Рассказ "Колодец"
Глава 1
Глава 20
— Явилась опять? — послышался недовольный старческий голос, и перед Катериной появилась неопрятная фигура неопределенного возраста. Это была женщина лет за семьдесят, склонная к полноте, с одутловатым лицом, покрытым рябыми пятнами. Седые волосы были стянуты в небрежный пучок на затылке, в руках болталась старая трость с резиновым наконечником. Старуха подошла к посетительнице и, вглядевшись в лицо, поджала губы:
— Что тебе неймется? Опять невестка?
— Уже бывшая, — в тон ей ответила Катерина. — Хочу напоследок сделать ей подарочек. Чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнила.
— Ой-ой-ой, страшно-то как стало. За тебя, дурочка, — усмехнулась старуха. — Ты же недавно только оклемалась, неужели мало было? Сделаешь еще раз, обратка тебя саму убьет. И ударит по всем, ради кого так печешься.
— Не пугай, сто раз проходила, — огрызнулась в ответ Катерина. — За мной не заржавеет. Пусть эта змея получит своё. Всё, что заслужила.
— Ну ладно, так тому и быть. Каждый получит всё, что заслуживает, я тебе не раз это говорила. Бывай, Катерина. Только потом не пожалей…
Катерина уже не слушала хозяйку. Вытащила из сумки небольшой пакет и оставила на столе, буркнув:
— Ты уж постарайся, чтобы этой заразе прилетело сполна. Чтобы от страха дышать боялась, поняла?
Не считая нужным дальше что-либо говорить, женщина стремительно направилась к выходу и пропала за дверью. Старуха усмехнулась:
— Заигралась ты, Катенька. Здесь я тебе ничем не могу помочь, мне дорога моя собственная душа…
***
Серафима готовилась встречать родных на новоселье. Выдержав положенный срок траура, помянув стариков, она сделала в квартире ремонт и решила устроить новоселье. Родных и по-настоящему близких людей у нее было не так много, поэтому и ожидала, что все гости прекрасно поместятся в гостиной за общим столом. Пришли все, кого она приглашала. Серафима чувствовала себя полной сил. Девочки играли в своей комнате, изредка выходя оттуда, чтобы помочь матери навести порядок за столом. Потом кто-то заговорил:
— Сима, мы очень рады, что у тебя все так сложилось. Даже не верится, что квартиру тебе оставили родные дед и бабка твоего бывшего, это же просто уму непостижимо.
— Это всё потому, что она их опоила и заставила отписать квартиры в свою пользу, —послышался знакомый неприятный голос со стороны прихожей. Там стоял Руслан, который, судя по выражению лица, был не вполне трезв.
— В этом тебе и твоей матери точно равных нет, — Серафима спокойно подошла к бывшему и показала глазами на входную дверь. — Выход там, держать не стану.
— Я всегда знал, что ты с далеко идущими планами, — икнул Руслан. — Давно начала окучивать моих стариков? Они ради меня с Варькой были на всё готовы, а ты… обманом заставила изменить завещание.
— Завещания не было, и ты это знаешь. Есть дарственные, или из тебя такой юрист, что не знает разницу между завещанием и дарственной? — усмехнулась Серафима. — Уходи и не порть людям настроение.
Неожиданно Руслан упал на колени и обнял бывшую жену за ноги. Размазывая по лицу слезы, принялся жалобно стонать:
— Симочка, родная моя, любимая… позволь мне остаться, я так люблю тебя и наших девочек… Не могу я с ними жить, хоть волком вой. Даже на улице ночевал несколько раз, лишь бы домой не возвращаться…
— А я тут при чем? — холодно спросила Серафима, отстраняясь от Руслана. — Хватит устраивать цирк, вставай и уходи. Тоже мне, кающийся грешник. Не верю ни одному твоему слову, и ты сам знаешь, почему. Уходи.
Руслан с трудом поднялся и огляделся. Казалось, что он не отдает себе отчета в том, что только что сделал. Тут же рядом с Симой встал Ростислав, который с недоброй усмешкой посмотрел на бывшего зятя:
— Спектакль окончен, зятек. К счастью, бывший. Уходи или выведу силой.
Поняв, что не удалось произвести нужное впечатление, Руслан подобрался и направился в сторону выхода. На пороге задержался и зловеще прохрипел:
— Последний шанс, Сима. Или пожалеешь, что отказалась. Сама приползешь, когда девчонки болеть начнут.
