Я стояла в пустом кафе и смотрела на окровавленную салфетку. Рядом лежала мятая купюра в пять тысяч. Телефон на стойке светился — двенадцать пропущенных с неизвестного номера.
Через окно были видны мигалки. Две машины. Может, три квартала до нас.
Я потрогала мамины часы на запястье. Они остановились пять лет назад в двадцать три семнадцать и с тех пор не шли. Я носила их каждый день.
У меня было минут десять. Может, пятнадцать.
Надо было решать прямо сейчас.
***
Две недели назад я даже не знала, что моя жизнь вообще может измениться.
Я работала администратором в ночном кафе «Вечер». С десяти вечера до шести утра. Спальный район, Новогиреево, обычные посетители — таксисты на перекур, ночные грузчики, случайные прохожие после клубов. Тридцать пять тысяч в месяц плюс чаевые, если повезёт.
Мне было двадцать восемь. Я растила младшего брата Диму. Ему шестнадцать, учится в колледже на программиста. Родители погибли пять лет назад. Я сидела за рулём. Гололёд, встречная фура, мгновение — и всё. Меня признали невиновной, но это не помогло.
После похорон я бросила медицинский. Был третий курс. Надо было зарабатывать, платить за Димину учёбу, гасить кредиты, которые остались после родителей. Четыреста тысяч долга.
Я устроилась в кафе. Ночные смены платили чуть больше.
И вот уже пять лет я живу одинаково. Работа, дом, брат, деньги в обрез. Считаю каждую копейку до зарплаты. Иногда мечтаю вернуться в медицину, но знаю — это невозможно.
Он появился в конце ноября.
Пришёл в половину третьего ночи. Высокий, широкоплечий, в чёрной кожаной куртке. Сел за столик номер семь — у окна, спиной к стене. На левой щеке шрам. Через всё лицо, до самого виска. Страшный.
Я подошла с меню.
- Кофе американо и чизкейк, - сказал он, даже не взглянув в карту.
Голос низкий, спокойный. Глаза тёмные.
Я принесла заказ. Он сидел неподвижно и смотрел не в окно, а на стену за барной стойкой. Там раньше висели старые фотографии, но владелец снял их года три назад.
Через сорок минут он поднялся. Положил на стол тысячу рублей.
- Сдачи не надо, - бросил он и ушёл.
Счёт был на триста. Я посмотрела на купюру и не поняла. Может, ошибся?
Но на следующую ночь он пришёл снова. В половину третьего. Столик номер семь. Кофе и чизкейк. Тысяча рублей, сдачи не надо.
И на третью ночь тоже.
Я начала к нему привыкать. Даже перестала бояться шрама. Он был странным, но не опасным. Просто сидел, пил кофе и смотрел на стену. Никогда не доедал чизкейк до конца — оставлял треть на тарелке.
Я думала, кто он. Бандит? Киллер? Или просто одинокий человек, которому некуда идти по ночам?
Лена, моя сменщица, сказала:
- Ты осторожнее с ним. Мало ли.
Но я не чувствовала опасности.
А потом случилось то, что случилось.
***
Это была его четырнадцатая ночь.
Он пришёл как обычно. Сел, заказал. Я уже не спрашивала — просто несла кофе и чизкейк.
Он кивнул мне. Впервые за две недели.
Я налила себе чай и села за стойку. В кафе больше никого не было.
Через двадцать минут дверь распахнулась.
Трое мужчин. Первый — лет сорока, крепкий, в дорогой куртке. Двое за ним — бычки, молчаливые.
Они сразу пошли к столику номер семь.
Я замерла.
- Егорка, дорогой, - громко сказал первый. - Нашёлся. Два года ищу.
Мужчина со шрамом — Егор — поднял глаза. Лицо каменное.
- Сёма.
- Вот именно. Сёма Крот. Ты, наверное, думал, я забыл?
- Я ничего не думал.
- Двести пятьдесят тысяч долларов. Моих денег. Где они, Егор?
Я прижалась к стойке. Сердце бешено стучало. Надо было вызвать полицию. Но Сёма расстегнул куртку — под ней была видна кобура с пистолетом.
- Я не брал твои деньги, - ровно ответил Егор.
- Брал. И я это докажу. Но сначала ты их вернёшь.
- Не могу вернуть то, чего не брал.
Сёма наклонился к нему.
- Неделя. Семь дней. Найдёшь деньги — или я найду того, кто тебе дорог.
