В тот вечер Екатерина, как всегда, спешила на ночную смену в больницу, где работала медсестрой и чувствовала себя по-настоящему полезной в эти тихие часы, когда город уже засыпал. Она давно жила одна после расставания с бывшим парнем и иногда тосковала по настоящей семье, по кому-то, о ком можно заботиться не только на работе. Но в спешке она часто забывала мелкие вещи, и сегодня это вышло ей боком. Дверь захлопнулась за спиной с громким щелчком, и только тогда она осознала, что ключи остались на тумбочке в прихожей.
— Вот же я рассеянная, — пробормотала Екатерина себе под нос, ругая себя за невнимательность.
Она потянулась к соседской двери, чтобы попросить запасной комплект, но потом передумала. Уже поздно, Тамара Петровна наверняка спит, не стоит её беспокоить по такому пустяку. Ладно, вернусь после смены и разберусь, решила она, поправила сумку на плече и сбежала вниз по лестнице, стараясь не шуметь.
Ей повезло с ночными дежурствами: обычно предлагали суточные, а ей нужно было совмещать работу с учёбой в институте. Она с отличием окончила медицинский колледж и сразу поступила дальше, несмотря на то что подруги отговаривали — слишком тяжело. Но Екатерина всегда была упрямой в хорошем смысле: с детства мечтала стать детским врачом и знала, что добьётся своего. Сейчас она трудилась в реанимации, и этот опыт казался ей ценным — здесь учишься спасать жизни по-настоящему.
Она почти бежала по освещённой улице мимо закрывающихся магазинов и пустеющих остановок. Несмотря на усталость, она любила свою профессию: идти на работу, когда другие готовятся ко сну, и знать, что помогаешь людям, иногда даже вытаскиваешь их с того света. Что может быть значимее? Екатерина вздохнула, подходя к переходу. Ещё пара минут — и она во дворе больницы.
Но тут её взгляд упал на противоположную сторону улицы. На автобусной остановке, на краю скамейки, сидел маленький тёмный силуэт — совсем одиноко. Екатерина перешла дорогу, огляделась — никого поблизости, а на лавочке действительно сидела маленькая девочка, без взрослых. Она наклонилась ближе. Малышка поджала ноги и сгорбилась так, что лица почти не было видно.
— Ты что здесь делаешь одна в такой поздний час? — спросила Екатерина мягко, стараясь не напугать ребёнка.
Девочка подняла голову, и в свете фонаря стало видно её бледное личико с заиндевевшими от мороза ресницами.
— Господи, да ты совсем замёрзла! — воскликнула Екатерина, чувствуя, как сердце сжимается от жалости. — Ты давно здесь сидишь?
Девочка не ответила, только смотрела большими грустными глазами.
— Ну и что же с тобой теперь делать? — проговорила Екатерина, оглядываясь по сторонам. — А я ведь опаздываю на работу. Идти-то сможешь?
Девочка молча встала. Екатерина протянула руку, и ребёнок взялся за неё без вопросов. Видимо, совсем окоченела, бедняжка, — подумала она, перебирая в ладони тонкие ледяные пальчики.
Придя в больницу, она сразу завела малышку в сестринскую комнату, где было тепло и уютно. Напарница, увидев их, удивлённо подняла брови.
— Ух ты, где это ты такого ребёночка раздобыла? — поинтересовалась она, подходя ближе. — Родственница какая-то?
— Нет, это не родственница, — ответила Екатерина, помогая девочке сесть на стул. — Нашла её на остановке, почти замёрзшую, и она точно не моя.
Девочка села и замерла. Медсёстры аккуратно сняли с неё сапожки и пальто, накинули тёплое одеяло, чтобы она согрелась.
— Судя по одежде, она не из беспризорных, — заметила напарница, осматривая вещи. — Может, просто потерялась?
— Да, похоже на то, — кивнула Екатерина и ласково погладила девочку по голове. — Ты бедняжка, да? Надо в полицию сообщить, вдруг родители уже ищут тебя повсюду.
Напарница согласилась. Екатерина поставила чайник, вымыла девочке руки тёплой водой и усадила за стол. Малышка равнодушно смотрела на варенье и печенье, но не притрагивалась.
