Я стояла на пороге собственной квартиры с сумкой в руках и не могла поверить в происходящее. За дверью раздавались громкие голоса, смех, звон бокалов. Моя еда. Мой стол. Мой Новый год.
— Лен, ну ты чего молчишь? — Сестра Вика вопрошала в трубку, не на шуту тревожась. — Что случилось?
Я молча переслала ей сообщение. Смс от мужа было емким: «Не приезжай. Разберемся завтра».
Все началось три дня назад. Я взяла отгул на работе, чтобы подготовиться к празднику как следует. Максим пообещал, что его родители приедут только к восьми вечера, а к нам присоединятся только самые близкие — его брат с женой, вот и все. Шесть человек за столом, уютный семейный вечер.
Я готовила с утра до ночи. Запекала гуся с яблоками по бабушкиному рецепту, делала три вида салатов, закуски, пироги. Потратила половину премии на продукты, хотела, чтобы все было идеально. Чтобы свекровь наконец перестала говорить, что я не умею готовить.
Тридцать первого декабря в семь утра зазвонил телефон. Свекровь.
— Леночка, мы с утра приедем! Максим разрешил. Нужно же помочь тебе все доделать, а то ты опять что-нибудь испортишь.
У меня ёкнуло сердце.
— Галина Петровна, но мы договаривались на восемь вечера. Я все уже почти готово...
— Ничего, ничего, мы с Петром Ивановичем к десяти подъедем. И Славик с Олей говорит, они тоже пораньше подтянутся. С детьми же сложно.
— Но мы же...
Она уже отключилась.
К одиннадцати утра квартира превратилась в проходной двор. Свекровь привела с собой не только свекра, но и свою сестру с мужем.
— Это же семья, Леночка! — воскликнула она, проходя в прихожую. — Неужели ты не рада нас видеть?
Я посмотрела на Максима. Он виновато пожал плечами и скрылся в комнате.
— Мам сама решила, — буркнул он на ходу. — Я не знал.
Галина Петровна прошла на кухню и остановилась, оглядывая стол.
— Ой, а что это у тебя тут? — Она взяла в руки мой гусь. — Совсем пересушила! Надо было фольгой накрыть. Ну ничего, сейчас я все исправлю.
— Галина Петровна, он еще не готов! Я его только...
— Не спорь со старшими, дорогая. Я тридцать лет гусей запекаю.
Она начала перекладывать мясо, добавлять свои специи, переделывать салаты.
— И майонеза маловато положила. И колбаску в оливье надо другую. У тебя вкус совсем не тот.
Я сжала кулаки.
— Может, мне вообще уйти? Раз я все делаю не так?
Свекровь удивленно посмотрела на меня.
— Ты чего взъелась? Я же помогаю! Совсем благодарности нет у молодежи.
К двенадцати приехал брат Максима со своей женой Ольгой и двумя детьми. Потом позвонила еще одна свекровина сестра.
— Галь, мы с Вовкой можем подъехать? А то у нас планы сорвались.
— Конечно! — воскликнула Галина Петровна. — Лена, ты же не против?
Я молчала. Против или не против — какая теперь разница?
К трем часам дня в нашей двухкомнатной квартире сидело пятнадцать человек. Все они расположились за столом, который я накрывала три дня, ели мою еду и смеялись.
— Макс, налей-ка еще, — говорил его дядя. — А чего это твоя жена такая кислая? Праздник же!
Максим наливал и кивал. Я стояла на кухне и резала еще один салат, потому что того, что я приготовила на шестерых, катастрофически не хватало на пятнадцать.
— Лен, иди к столу, — позвал Максим.
— Сейчас.
— Да брось ты эту нарезку! Всем и так хватит.
— Твоя мама сказала, что маловато овощей.
Он вздохнул.
— Ну не обижайся ты. Мама просто хочет помочь.
— Помочь? — Я обернулась. — Максим, меня выгнали с моей же кухни! Я три дня готовила, потратила кучу денег, а твоя мать переделала все блюда и пригласила половину города!
— Тише ты! — Он испуганно оглянулся на дверь. — Услышат же. Не позорь меня перед родственниками.
— Не позорь тебя? А кто меня должен защитить?
— От чего защитить? Это моя семья! Они просто хотят провести праздник вместе.
— А я что, не семья?