Он обернулся ко мне. Я вздрогнула.
- Красивая девочка, - сказал Сёма и улыбнулся. - Жалко будет.
Егор резко встал. Стол качнулся. Один из бычков шагнул вперёд, но Сёма поднял руку.
- Спокойно, Егорка. Мы же культурные люди. Правда?
Тишина.
- Неделя, - повторил Сёма и развернулся к выходу.
Они ушли. Дверь закрылась.
Я не могла пошевелиться. Руки дрожали.
Егор подошёл к стойке. Впервые за две недели он стоял так близко. Я видела его глаза. Усталые.
- Забудь, что видела, - тихо сказал он.
- Кто они?
- Прошлое.
Он достал из кармана деньги. Отсчитал десять тысяч и положил передо мной.
- Тебе. Для брата. Купи ему что-нибудь.
Я растерялась.
- Откуда ты знаешь про брата?
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
- Просто знаю, - ответил он и вышел в ночь.
Я села на стул за стойкой и закрыла лицо руками. Сердце всё ещё колотилось. Я посмотрела на часы. Двадцать три семнадцать. Они давно остановились, но я машинально проверяла их каждый раз, когда волновалась.
Кто этот Егор? И как он узнал про Диму?
***
На следующую ночь его не было.
Я ждала до трёх. Потом до четырёх. Но он не пришёл.
В половине четвертого в кафе вошли двое в штатском. Полиция. Я сразу поняла.
- Добрый вечер. Вы здесь работаете администратором?
- Да.
Один из них достал фотографию.
- Узнаёте этого человека?
Егор. На фото он был моложе, без шрама. Но это точно он.
- Егор Громов. Судимость за вымогательство. Связан с организованной преступной группой. Был ли он здесь? Когда в последний раз?
Я смотрела на фото и думала очень быстро.
Он криминал. Бандит. Вымогатель.
Но он не угрожал мне. Наоборот — заступился за меня перед этим Сёмой. И откуда-то знал про Диму. Следил? Или что?
Может, просто хотел помочь.
- Не знаю такого, - сказала я. - Фото не помню. У нас много народу бывает.
Полицейский прищурился.
- Точно? Мужчина со шрамом на лице. Приметная внешность.
- Точно. Не видела.
Они переглянулись.
- Если увидите — сразу звоните. Вот номер. Человек опасный.
Они ушли. Я схватилась за край стойки. Руки снова дрожали.
Я солгала полиции.
Лжесвидетельство. Статья. Если узнают — мне конец.
Но я не могла иначе. Почему — я и сама не понимала.
***
Через два дня он вернулся.
Половина третьего. Столик номер семь. Как ни в чём не бывало.
Я несла ему кофе и чувствовала, как внутри всё кипит.
- Ты знаешь, что я сделала? - резко спросила я, ставя чашку на стол.
Он посмотрел на меня.
- Знаю.
- Почему ты приходишь сюда? Каждую ночь. В одно время. К этому столику.
Молчание.
- Я имею право знать, - продолжила я. - Я солгала полиции ради тебя.
Он долго смотрел на меня. Потом тихо сказал:
- Моя мать работала здесь. Уборщицей. Очень давно.
Я села напротив него.
- И что?
- Она умерла здесь.
Я замерла.
- Это кафе раньше называлось «Огонёк», - продолжил Егор. - Двадцать пять лет назад. Моя мать каждую ночь мыла полы, протирала столы. А в перерыв садилась вот сюда, к окну. Смотрела на улицу. Говорила, что это единственное время, когда она может подумать.
Его голос был тихим, почти бесцветным.
- Я нашёл её в подсобке. Передоз. Ей было тридцать семь. Мне семнадцать.
Я не знала, что сказать.
- Извини, - выдавила я.
- Не за что. Это было давно.
Он взял чашку и сделал глоток кофе.
- Я приезжаю сюда, потому что это место. Здесь она последний раз была жива. Я просто сижу и думаю о ней.
Я смотрела на него и вдруг всё поняла. Чизкейк, который он никогда не доедает. Тысяча рублей вместо трёхсот. Столик у окна.
- А Дима? - спросила я. - Откуда ты знаешь про моего брата?
Егор опустил глаза.
- Я приезжал сюда задолго до того, как зашёл в первый раз, - сказал он. - Просто смотрел на кафе. И несколько раз видел тебя. Как ты встречаешь брата после колледжа. Я понимал, что ты одна. Захотел проверить, что у вас всё нормально.
