Анна открыла кошелёк, посчитала купюры. Две тысячи. Вчера было две с половиной вроде. Пятьсот рублей пропало.
Она стояла на кухне, смотрела на деньги. Это уже третий раз за две недели. Сначала пятьдесят рублей. Потом сто. Теперь пятьсот.
Из коридора вышла Людмила Фёдоровна, свекровь. Шестьдесят три года, невысокая, полная. Короткие крашеные волосы, яркая помада. Жила у них уже месяц.
— Аня, чай будешь? — спросила она, проходя мимо.
— Нет, спасибо.
Анна закрыла кошелёк, положила в сумку. Посмотрела на свекровь, которая наливала себе чай из чайника.
— Людмила Фёдоровна, если вам нужны деньги — скажите, пожалуйста. Не надо брать из кошелька.
Свекровь замерла. Обернулась медленно.
— Что ты сказала?
— Я сказала — если нужны деньги, попросите. Я дам.
— Ты меня обвиняешь?
— Я не обвиняю. Просто прошу — попросите, если что-то нужно.
Людмила Фёдоровна поставила чашку на стол с грохотом. Лицо покраснело.
— Ты думаешь, я ворую?! У собственного сына?!
— Людмила Фёдоровна, я не хочу скандала. Просто давайте договоримся...
— Договоримся?! Ты меня в воровстве обвиняешь! А потом хочешь договориться?!
Анна вздохнула.
— Хорошо. Забудем.
Она вышла из кухни, взяла сумку, ушла на работу.
Вечером, когда Сергей вернулся с работы, Анна рассказала ему.
— Серёж, у меня деньги пропадают из кошелька. Уже третий раз.
Сергей снял куртку, повесил на вешалку. Сорок пять лет, высокий, начинающий лысеть.
— Сколько?
— Сначала пятьдесят, потом сто, сегодня пятьсот.
— Может, Петька берёт?
— Пете я сама даю на карманные расходы. Зачем ему из кошелька брать?
Сергей прошёл на кухню, открыл холодильник.
— Ну не знаю. Может, забыла, куда потратила.
— Серёж, я точно помню. Вчера было две с половиной тысячи. Сегодня — две.
— А мама? Ты её спросила?
— Спросила. Она обиделась. Сказала, что я её в воровстве обвиняю.
Сергей достал йогурт, сел за стол.
— Аня, ну мама не будет красть. Это же моя мать.
Анна промолчала.
Через неделю пропало кольцо. Золотое, с маленьким камнем. Анна хранила украшения в шкатулках на комоде в спальне. Шкатулок было пять — разных размеров, разного цвета. В каждой — кольца, серьги, цепочки, браслеты.
Анна любила украшения всю жизнь. Копила, покупала себе сама. Просила родных дарить только их. За сорок четыре года накопилось много — от простых колечек за две тысячи до дорогих с бриллиантами за сто тысяч.
Кольцо, которое пропало, стоило тысяч пятнадцать. Золото, небольшой изумруд.
Анна искала два дня. Перерыла все шкатулки. Нет.
Вечером спросила у Людмилы Фёдоровны:
— Людмила Фёдоровна, вы не видели моё кольцо? Золотое, с зелёным камнем?
Свекровь смотрела телевизор в гостиной. Не оторвалась от экрана.
— Нет, не видела.
— Точно? Может, случайно задели, когда в комнате убирали?
— Я в вашей комнате не убираю. Это не моя обязанность.
Анна постояла в дверях. Потом спросила тихо:
— Людмила Фёдоровна, если вам нужны деньги — я могу дать. Но, пожалуйста, не берите мои вещи.
Свекровь обернулась резко. Глаза сузились.
— Ты опять?! Опять обвиняешь меня?!
— Я не обвиняю. Я прошу...
— Ты выдумываешь всё это! Никакого кольца у тебя не было! Ты специально придумала, чтобы меня выгнать из дома!
— Людмила Фёдоровна, кольцо было. Я его купила два года назад.
— Не было! Ты врёшь! Ты всё выдумываешь!
Из коридора вышел Петя, четырнадцатилетний сын. Худой, в очках, с телефоном в руке.
— Что случилось?
— Ничего, — сказала Анна. — Иди к себе.
— Бабушка, зачем ты кричишь?
Людмила Фёдоровна встала с дивана, подошла к внуку.