— Давай, попей хоть немного, — стала уговаривать Екатерина, пододвигая чашку ближе. — Согреешься, и тебе станет получше.
Малышка подняла на неё глаза, словно хотела что-то сказать, но так и не произнесла ни слова. На вид ей было лет пять. Екатерина на всякий случай спросила:
— Как тебя зовут, солнышко? Может, на листочке напишешь?
И подвинула бумагу с ручкой. Девочка взяла их и вывела крупными печатными буквами: Даша. Екатерина обрадовалась.
— Вот умница! Ну, наконец-то мы знаем, кто к нам в гости пожаловал. А теперь чаю, хотя бы глоточек, Даша.
Девочка кивнула и выпила остывший чай залпом.
— Молодец, — похвалила Екатерина, наливая ещё. — Посиди здесь, никуда не уходи, а я пройдусь по отделению. Нужно же и работой заняться.
Екатерина вышла в коридор и направилась к реанимационному боксу. Напарница уже меняла флакон в капельнице у пациента.
— Ты как тут справляешься одна? — спросила Екатерина тихо. — Я тогда с этой стороны начну.
Она кивнула на койку у двери и вдруг ойкнула.
— А это кто такой?
— Новенький, — ответила напарница шёпотом. — После обеда привезли.
— И что с ним? — поинтересовалась Екатерина, подходя ближе.
— Обычное дело, обширный инсульт, — объяснила коллега. — Прямо на улице стало плохо, прохожий вызвал скорую. Привезли без документов.
— Ох, ещё один потерявшийся, — задумчиво пробормотала Екатерина. — Уже сообщили куда следует?
— Ну конечно, — кивнула напарница. — Ты, кстати, сама-то не забыла в полицию позвонить по поводу девочки?
— Ой, совсем из головы вылетело, — спохватилась Екатерина. — Ладно, обойду всех и позвоню.
Пока медсёстры занимались пациентами, Даша допила чай, перебралась на диванчик и уснула. Во сне она часто вздрагивала и постанывала, словно видела что-то страшное.
Екатерина вернулась в комнату.
— Ты чего, милая? — разбудила она её мягко. — Чего так страшно стонешь? Приснилось что-то плохое?
Она с беспокойством посмотрела в глаза девочке и подвинула бумагу.
— Можешь написать, что тебе снилось?
Малышка кивнула и написала только одно слово: "Мама". У Екатерины сердце защемило.
— Скучаешь по маме сильно? — осторожно спросила она, поглаживая девочку по чуть слипшимся от сна волосам.
К её удивлению, малышка не расплакалась, а просто кивнула и шумно засопела, сдерживая слёзы. Екатерина прижала её к себе.
— Ничего, мы вот сообщим в полицию, что ты нашлась, — сказала она успокаивающе. — Может, и маму твою найдут.
Но девочка вдруг замотала головой, потом взяла ручку и написала: "Нет". Екатерина не знала, как это понять. Она попыталась набрать номер полиции, но Даша схватила её за руку и снова замотала головой, умоляюще глядя.
— Ладно, не буду, — вздохнула Екатерина, опуская трубку. — Но что же мне с тобой делать? В полицию звонить не даёшь, о себе ничего не рассказываешь.
Девочка слушала, а затем просто пожала плечами. Екатерина снова ушла по палатам. Когда вернулась, Даша уже спала, чуть подрагивая во сне. Девушка прикорнула рядом на диванчике, заводя будильник на шесть утра.
Утро началось гораздо раньше. Напарница услышала тревожный писк системы жизнеобеспечения и побежала за дежурным врачом. Они пронеслись мимо сестринской, вполголоса обсуждая ситуацию. Екатерина проснулась, ополоснула лицо и вышла в коридор.
— Что случилось? — негромко спросила она.
— Кажется, уходят, — ответил врач, пытаясь реанимировать безымянного пациента.
Вдруг тишину пронзил тонкий детский голосок.
— Дедушка!
Медики обернулись и увидели Дашу, которая вбежала в бокс и во все глаза смотрела на умирающего.
