– А ваша сестра?
– Она поймет. У нее свои дети, внуки. А у меня только вы с Машенькой.
Маша выздоравливала быстро. Врач сказал, что через месяц она сможет ходить в школу. Галина Петровна не отходила от внучки, баловала ее, читала сказки.
Однажды вечером дочка спросила:
– Мам, а бабуля теперь будет жить с нами?
– А ты хочешь?
– Очень хочу! С ней так интересно.
Я посмотрела на свекровь. Она сидела у Машиной кровати и тихо напевала колыбельную. В этой женщине что-то кардинально изменилось. Исчезла прежняя надменность, появилась мягкость и забота.
– Хорошо, – сказала я. – Бабушка остается с нами.
Галина Петровна подняла голову и улыбнулась. В ее глазах блестели слезы благодарности.
Иногда жизнь преподносит нам такие уроки, что мы кардинально переосмысливаем свои ценности. Свекровь потеряла все свои сбережения, но обрела настоящую семью. А я поняла, что прощение иногда дается легче, чем кажется.
Теперь мы живем втроем, и наш дом наполнен теплом и пониманием. Маша здорова и счастлива. А Галина Петровна каждый день доказывает, что люди способны меняться, если речь идет о самом дорогом.