Она вышла на сцену, стиснув зубы, чтобы не закричать от боли. В туфлях, подложенной прямо под стельку, хрустело битое стекло. Каждый шаг отзывался острой, режущей агонией. Но Наталья Никонова, дочь легендарной Валентины Сперантовой, народной бабушки из «Большой перемены», не могла сорвать спектакль.
Перед ней сидел сам Евгений Евтушенко, ради которого она и выходила на сцену в поэме «Братская ГЭС». Он смотрел на неё влюблёнными глазами, не подозревая, что в этот момент её ноги истекают кровью. Это был не несчастный случай. Это была спланированная акция устрашения. Так коллеги по Театру на Малой Бронной пытались уничтожить её — талантливую, красивую, слишком успешную «дочку знаменитой мамы».
Эта сцена в 1967 году стала кульминацией многолетней травли, которая началась с зависти и закончилась настоящей войной. Войной, в которой Наталья Никонова потеряла всё: мужа, любимого мужчину, карьеру и, в конечном счёте, саму себя. Кто и зачем подкладывал битое стекло в туфли актрисы? Как анонимное письмо разрушило её брак? И почему даже всесильная мать, звезда советского экрана, оказалась бессильна спасти свою дочь от сплетен, предательства и бутылки?
Девочка, выросшая за кулисами: как тень великой матери стала её проклятием
Наталья Никонова родилась не просто в актёрской семье — она родилась в лучах славы. Её мать, Валентина Сперантова, была иконой советского театра и кино, «народной бабушкой» для миллионов. Отец, Михаил Никонов, — видный театральный деятель. Старшая сводная сестра Оксана от первого брака матери была на десять лет старше, но они дружили. Казалось, идиллия.
Но настоящим домом для маленькой Наташи был не уютный семейный очаг, а закулисье. Она буквально выросла в театре, проводя долгие часы в ожидании матери после репетиций. Скука за кулисами стала её первым учителем. Девочка учила наизусть монологи, копировала жесты и интонации великих актёров, ставила собственные спектакли для воображаемой публики. К подростковому возрасту она уже владела актёрскими приёмами лучше иных студентов.
Её поступление в Школу-студию МХАТ в мастерскую Герасимова и Карева в 1958 году было предрешено. Позже один из педагогов признавался, что подписал зачисление «ради Валентины Александровны», не ожидая таланта. Но Наталья быстро всех заткнула за пояс.
Она училась блестяще, играла в студенческих постановках так, что о ней заговорили. На последнем курсе она получила свою первую роль в кино — в фильме «Половодье». Казалось, судьба улыбается: талант, покровительство, прекрасные перспективы. Она не знала, что этот «золотой билет» от матери станет для неё клеймом на всю оставшуюся жизнь.
Первый удар: анонимка мужу и развод из-за слухов
После окончания вуза в 1962 году дороги для Натальи были открыты все. Её приняли в труппу престижного Московского драматического театра (будущего Театра на Малой Бронной). И сразу — не эпизод, а одна из главных ролей в спектакле «Свадьба брачного афериста».
Успех, признание, восторженные рецензии. Она мечтала об острых, характерных ролях, но их отдавали опытным актрисам. Поначалу те снисходительно улыбались амбициям «маменькиной дочки».
Всё изменилось в 1965 году, когда на Наталью пал выбор режиссёра Андрея Гончарова. Он утвердил её на главную роль — Элли в «Волшебнике Изумрудного города». Для молодой актрисы это был прорыв. Она днями пропадала в театре, бурно обсуждая с режиссёром каждую мизансцену, каждую интонацию. Она горела работой.
Именно это рвение и погубило её. Завистливые коллеги, годами ждавшие своей очереди на большие роли, не могли стерпеть успеха 25-летней актрисы. Они моментально превратили её рабочие отношения с Гончаровым в пикантную сплетню о романе. Шёпот за кулисами, усмешки, колкие намёки. Наталья старалась не обращать внимания, считая, что правда восторжествует.
Но кто-то из «доброжелателей» пошёл дальше. Вскоре её муж, с которым она была со студенческой скамьи, получил анонимное письмо. Неизвестный «друг» в красках описывал, как Никонова крутит роман с режиссёром, а тот, в благодарность за «услуги», раздаёт ей главные роли.
Муж, вместо того чтобы поговорить с женой или посмеяться над абсурдностью обвинений, поверил анонимке на слово. Брак, построенный на доверии, рассыпался в одночасье. Он подал на развод. Для Натальи это был шок. Первое предательство. И самое страшное — она не знала, кто именно из коллег, улыбающихся ей в лицо, вонзил этот нож в спину.
Роман с Евтушенко и битое стекло: как зависть переросла в садизм
Развод не сломил её. Она продолжала играть, находила утешение в работе. И в 1967 году судьба, казалось, послала ей новую, большую любовь. Театр взялся за постановку «Братская ГЭС» по поэме Евгения Евтушенко. Роль главной героини, конечно, досталась Никоновой.
Сам поэт, присутствуя на репетициях, был очарован не только её игрой, но и ею самой. Между ними вспыхнул страстный, яркий роман. Евтушенко, несмотря на свой статус и семью, открыто ухаживал за актрисой. Она, ещё не оправившаяся от предательства мужа, поверила, что наконец-то обрела своё счастье, человека, который оценил её по достоинству.
