Оля всегда была девушкой с характером. Из тех, кто если чего-то очень захочет — лбом стену прошибет. Но то, во что она превратилась за последние полгода… я до сих пор, когда вспоминаю, плохо становится.
Началось все банально, как в дешевом сериале. Запала она на коллегу своего, Антона. Красивый, обходительный, на уши присел грамотно. Она и поплыла. Вбухивала в него все: деньги, время, себя. А он, козёл, оказался женатым. Да ещё и ребёнок есть.
Она вскоре узнала всё. Увидела в его документах штамп в паспорте, когда он в душе был. Что там было… Она его тогда чуть не убила. Бутылкой из-под вина по башке приложила, вещи его с балкона повыкидывала. Казалось бы, конец романа? Фиг там!
Через неделю она уже выла в трубку, что не может без него. Дело было уже не в любви, а в каком-то больном уязвленном самолюбии. Как это так, ее, такую распрекрасную, поимели и бросили? И вот тогда она полезла в интернет.
Нашла на каком-то форуме объявление. «Черный приворот. Гарантия 100%. Дорого». Какая-то бабка, типа ведьма в десятом поколении. Я ее умоляла, говорила: «Оль, ты с ума сошла? Это же развод на деньги». А она смотрит сквозь меня. Глаза стеклянные. «Я его верну», — и все.
Что там эта ведьма ей наговорила, я в подробностях не знаю. Только Олька стала странной. По ночам куда-то уезжала. Возвращалась под утро, вся в грязи, с запахом каким-то… как будто в старом сыром подвале ночевала. Один раз я зашла к ней без предупреждения, а она сидит на полу, свечи жжет и свою фотку с фоткой этого Антона кровью из пальца мажет. Я заорала, а она на меня так зло зыркнула, что я тут же заткнулась.
Кульминацией был ритуал на старом кладбище за городом. Эта тварь-ворожея велела ей приехать туда в полночь, раздеться догола и что-то там читать над его фотографией. Зимой! В мороз!
Оля потом запинаясь рассказывала, что когда она там стояла голая, ей показалось, что из-за могил на нее кто-то смотрит. И не один.
И сработало ведь. Через неделю этот Антон приполз к ней на коленях. Ушел от жены, переехал к Оле. Только это был уже не он. Ходил как зомби. Молчал, смотрел в одну точку. А Оля была счастлива. Первое время.
А потом начался ад.
Сперва по мелочи. Просыпается ночью — вся в синяках, будто ее ногами пинали. На шее и бедрах — следы от укусов. Одежда в клочья порвана. А Антон спит рядом как убитый, ничего не слышит.
Потом ей стали сниться кошмары. Будто в комнате стоит кто-то высокий, под самый потолок. Тощий, черный, и руки до пола болтаются. И этот кто-то подходит к ее кровати и… делает с ней неподобающие вещи. Она просыпалась в крике, вся мокрая, а в комнате холодно, как в морге.
Я приехала к ней, когда она позвонила и просто рыдала в трубку. Выглядела она жутко. Похудела, под глазами черные круги, вся трясется. Рассказала мне все. Про сны, про синяки. Говорит, чувствует, что в квартире постоянно кто-то есть. Он наблюдает за ней, словно ждет чего-то. Даже днем.
Я осталась у них ночевать. Ночью я проснулась от стука. Тук-тук-тук. В окно. А мы на четвертом этаже. Оля сидела на кровати, белая как стена, и шептала: «Он пришел». Я подошла к окну. Там никого. Вниз смотрю, а там, под фонарем, стояла длинная, тонкая фигура и смотрела прямо на наше окно. Я отшатнулась. И тут же стук в окно повторился.
Утром Антон просто собрал вещи и ушел. Молча. Даже не посмотрел в ее сторону. Просто вышел за дверь и все. Оля даже не плакала. Она сидела и раскачивалась. «Теперь он будет приходить чаще, — сказала она. — Теперь я только его».
Я ее в церковь потащила. Но она так и не смогла внутрь зайти. У самого порога ее начало так корежить и ломать, она завизжала мужским, рычащим басом и начала выкрикивать такие маты, что бабки-служки крестились. Нас оттуда прогнали.
Совсем отчаявшись, я через знакомых нашла какую-то целительницу. Привели Олю к ней. Старая женщина со светлым лицом. Она только взглянула на Олю и побледнела. «Держись от нее подальше, — говорит мне. — За ней такое ходит, что мне не сладить. Оно и меня заберет».
***
Последний раз я видела Олю в больнице. Она прыгнула с балкона. Сломала позвоночник и обе ноги. Лежит, смотрит в потолок.
И улыбается.