— Проваливай, — одними губами проговорила бывшая и вытолкнула Руслана прочь. Настроение было испорчено, пропало всякое желание что-либо говорить и делать. Женщина уселась на кухне, совершенно забыв про своих гостей. Лишь появление матери заставило Серафиму вернуться в реальность.
— Забудь про этого недалекого человека, дочь, — проговорила мать Симы, обнимая последнюю за плечи. — Он всегда был таким, готовым искать виноватых где угодно, но только не в самом себе.
Серафима заставила себя улыбнуться и вернулась к гостям. Однако уже на следующий день ею овладело странное, знакомое чувство апатии, и захотелось увидеть рядом с собой Руслана. Он целый день преследовал ее своим образом, из-за чего у Серафимы сильно разболелась голова.
— Да что со мной сегодня творится? — пожурила она сама себя. — Никогда про него столько не думала, а тут прямо из мыслей не уходит. Или…?
Она вспомнила слова Киры, с которой виделась через месяц после смерти Татьяны и Игоря:
— Если почувствуешь снова влечение к Руслану, беги сразу в церковь. Такое на пустом месте не возникает, поэтому прямиком к батюшке.
Серафима так и сделала. Причем через сильнейшее внутреннее сопротивление. Внутренний голос почему-то начинал шептать, что все это ерунда, и на самом деле, она, Серафима, любила и до сих пор любит Руслана. И что родного отца никакой другой мужчина детям не заменит, зачем ей что-то менять в своей жизни? Если и захочется, то только ради того, чтобы сохранить их дружную семью, где есть Руслан и любимые дочки.
Общение с уже знакомым отцом Владимиром дало положительный результат. Серафиме даже пришлось подержать пост, выучить пару молитв и читать их на протяжении нескольких недель подряд каждый день. Но зато изменения были налицо: всякое желание думать о бывшем муже пропало напрочь.
Марина, как умный и наблюдательный ребенок, даже высказалась:
— Знаешь, мне даже странно думать, что ты могла выйти за такого человека, как папа. Он же самое настоящее чудовище. И нет ни одного приятного воспоминания о нем. Везде одна дичь. Даже жалко, что именно такой человек является нашим отцом.
Серафима даже вздрогнула слегка от слов дочери. Марина росла не по годам рассудительной, никогда не спешила с выводами. Но если высказывала мнение, то оно звучало как судебный вердикт – коротко, по существу, и без возможности что-то исправить. Однако, судя по поведению Руслана, он этого так и не понял. Начал писать и звонить дочери, спрашивая, как дела у мамы и не завела ли она себе мужчину.
— Пап, тебе не кажется странным задавать такие вопросы своей дочери? — возмутилась Марина. — Это не моё и не твоё дело. Мама сама решит, с кем ей общаться.
— Я не могу допустить, чтобы рядом с вами жил посторонний человек, —начал нервничать Руслан. — Откуда мне знать, может, ваша мама с каким-нибудь маньяком связалась и подставляет вас?
— Мама умная и такого не допустит, — холодно ответила Марина. — Извини, пап, но мне нужно идти делать уроки.
— Я тебе и так редко звоню, а ты не можешь найти время побеседовать с родным отцом? —Руслан повысил голос.
— Ты с нами вообще не разговаривал, когда мы жили вместе, — напомнила Лиза, вмешиваясь в разговор. — С чего это тебе вдруг хочется с нами разговаривать?
— Лизонька, девочка моя, — сладким голосом заговорил мужчина, — как я рад тебя слышать… почему ты так груба со мной?
— Ты с нами тоже не выбирал слов, — отчеканила девочка. — Забыл, как материл меня, когда напивался?
— Ну не надо быть такой злопамятной, — пытался манипулировать Руслан. — Ты же моя дочка, я не со зла так говорил. Вы же сами меня вынуждали…
— Ты еще скажи, что мы сами тебя заставляли пить, чтобы ты нас матом крыл, — припечатала Лиза, и пристыженный горе-отец замолчал.
— Узнаю Симкино воспитание, — с горечью проговорил он, а Лиза нахмурилась:
— Надоело тратить время на ерунду, пока, — и Лиза нажала на кнопку отбоя.
Руслан сидел как пришибленный. Все-таки характер у его младшей оказался точь-в-точь как у Серафимы – если что-то и говорит, то как кувалдой прикладывает. И это в возрасте неполных девяти лет.