— Петенька, ты видел моё кольцо? Золотое?
Петя пожал плечами.
— Нет, баб.
— Точно не видел? Может, случайно взял?
— Зачем мне твоё кольцо?
Свекровь посмотрела на Анну значительно.
— Вот видишь? Может, Петя взял. Дети всякое берут.
Анна почувствовала, как внутри всё кипит.
— Людмила Фёдоровна, Петя кольцо не брал.
— Откуда ты знаешь? Дети воруют иногда. Это нормально.
— Мой сын не ворует!
— А я ворую?!
Они стояли друг напротив друга. Петя между ними, растерянный.
— Мам, я правда ничего не брал, — сказал он тихо.
— Знаю, солнышко. Иди к себе.
Петя ушёл быстро.
Людмила Фёдоровна вернулась на диван, включила телевизор погромче.
Анна вышла из гостиной. Прошла в спальню, закрыла дверь. Села на кровать.
На следующий день Анна зашла на маркетплейс. Нашла скрытые камеры. Смотрела полчаса. Выбрала самую дешёвую — в виде плюшевого медвежонка. Тысяча двести рублей. Камера в глазу, запись на карту памяти.
Заказала. Через два дня привезли.
Анна поставила медвежонка на комод рядом со шкатулками. Мягкий, коричневый, милый. Никто не догадается.
Включила. Камера работала.
Сергею не сказала. Не хотела объяснять ничего.
Прошла неделя. Людмила Фёдоровна вела себя как обычно. Готовила обеды, смотрела телевизоры, звонила подругам. С Анной почти не разговаривала — только по делу.
Анна проверяла запись каждый вечер. Ничего подозрительного.
Потом, в пятницу, Анна с Сергеем уехали на работу. Петя — в школу. Людмила Фёдоровна осталась дома одна.
Вечером Анна включила запись.
Десять утра. Людмила Фёдоровна заходит в спальню. Оглядывается. Подходит к комоду. Открывает одну шкатулку — синюю, маленькую. Достаёт оттуда кольцо. Золотое.
Надевает его на палец. Поворачивает руку, любуется. Улыбается. Подносит кольцо к губам, целует. Потом кладет обратно.
Затем открывает другую шкатулку — красную, побольше. Кольцо из кармана. Золотое с зелёным камнем. Кладет в шкатулку. Потом снимает со своего пальца кольцо. Кладёт оба кольца в красную шкатулку. Закрывает крышку. Оглядывается ещё раз. Уходит.
Анна смотрела запись три раза. Руки дрожали.
В воскресенье утром Людмила Фёдоровна вышла из своей комнаты взволнованная. Лицо красное, глаза блестят.
— Серёжа! Аня! У меня пропало кольцо!
Сергей оторвался от газеты.
— Какое кольцо?
— Золотое! Моё! Мне отец тывой подарил ещё двадцать лет назад! Дорогое!
— Как пропало?
— Не знаю! Вчера ещё было! Я точно помню!
Анна стояла у плиты, жарила яичницу. Слушала молча.
— Мам, ну поищи внимательнее, — сказал Сергей.
— Я искала! Нет нигде!
Людмила Фёдоровна подошла к Анне. Встала рядом.
— Анна, ты не видела моё кольцо?
— Нет, — ответила Анна спокойно.
— Точно не видела?
— Точно.
Свекровь помолчала. Потом сказала громче:
— А может, ты украла его просто?
Анна обернулась.
— Что?
— Может, ты взяла моё кольцо? Мстишь мне за то, что я якобы твоё взяла?
Анна выключила плиту. Повернулась к свекрови.
— Людмила Фёдоровна, я ваше кольцо не брала.
— А кто тогда?! Тут только мы живём!
— Не знаю. Может, вы его куда-то положили и забыли.
— Не забыла! Я помню точно! Оно было в моей сумке! А теперь нет!
Сергей встал из-за стола.
— Мам, успокойся. Найдётся.
— Не найдётся! Его украли! — Людмила Фёдоровна повысила голос. — Украли в этом доме! И я знаю, кто!
Она ткнула пальцем в Анну.
— Ты! Ты украла! Ты мстишь мне!
Анна посмотрела на свекровь спокойно.
— Людмила Фёдоровна, я ничего не брала.
— Брала! Ты воровка! Я знаю! Ты всё это специально устроила!