— Это что такое? Кто это? — возмущённо спросил врач, не отрываясь от работы.
— Ох, простите, Дмитрий Александрович, — забормотала Екатерина, краснея. — Девочка чуть не замёрзла на улице, и я взяла её с собой.
Вторая медсестра взяла малышку за руку и попыталась вывести, но та вырвалась и подбежала к койке.
— Дед, не умирай, пожалуйста, — заплакала она, заливаясь слезами.
— Да вы уведёте ребёнка или как? — снова возмутился доктор. — Устроили тут проходной двор.
Медсёстры окружили девочку и стали убеждать выйти. Малышка, шмыгая носом и размазывая слёзы, наконец подала руку Екатерине и пошла за ней.
— Так, значит, ты разговариваешь? — спросила Екатерина, когда они вернулись в сестринскую.
Девочка кивнула.
— Да, только когда сильно испугаюсь, не могу говорить, — объяснила она тихим голоском.
— А чего же ты так испугалась? — поинтересовалась Екатерина, усаживая Дашу на стул.
— Мы с дедушкой шли из кукольного театра, — начала Даша, шмыгая носом. — Он там работает и взял меня с собой на спектакль. Дедушка у нас в городе известный, его многие знают, потому что он ставит сказки для детей, и на его представления всегда полно народу, даже из властей приходят. Папа ведь не может ходить со мной.
— Господи, а что с твоим папой? Почему он не может ходить? — спросила Екатерина.
— Нет, он ходит, но только по дому, — уточнила девочка. — Он ничего не видит. После того, как мама под машину попала, у него случился стресс, и он ослеп. А ему нельзя быть слепым, он за компьютером работает.
Екатерина слушала и поражалась. Даша продолжила: дедушка жил неподалёку и приходил готовить еду, убирать, отводить её в садик.
— Папа очень стесняется, говорит: "Мы сами справимся", — добавила Даша. — А мы не справляемся. Он же совсем не умеет готовить, хотя я ему помогала. Так что если бы не дедушка, мы бы только супы из пакетиков ели.
— Постой, так выходит, вы с дедушкой шли из театра, и ему стало плохо? — уточнила Екатерина.
— Да нет, он подумал, что я проголодалась, и сказал, чтобы я постояла возле дерева, пока он пирожки купит. Но я ждала, ждала, а дедушка всё не шёл. Я пошла в ту сторону, а там толпа. Все кричат, и машина белая приехала с красным крестом. Я испугалась и побежала обратно. А куда дальше — не знала. Постояла и пошла на остановку. Правда, номер автобуса не знаю. Меня спрашивают, чего я сижу, а я говорила, что дедушку жду. Вот и всё.
— Ничего себе, — ахнула Екатерина. — Так это ты несколько часов на остановке просидела. А адрес своего, значит, не знаешь. Может, хотя бы фамилию вспомнишь?
— Фамилию? — переспросила Даша. — Да. Мы с папой Морозовы, а дедушка Белов. А звать его Сергей Михайлович.
Напарница сорвалась с места и побежала в бокс сообщить врачу. Екатерина смотрела на девочку и думала, что делать дальше. У неё есть отец, но он ослеп, и как они будут без дедушки?
Она выглянула в коридор и увидела, как вывезли каталку с телом, накрытым простынёй. Поспешила закрыть дверь и включила чайник. Смена заканчивалась, нужно было собираться.
Екатерина набрала номер однокурсницы.
— Наташа, ты меня сегодня не жди, — сказала она в трубку. — Я на пары не приду. Дело важное.
— С хорошим врачом познакомилась? — хихикнула подруга.
— Ой, да ну тебя, — отмахнулась Екатерина. — Нет, длинная история. Потом расскажу.
— Ладно, смотри, чтобы это дело тебя от учёбы не оторвало, — согласилась Наталья серьёзно.
В восемь часов Екатерина сдала смену, одела девочку, и они вышли из больницы.
— Тётя Катя, а ты меня в садик ведёшь? — спросила Даша, держась за руку.
— Нет, сначала зайдём ко мне, позавтракаем, потом расскажешь, где живёшь, — ответила Екатерина.
