Когда я был пострелёнышем в коротких штанишках, а по земле топали тиранозавры, мизантропия была не модной. И я один такой средь толпени позитивненьких, как перст, подвергался порицанию и остракизму.
А сейчас минули годы долгие - хоп, и вдруг все такие кругом: - Фи-и! Человечество! Презренное стадо!
Следовательно - в мизантропы заделались, иди ж ты! И такие сердитенькие, что прямо их не тронь, гнусный абьюзер, своими харрасментическими лапами.
Стало быть перевернулось всё, и если не объявил себя антагонистом всея людской цивилизации, то твоё жалкое реноме не будет стоить, как хайямовское небо, и плевка.
Пройдёт ещё пара веков, унесёт жалкие страсти как дым, и вновь небось пристрастия общественные перевернутся - да только бренно это, пред лицом вечности и божьего суда.
Как там молвил в дремучем японском средневековье в своей Фукуоке великовельможный пан Окума Котомити в бессмертной танке (не путать с хайку и хокку):
Старец столетний,
От молодых услыхав
Про то, что в мире
Снова стряслось что-нибудь,
Только смеётся в ответ.
Это я к тому, что во всякие времена топали из своих Холмогор в столицу свои Ломоносовы, университеты основывать, и ровно в тот же миг, утомлённые мещанской суетой отшельники уходили в свои скиты, печеры и удалённые обители, дабы разорвать круг искушений и порока, да приблизиться к духовному воллюсту.
В грузинском местечке Кацхи увидал я нагляднейшую иллюстрацию истинного желания удалиться от человечества. Дом на вершине известнякового столпа - как укор всем этим мамкиным мизантропам, которые хулу на людство возлагают, но ничего деловитого в обоснование серьёзности своих мизантропических убеждений не предъявляют.
Храм на вершине столпа был с глубокой древности, ещё когда даже я первыми усишками только похвастаться смог, и храм первый даже не христианский.
Кто его первый такой воздвиг - тайна, покрытая мраком, завёрнутая в секрет, и немудрено - взобраться на столп, чествуемый язычниками как фаллический символ плодородия, и сейчас трудно, пока лестницу не организовали, а тогда и подавно.
Османская империя оставила храм на столпе в запустении на долгие годы, и лишь в прошлом веке инициативный монах потрудился восстановить и облагородить се зрелищное место.
И вот, приезжают сюда зеваки, ходют-топчут округу, но наверх ход закрыт.
Тут уж - любишь на саночках кататься, люби и возить. Величаешь себя величайшим мизантропом и уединенцем - уважай других мизантропов и уединенцев.
Построй себе свой такой храм, потом выпендривайся.