Сергей подошёл, встал между ними.
— Мам, хватит. Аня ничего не брала.
— Откуда ты знаешь?! Ты её защищаешь, а она воровка!
Анна сняла фартук, повесила на крючок.
— Серёж, вызови участкового.
Сергей обернулся.
— Что?
— Вызови участкового. Пусть проведёт обыск. Раз твоя мать меня обвиняет — пусть проверит.
Людмила Фёдоровна выпрямилась.
Сергей растерянно посмотрел на жену.
— Аня, ты уверена?
— Абсолютно. Звони.
Участковый приехал через час. Мужчина лет пятидесяти, в форме, усталое лицо.
— Здравствуйте. Капитан Орлов. Объясните ситуацию.
Людмила Фёдоровна заговорила первой, быстро, взволнованно:
— У меня украли кольцо! Золотое! Дорогое! Я живу здесь у сына, и вот она, — кивнула на Анну, — она украла! Я точно знаю! Она мне мстит! Она меня выгнать хочет!
Участковый посмотрел на Анну.
— Это правда?
— Нет. Я ничего не брала.
— Брала! — закричала Людмила Фёдоровна.
Капитан Орлов вздохнул.
— Где вы храните свои вещи? — спросил он у Анны.
— В спальне. В комоде. В шкатулках.
— Покажите.
Они прошли в спальню. Людмила Фёдоровна шла за ними, Сергей следом.
Анна показала на комод. Пять шкатулок стояли в ряд. Рядом — медвежонок.
— Вот здесь я храню украшения.
Участковый подошёл, посмотрел.
— Можно открыть?
— Конечно.
Людмила Фёдоровна подошла сбоку. Ткнула пальцем в красную шкатулку.
— Вот! Вот в этой! Я уверена! В этой посмотрите! Там моё кольцо!
Анна посмотрела на свекровь. Та смотрела на красную шкатулку, глаза блестели.
Капитан Орлов открыл красную шкатулку. Заглянул внутрь.
Людмила Фёдоровна подскочила.
— Моё! Это моё! Вот оно!
Она схватила одно кольцо, прижала к груди.
— Видите?! Я же говорила! Она украла! Она воровка!
Участковый посмотрел на Анну.
— Вы можете объяснить, как кольцо попало в вашу шкатулку?
Анна достала телефон из кармана.
— Могу. Сейчас покажу.
Она открыла приложение, нашла запись. Протянула телефон участковому.
— Смотрите. Пятница, десять утра.
Капитан Орлов взял телефон. Все столпились вокруг — Сергей, Людмила Фёдоровна, Петя, который стоял в дверях.
На экране — запись. Людмила Фёдоровна заходит в спальню. Подходит к комоду.
Тишина.
Людмила Фёдоровна побледнела. Отступила на шаг.
— Это... это не я...
Сергей смотрел на мать. Лицо каменное.
— Мама?
— Это не я! Это монтаж! Она подделала видео!
Капитан Орлов вернул телефон Анне.
— Людмила Фёдоровна, это вы на записи?
— Нет! Это не я!
— Это вы. Я вижу.
Свекровь схватилась за сердце.
— Мне плохо... Серёжа, мне плохо...
Сергей стоял молча. Не двигался.
Участковый посмотрел на Людмилу Фёдоровну строго.
— Вы понимаете, что вызвали полицию по ложному доносу? Это статья 306 Уголовного кодекса. Наказывается штрафом или обязательными работами. В особых случаях — лишением свободы до двух лет.
Людмила Фёдоровна опустилась на кровать. Лицо серое.
— Я... я не хотела...
— Вы подбросили кольцо в чужие вещи. Потом обвинили человека в краже. Вызвали полицию. Это серьёзное нарушение.
— Я не думала... я просто...
Капитан Орлов повернулся к Анне.
— Вы будете писать заявление?
Анна посмотрела на свекровь. Та сидела на кровати, съёжившаяся, старая.
— Нет. Не буду.
— Вы уверены?
— Уверена.
Участковый кивнул.
— Хорошо. Тогда я пойду. Но предупреждаю, — он посмотрел на Людмилу Фёдоровну, — больше так не делайте. В следующий раз отделаетесь не предупреждением.
Он ушёл.
Людмила Фёдоровна сидела на кровати. Сергей стоял в дверях. Молчал.
