«Перестроили они здесь все, что ли?» — Алексей Иванов озирался по сторонам, но нужного отдела не находил. Тогда он остановил хмурого мужичка в сером пальто.
— Заплутал я что-то. Не подскажете, где здесь новогодняя ярмарка?
Мужичок изменился в лице, словно Алексей спросил его о чем-то неприличном. Прижал палец к губам: «Т-с-с». Поднял воротник, нахохлился и заторопился прочь.
«Псих какой-то!» — обиделся Алексей. И решил поискать сам. Так как остальные посетители торгового центра выглядели такими же недружелюбными.
Он побрел вдоль застекленных клетушек отделов: «Одежда», «Обувь», «Канцелярия», «Техника». Странно: никаких тебе гирлянд, легкомысленной мишуры, шариков. Никакой предпраздничной суеты.
«Они что, внезапно про Новый год забыли? Пять минут назад все ведь нормально было. Неужто на этих затрапезных шмотках и уродливых ботах решили выручку делать?» — размышлял Алексей, разглядывая скудный ассортимент.
«Надо топать в другой магазин!» — решил он и вышел на улицу. Вышел и остановился на ступенях. С городом что-то случилось, пока он блуждал по торговому центру! И это что-то Алексея Иванова пугало!
***
Алексей не хотел справлять Новый год. За сорок лет ему этот праздник осточертел. Дурацкие салаты, ненужные траты. Елка, которую придется выбрасывать, а потом еще полгода выметать колючки изо всех углов.
На искусственную мама не согласна. Ей нужна живая, чтобы в доме стоял хвойный запах. «Так пахнет праздник!» Прямо как ребенок. А то, что потом этот «праздник» убирать до лета — это, конечно, значения не имеет.
Да и стоит нынче эта несчастная елка столько, словно ее вырастили на Марсе по секретной технологии.
И ладно, если бы мама ограничивалась елкой, так она еще звала гостей! Приезжали тетушки и дядюшки. Сестер и братьев у мамы было аж четверо! И все они набрасывались на Алексея:
— Желаем тебе, Лешенька, чтобы в наступающем году ты встретил наконец достойную женщину. Пусть у тебя будет семья большая и счастливая.
А то, что Лешенька не желает никого встречать, их разве интересует? Им наплевать, что Лешеньке и с мамой неплохо. Они позабыли, что Лешенька уже однажды чуть не женился.
Слава богу, кто-то наверху его уберег. Он долго собирался с духом, чтобы сделать Ольге предложение. Так долго, что опоздал. Оля ушла к другому. Да не к кому-нибудь, а к приятелю Иванова, Сереге.
Алексей сначала обиделся, а потом ему Серегу даже жалко стало. Крутит им Оленька как хочет. Алексею просто повезло, что он на ней не женился.
Особенно туго приходится Сереге перед Новым годом. Еще бы, у них же с Оленькой аж целых два спиногрыза. Вот и мечется Серега по магазинам, скупает всякую праздничную дребедень.
Но его хоть понять можно: новогодняя повинность семейного человека. А Лехе-то все это даром не нужно. Только попробуй объясни это маме.
Каждый год он пытается саботировать, и каждый год маме удается его уговорить. Вот и в этот раз случилось то, что и всегда.
— Лешенька, сходи, пожалуйста, в торговый центр. У нас старая гирлянда накрылась. Купи какую-нибудь посимпатичнее, только не очень дорогую.
— Ну зачем тебе эта гирлянда? Детский сад какой-то. У тебя елка и так сияет, смотреть больно, — воспротивился Алексей.
— Ну, Лешенька, — мама взглянула на сына так, что отказать не было никакой возможности.
Он натянул зеленый пуховик, сунул ноги в кроссовки и, ворча под нос, что-то про дурацкие традиции и бесполезную трату денег, вышел из квартиры.
***
В торговом центре был форменный дурдом. Все сверкало и перемигивалось. Кривлялись аниматоры, гомонили дети, улыбались взрослые.
«В последний раз иду у мамы на поводу!» — пообещал себе Алексей, проталкиваясь сквозь толпу.
Он устал, взмок и уже был готов сбежать из этого бедлама без гирлянды, как его внимание привлекла скромная витрина, перед которой никого не было. «Может быть и так», — сообщала вывеска над входом в магазинчик.
«Что может быть? И как может быть? — язвительно подумал Алексей. — Тоже мне маркетологи!» Но в магазин почему-то зашел. Может, потому, что хотелось спрятаться от толпы, а может, маркетологи были не так уж и плохи. Чем-то его привлекла эта надпись.
Внутри его постигло разочарование: магазинчик был пуст! Ни тебе продавца в глупом красном колпаке, ни стеллажей с товаром. Да вообще ничего!
— Тьфу ты, — осерчал Алексей. — А на кой тогда двери открыты?
Ему никто не ответил.
***
Он шагнул обратно в суету торгового центра. Что-то брякнуло, свистнуло, на секунду потемнело в глазах. Но разочарование было таким сильным, что Алексей почти не обратил на это внимания.