- Ты следил за мной?
- Смотрел издалека. Просто хотел убедиться, что всё в порядке.
Это было странно. Но я почему-то поверила.
- Тебе надо уходить из кафе, - сказал Егор. - Переехать. Сёма не остановится.
- Куда? На какие деньги?
- Я дам.
- Не надо. Я не продаюсь.
Он криво усмехнулся.
- Я не покупаю. Просто хочу, чтобы ты была в безопасности.
Первый раз я увидела его не как странного клиента. Я увидела человека.
- А ты куда денешься? - спросила я.
- Уеду. Из Москвы. Сёма отстанет от тебя.
- Не уходи.
Слова вырвались сами. Я не планировала их говорить.
Егор удивлённо посмотрел на меня.
- Почему?
Я не знала, что ответить.
***
Он приходил каждую ночь.
Постепенно мы начали разговаривать. Я узнала, что он двадцать лет жил в криминале. Крышевал бизнес, выбивал долги. Шрам получил пять лет назад — заступился за должника, которого Сёма хотел убить. Егор тогда понял, что хватит. Начал откладывать деньги. Хотел уйти из всего этого.
А я рассказала ему про родителей. Про аварию. Про медицинский, который бросила. Про то, как мне страшно, что я не справлюсь с Димой.
Мы были похожи. Оба несли груз вины за прошлое.
Однажды Лена сказала мне:
- За тобой следят. Я видела чёрную машину у твоего дома.
Потом Дима пришёл домой бледный.
- Ко мне подходил какой-то дядя. Спрашивал про тебя. Где работаешь, когда прихожу домой.
Мне стало холодно.
Я рассказала об этом Егору.
- Уезжаю послезавтра, - сказал он. - В Питер. Там у меня есть знакомые. Переждать можно.
- Останься. Мы что-нибудь придумаем.
- Не можем. Сёма не остановится. Он считает, что я украл у него деньги. Я не брал — но ему всё равно.
Я взяла его за руку.
- Не уходи.
Он посмотрел на наши руки и тихо сказал:
- Хорошо. Ещё два дня.
***
Он пришёл как обычно.
Я заварила кофе, отрезала чизкейк. Мы сидели за столиком номер семь и говорили ни о чём. О погоде. О том, что скоро Новый год. О том, что Дима мечтает стать программистом.
В час ночи мне позвонили.
Неизвестный номер.
- Алло?
- Твой братишка сейчас у нас. - Голос Сёмы. - Милый парень. Живой пока. Егора хочешь увидеть — пусть приезжает. Один. Адрес скину.
Трубка отключилась.
Я не могла дышать.
- Дима, - прошептала я.
Егор вырвал у меня телефон. Посмотрел на экран — пришло сообщение с адресом.
- Я поеду один, - сказал он.
- Нет.
- Марина, это моя проблема. Тебя втягивать нельзя.
- Дима — мой брат. Я еду.
Он долго смотрел на меня. Потом кивнул.
- Хорошо.
Мы вышли из кафе. Его машина — старая «Лада» — стояла во дворе. Мы сели. Егор завёл мотор.
По дороге он вдруг спросил:
- Почему ты всегда носишь эти часы? Они же не идут.
Я посмотрела на мамины часы.
- Они остановились в ту ночь. Двадцать три семнадцать. Время аварии. Я ношу их, чтобы помнить.
- О чём?
- О том, что я не смогла спасти их.
Егор покачал головой.
- Ты не виновата.
- Я сидела за рулём.
- Гололёд. Ты не виновата.
Я промолчала.
- А ты почему всегда платишь тысячу? - спросила я.
Егор стиснул руль.
- Моя мать получала шестьсот рублей за смену. Она не доработала много смен. Я плачу за них.
Я поняла. Он тоже несёт свой груз.
Мы ехали молча.
***
Склад был на окраине. Промзона, старые корпуса, ни души вокруг.
Мы вошли через открытую дверь. Внутри — бетонный пол, ржавые стеллажи, тусклый свет лампочки.
Дима сидел на стуле посреди зала. Руки связаны за спиной. Губа разбита. Но живой.
Рядом стоял Сёма и двое его бычков.
- Вот и Егорка, - улыбнулся Сёма. - И девочку привёл. Романтика.
- Отпусти его, - сказал Егор. - Пацан ни при чём.
- Деньги.
- Я не брал их. Проверь сам — кто-то другой слил. Я уже два года не в деле.