— Серёжа, — позвала она тихо.
Он не ответил.
— Серёжа, ну прости... я не хотела...
— Ты подставила мою жену, — сказал он ровно. — Ты специально подбросила кольцо. Обвинила её. Вызвала полицию.
— Я не думала, что так получится...
— Ты всё продумала. Устроила спектакль.
Людмила Фёдоровна заплакала.
— Серёжа, я твоя мать...
— А она моя жена! Мать моего ребёнка! Как ты могла?!
— Она меня выгнать хотела! Я знаю! Она мне всё время намекала!
— Она тебе намекала, чтобы ты не воровала деньги из её кошелька!
Свекровь замолчала. Вытерла слёзы.
— Мне стыдно было просить... Вы мне совсем денег не даёте... Это унизительно — каждый раз просить...
— Мам, мы бы дали! Ты просто попроси!
— Не дали бы! Вы жадные!
Сергей покачал головой.
— Собирай вещи. Ты уезжаешь.
— Что?!
— Собирай вещи. Сегодня же. Домой.
— Серёжа, ты меня выгоняешь?!
— Выгоняю. После того, что ты сделала — не хочу тебя видеть.
Людмила Фёдоровна встала, схватила сына за руку.
— Серёжа, ну как же так! Я твоя мать! Я тебя родила!
Он высвободил руку.
— А ты подставила мою жену. Хотела сделать из неё воровку. Чтобы меня с ней поссорить. Это подло, мам. Очень подло.
Он вышел из комнаты.
Людмила Фёдоровна осталась одна.
Через час она собрала вещи. Вызвала такси. Уехала.
Анна стояла у окна, смотрела, как машина отъезжает.
Сергей подошёл сзади, обнял за плечи.
— Прости её. Она старая. Глупая.
— Я не злюсь. Просто грустно.
— Мне тоже.
Они стояли молча. Петя сидел в своей комнате, в наушниках.
— Медвежонка оставишь? — спросил Сергей.
— Да. Пусть стоит. Мало ли.
— Думаешь, приедет в гости и что-то натворит?
— Не знаю. Но лучше быть готовыми.
Сергей кивнул.
Через неделю Людмила Фёдоровна позвонила Сергею.
— Серёжа, у меня денег нет. Дай хоть сколько-то.
— Мам, ты меня достала. Я не хочу с тобой говорить.
— Серёжа, ну у меня есть нечего! Пенсия маленькая!
— Это твои проблемы.
— Серёжа, ты же понимаешь, я бы просто так не звонила!
Он повесил трубку.
Анна стояла рядом. Слышала разговор.
— Не дашь ей денег?
— Нет. Если бы она сразу попросила — дал бы. А сейчас — нет.
Анна кивнула.
Прошло ещё две недели. Людмила Фёдоровна звонила каждую неделю. Просила денег. Жаловалась на жизнь. Говорила, что её выгнали из дома, что она никому не нужна.
Сергей слушал молча. Не давал денег.
Потом, через два месяца, сдался. Начал переводить матери по три тысячи в месяц. Анна не возражала.
— Она моя мать, — сказал он устало. — Пусть хоть на еду хватит.
— Понимаю, — ответила Анна.
Прошёл год. Людмила Фёдоровна больше не приезжала. Звонила раз в неделю, разговаривала с Сергеем коротко. С Анной не разговаривала вообще.
Медвежонок стоял на комоде. Анна проверяла запись иногда — по привычке. Ничего подозрительного.
Однажды вечером Петя зашёл к родителям на кухню.
— Мам, пап, а бабушка больше не будет жить с нами?
Сергей посмотрел на сына.
— Нет, Петь. Не будет.
— А почему?
— Потому что она поступила нехорошо. Нужно было время, чтобы все успокоились.
— А она когда-нибудь приедет?
Сергей помолчал.
— Не знаю. Может быть.
Петя кивнул, ушёл к себе.
Анна и Сергей сидели на кухне вдвоём. Пили чай.
— Думаешь, она изменилась? — спросила Анна.
— Не знаю. Не думаю.
— Я тоже.
Они замолчали.
Медвежонок стоял в спальне на комоде. Маленький, коричневый, с камерой в глазу.
На всякий случай.
Потому что доверяй, но проверяй.
И лучше быть готовым.
НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОДПИСАТЬСЯ