Любопытно - совершенно дикого объёма книга (2016), причём была в русском топе иностранной фантастики, а значит, - кто-то её точно дочитал (забегая вперёд, отмечу титанический труд переводчика).
В это невозможно поверить, но начало очень многословное.
"...в такой поздний час, когда магазины закрыты, а вытянутые стеклянные глаза их запертых дверей становятся недружелюбными, холодными, отсутствующими, как будто они тебя не признают, не желают видеть".
Интересное сравнение запаха свежих стружек с чем-то средним между запахами персика и табака, не уверен, что удачно использованное переводчиком "архаровец" (ещё "разменял шестой десяток" о 63-хлетнем будет), но это больше придирки, а текст очаровывает обстоятельностью и сдержанной иронией: "...это потому что жена верила, будто его старшая сестра - настоящий эксперт не только в том, как объесться белены, но и вообще в пожизненном вегетарианском рационе из этого растения".
Красочные картины увядания и застройки спального района (со сносом исторических достопримечательностей) древнего лондонского пригорода (малой родины автора).
И всё перечисленное только пролог.
Тщательно выстроенный антураж Лондона конца второй трети позапрошлого века и сцена сводящего с ума явления ангела художнику (потом получивший от того пророческий дар сын не менее ужасно будет без прикрас видеть устройство мира и печальные судьбы близких; дочь того перенесёт многое и ожесточится; а уже её сыновья пройдут Вторую мировую войну и будут искать себе место в новой Британии).
Следующая глава, наших лет, с проституткой-наркоманкой в качестве героини, фанаткой принцессы Дианы, укрепляет восхищение детальностью проработки автором личностей персонажей и окружающей тех обстановки.
Забавный трюк в следующей главе с казалось бы обычным бомжом, развивающейся в фэнтези с призраками, ангелами и снукером, по затейливости напоминающее и даже превосходящее "Задверье (Никогде)" Нила Геймана.
"...и в его лице были такие жёсткость и целеустремлённость, что Фред не удивился бы, если бы тот оказался русским".
Продолжение сцены другими глазами - странствующего монаха, несущего домой реликвию, неимоверно расширяющее и так необъятное историческое полотно, а затем новые герои - уличный актёр (оказывающийся довольно известным) и родившийся в рабстве велосипедист, (начала двадцатого века), обаятельный пьяница и бездельник поэт (веком позже).
"Больше всего в смерти его пугало то, что из-за неё он как будто заперт в трамвае, который идёт строго по одному маршруту, что рельсы впереди уже выложены, что всё неизбежно, - впрочем, это, по размышлении, пугало его и в жизни".
Переключения между веками создают из древней столицы британского крошечного королевства Мерсии подобие кинговского Дерри, несколько более доброго к своим жителям, конечно, но ещё с большим количеством загадок в многочисленных исторических слоях (настоящая энциклопедия британской истории, с Оливером Кромвелем и великим пожаром).
Вторая часть начинается уже с полноценного путешествия ребёнка в волшебную страну ("прямо в кроличью нору и за дверь платяного шкафа" (с)) - которая всё страньше и страньше, эпизод с демоном и ироничный монолог того о мироустройстве заставляют вспомнить соответствующие книги Роджера Желязны/Роберта Шекли и Терри Пратчетта/Нила Геймана.
"А кроме того, всем хорошо известно, что дьявол врёт не больше, чем страница голой статистики".
И нельзя не вспомнить Брома, особенно при описании похождений Мертвецки Мёртвой Банды, неотличимой от шайки Питера Пэна. Город, созданный из воспоминаний, - очень красивый образ (ещё паб злобных призраков очень хорош).
Фантазия автора, сплав мистики, фэнтези и истории с семейной сагой кажется безграничной, - ничуть не хуже, а то и круче фрагментами, чем у Джона Краули (но тот всё же более целен и изящен).
"...и всё это время замок воздвигался и разрушался, рос и падал, как великое серое лёгкое истории, выдыхавшее крестовые походы, святых, революции и электрички".
Ещё одно литературное измерение добавлено упоминанием, что все проказы Банды описаны в книге о ней, которую напишет, судя по всему, одна из участниц (потом добавится ещё один временной парадокс - встреча героев с самими же собой).