— А я не знаю адреса, — надула губки малышка.
— Да ты мне просто расскажешь, какой у вас двор, какие дома рядом. Вот так и вычислим.
Они позавтракали сырниками со сметаной и поспешили на автобус. Когда сошли на нужной остановке, Даша запищала от радости.
— Вон он, вон мой дом! — воскликнула она, показывая на белоснежную многоэтажку с голубыми балконами.
Екатерина сказала вести прямо к квартире. У двери она разволновалась: страшно приносить печальную новость. Но нажала на звонок.
Послышались шаги, и молодой мужской голос спросил:
— Кто там?
— Пап, это я! — закричала девочка.
Мужчина вскрикнул:
— Господи, наконец-то!
Дверь открылась. Екатерина увидела молодого рослого мужчину с небольшой бородкой и длинными волосами в пучке. Глаза его смотрели мимо.
— Здравствуйте, — сказала она. — Меня зовут Екатерина. Я медсестра из больницы. Вчера нашла вашу девочку на остановке.
— На остановке? — удивлённо переспросил мужчина, прижимая дочь. — А где тесть-то? Я тут чуть с ума не сошёл.
— Понимаете, — замялась Екатерина. — Давайте потом расскажу, а сейчас позвольте заменить вам тестя. Даша рассказала, что он вам помогал.
— Ох, спасибо, но не стоит, — сказал мужчина, представившийся Павлом. — Мы с Дашей сами справляемся.
— Нет, папа, не справляемся, — закричала девочка и схватила медсестру за руку. — Тётя Катя очень добрая, а готовит так вкусно.
Павлу ничего не осталось, как впустить её. Екатерина заметила, что в квартире ещё чувствовалась женская рука: цветы, вышитые картины, косметика в прихожей.
— Где можно вымыть руки? — спросила она.
— Даша, покажи тёте Кате ванную, — попросил Павел.
Проходя мимо, она заметила у него глубокую складку на лбу и следы слёз в уголках глаз. Вымыв руки, она пошла на кухню, заглянула в холодильник и принялась готовить обед. Даша и Павел сидели в гостиной и беседовали.
Вдруг Павел вошёл на кухню.
— Скажите, мой тесть умер? — спросил он прямо.
Екатерина вздохнула.
— К сожалению, не удалось его спасти, — мягко объяснила она. — Даже операция при таком инсульте вряд ли помогла бы.
— Да, жаль старика, — сказал Павел, опуская голову. — Хороший был человек. Дочь совсем не в него пошла.
— Дочь? — не поняла Екатерина.
— Ну да, моя жена, — пояснил он. — Она была импульсивной, взбалмошной. В тот день мы поссорились. Она схватила Дашу и выскочила. Я хотел погнаться, но подумал, что прогуляется и вернётся. Обычно так и было. Но в тот день...
Слёзы покатились по его щекам. Екатерина положила руку ему на плечо.
— Вам нужно беречь своё здоровье. У вас же дочка на руках.
— Я понимаю, — ответил Павел и всхлипнул. — Но этого не должно было случиться.
Екатерина позвала их обедать. Малышка с удовольствием помогла разложить ложки и уселась за стол.
— Правда, вкусно? — спросила она отца.
— Да, очень, Екатерина, спасибо вам, — ответил Павел. — А вы с нами не пообедаете?
— Нет, мне нужно домой, — отказалась она. — Я учусь, нужно позаниматься. А через два дня мне на смену.
— И я с тобой? — спросила Даша.
— Ну уж нет, — улыбнулась Екатерина. — Тебе разве понравилась больница?
— Нет, не очень, но я тоже хочу работать, как ты.
— Ну тогда придётся хорошенько учиться. Запомни это. Что ж, Павел, до свидания. Я завтра зайду за Дашей, отведу в сад, а потом после пар заведу домой.
Когда Екатерина рассказала подруге, почему пропустила пары, та рассердилась.
— Катя, ты в своём уме? — спросила Наталья. — Зачем в это впряглась? Привела отцу — и всё.
— Наташа, ну зачем ты так? — тихо ответила Екатерина. — Ты бы видела, какой он беспомощный. Я не могу их бросить.
— Подруга, пиши пропала, — вздохнула Наталья. — Похоже, ты в этого незрячего влюбилась. Только он до сих пор жену любит.
Екатерина вытерла слезу.
— Ну и пусть, справлюсь.
На следующий день она отвела Дашу в садик, купила хлеб и занесла Павлу. Он выглядел взволнованным.
— Мне позвонила соседка тестя, — сказал он. — Из морга звонили, нужно заняться похоронами. А я даже не представляю, что делать.
— Павел, неужели вы думаете, что я оставлю вас в беде? — спокойно спросила Екатерина. — Я буду рядом.
После учёбы она отправилась в кукольный театр и увидела в вестибюле портрет Сергея Михайловича с чёрной лентой. Люди несли цветы. Она спросила директора, могут ли сотрудники помочь с похоронами.
— Мы все как одна семья, — ответила Людмила Васильевна. — Конечно, поможем.
Театр устроил торжественное прощание. Пришли зрители, власти, бизнесмены. Павел и Даша принимали соболезнования. Екатерина стояла поодаль и едва сдерживала слёзы.
Когда всё закончилось, Павел нащупал её руку и сжал.
— Спасибо вам. Даже не представляю, что бы мы делали без вас. А ещё хочу сказать, что теперь вы можете заняться учёбой. С понедельника к нам будет приходить домработница. Мэр позаботился.
— А вы будете лечиться? — спросила Екатерина с радостью.
— Конечно. Один из спонсоров предложил свозить в областной центр.
— Значит, я вам больше не нужна? — спросила она с грустинкой.
Он похлопал по её ладони.
— Катя, ты нам очень нужна. Даша только о тебе и говорит. Мы всегда будем рады видеть тебя в гостях. Надеюсь, скоро и я тебя увижу.
В следующие недели Екатерина продолжала заходить к ним — то за Дашей в садик, то помочь по дому. Постепенно между ней и Павлом возникло что-то большее: они часами разговаривали о жизни, о потерях, и её одиночество отступало.
Через месяц Павел вернулся из центра и позвонил ей. Они договорились, что она придёт вечером. Даша не могла дождаться. Когда раздался звонок, Екатерина волновалась: вдруг она ему не понравится.
Павел открыл дверь и прищурился от света.
— Екатерина, — произнёс он с восхищением. — Я так и думал, что вы красавица.
Она улыбнулась и смутилась.
— Да нет, я обыкновенная.
Они накрыли стол с тортом и закусками. Весь вечер Павел не спускал с неё глаз. Когда вышли проводить до остановки, он прошептал:
— Вы мне очень нравитесь с самого начала. Голос ваш узнавал, запах. А сегодня, как увидел, понял, что влюбился. Но я вам, наверное, не подойду. Вы моложе на десять лет.
Екатерина посмотрела в его глаза.
— А мне с вами так легко, что этой разницы вообще не чувствую.
Через полгода супруги Павел и Екатерина Морозовы привели Дашу на кукольный спектакль. Заиграла музыка, свет погас, и за сценой раздался приятный мужской голос:
— В одной деревеньке жили-были дедушка и бабушка, и не было у них детей.
Даша сжала руку Кати.
— Мам, слышишь? — прошептала она. — Это же дедушкин голос. Папа, это дедушка говорит.
Павел открыл рот, чтобы объяснить, но Екатерина опередила.
— Конечно, он живой и всегда будет жив, — сказала она. — Пока его помнят зрители и пока звучит его голос.
Даша захлопала в ладоши. Екатерина склонилась к Павлу.
— А ты ещё спрашиваешь, как сына назовём? Конечно, в честь дедушки.
С тех пор их жизнь наладилась: Екатерина окончила институт и стала детским врачом, совмещая работу с семьёй, где Даша звала её мамой, а Павел нашёл в ней настоящую любовь. Они часто ходили в театр, вспоминая Сергея Михайловича, и растили сына в тепле и заботе. А Екатерина иногда думала, как один вечер на остановке изменил всё к лучшему.