Не сразу заметил он и перемены вокруг. Исчезла мишура и приставучие аниматоры, не мигали гирлянды, не смеялись дети.
Только взрослые, в большинстве своем одетые в серое и черное, хмурыми сосредоточенными тенями скользили от одной невзрачной витрины к другой.
Впрочем, Алексей не придал этому особого значения. Даже невежливый, пугливый мужичок в невзрачном пальто не заставил его насторожиться. А вот на улице он по-настоящему опешил.
Город был точно таким же, как и торговый центр: серым, хмурым, унылым. Куда-то исчезла исполинская елка, торчавшая рядом с парковкой аж с середины ноября. Испарилась иллюминация. И даже натужно-радостный новогодний плакат на рекламном щите изменился.
Теперь с него смотрели строгие мужчины и женщины в деловых костюмах. «Работа — благо. Восстановление — необходимость. Праздники — зло!» — гласила надпись.
«Ничего не понимаю!» — беспомощно подумал Алексей. Он побрел было к своему дому. Отчего-то стало страшно. Хотелось ответов, но спрашивать было решительно не у кого.
Люди равнодушно маршировали мимо. Сосредоточенные, деловые, равнодушные.
***
И тут он увидел его! Деда Мороза в бутафорском костюме! Тот стоял перед торговым центром, воинственно подняв искусственную елочку над головой. Все как положено: белая борода, красный тулуп, посох.
Алексей заторопился к аниматору. Но не успел.
Рядом с Дедом Морозом остановился черный автомобиль. Из него вылезли два квадратных мужика в черной же униформе. Споро скрутили дедушку в четыре руки. Елочка упала на асфальт. Один из квадратных пнул ее берцем.
Алексей замер на месте.
— Ты опять буйствуешь? Самому-то не надоело? Допрыгаешься, мы тебя надолго закроем!
— Гады вы! — кричал Дед Мороз, трепыхаясь и норовя вырваться. — Крысы продажные! Лишили народ праздника и радуетесь. Конечно, вам от этого только лучше. Пашут все как роботы, и никаких с ними проблем!
Квадратные не слушали. Затолкали деда в черный автомобиль.
«Охрана спокойствия и благонадежности», — прочитал Алексей надпись на боку. Заорала сирена, и Деда Мороза увезли в неизвестном направлении.
Алексею захотелось плакать. Куда это он попал? А главное, как отсюда выбраться?
И тут кто-то легонько потянул его за рукав.
***
Это был тот самый мужик, у которого Алексей спрашивал про новогодний базар.
— Чего...
— Тихо! За мной иди. Или ты с дедом хочешь прокатиться?
Алексей не хотел и послушно двинулся следом.
Мужик в сером пальто петлял по дворам, оглядывался, путал следы. «Может, зря я с ним пошел? — нервничал Алексей. — Кокнет по кумполу, и привет!»
Тот словно услышал его мысли:
— Не боись, это я так, на всякий случай. Вроде они тебя не заметили, хоть ты и стоял как столб. Прямо напрашивался на арест.
— Да кто они? Что тут вообще происходит?!
— Сейчас, потерпи, придем, все расскажу.
Наконец мужик нырнул в затрапезный подъезд, благоухающий кошками. Шустро взбежал на второй этаж, огляделся по сторонам и открыл облезлую деревянную дверь.
— Быстро заходи!
Алексей юркнул в квартиру.
***
Мужик провел его по длинному темному коридору, и они оказались на кухне. Из окон открывался вид на двор-колодец: по центру мусорные баки, грязный снег по периметру.
— Фух, — мужик снял свое мышиное пальто, бросил на табуретку. — Добрались. Ладно, давай знакомиться. Меня Володькой зовут.
— Алексей. — Иванов присел на табуретку, расстегнул куртку.
— Скажи спасибо, Алексей. Вытащил я тебя. Ты откуда такой пыльным мешком стукнутый вылез?
— Почему это стукнутый? — обиделся Иванов.
— Да потому! Разве будет нормальный человек в зеленом пуховике разгуливать средь бела дня, да еще и вопросы крамольные задавать. А уж как ты к деду рванул, так это вообще — форменное самоубийство.
— Слушай, Володька, ты мне объясни, что у вас тут происходит? — взмолился Алексей. — Я за гирляндой в магазин пошел. Мама моя очень Новый год любит, а тут лампочки на елку накрылись...
— Да ты чего несешь-то? Какая елка? Какой Новый год?! Не хочешь беды на свою голову, даже слова такие забудь!
— Почему?
— А ты и правда, похоже, не понимаешь. — Володька задумчиво почесал подбородок. — Может, у тебя амнезия? Ты по голове не получал?
Алексей беспомощно пожал плечами.
— Да вроде нет.
— Вроде? Значит, и этого не помнишь? Слушай, короче. Новый год не празднуют уже лет тридцать как. Отменили. По просьбам трудящихся, говорят. Жаль, мол, людям время тратить на эти праздники. Да и деньги тоже.
Я сам этого не помню. Мелким совсем был. Родители рассказывали. Новый год стал первой ласточкой.