Сёма усмехнулся.
- Мне всё равно. Ты ответишь.
Он кивнул бычкам.
Дальше всё произошло очень быстро.
Один бычок пошёл на Егора. Второй — на меня. Я бросилась к Диме. Егор развернулся и ударил первого в челюсть. Тот упал. Второй выхватил нож.
Я успела развязать руки Димы.
- Беги! - крикнула я.
Дима метнулся к выходу. Сёма попытался его схватить, но Егор оттолкнул его. Нож полоснул Егора по боку. Он зашипел от боли.
Я схватила с пола ржавую арматуру и замахнулась на бычка с ножом. Он увернулся. Егор снова ударил его. Тот упал.
Сёма достал пистолет.
И тут в дверь ворвалась полиция.
- Всем стоять! Руки за голову!
Сёма растерялся. Опустил пистолет. Его скрутили за секунду.
Один из полицейских подошёл к Егору.
- Егор Громов. Вы арестованы.
Егор кивнул. Потом посмотрел на меня. Из его бока шла кровь.
- Надо остановить кровь, - сказала я.
Полицейский удивлённо посмотрел на меня.
- Я училась на медсестру. Три курса.
Мне дали аптечку. Я порвала бинт, сделала жгут, прижала к ране. Егор молча смотрел на меня.
- Ты позвонил им, - сказала я. - До того, как мы приехали.
Он не ответил.
- Зачем?
- Я устал бежать, - тихо сказал Егор. - Это единственный способ закончить. Я расскажу им всё про структуру Сёмы. Сделка со следствием. Получу пару лет. Может, условно-досрочно выйду.
Я не могла поверить.
- Ты сдался? Ради нас?
Он не ответил. Просто посмотрел на меня долгим взглядом.
Его увели. Диму отвезли в больницу — проверить. Меня попросили дать показания.
Я села в машину ДПС и закрыла глаза.
***
Прошло три дня.
Я давала показания в отделении. Про Сёму. Про угрозы. Про похищение Димы. Про то, как Егор защищал нас.
О том, что я солгала полиции тогда, никто не спрашивал. Егор не сказал им. Прикрыл меня.
Ему дали два года по сделке со следствием. Смягчающие обстоятельства — помог раскрыть преступную группу.
Борис Иванович, владелец кафе, оставил меня на работе.
- Ты молодец, - сказал он. - Спасла ребёнка.
Я просто кивнула.
Через месяц мне пришло письмо. Из СИЗО. Я узнала почерк на конверте.
Егор написал про то, как он нашёл мать в подсобке кафе «Огонёк». Как винил себя двадцать пять лет. Как не мог простить ей и себе.
И в конце одна строчка:
«Спасибо, что соврала. Никто никогда не рисковал ради меня».
Я сложила письмо и положила в ящик стола.
Дима продолжил учёбу в колледже. Программирование давалось ему хорошо. Я выплачивала долги. Понемногу. Те десять тысяч, что Егор дал мне в первый раз, очень помогли.
Я подала документы на восстановление в медицинском. Вечернее отделение. Меня приняли с перезачётом курсов.
Жизнь шла дальше.
Но я часто думала о нём.
***
Прошёл год.
Я работала в кафе, училась днём, спала где придётся. Дима подрос, стал серьёзнее. Долги почти выплатили.
И вот однажды ночью, в половине третьего, дверь кафе открылась.
Егор.
Он был худее. Седина на висках. Но шрам тот же. И взгляд.
Он медленно подошёл к столику номер семь. Сел. Посмотрел на меня.
Я стояла за стойкой и не могла пошевелиться.
Потом я взяла поднос, налила кофе американо, отрезала чизкейк. Понесла к столику.
Поставила перед ним.
Егор потянулся за бумажником.
- Сколько?
Я улыбнулась.
- Бесплатно. Теперь ты свой.
Он замер. Потом медленно улыбнулся. Впервые за всё время. Шрам растянулся, но улыбка была настоящей.
Я села напротив.
Мы молчали. Смотрели друг на друга.
Чашка его опустела. Я взглянула на тарелку — чизкейк тоже. Ни крошки. Впервые за всё время он доел до конца.
За окном начинался рассвет. Небо светлело. Розовели облака.
Кафе было пустое. Только мы двое за столиком номер семь.
Я посмотрела на мамины часы.
Двадцать три семнадцать. Они всё ещё стояли.
Но время снова двигалось.