Глава 11. Анна Ивановна
Выйдя из здания, Семён увидел Николая Привалова — водителя-милиционера из райотдела. Тот присел за стол и разглядывал яства. Каштан, внимательно следивший, как бы незнакомец не покусился на его, как он уже решил, еду, обрадовался появлению знакомого милиционера.
Когда участковый подошёл ближе, младший по званию подскочил и, козырнув, доложил:
— Товарищ старший лейтенант, сержант Привалов прибыл в ваше распоряжение по поручению начальника…
— Понял, Коля. Не ори ты так, — остановил доклад коллеги участковый и положил руку ему на плечо. — Присядем. Твоя задача утром всех жильцов предупредить о необходимости оставаться здесь до соответствующего разрешения. Ну и, само собой, пресечь попытки покинуть территорию, если таковые будут иметь место. А это не исключено. Я утром – в район, а потом сюда, — дал распоряжение Семён Афиногенович и достал из портфеля пакет с бутербродами и бутылку молока. — Вот, жена с собой справила, думала на сутки еду. Подкрепись.
Семён был всего лет на пять старше сержанта, но и настолько же опытней. А это целая вечность для служившего в милиции всего первый год Николая. Он после срочной службы в армии, где шоферил, пришёл и в милицию на должность водителя. Но по причине колоссального кадрового дефицита в райотделе приходилось сержанту заниматься всем, куда пошлют. И сейчас начальник милиции, оценив характер возможного преступления, выслал Николая на подмогу Борькину.
Хотя, в принципе, полагалось прислать следователя. Но где его взять, когда на весь райотдел заполнена только одна штатная единица? И то, занимавшая её Наталья Хоркина ушла в декретный отпуск к безмерной радости жены Семёна, Ирины. Пока Наталья ещё работала, каждый ночной вызов супруга на службу Ирина предваряла допросом, не с Хоркиной ли супруг собирается провести ночь. И никакие отговорки на жену не действовали.
— Раз баба, значит, хочет тебя из семьи увести, — заявляла она. — Раз замужем, то не уродина, и ни один мужик не сможет устоять, — отвечала она на возражения супруга и не видела никаких противоречий в своих доводах.
Наталья действительно не уродина. Даже симпатичная. Но худая, как те в гостевом доме. С Иркой рядом следовательница проигрывала однозначно. А про этих городских тем более говорить нечего. Но разве женщину можно в чём-то переубедить, когда воображение нарисовало соперницу? Только смириться.
Но со временем Семён стал относиться к такому поведению жены спокойно и даже увидел для себя определённую выгоду. Поскольку по возвращении с ночных вызовов домой его ждали жаркие супружнины объятия, а за ними и всё остальное. Так, Ирина доказывала, что лучше неё любовницы он не сыщет. А заодно проверяла, не потратил ли благоверный силы мужские на стороне. Семёна такая ситуация устраивала. И сейчас, управляя служебной «Нивой», он уже предвкушал горячие утренние ласки и теплоту жениного тела.
Солнце ещё не взошло, а только немного подсветило горизонт, обещая скорый восход. Тусклые фары с трудом выхватывали из темноты серый асфальт. Семёну, хорошо знавшему все дороги и просёлки на своей земле, не очень-то и нужно было смотреть под колёса. Разве ёжик будет перебираться неспешно по своим делам? Белка или заяц – те шустрые и машины на такой скорости, которую здесь позволяет полотно дороги, им не страшны.
Фары выхватили небольшую лужу, переехав которую участковый вдруг остановился. Он не сразу понял причину. Но, подумав немного, вышел из машины. Фонарик, подаренный шурином, ходившим в загранку на танкере, светил ярче фар старенькой «Нивы» и сразу показал причину остановки: от лужи в сторону гостевой усадьбы тянулся след мокрых колёс велосипеда.
«Вот тебе и не может быть постороннего», — подумал участковый.