А потом власть имущие во вкус вошли и все остальные праздники ликвидировали. Ну на кой они нужны? Человек работать должен на всеобщее благо, а не пьянствовать да обжираться.
А еще, говорят, раньше было два выходных в неделю. Тоже упразднили. Оставили один день, чтобы работяги кони не двинули. Он так и называется — день восстановления.
Так и живем. Поначалу недовольные протестовали. С годами привыкли. Только вот иногда зимой у стариков обострение случается, как у этого, которого повязали на твоих глазах.
Алексей сидел ошалевший. Теперь он и сам сомневался, что его никто не бил по кумполу.
Ну не может такого быть в нормальном мире. Наверняка лежит он сейчас в коме, а это все ему снится.
— Ну чего, вспомнил что-то? — Володя вопросительно посмотрел на Алексея.
Тот покачал головой. На всякий случай ущипнул себя за руку. Конечно, ничего не изменилось. Из комы так просто не выйдешь.
— М-да... И чего мне с тобой делать? Хочешь, сиди здесь пока. Мы в этой коммуналке вдвоем с бабкой остались. Она у меня тоже не в себе. Все по старым временам скучает. Да так скучает, что иногда начинает реальность с грезами путать.
— А можно с ней поговорить?
— Да можно, конечно, только вряд ли она чего-то путное тебе скажет.
***
Нине Петровне было лет восемьдесят, и сумасшедшей она не выглядела. Как раз Алексею она показалась единственным нормальным человеком в этом сером мире.
— Новый год? Конечно, помню. Большой, светлый праздник был. Радость, хлопушки, елочки кругом. Подарки друг другу дарили, застолья устраивали: оливье, селедка под шубой, винегрет, мандарины!
Она прикрыла глаза, вздохнула.
— Вы, конечно, не поверите, но я только сегодня утром был в той реальности, где все это есть, — заторопился Алексей. — А потом очутился тут. Как — не знаю. А хуже того, не представляю, как мне обратно попасть. Меня там мама ждет, с ума сходит!
Нина Петровна задумалась.
— Обратно, говоришь... А нужно ли тебе обратно?
— Нужно!
— Тогда дыши глубже, вдыхай!
— Что?
— Вдыхай, тебе говорю!
Алексей вдохнул. Едкий запах обжег ноздри, комната поплыла. Он схватился за стену, но и она растаяла...
***
— Очухался! Слава богу, очухался!
Алексей открыл глаза. Над ним нависала незнакомая бородатая физиономия. В нос бил нестерпимый запах нашатыря.
Алексей оттолкнул руку, сжимающую пахучую ватку.
— Живой! Чего же ты, мужик, туда поперся? Видно же, что магазин не работает. Пеканиска* стоит перед входом! Вот с нее-то ведро на твою голову и прилетело.
— Повезло тебе, Митяй, что он живой! — проворчал кто-то сбоку. — Сто раз говорил, ограждение поставь.
Алексей поднялся, голова побаливала. Он снял шапку, ощупал. Шишка зреет. Большая, похоже. А так вроде ничего. Не тошнит, мир не кружится, стоит себе на месте, родной и привычный. Народ бегает, суетится, аниматоры детишек веселят. И так хорошо от этого!
— Я пойду.
— Слышь, мужик, а может, тебе в больницу? — забеспокоился бородатый Митяй.
— Не, мне гирлянду купить надо. Мама ждет. Новый год как-никак.
— Смотри. С праздником тебя.
— Поздравил уже, — проворчал Алексей. — Такой шишак подарил. Хорошо у меня шапка толстая. Спасла.
— Ну извини, братан.
Митяй вздохнул и пошел ставить ограждение перед магазином.
Алексей обернулся. Никакой вывески не было. «Неужели показалось?» — удивился он.
***
Он купил гирлянду. Красивую, длинную, цветную. А еще новый набор блестящих шариков на елку. А еще мишуры, разной степени лохматости. А еще...
В общем, домой Алексей Иванов приволок целых два пакета новогодних безделушек.
— Лешенька, ты ли это?! — поразилась мама, а потом взялась разбирать покупки.
Глаза у нее при этом горели прямо как у девчонки.
— Я сейчас позвоню и помогу тебе овощи на салат чистить, — окончательно сразил ее Алексей.
Мама аж за сердце схватилась.
А он прошел к себе в комнату, набрал номер Сереги.
— С наступающим тебя. И Ольге с детишками мои поздравления.
— Вот спасибо! Удивил! Но приятно, черт возьми! — обрадовался Серега. — И вам с мамой всего наилучшего. А чего это ты вдруг? Ты же Новый год вроде не жалуешь?
— С некоторых пор очень даже жалую, — улыбнулся Алексей.
Ну не рассказывать же в самом деле Сереге про ведро, про серый мир без праздников. Сам посмотрел и хватит. Хорошо, что у них не так!
---
*Пеканиска — это разговорное название подъёмника, которое прижилось в русскоязычной среде среди строителей, складских рабочих и логистов.
Автор: Алена Слюсаренко