Он не ответил. Просто взял тарелку с нарезкой и ушел в комнату.
В шесть вечера свекровь нашла в холодильнике торт, который я заказывала в дорогой кондитерской. Наши любимые с Максимом пирожные «Птичье молоко».
— Ой, как некстати! — воскликнула она. — Я же свой медовик принесла! Он гораздо вкуснее будет. Твой торт давай оставим на завтра.
— Галина Петровна, но это...
— Не спорь, Леночка. Медовик — это классика. А ваши новомодные штучки никто не оценит.
Она убрала мой торт обратно в холодильник.
Я вышла в ванную и заперлась. Включила воду, чтобы не было слышно, и заплакала. Когда вернулась, все сидели за столом, ели медовик свекрови и нахваливали.
— Галя, у тебя золотые руки! — говорила ее сестра. — А вот молодые сейчас готовить не умеют, все по ресторанам бегают.
— Да уж, — вздохнула свекровь. — Я Максиму всегда говорю: выбирай жену хозяйственную. Но он меня не послушал.
Максим молчал и смотрел в тарелку.
В восемь вечера я не выдержала. Подошла к мужу и тихо сказала:
— Мне нужно выйти. Съезжу к сестре, поздравлю ее.
— Сейчас? — Он непонимающе посмотрел на меня. — Но мы же встречать Новый год будем через четыре часа!
— Я к полуночи вернусь.
— Лен, ты чего? Это же неудобно! Что люди подумают?
— А мне что подумать, Максим? Что я здесь нужна? Твоя мама все переделала, всех позвала, всё решила. Я тут просто прислуга.
— Ну ты чего! — Он повысил голос, и несколько человек обернулись. — Мама старается для тебя!
— Для меня? — Я усмехнулась. — Хорошо. Тогда я уезжаю.
— Лена!
Но я уже надевала куртку. Максим не пошел за мной. Он вернулся к столу, где свекровь уже наливала всем по рюмке «за дружную семью».
У сестры встречали Новый год только они с мужем и их маленькая дочка. Увидев меня заплаканную на пороге, Вика ничего не спросила. Просто обняла и провела на кухню.
— Сейчас чай согрею. Рассказывай.
Я рассказала. Про гуся, про салаты, про пятнадцать человек вместо шестерых, про свекровь и ее медовик. Вика слушала, и лицо у нее становилось все мрачнее.
— Лен, а Максим что?
— Ничего. Он молчал.
— Всё время молчал?
— Всё время.
— И ты приехала сюда?
— А что мне было делать? Стоять там, улыбаться и благодарить за то, что меня унизили в моем же доме?
Вика налила чай и села напротив.
— Лен, я скажу тебе одну вещь, и ты на меня не обижайся. Твоя проблема не в свекрови. Твоя проблема в муже.
— Что ты имеешь в виду?
— Он должен был тебя защитить. Должен был поставить границы. Сказать маме, что вы планировали узкий круг. Не пустить в дом лишних людей. Остановить ее, когда она переделывала твою еду. Но он промолчал, Лен. Он выбрал не тебя.
Я сидела и молчала, потому что знала — сестра права.
В половине двенадцатого мне позвонил Максим.
— Ты где?
— У Вики.
— Почему не приезжаешь? Скоро бой курантов!
— А я нужна там?
Он замялся.
— Конечно, нужна. Ты же моя жена.
— Максим, твоя мать вела себя так, будто это ее дом. Она пригласила кучу людей без моего согласия, переделала все блюда, которые я готовила три дня, и выставила меня дурой перед всеми. А ты молчал.
— Лен, ну что я мог сделать? Это же моя мать!
— А я кто? Я тоже твоя семья. Или нет?
Тишина. Потом он тихо сказал:
— Послушай, мама обиделась, что ты уехала. Говорит, это неуважение к старшим.
— Максим...
— Может, лучше не приезжай сегодня? Мы завтра поговорим спокойно.
Я не поверила своим ушам.
— Ты предлагаешь мне не приезжать встречать Новый год в мой собственный дом?
— Ну... Просто сейчас обстановка такая напряженная. Мама расстроилась...
— А то, что я расстроилась, тебя не волнует?
— Волнует, но... Лен, ну давай завтра, а? Когда все разъедутся.
Я посмотрела на экран телефона. Ровно полночь.
— Знаешь что, Максим? Оставайся со своей мамой. И с Новым годом тебя.
