— Димочка, ну что ты мне купил такую дешевую гречку? Я же тебе говорила — брать надо ту, что подороже!
Саша замерла на пороге собственной квартиры. В прихожей стояли чужие тапочки — женские, с розовыми помпонами. Голос свекрови доносился из кухни так, будто Полина Григорьевна жила здесь всю жизнь.
— Мам, да нормальная гречка, — слышался голос Димы.
— Нормальная! Ты что, хочешь, чтобы у тебя желудок болел от этой дряни?
Саша сбросила туфли и пошла на кухню. Картина была как из какого-то нелепого сна. Полина Григорьевна стояла у плиты в своем фирменном фиолетовом халате, помешивала что-то в кастрюле. На столе громоздились продуктовые пакеты — штук пять, не меньше. Дима сидел за столом и виновато улыбался, увидев жену.
— Привет, дорогая! Мама приехала нам помочь.
— Саша, здравствуй! — Полина Григорьевна обернулась и окинула невестку оценивающим взглядом. — Какая-то ты бледная. Небось на работе не кормят нормально. Вот я сейчас щей наварила, будешь есть как следует.
Саша молча подошла к холодильнику и открыла дверцу. Все ее аккуратно разложенные продукты были сдвинуты в сторону, а на самых удобных полках теснились пакеты и контейнеры свекрови. Вчера она сама приготовила курицу с овощами, купила свежих помидоров, йогуртов — все это теперь было запихано в дальний угол, как ненужный хлам.
— Полина Григорьевна, — Саша старалась говорить спокойно, — у нас и так достаточно еды.
— Это? — свекровь махнула половником в сторону холодильника. — Это не еда для мужчины. Димочке нужно горячее, он же целый день за рулем мотается.
— Я готовлю ему горячее каждый день.
— Ну да, ну да, — Полина Григорьевна снисходительно улыбнулась. — Я видела твою курицу. Суховатая она у тебя получилась. Диме нужен бульон, настоящий, жирный. А не эти сухие кусочки.
Саша сжала кулаки. Это был уже третий или четвертый визит свекрови за последний месяц. Раньше Полина Григорьевна хотя бы звонила заранее, предупреждала. А сейчас...
— Дима, можно тебя на секунду?
Муж поспешно встал и пошел за ней в спальню. Саша закрыла дверь и повернулась к нему:
— Как она вошла?
— Ну... — Дима почесал затылок, — мама же переживала, что если что-то случится, а мы оба на работе...
— Дима, у твоей матери что, есть ключи?
— Я дал ей запасные на прошлой неделе, — он говорил быстро, как школьник, которого поймали на плохом поступке. — Она волновалась, вдруг пожар или...
— Ты своей маме ключи от квартиры дал? Отлично! Теперь собирай вещи и езжай к ней, — голос Саши стал холодным, как лед.
— Саш, ты чего? — Дима попытался взять ее за руку, но она отдернулась. — Она же не чужой человек! Это моя мать!
— И это НАШ дом! — Саша чувствовала, как внутри все закипает. — Ты хоть спросил меня, прежде чем отдать ключи? Хоть раз подумал, что я могу быть против?
— Я думал, ты поймешь...
— Я понимаю только одно — ты даешь ей право входить сюда когда угодно, даже не посоветовавшись со мной!
Из кухни донесся голос свекрови:
— Димочка, Сашенька, идите ужинать! Остынет же все!
Дима виновато посмотрел на жену:
— Давай не будем сейчас об этом. Поужинаем, мама уедет, и мы спокойно поговорим.
— Нет уж, поговорим прямо сейчас, — Саша скрестила руки на груди. — Забери у нее ключи.
— Саш, она же обидится...
— А мне какое дело? Я не просила ее сюда приходить!
— Ну ты же понимаешь, какая она...
Саша прекрасно понимала. Полина Григорьевна считала, что имеет полное право контролировать жизнь сына. Когда Саша и Дима поженились три года назад, свекровь была против. Говорила, что Саша "слишком самостоятельная", "слишком много работает", "не будет хорошей женой". Потом смирилась, но постоянно давала "советы" — как готовить, как убираться, как одеваться, как разговаривать с мужем.
— Димочка! — голос Полины Григорьевны стал настойчивее.
— Идем, — Дима открыл дверь. — Поговорим после.
Саша прошла на кухню и села за стол. Аппетита не было совсем. Свекровь разливала щи по тарелкам, причмокивая от удовольствия.
— Вот, пробуйте. Я еще петрушки добавила свежей, у меня на даче растет.