Именно это счастье и стало для её недоброжелателей красной тряпкой. Травля перешла на новый, откровенно садистский уровень. Зависть теперь подпитывалась ещё и к её близости с великим поэтом. Коллеги шептались с Евтушенко, нашептывая ему какие-то небылицы о Наталье. Но этого им показалось мало.
В день одного из ключевых спектаклей, на котором должен был присутствовать Евтушенко, кто-то из «коллег» совершил настоящую диверсию. Прямо перед выходом на сцену Наталья обнаружила, что в её туфли насыпано битое стекло. Сделано это было расчётливо: не нанести тяжёлых травм, а причинить максимальную боль и унижение, сорвать выступление, опозорить её перед любимым мужчиной.
Она вышла на сцену. Играла, превозмогая дикую боль, чувствуя, как кровь пропитывает чулки. Она не сорвала спектакль. В антракте, рыдая от боли и обиды, она перевязала изрезанные ноги и вышла на второй акт. Она думала, что её стойкость что-то изменит. Она была наивна.
После спектакля её ждал новый удар. Евгений Евтушенко, ошеломлённый потоком грязи, который вылили на его возлюбленную, пришёл к ней не с поддержкой, а с холодным отчаянием. «Тут о тебе такое говорят... Даже видеть тебя не хочу», — бросил он ей, даже не дав объясниться. Поэт, борец за правду, поверил сплетням и сбежал. Второе сокрушительное предательство. На этот раз — от человека, которого она считала своей опорой.
Спираль саморазрушения: беленькая, брак и финалв огне
После ухода Евтушенко для Натальи Никоновой мир окончательно окрасился в чёрный цвет. Травля в театре не прекращалась: стекло в туфлях, чай, «случайно» пролитый на документы в сумке, новые анонимки. Она не уходила из театра из принципа, но каждый день там превращался в пытку.
И тогда она нашла своё «лекарство» — выпивка. Сначала рюмка помогала заглушить боль и уснуть. Потом — забыться на весь вечер. Потом — перестать чувствовать что-либо вообще. Первой забила тревогу мать. Валентина Сперантова, всесильная звезда, испуганно наблюдала, как её талантливая дочь превращается в тень.
Она оплачивала дорогие клиники, уговаривала, молила, пыталась «проталкивать» её в кино (так Никонова снялась в «Следствии ведут ЗнаТоКи»). Но каждый раз после выписки Наталья срывалась снова. Порочный круг был неразрывным: боль → допинг → проблемы на работе → новые унижения → боль.
Казалось, спасительная соломинка появилась в конце 1970-х. Наталья вышла замуж за мужчину по имени Олег и родила дочь, которую назвала в честь бабушки — Валентиной. На несколько лет в её жизни наступило относительное затишье. Но демоны прошлого не отпускали. С рождением ребёнка она не бросила пить, а лишь научилась скрывать это.
В 1978 году от сердечного приступа покинула этот мир её мать, Валентина Сперантова. Для Натальи это был последний удар. Она не просто потеряла мать — она потеряла последнего защитника, свой «щит» от мира. В театре её, теперь уже безнадёжную алкоголичку, которой никто не боялся, быстро уволили.
Олег, муж, не выдержав давления: больная жена, ребёнок, отсутствие денег. Он сам запил. Их квартира превратилась в филиал ада. Дочь Валя росла в атмосфере вечных пьяных скандалов, нищеты и отчаяния. Как только ей исполнилось 18 лет, она собрала вещи и ушла навсегда, чтобы выжить.
Финал был страшен и закономерен. Ночью 7 декабря 1996 года в их квартире случился пожар. Пьяные супруги, Наталья и Олег, не смогли вовремя среагировать. Их спасти не успели. Они сгорели заживо в том самом аду, который сами себе и создали.
Послесловие: цена чужих зависти и собственной слабости
Дочь Валентина, внучка великой Сперантовой, сумела вырваться. Она построила карьеру в бизнесе, вышла замуж и уехала в Китай. Она выжила, но какую цену заплатила за детство, проведённое среди бутылок и криков?
История Натальи Никоновой — это не просто трагедия одной актрисы. Это хрестоматийный пример того, как системная травля, зависть и предательство могут сломать даже очень талантливого и изначально сильного человека. Её погубили не только стаканы в туфлях. Её погубила атмосфера тотальной лжи, в которой она оказалась. Когда каждый вокруг — потенциальный предатель, когда каждое доброе слово может оказаться ловушкой, психика не выдерживает.
Она пыталась бороться, но её оружием оказалась бутылка — оружие самоуничтожения. Её мать, при всём своём влиянии, не смогла остановить машину сплетен. Мужья и любимые мужчины оказывались слабыми и легко верили в грязь.
Вина лежит на всех: на тех, кто подкладывал стекло и писал анонимки; на тех, кто верил этим сплетням и отворачивался; на самой Наталье, которая не нашла в себе сил уехать, начать всё с чистого листа в другом городе, в другом театре. Она предпочла медленное самоубийство в эпицентре ненависти. И эта ненависть в итоге поглотила её в буквальном смысле — в огне квартиры, которая стала последним пристанищем для так и не нашедшей своего «изумрудного города» Элли.