Ночью перед Пасхой жена римского префекта проснулась в холодном поту. Она немедленно отправила слугу к мужу с посланием: не трогай этого человека. Того самого узника, которого привели на суд накануне.
Пилат читал записку и колебался. Жена никогда не вмешивалась в его дела. А тут — срочное послание, требование, почти мольба.
Он проигнорировал её.
В первом веке Иудея находилась под римским управлением. Провинция платила налоги в имперскую казну, а за порядком следил префект, назначенный непосредственно из Рима. С 26 по 36 год эту должность занимал Понтий Пилат.
Он приехал сюда вместе с женой. Или она прибыла позже, перед весенним праздником — источники расходятся в деталях.
Имя её в Евангелиях не названо. «Клавдия Прокула» появилось в западной традиции значительно позже, когда христианские общины начали собирать свидетельства о первых годах веры. Родовое имя «Прокула» впервые упоминает Евангелие от Никодима. Личное «Клавдия» встречается у апостола Павла, и со временем эти две женщины слились в одну фигуру.
О её прошлом молчат все тексты. Известно лишь, что она была язычницей, как и муж.
Накануне казни Иисуса ей приснился сон. Настолько тяжёлый, что она назвала его мучением.
Содержание сна не раскрыто. Евангелие от Матфея приводит только её слова, переданные через слугу: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него».
«Праведник». Она называет узника праведником, хотя толпа требует его смерти.
В античном мире вещие сны считались посланиями богов. Римляне относились к ним серьёзно — существовали целые школы толкователей сновидений. Жена префекта не могла просто отмахнуться от такого знака.
Она требует от мужа одного: не причинять зла этому человеку.
Пилат колебался. Жена никогда не вмешивалась в политику. Её мольба накладывалась на его собственные сомнения — он уже понимал, что толпой манипулируют. Синедрион хотел крови, первосвященники давили, народ кричал. А тут ещё послание от жены.
Но политическое давление оказалось сильнее.
Через несколько часов Иисус был распят. Пилат умыл руки перед толпой, демонстрируя, что не несёт личной ответственности. Формальный жест, который не изменил приговор.
А жена префекта осталась с тяжестью неуслышанного предупреждения.
Почему сон приснился именно ей, а не Пилату? У богословов несколько объяснений.
Первое: она была чище сердцем. Язычница, но способная услышать голос, который пытался достучаться сквозь сон. Возможно, сон был послан для спасения её собственной души — через этот опыт она пришла к вере.
Пилат же, даже увидев такой сон, скорее всего проигнорировал бы его. Префект слишком глубоко увяз в политических играх.
Второе толкование — более мрачное. Некоторые апокрифы утверждают, что сон был навеян тёмными силами. Фарисеи, согласно этим текстам, уверяли Пилата: Иисус — демон и искуситель. Он специально наслал жене это видение, чтобы она вымолила ему свободу.
Существует и третья версия, богословская. Иисус был послан на землю, чтобы пройти через крестные муки и спасти человечество. Это было его предназначение. Если бы Клавдия настояла на своём, если бы Пилат освободил узника — миссия осталась бы невыполненной.
Значит, сон мог быть последней попыткой дьявола сбить Христа с пути.
Но в христианской традиции закрепилась первая версия.
Клавдия Прокула считается праведницей, которая уверовала через страдание во сне. Она попыталась предотвратить казнь — и этого было достаточно для спасения её души. В коптской, греческой и эфиопской церквях она причислена к лику святых.
О её дальнейшей судьбе почти ничего не известно. В 36 году, через три года после казни Христа, Понтия Пилата отозвали из Иудеи. Его обвинили в жестоком подавлении самарийского восстания — он приказал казнить слишком много людей без суда.
Вероятно, Клавдия вернулась в Рим вместе с мужем.
Некоторые предания утверждают, что она приняла христианство открыто. Другие источники молчат. Но в раннехристианских общинах её имя произносили с почтением — как имя женщины, которая пыталась остановить казнь, когда весь мир требовал крови.
Пилат вошёл в историю как судья, умывший руки. Его жена — как голос, который не услышали.
Но именно этот неуслышанный голос сохранила память. Потому что иногда достаточно попытаться.