Саша взяла ложку и попробовала. Щи были жирные, с большими кусками мяса.
— Ну как? — Полина Григорьевна смотрела выжидательно.
— Вкусно, — буркнула Саша.
— То-то же! Видишь, Димочка, как мама готовит? Вот и тебя бы так научить жену.
— Мам, Саша отлично готовит, — попытался заступиться Дима.
— Ну да, по-своему, — свекровь снисходительно улыбнулась. — Но мужчине нужна другая еда. Не эти ваши салатики да курочки. Мясо нужно, бульон, настоящая домашняя еда.
Саша ела молча. Каждое слово свекрови было как иголка под кожу. Она понимала, что если сейчас начнет спорить, будет только хуже. Полина Григорьевна умела разговаривать так, что виноватым оказывался тот, кто возражал.
— А вы уже думали насчет ребенка? — вдруг спросила свекровь, прихлебывая щи.
Саша чуть не подавилась. Дима покраснел:
— Мам, это не твое дело.
— Как не мое? Я хочу внуков! Вам уже пора, а то потом будет поздно. Смотрите на Олега, как он мечтает о внуках!
— Полина Григорьевна, это наша личная тема, — холодно сказала Саша.
— Ой, личная! — свекровь закатила глаза. — Всё у вас личное! Я же не чужая, я мать Димы! Я имею право интересоваться!
— Нет, не имеете, — Саша встала из-за стола. — Извините, я устала. Пойду отдохну.
Она вышла из кухни, чувствуя на себе взгляд свекрови. В спальне Саша легла на кровать и закрыла глаза. Голова раскалывалась. Как же она устала от этого! От постоянных визитов, от советов, от этого назойливого контроля.
Через полчаса в спальню зашел Дима. Сел на край кровати:
— Она уехала.
— Слава богу.
— Саш, ну не сердись. Она же просто беспокоится.
— Дима, ты дал ей ключи от нашей квартиры, даже не спросив меня! Ты понимаешь, что она теперь может приходить когда угодно?
— Ну не будет она приходить просто так...
— Она уже пришла! Сегодня! Без предупреждения!
Дима помолчал, потом виновато вздохнул:
— Ладно, я поговорю с ней. Скажу, чтобы предупреждала заранее.
— Нет, — Саша села на кровати. — Ты должен забрать у нее ключи.
— Саш...
— Дима, это серьезно. Если ты не заберешь, я не знаю, что будет дальше.
Он посмотрел на нее, потом кивнул:
— Хорошо. Я заберу. Только давай не сейчас, ладно? Она и так обиделась, что ты ушла. Дам ей пару дней успокоиться.
Саша хотела возразить, но промолчала. Дима всегда так делал — оттягивал неприятные разговоры, надеялся, что все само рассосется. Но на этот раз она не собиралась сдаваться.
***
Утро субботы началось с ужасного звука. Саша открыла глаза и несколько секунд не могла понять, что происходит. Пылесос. Кто-то пылесосил в гостиной. Она взглянула на часы — семь утра.
— Дим, — она толкнула мужа в бок, — ты слышишь?
Дима что-то пробурчал и натянул одеяло на голову. Саша встала, накинула халат и вышла из спальни. В гостиной Полина Григорьевна энергично водила пылесосом по ковру.
— Доброе утро! — бодро крикнула свекровь, не выключая пылесос. — Вставай уже, день на дворе!
— Полина Григорьевна, сейчас семь утра. Суббота. Выходной.
— И что? В выходной нельзя убираться? — свекровь наконец выключила пылесос. — Я тут посмотрела — у вас же пыль на всех полках! Когда вы последний раз убирались?
— Я убиралась позавчера, — Саша чувствовала, как внутри снова закипает злость.
— Ну да, видно, — Полина Григорьевна провела пальцем по книжной полке и показала Саше. — Смотри, сколько пыли!
На пальце действительно была тонкая полоска пыли. Микроскопическая. Саша убиралась тщательно, но свекровь находила грязь там, где ее не было.
— Полина Григорьевна, зачем вы вообще здесь? Так рано?
— Как зачем? Я же вижу, что вам нужна помощь! Вы оба работаете, устаете, некогда вам следить за домом. Вот я и решила помочь.
— Мы не просили о помощи!
— А разве надо просить? Я же мать Димы! Я не могу спокойно сидеть дома, зная, что вы тут живете в таком беспорядке!