В середине появляется намёк на по-настоящему отрицательного героя (не Асмодея), но до настоящего злодея тот в итоге не дотянул. Вторая часть и сама по себе получилась великолепной волшебной сказкой, но автор обоснованно обещает ещё больше и за чтение третьей части принимаешься с нетерпением.
Размышления ангела, между делом вкратце напоминающего об основных персонажах (текст огромен и сверхнасыщен) не совсем по мне, но понимаю, что без них не обойтись, к чести автора получается очень красиво: "Каждую вторую неделю отмирает человеческий язык. Красивые, уникальные формы жизни с разлапистыми скелетами грамматики, деликатными суставами синтаксиса, - они слабеют и заворачиваются в тонкие крылья прилагательных. Издают последние бессильные возгласы, а затем рассыпаются в несуразицу, в тишину, и больше их никто не слышит".
Приписанные одной из главных героинь (как положено: травокуру, художнице и вегетарианке) размышления о квантовой физике и свободе воли очень пространны (бесконечный день из её жизни), но интересны. Ожидавшиеся от автора рассуждения о комиксах (их к концу будет всё больше).
"...она до сих пор удивляется, как дожила до пятидесяти с чем-то, не понимая этого: время - вечное и твёрдое, и в нём ничего не меняется, ничего не умирает"
Дальше нарочито искажённый и раздражающе плохо читающийся текст от имени пациентки сумасшедшего дома - автору мало написать тысячи необязательных строк, их надо ещё ближе к развязке сделать нечитаемыми - достаточно злая шутка, может разумнее было бы хоть переводить по-человечески.
Положительный герой - пожилой уже профсоюзный боевик, левак-содомит, куда же без такого, тем более, что автор привязывает его к духу города-прибежища бунтарей и сектантов (а ещё, если верить автору, там родился капитализм).
История английской денежной системы и участие в ней Исаака Ньютона. В целом большой фрагмент жёсткой "социалки" в духе контркультурных классиков. Мини-пьеса с рассуждениями об инцесте, - столь же странный осколок мыслей автора, что и невнятица из сумасшедшего дома, но хоть читается полегче.
"месмерезирующей метаметели" (с)
Футуристические картины, невозможно многоцветные и многословные, описывающие путешествие двух героев к финалу планеты. Нарочито малограмотный текст от лица одного из сотрудников администрации, карикатурно глупого и жадного (противопоставляемого упомянутому леваку).
"тремя поколениями буйных литовских алкоголиков"
Поход самозванного детектива по городу в поисках следов исторических следов религиозного деятеля хорош.
Поэма о герое-торчке, спасающем проститутку.
Вместо развязки литературное описание комикса с кратким перечислением ключевых моментов романа.
"...Иерусалим - он везде, где есть нищие и обездоленные".
Выскажусь по итогам отдельно, поскольку однозначной оценки книге дать не могу, да и мало кто сможет. Алан Мур - личность культовая, но мне малоинтересная и "Иерусалим" фактически первое знакомство с его творчеством. Знакомство впечатлившее - роман объёмом в 3 - 6 стандартных с совершенно неравнозначными: очень яркими и очень непонятными фрагментами. Это как если бы Стивен Кинг свою мультивселенную попытался охватить в романе аналогичного формата (что-то подобное тот сделал в "11/22/63", но там всё же не настолько объёмно и глобально).
Последняя треть романа после первой отличной и второй выдающейся вообще получилась сорочьим гнездом, условно набитым блестящей мишурой, ветками, драгоценностями и гнилыми косточками.
Финал невнятен для фантастического романа, а вот для сборника философских эссе в самый раз. Поэтому восхищённо покачаю головой - автор безусловно велик и могуч, но рекомендовать не возьмусь, при этом поклонникам Нила Геймана, Брома и прочего легиона, да и в целом современного западного фэнтези, - читать без каких-либо сомнений - книга крута именно как энциклопедия идей жанра и современной британской действительности, да и система философских и религиозных воззрений в романе как минимум оригинальна, так сказать, занимательная эсхатология.
Ещё не помешал бы увесистый том комментариев (для понимания связки с личностью, творчеством автора и упоминаемыми событиям английской истории и культуры) или хотя бы примечаний переводчика.
Но, повторюсь, книга грандиозная