Отключила телефон. Вика принесла шампанское.
— За новую жизнь? — спросила она.
— За новую жизнь, — согласилась я.
Первого января в десять утра я вернулась домой. Квартира была в полном разгроме. Грязная посуда, пустые бутылки, окурки на балконе. В зале на диване храпел дядя Максима. На полу спали его племянники.
Максим сидел на кухне с мрачным лицом.
— Привет, — сказал он тихо.
— Привет. Когда они уедут?
— Мама говорит, что они останутся до третьего. Все равно всем выходные.
— До третьего? В нашей двухкомнатной квартире?
— Лен, ну куда им ехать? У них такой путь обратно...
Я оглядела кухню. На плите стояли кастрюли с остатками моей еды. Мой гусь доеден до костей. Салаты пустые. Торт «Птичье молоко» так и лежал в холодильнике нетронутым — свекровь не дала его подать.
— Максим, а ты понимаешь, что произошло вчера?
— Понимаю. Но ты же знаешь, какая мама. Она не со зла, она просто...
— Просто что? Просто решила, что это ее дом, а не наш? И ты ей позволил.
Он потер лицо руками.
— Что мне было делать? Скандалить в праздник?
— Нет. Тебе надо было за меня встать еще тогда, когда она позвонила с утра и пригласила всех без спроса. Но ты промолчал. Ты промолчал, когда она переделывала мою еду. Промолчал, когда унижала меня. И даже выставил меня из дома на Новый год, чтобы не расстраивать мамочку.
— Я не выставлял! Ты сама уехала!
— Ты попросил меня не приезжать!
Из комнаты донеслось недовольное бурчание. Проснулась свекровь.
— Чего вы раскричались? — Она вышла в халате, сердито глядя на меня. — Лена, ты могла бы вести себя потише. У людей праздник, отдыхают.
Я посмотрела на нее, потом на мужа.
— Знаешь что, Галина Петровна? Раз это ваш праздник, то и убирайтесь сами. А я пойду к сестре. До третьего января.
— Как это?! — возмутилась свекровь. — А кто посуду мыть будет?
— Те, кто ее пачкал.
Я развернулась и пошла собирать вещи. Максим бежал за мной.
— Лен, ты куда? Ты серьезно?
— Абсолютно серьезно. Когда твои родственники уедут и ты приведешь квартиру в порядок, позвони. Тогда и поговорим.
— А если я не позвоню?
Я остановилась у двери.
— Тогда, Максим, тебе придется выбирать. Или ты мой муж, или мамин сын. Третьего не дано.
Он позвонил третьего января вечером. Голос был усталый и виноватый.
— Лен, все уехали. Я убрал квартиру. Приезжай, пожалуйста. Нам надо поговорить.
— О чем?
— О нас. О том, что произошло. Я... я много думал эти дни. И ты была права. Я должен был тебя защитить.
Я приехала. Квартира была чистой, на столе стоял мой торт «Птичье молоко» со свечкой.
— Я подумал, что мы можем встретить Новый год еще раз. Правильно. Только вдвоем, — тихо сказал Максим.
Мы сели за стол. Он разрезал торт, налил шампанское.
— Прости меня, Лен. Я повел себя как последний трус. Я боялся конфликта с мамой и предал тебя. Но это не повторится. Я поговорил с родителями. Сказал, что больше такого не будет. Что это наш дом, наши правила, и если они хотят приезжать, то должны сначала спрашивать у нас обоих.
— И как они отреагировали?
— Мама обиделась. Но я не отступил. Впервые в жизни, наверное.
Я смотрела на него и думала: а будет ли этого достаточно? Достаточно ли одного разговора, чтобы изменить то, что складывалось годами?
— Максим, я хочу верить тебе. Но мне нужны не слова, а действия. Если история повторится...
— Не повторится, — твердо сказал он. — Я обещаю. Ты — моя семья. И ты всегда будешь на первом месте.
Мы чокнулись бокалами. Торт оказался все еще свежим и очень вкусным. Но праздник был уже не тот. И мы оба это знали.
Иногда на восстановление доверия нужно гораздо больше времени, чем на то, чтобы его разрушить. И этот Новый год навсегда остался для меня напоминанием: любовь без уважения — пустой звук. А уважение начинается с того, что тебя защищают. Даже от самых близких.