Саша оглянулась. Квартира была в идеальном порядке. Ни пылинки. Она сама убиралась в четверг вечером, мыла полы, протирала все поверхности. Но для свекрови это было недостаточно.
— Полина Григорьевна, идите домой. Пожалуйста.
— Что? — свекровь сделала обиженное лицо. — Ты меня выгоняешь?
— Я прошу вас уйти. У нас выходной, мы хотим отдохнуть.
— Отдохнуть! — Полина Григорьевна всплеснула руками. — Вы будете отдыхать, а я буду за вас все делать!
Из спальни вышел заспанный Дима:
— Что здесь происходит?
— Твоя жена меня выгоняет! — свекровь развела руками. — Я пришла помочь, а она...
— Мам, мы же договорились, что ты будешь предупреждать, — Дима почесал затылок.
— Я звонила! Вчера вечером! Ты сказал, что все нормально!
— Я сказал "ладно", когда ты спросила, как дела, — Дима вздохнул. — Это не значит "приходи завтра в семь утра".
Полина Григорьевна обиженно поджала губы:
— Понятно. Значит, я вам мешаю. Ну и ладно, пойду к себе. Только вот что я хотела сказать — вам надо шкафы на балконе перебрать. Там столько старого хлама! Выбросить все это нужно.
— Мы сами разберемся, — холодно сказала Саша.
— Ну-ну, — свекровь пошла в прихожую, громко топая. — Только потом не говорите, что я не предупреждала.
Она оделась, хлопнула дверью и ушла. Дима посмотрел на жену:
— Саш, ты могла бы помягче...
— Помягче? — Саша не верила своим ушам. — Дима, она пришла в семь утра в субботу! В СЕМЬ УТРА! И начала пылесосить!
— Она хотела помочь.
— Я не просила ее о помощи! Никто не просил!
— Ну так скажи ей нормально, спокойно...
— Я тысячу раз говорила! Но она не слышит! — Саша чувствовала, что сейчас сорвется. — А ты все покрываешь ее!
— Я не покрываю! Просто пытаюсь сохранить нормальные отношения!
— За мой счет!
Дима открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Развернулся и ушел в ванную. Саша осталась стоять посреди гостиной, глядя на пылесос, который свекровь забыла забрать.
В понедельник на работе Саша почти не разговаривала с коллегами. Весь день провела в переговорах с поставщиками, проверяла накладные, согласовывала заказы. Только к обеду подошла Вика, ее коллега и подруга.
— Чего такая мрачная? — Вика села напротив Саши в столовой.
— Свекровь, — коротко ответила Саша.
— Опять? Что на этот раз?
Саша рассказала про субботу. Вика слушала, качая головой:
— Слушай, у моей знакомой была точно такая же история. Свекровь вообще к ним переехала, представляешь? Они в итоге развелись.
— Мне до развода далеко, — Саша устало потерла лицо. — Но если так продолжится...
— Ты с мужем разговаривала?
— Пыталась. Он обещал забрать ключи, но до сих пор не забрал.
— Значит, не заберет, — Вика откусила кусок пирожка. — Такие мужики всегда на стороне мамы. У них это в крови.
— Дима не такой.
— Все такие, поверь мне. Я через это прошла. Мой бывший тоже сначала говорил "я разберусь", "я поговорю", а в итоге мать его вообще к нам вселилась. И знаешь, что самое смешное? Он считал, что это я виновата, что не могу ужиться со свекровью.
Саша молчала. Ей не хотелось верить, что Дима поступит так же. Но за три года брака она уже заметила — когда дело касалось матери, он становился совершенно другим человеком. Мягким, податливым, неспособным сказать "нет".
Вечером дома Саша решила еще раз поговорить с мужем. Дима сидел на диване, смотрел какой-то фильм.
— Дим, ты говорил с мамой?
— Угу, — он не отрывался от экрана.
— И что?
— Ну... говорил. Она обещала предупреждать.
— А ключи?
Дима помялся:
— Саш, давай не будем торопиться. Мама обиделась после того субботнего разговора. Если я сейчас заберу ключи, она вообще перестанет с нами общаться.
— И отлично!
— Саша! — Дима наконец оторвался от телевизора. — Это моя мать! Ты правда хочешь, чтобы я с ней поссорился?
— Я хочу, чтобы ты меня поддержал!
— Я тебя поддерживаю! Но нельзя же так категорично...
— Дима, она приходит в нашу квартиру когда хочет! Она лезет во все наши дела! Она даже про детей начала спрашивать!
— Ну так она переживает...
— За что она переживает? Мы взрослые люди! У нас своя жизнь!
Дима вздохнул:
— Послушай, давай просто попросим ее звонить перед приходом. Этого достаточно?
— Нет, не достаточно! — Саша чувствовала, что разговор идет по кругу. — Пока у нее есть ключи, она будет считать, что имеет право на все!
— Саш, ну потерпи еще немного. Я поговорю с ней, объясню...
— Ты уже объяснял! Сто раз объяснял! Но она не слушает!
— Тогда что ты предлагаешь? — Дима начал раздражаться. — Вырвать у нее ключи силой?
— Я предлагаю тебе выбрать — или твоя жена, или твоя мать!
Слова повисли в воздухе. Дима уставился на нее:
— Ты серьезно? Ты ставишь мне ультиматум?
— Да, серьезно!
Они смотрели друг на друга. Саша видела в его глазах обиду, непонимание, злость. Дима встал:
— Знаешь, я устал. Устал от работы, устал от этих скандалов. Может, ты и права. Но сейчас я просто хочу спокойно посмотреть фильм. Можно?
Он снова сел на диван и уткнулся в экран. Саша постояла еще немного, потом ушла в спальню.
***
Среда выдалась тяжелой. На работе сорвалась поставка, пришлось экстренно искать замену, весь день прошел в переговорах и нервотрепке. Саша вернулась домой около семи вечера, совершенно измотанная. Открыла дверь — и снова эти розовые тапочки в прихожей.
Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Нет, это не может продолжаться.
— Сашенька, ты пришла! — из кухни выглянула Полина Григорьевна. — Проходи, я тут котлеты пожарила, свеженькие!
Саша молча прошла на кухню. На столе стояли тарелки с котлетами, салатом, еще какими-то блюдами. Полина Григорьевна хлопотала у плиты, как хозяйка.
— Где Дима? — спросила Саша.
— Он в рейсе, вернется поздно. Звонил час назад, я ему сказала, что приготовлю ужин, пусть не переживает.
— Вы звонили ему?
— Ну да, хотела узнать, что купить к ужину.
Саша достала телефон. Никаких пропущенных от Димы. Значит, он знал, что мать придет, и не предупредил.
— Полина Григорьевна, — Саша положила сумку на стул, — мы договаривались, что вы будете предупреждать о визитах.
— Так я же Диме позвонила!
— Мне. Предупреждать меня.
Свекровь удивленно подняла брови:
— Зачем? Это же квартира Димы.
— Это квартира нас обоих.
— Ну, формально она на него оформлена, — свекровь улыбнулась. — Я же помню, мы с Олегом помогали с первым взносом.
Саша почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Вот оно. Вот настоящая причина всего этого. Полина Григорьевна считала, что раз помогла деньгами, то имеет право на эту квартиру.
— Послушайте, — Саша села за стол, потому что ноги стали ватными, — давайте начистоту. Что вы хотите?
— Как что? — свекровь сделала невинное лицо. — Я хочу, чтобы мой сын жил в чистоте и порядке, чтобы его хорошо кормили...
— Нет, правда. Зачем вы сюда ходите?
Полина Григорьевна помолчала, потом села напротив:
— Знаешь, Саша, ты девушка неплохая. Но ты не понимаешь одного — Дима привык к определенному уровню. Он рос в нормальном доме, где всегда было чисто, вкусно готовили, следили за вещами. А вы тут... ну, я понимаю, вы оба работаете, устаете. Но мужчине нужен уют!
— Я создаю ему уют.
— По-своему, — свекровь кивнула. — Но этого мало. Мужчине нужна настоящая забота. А ты карьеристка, тебе работа важнее.
— Я зарабатываю столько же, сколько Дима. Мы оба вкладываемся в этот дом.
— Дом — это не только деньги, — назидательно сказала Полина Григорьевна. — Дом — это атмосфера. Женщина должна создавать атмосферу.
Саша молча встала и достала телефон. Позвонила Диме. Он взял трубку не сразу:
— Алло?
— Твоя мать у нас дома. Ты знал об этом?
— Ну... она звонила, говорила, что зайдет...
— И ты мне не сказал?
— Саш, я за рулем, не могу сейчас разговаривать...
— Когда вернешься?
— Часов в десять, наверное. Слушай, я правда не могу, тут пробка...
— Хорошо, — Саша сбросила звонок.
Полина Григорьевна смотрела на нее с беспокойством:
— Что-то случилось?
— Да, случилось, — Саша повернулась к свекрови. — Полина Григорьевна, отдайте ключи.
— Что?
— Ключи от квартиры. Отдайте. Прямо сейчас.
Свекровь побледнела:
— Но это же... Дима сам мне их дал...
— Он дал без моего согласия. Это наша общая квартира, и я против того, чтобы у вас были ключи.
— Саша, ты о чем? Я же не враг вам! Я просто помогаю!
— Я не просила о помощи. Отдайте ключи.
Полина Григорьевна встала, руки у нее дрожали:
— Ты понимаешь, что делаешь? Ты разрушаешь отношения! Дима меня никогда не простит!
— Это его проблема. Ключи.
— Нет, — свекровь схватила сумку. — Я не отдам! Это Дима мне дал, и только он может их забрать!
— Тогда я поменяю замки.
Полина Григорьевна застыла. Потом медленно достала из сумки связку ключей, положила на стол:
— Знаешь что, забирай. Но запомни — ты только что потеряла меня. И Диму ты тоже потеряешь. Потому что мой сын не будет жить с женщиной, которая его мать за порог выгоняет!
Она схватила свою сумку и вышла, хлопнув дверью так, что задрожали стекла.
Саша осталась стоять на кухне, глядя на ключи. Руки тряслись. Она взяла связку, отцепила квартирные ключи и сунула их в карман. Потом посмотрела на котлеты, остывающие на столе, и вдруг почувствовала, что сейчас заплачет.
Дима вернулся около половины одиннадцатого. Саша сидела в спальне, читала книгу. Он зашел, увидел ее лицо и сразу спросил:
— Что случилось?
— Я забрала у твоей матери ключи.
Дима замер:
— Как забрала?
— Просто попросила вернуть. Она отдала.
— Саша... — он сел на кровать. — Ты понимаешь, что натворила?
— Прекрасно понимаю. Я сделала то, что ты должен был сделать еще неделю назад.
— Она мне уже звонила! Рыдала в трубку! Говорила, что ты ее унизила!
— Я ее не унижала. Я просто попросила вернуть то, что тебе не следовало давать без моего согласия.
Дима встал, прошелся по комнате:
— Это моя мать! Ты не имела права так с ней разговаривать!
— А она имела право приходить сюда когда вздумается? Переставлять мои вещи? Учить меня жизни?
— Она хотела помочь!
— Нет! — Саша тоже встала. — Она хотела контролировать! Она до сих пор считает тебя ребенком, которого надо опекать!
— Ты не понимаешь! Она одна меня воспитывала...
— Врешь! — Саша не выдержала. — Олег всегда был рядом! Не говори мне эти сказки про "одна воспитывала"!
Дима сжал кулаки:
— Да, отец был. Но мама старалась больше! Она работала, она меня в школу водила, она...
— Она делала то, что делают все родители! Это не дает ей права лезть в нашу жизнь!
Они стояли друг напротив друга. Дима смотрел на нее так, будто видел впервые. Потом тихо сказал:
— Мне нужно подумать.
Он вышел из спальни. Саша услышала, как хлопнула входная дверь. Она подошла к окну — Дима вышел из подъезда, сел в машину и уехал.
Саша легла на кровать, не раздеваясь. Спать не хотелось. В голове крутились мысли — правильно ли она поступила? Может, надо было мягче? Но сколько можно терпеть?
Дима вернулся только утром. Саша не спала всю ночь. Он зашел в спальню, выглядел уставшим.
— Где ты был? — спросила она.
— Ездил к родителям.
— И что?
— Мама в истерике. Говорит, что больше не хочет с тобой общаться. Отец молчит, как всегда.
— Дим...
— Знаешь, Саша, я много думал, — он сел на край кровати. — Ты права. Я не должен был давать ей ключи без твоего согласия. Это была ошибка.
Саша почувствовала облегчение. Наконец-то он понял.
— Но, — продолжил Дима, — ты тоже перегнула. Можно было сделать это мягче.
— Я пыталась мягко. Месяц пыталась.
— Все равно. Это моя мать. Ты задела ее очень сильно.
— А меня кто-нибудь пожалел, когда она учила меня жизни? — Саша встала. — Дима, я устала защищаться. Это наш дом. Наш! И если ты не можешь этого понять...
— Я понимаю! — он тоже встал. — Но я не могу просто так бросить мать!
— Я не прошу бросить! Я прошу установить нормальные отношения! С уважением к нам обоим!
— Мама не умеет по-другому...
— Тогда пусть учится!
Дима помолчал, потом тихо сказал:
— Ладно. Я поговорю с ней еще раз. Объясню, что мы хотим жить своей жизнью. Но ты тоже должна пойти навстречу — извинись перед ней.
— За что?
— За то, как ты с ней разговаривала вчера.
— Нет, — Саша покачала головой. — Я не буду извиняться. Я не сделала ничего плохого.
— Саша...
— Нет, Дима. Если я сейчас извинюсь, это будет означать, что я была не права. Но я была права. И если ты этого не понимаешь...
Она не договорила. Дима развернулся и вышел из комнаты.
Следующие дни они почти не разговаривали. Дима уходил на работу рано, возвращался поздно. Несколько раз ездил к родителям. Саша видела, как он мучается, как разрывается между ней и матерью. Но отступать она не собиралась.
В пятницу вечером Дима сказал:
— Мама приглашает нас завтра на обед.
— Я не пойду.
— Саша, это шанс все уладить.
— Нет. Пока она не признает, что была не права, я не хочу ее видеть.
— Она никогда не признает! — Дима повысил голос. — Ты же ее знаешь! Она скорее язык проглотит!
— Вот именно. И поэтому нормальных отношений у нас не будет.
— Тогда что мы будем делать? — Дима сел на диван, устало потер лицо. — Вечно жить в конфликте?
— Мы будем жить своей жизнью. А твоя мать пусть живет своей.
— Она моя мать! Я не могу просто отрезать ее!
— Я не прошу отрезать. Общайся с ней сколько хочешь. Но без меня. И без ключей от нашей квартиры.
Дима посмотрел на нее долгим взглядом:
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты специально устроила этот конфликт.
— Что? — Саша не поверила своим ушам.
— Ты с самого начала не любила мою мать. И теперь рада, что есть повод с ней не общаться.
— Дима, ты серьезно? Это твоя мать устроила конфликт, когда начала лезть в нашу жизнь!
— Она хотела помочь!
— Нет, она хотела контролировать! — Саша чувствовала, что сейчас взорвется. — И ты это прекрасно понимаешь! Но тебе удобнее обвинять меня!
Дима встал:
— Все, я устал. Я поеду к родителям. Мне нужно подумать.
— Езжай, — холодно сказала Саша. — Может, тебе вообще стоит там остаться.
Он замер на пороге, обернулся:
— Ты это серьезно?
— Абсолютно. Раз тебе так важно мнение мамы — живи с ней.
— Отлично, — Дима схватил куртку. — Может, я так и сделаю.
Он ушел. Саша осталась одна в пустой квартире.
***
Прошла неделя. Дима не возвращался. Звонил пару раз — коротко, по делу. Спрашивал про счета, про какие-то документы. Саша отвечала так же коротко. Она понимала, что он живет у родителей, но спрашивать не хотела.
На работе Вика смотрела на нее с сочувствием:
— Ну что, съехался к мамочке?
— Временно, — Саша делала вид, что ей все равно.
— Саш, а ты точно хочешь с ним дальше жить? Если он даже сейчас на твоей стороне встать не может...
— Не знаю, — призналась Саша. — Честно не знаю.
Дома было тихо и пусто. Саша готовила только на себя, убиралась вполсилы. Иногда ловила себя на мысли, что скучает по Диме. Но потом вспоминала их последний разговор — и злость возвращалась.
В воскресенье, когда она меньше всего этого ждала, в дверь позвонили. Саша открыла — на пороге стояли Дима, Полина Григорьевна и Олег.
— Можно войти? — спросил Дима.
Саша молча отступила. Они прошли в гостиную. Полина Григорьевна выглядела бледной, глаза были красные. Олег, как обычно, держался в стороне.
— Саша, — начала свекровь, — нам надо поговорить.
— Слушаю.
— Я не понимаю, что происходит, — голос Полины Григорьевны дрожал. — Я просто хотела помочь вам. А ты решила, что я враг.
— Полина Григорьевна, вы приходили без предупреждения. Вы лезли в наши дела. Вы учили меня жить.
— Я переживала за сына!
— Вы хотели все контролировать.
— Нет! — свекровь повысила голос. — Я просто... я просто боялась, что Дима снова совершит ошибку.
— Снова? — Саша нахмурилась.
Полина Григорьевна замолчала. Дима опустил голову. Саша посмотрела на него:
— Дим, о чем она?
Он молчал. Тогда заговорила свекровь:
— У Димы была девушка. До тебя. Они собирались пожениться. Но она оказалась... неподходящей. Денег у Димы хотела, квартиру на себя переписать. Я вовремя разобралась.
— И вы решили, что я такая же?
— Я хотела убедиться, — Полина Григорьевна вытерла глаза. — Поэтому и приходила часто. Смотрела, как ты с Димой, как ты к дому относишься...
— Проверяли меня?
— Да! — свекровь выпрямилась. — Я имею право! Это мой сын!
Саша посмотрела на Диму:
— Ты знал об этом?
— Нет, — он мотнул головой. — Мам, зачем ты...
— Затем, что я хотела защитить тебя! — Полина Григорьевна развела руками. — Я мать, я должна следить!
— Следить? — голос Саши стал ледяным. — Вы три года следили за мной? Проверяли?
— Я просто...
— Уходите, — Саша показала на дверь. — Уходите отсюда. Сейчас же.
— Саша, подожди, — Дима встал. — Давай спокойно...
— Уходите! — Саша почти кричала. — Вы! И ты тоже!
Полина Григорьевна схватила сумку:
— Видишь, Димочка? Видишь, какая она? Я же говорила!
— Мам, замолчи, — тихо сказал Дима.
— Что? — свекровь оторопела.
— Я сказал — замолчи, — Дима повернулся к матери. — Ты три года проверяла мою жену. Ты лезла в нашу жизнь. Ты делала вид, что помогаешь, а сама просто хотела все контролировать.
— Димочка...
— Нет, мам. Хватит. Саша права. Ты перешла все границы.
Полина Григорьевна побледнела:
— Ты встаешь на ее сторону?
— Я встаю на сторону своей жены, — Дима взял Сашу за руку. — Это моя семья. И ты должна это уважать.
— Но я же твоя мать!
— И я тебя люблю. Но Саша — моя жена. И если ты не можешь принять это... — он замолчал.
Полина Григорьевна стояла, открыв рот. Потом медленно, словно оцепенев, достала из кармана еще одну связку ключей и положила на стол:
— Это запасные. Те, что были у меня дома. На всякий случай.
Она повернулась и пошла к выходу. Олег молча последовал за ней. У двери свекровь обернулась:
— Димочка, если передумаешь...
— Не передумаю, мам.
Дверь закрылась. Саша и Дима остались одни. Она смотрела на него, не веря, что это произошло.
— Прости, — тихо сказал Дима. — Прости, что не сделал этого раньше.
Саша молчала. Внутри боролись разные чувства — облегчение, злость, усталость.
— Я правда не знал, что она проверяла тебя, — продолжил Дима. — Клянусь.
— Почему ты мне не рассказал про ту девушку?
Он вздохнул:
— Потому что это было давно. И больно. Она действительно оказалась... не той, за кого себя выдавала. Мама тогда разобралась первой. С тех пор она стала гиперопекающей.
— И ты это терпел.
— Я думал, она успокоится. Но она не успокоилась.
Саша прошла на кухню, налила себе воды. Дима пошел за ней:
— Я понимаю, если ты не хочешь меня прощать. Я повел себя как...
— Как маменькин сынок? — Саша повернулась к нему.
— Да, — он кивнул. — Именно так.
Они стояли молча. Потом Саша сказала:
— Мне нужно время. Подумать.
— Я понимаю, — Дима кивнул. — Я пока поживу у друга. Не хочу давить на тебя.
Он пошел в спальню, собрал вещи. Саша смотрела, как он укладывает одежду в сумку. Когда он закончил, подошел к ней:
— Саш, я правда хочу, чтобы мы все исправили.
Она не ответила. Дима ушел.
Прошло две недели. Дима звонил, спрашивал, как дела. Саша отвечала сдержанно. Она еще не решила, что будет дальше. С одной стороны, он наконец встал на ее сторону. С другой — сколько времени потребовалось, чтобы он это сделал?
Однажды вечером в дверь снова позвонили. Саша открыла — Дима стоял с пакетом продуктов.
— Привет. Можно?
Она пропустила его. Дима прошел на кухню, начал выкладывать продукты:
— Я приготовлю ужин. Для нас обоих.
— Дим...
— Пожалуйста. Дай мне шанс.
Саша села за стол и смотрела, как он режет овощи, достает сковородку. Он готовил неловко, явно непривычно к этому. Но старался.
Когда ужин был готов, они сели за стол. Дима положил ей на тарелку, потом себе.
— Я ездил к родителям вчера, — сказал он. — Мама все еще обижается. Говорит, что я предал ее.
— И что ты ответил?