Прямо возле лужи след был сплошным, а подальше, где колёса немного высохли, просматривался рисунок протектора. А поскольку здесь дорога для ехавшего в сторону усадьбы шла на подъём, то ехавшему пришлось встать на педали, и, вильнув, велосипед оставил два следа — от переднего и заднего колеса отдельно. И рисунок протектора шин различался. В Борках велик имелся почти в каждом дворе. Но в основном у детворы и подростков. Там шина поуже. Из взрослых — только у почтальонки, лесника и соседа плотника. Если у кого из них была бы такая странность, то от внимания Семёна это не ускользнуло бы.
«Значит, не борковский сюда наведывался», — пришёл к выводу участковый и решил сделать небольшой крюк — через Красные Зори проехать.
Ночь ещё, но утренняя дойка должна закончиться. Можно будет заехать в дом, где свет в окнах. Бабы — они все знают про свою деревню. И не напрасно сделал крюк Семён.
Прямо возле крайнего дома, где жила библиотекарша, оказался такой же след, который вёл со двора дальше в деревню. Выходит, кто-то заезжал к Анне Ивановне этой ночью по дороге от места, где, вполне вероятно, совершено преступление.
Хоть и не особо желал Семён посещать этот дом, поскольку на «допросе» у жены придётся признаться, но уж слишком серьёзным могло быть дело, которое он расследовал.
А нежелание посещать библиотекаршу из Красных Зорь имело вполне конкретную причину — Анна Ивановна уже давно считалась первой красавицей на всю округу. Ещё подростком Семён со своими сверстниками устраивали летом засаду возле Лесного озера, где по выходным загорала библиотекарша. На ней был купальник, как у артисток в кино. А мальчишеское воображение дорисовывало детали. А некоторые сверстники передавали друг другу рассказы, как «Анка» раздевалась догола и долго так стояла после купания. И самые смелые подбирались очень близко и могли рассмотреть даже волосинки в интимном месте. Слушатели верили, и сами надеялись на подобное везение.
С тех пор прошло больше десяти лет. Анна Ивановна периодически увольнялась и уезжала в город. Все местные были уверены, что вскорости увидят землячку на экране. Но через полгода-год она возвращалась опять в родные места и снова работала в библиотеке, которая на время отсутствия местной красавицы закрывалась. Иногда Анна Ивановна приезжала с каким-нибудь мужчиной, но тот обычно долго не задерживался.
Несмотря на возраст, а сейчас ей должно быть хорошо за тридцать, красота её не увядала. А значит, любой случай, когда Семён оказывался с ней на расстоянии визуального контакта, Ирина считала событием, требующим тщательного расследования.
Семён уже смирился с последствиями, но реальность оказалась намного опасней, чем ему представлялась. Едва он ступил во двор, как из коровника вышла хозяйка. Она была в тонкой ночной сорочке и наброшенном на плечи большом цветастом платке. В коровнике горел яркий свет. Анна потянулась выключить, но, увидев гостя, не стала это делать, а стояла в дверях, позволяя мужчине насладиться игрой света и тени, которые рисовали соблазнительные очертания женской фигуры под просвечивающейся тканью. Семён уже давно вышел из подросткового возраста, когда от подобной картины кружило голову, но и теперь у него пересохло во рту, и он пытался отвести глаза. Но те предательски возвращались к очертаниям женского тела.
— Поговорить нужно, Анна Ивановна, когда освободишься, — с неожиданной для себя хрипотцой в голосе сказал участковый, стараясь быть официальным.
Анна поставила ведро рядом с собой и подбоченилась, отчего и так короткая сорочка подскочила выше, а руки, упиравшиеся в бока, сделали талию ещё у́же.
— Это же чем я могу заниматься, когда ко мне, обделённой мужским вниманием, такой красавец, да ещё и власть представляющий, нагрянул — весело ответила женщина. — Да ты не стой в калитке. Подходи поближе, а то мы всю деревню разбудим. А оно нам нужно? Ночные разговоры тишину любят.
Семён подошёл ближе, а хозяйка скинула с плеч платок, который скрывал большую грудь.
«У Ирки не меньше», — с гордостью подумал Семён, но спокойствия это не добавило.
— Анна Ивановна, я по службе…
— Да понимающая я. Кто же своего мужика среди ночи отпустит к одинокой недолюбленной женщине, коли не по службе.
Она расправила плечи, и полные груди колыхнулись, пытаясь вырваться наружу, отвлекая представителя власти от серьёзного дела.
— Анна Ивановна, кто-нибудь заезжал к вам этой ночью на велосипеде? — наконец сумел сформулировать вопрос участковый.
Женщина глубоко вздохнула.
— Да мне бы хоть на велосипеде, хоть пешком, хоть в инвалидной коляске… Так, где их, свободных мужиков, сейчас у нас найдёшь? Хотя и несвободный сойдёт…
— Тут у вас следы от велосипеда, – пытался не отходить от темы разговора Семён. — Кто-то заезжал во двор, выходит.
— Так, занавесок у меня нет. Мне скрывать нечего. Вот, может, какой негодник и воспользовался случаем на голую бабу посмотреть. Да я не в претензии. Ещё с тех самых пор, как в молодости пацаны, твои ровесники, за мной подглядывали на Лесном озере, не в претензии.
Семён покраснел и обрадовался, что сейчас темно. Но женщины, похоже, по-другому видят.
— Да что ты покраснел, Сёма. Я красивая тогда была. А на красоту смотреть не грех. Даже если это голая баба.
Семён хотел сказать, что она и сейчас фору любой молодухе даст, но не знал, куда деть глаза. Как только мужчина отрывал взгляд от земли хоть чуть-чуть, глаза стремительно пробегали от резиновых сапог по ногам, которые, похоже, не кончались, а уходили в бесконечность, начинавшуюся подолом короткой сорочки. Потом взгляд скользил по растягивающей тонкую ткань груди, влажным губам, доходил до смеющихся глаз и отскакивал от них опять к груди.
— Ну что, товарищ старший лейтенант. Обыскивать будешь? Хоть весь дом переверни — никого нет. Даже можешь меня обыскать, – с этими словами Анна развела в стороны руки, и Семён, буркнув: «Не надо», сбежал практически так же, как они пацанами бежали из своего укрытия, когда библиотекарша в узком облегающем купальнике внимательно смотрела в их сторону.
Глава 12. Ирина
Всю оставшуюся до дома дорогу Семён старался отойти от возбуждения, вызванного общением с библиотекаршей. Анна Ивановна, призывно стоящая в дверном проёме, не выходила из головы. И обдумывать ход следствия оказалось категорически невозможно. А ближе к дому мысли уже занимал вопрос, как Ирине рассказать о посещении библиотекарши из Красных Зорь.
Но тёплая постель, согретая горячим телом жены, мгновенно вынесла из головы Семена все рассуждения, мысли, версии и страхи. Супруга как будто и не спала, а лежала в ожидании мужа и копила, копила женские силы к его приезду. Поэтому и забыл Семён на время о бессонной ночи, о нудных опросах всех этих умников, обитающих в гостевой усадьбе, и даже об Анне Ивановне. Ну если об Анне Ивановне немножко и помнил, то эти воспоминания только раззадоривали его мужские силы. И то – лишь в самом начале. Потом горячие ласки супруги заставили забыть обо всём, такая женская страсть бушевала в объятиях Семёна. И сам он не обжигался, а сгорал в этом огне, добавляя и своей энергии в костёр желания.
Когда огонь взаимного влечения забрал все силы у любовников, Ирина лежала, прижавшись к мужу, и гладила его грудь через густую растительность.
– Чувствую, соскучился, – удовлетворённо констатировала она.
У мужчины же не осталось сил говорить. Он размышлял над иной проблемой. Никак не мог понять Семён жену. То она избегает близости и ласк, придумывая разные отговорки. А другой раз пылает желанием, как вот сейчас. И когда она настоящая? Нет никакой логики в таком поведении. То холод и отстранённость, то страсть неуёмная и ласки жаркие. И когда она настоящая, а где претворяется? Но, с другой стороны, взять ту же печь. То холодная стоит без дела, то огонь горящих поленьев разогревает её докрасна. И никакого притворства. Эти размышления, не находя завершения, постепенно таяли и не мешали проваливаться в сон.
Проснулся Семён от аппетитных запахов кухни. Но не стал открывать глаза. Ждал, когда супруга начнёт будить обычной своей манерой после бурной ночи — поцелуями и ласками. И как только сначала тёплое дыхание, а потом и губы Ирины коснулись шеи, Семён заключил её в объятия, и моментально жена оказалась под ним.
— Дурак, — смеясь, крикнула она. — У тебя времени нет. Уже звонил Пётр Семёнович. Он ждёт твой доклад, как только ты проснёшься.
Семён выпустил супругу из объятий.
— Вечно из-за этого начальства наши жёны недолюбленные остаются, — бурчал он, одеваясь, а Ирина уже подавала телефон.
— Иванов слушает, — прозвучал из трубки знакомый голос начальника райотдела.
— Пётр Семёнович, это Борькин. Докладываю. Опросил всех. Врут, как обычно. Но, думаю, наш «мертвец» через день-другой протрезвеет и появится. Но подписки о невыезде взял. Карабин на экспертизу завезу, — торопливо докладывал участковый, упрощая ситуацию, чтобы в конце попросить отгул на сегодня.
Очень не хотелось Семёну сейчас выходить из дома, когда перед ним в халате, под которым – Семён в этом не сомневался – ничего не было, стояла жена.
Ирина внимательно вслушивалась в разговор.
— Не явится, — прервал доклад и разрушил планы на ещё одну порцию страсти начальник милиции. — Нашли труп рыбаки. С признаками насильственной смерти. Внешне похоже на огнестрел, но судмедэксперты не смотрели. Течением его снесло к протоке, которая старицу с рекой соединяет. И пока область не пришлёт следователя, всё на тебе, Борькин. Перед женой от меня извинись, но всех подозреваемых нужно ещё раз опросить в свете новых обстоятельств. Хорошо хоть круг ограничен.
— Пётр Семёнович, — прервал начальника участковый, — в усадьбе в момент убийства мог оказаться посторонний. Кто-то из Красных Зорь на велосипеде приезжал.
Семён рассказал про след, который увидел на дороге и в Красных Зорях.
— Занимайся этим делом, Семён. Раскрыть мы не раскроем, но всё же помощь какую-то области окажем. Это тоже засчитывается, — подвёл итог начальник.
— А если раскроешь убийство? — спросила жена, подождав, когда закончится разговор.
— Премию дадут, ну или звание, — ответил Семён, радуясь заинтересованности жены его карьерным ростом, а не событиями прошлой ночи в Красных Зорях.
— Капитаном, выходит, станешь,— сделала вывод Ирина, садясь напротив. — Рассказывай. Всё рассказывай.
И Семён описал обитателей гостевого дома, которых сейчас охранял Коля Привалов. Ирина слушала внимательно и не перебивала, но, когда рассказ дошёл до следа велосипеда, вмешалась:
– Женщина или подросток, – заявила она и на удивление супруга пояснила: – Попа у баб тяжёлая, труднее нам, чем мужикам, на горку ехать. А малявкам просто сил не хватает, вот и приходится зад свой поднимать, когда тяжело крутить педали.
Семён восхитился проницательностью супруги.
— А зачем местной женщине, допустим, стрелять в приезжего? — подумал вслух участковый.
— Ну соблазнил кто-то, а потом бросил. Или клялся в верности и изменил, — сыпала версиями супруга.
— Вот так за измену убить? — прервал Семён жену.
Ирина посмотрела на мужа и «успокоила»:
— Не бойся, тебе это не грозит. Жить будешь. Просто оборву то, чем изменял, и всё, — пошутила, по крайней мере, мужу хотелось так думать, Ирина и без перерыва продолжила: — На усадьбе горничными подрабатывают наша почтальонша, бухгалтерша и библиотекарша из Красных Зорь.
Полученную от жены информацию Семён Афиногенович обдумывал по дороге в гостевую усадьбу, куда он ехал, после того как завёз карабин к криминалистам. Можно было заехать в Красные Зори, но с учётом шуток жены очень хотелось найти убийцу среди гостей. Тогда не придётся снова встречаться с Анной Ивановной.
«Эх, взять бы с собой Ирину на допросы. Вот кто выявит лжеца сразу, — подумал участковый. — Хотя, что толку? Они все врут».