— Что я сделал то, что должен был сделать давно. Что у меня своя семья. И что она может либо принять это, либо... — он замолчал.
— Либо?
— Либо мы будем видеться реже. Гораздо реже.
Саша отложила вилку:
— Ты правда готов на это?
— Да, — Дима посмотрел ей в глаза. — Но я не готов потерять тебя.
Они ели молча. Потом Дима спросил:
— Так как? Я могу вернуться?
Саша долго думала. Потом кивнула:
— Можешь. Но с условиями.
— Какими?
— Больше никогда не даешь никому ключи без моего согласия. Если твоя мать хочет прийти — звонит заранее, и мы решаем вместе. И если она снова начнет лезть в наши дела — ты встаешь на мою сторону. Сразу, а не через месяц.
— Согласен, — Дима протянул руку. — Идет?
Саша пожала ее:
— Идет.
Дима вернулся домой в тот же вечер. Они не обнимались, не целовались — слишком много было обид. Но начало было положено.
***
Прошло три месяца. Полина Григорьевна так и не позвонила. Дима ездил к родителям раз в две недели — один, без Саши. Возвращался мрачный. Говорил, что мать все еще считает себя правой, но уже не требует, чтобы он с ней жил.
Однажды Саша встретила в магазине Тамару Леонидовну, соседку свекрови.
— О, Сашенька! — та всплеснула руками. — Как жизнь?
— Нормально, — сдержанно ответила Саша.
— А с Полиной-то вы так и не помирились?
— Нет.
— Жалко, — Тамара Леонидовна покачала головой. — Она, конечно, женщина сложная. Но внутри-то добрая. Просто привыкла командовать. Когда Димочка маленький был, она все решала за него — что носить, с кем дружить, куда поступать. Вот и сейчас решила, что лучше знает.
— Дима уже взрослый.
— Я ей это говорю! — соседка махнула рукой. — Говорю — Поля, отпусти сына, пусть свою жизнь живет. А она: "Нет, я лучше знаю!" Упрямая она, да.
Саша кивнула и попрощалась. Идя домой, она думала об этом разговоре. Полина Григорьевна не изменится. Никогда. Она так и будет считать, что имеет право контролировать сына.
Дома Саша достала из ящика стола те самые ключи — запасные, которые свекровь принесла в последний раз. Посмотрела на них, потом убрала обратно. Пусть лежат. Просто ключи. Больше ничего.
Вечером пришел Дима. Устало плюхнулся на диван:
— Сегодня мама позвонила.
— И что?
— Спросила, как мы живем. Я сказал — нормально. Она помолчала, потом сказала: "Ну ладно. Если что — звони".
— И все?
— И все, — Дима пожал плечами. — Даже не спросила, не нужна ли помощь.
Саша села рядом:
— Как ты себя чувствуешь?
— Странно, — он потер лицо. — С одной стороны, вроде легче стало. С другой... она же моя мать. Вся жизнь мы были близки. А теперь как будто стена между нами.
— Ты сам эту стену построил, — тихо сказала Саша. — Когда выбрал меня.
— Знаю, — Дима взял ее за руку. — И я не жалею. Просто... грустно немного.
Они сидели молча, держась за руки. За окном темнело. Саша понимала, что отношения со свекровью не наладятся. Может быть, никогда. Полина Григорьевна так и будет обижаться, считая себя преданной. Дима так и будет мучиться выбором между матерью и женой.
Но это была цена их свободы. Цена права жить своей жизнью, в своем доме, по своим правилам.
— Справимся, — сказала Саша.
— Да, — Дима кивнул. — Наверное.
Он встал, пошел на кухню разогревать ужин. Саша осталась сидеть на диване, глядя в окно. Где-то там, в другом районе, Полина Григорьевна тоже сидела и думала о сыне. Злилась на невестку. Ждала, что Дима одумается и вернется.
Но он не вернется. Потому что наконец-то сделал выбор.
Саша встала и пошла на кухню. Села напротив мужа. Они ели молча, и в этом молчании было больше понимания, чем во всех разговорах последних месяцев.
Ключи лежали в ящике стола. Запасные, никому не нужные. Полина Григорьевна больше не придет без спроса. Больше не будет учить жизни, переставлять вещи, готовить свои щи.
Трещина в семье осталась. Возможно, навсегда. Но Саша и Дима научились жить с этой трещиной. Научились быть семьей — настоящей, где решения принимают вдвоем, где уважают друг друга, где нет места чужому контролю.
Это была их победа. Горькая, но победа.