Рождество в узком смысле этого слова следует считать начинающимся вечером 24 декабря.
Давайте сначала поговорим о сверхъестественных гостях, которых изображают люди и которые радуют детей, особенно в Германии, вечером 24 декабря, а также о поверьях, связанных с этой самой торжественной ночью в году.
Названия и атрибуты рождественских и адвентских персонажей довольно запутанные, но в целом можно сказать, что в протестантской Северной Германии епископский св. Николай и его жена заменили собой Сочельник и Младенца Христа, а имя Клас закрепилось за различными нечестивыми персонажами, появляющимися на Рождество.
Мы можем проследить, как Святой Николай намеренно заменялся младенцем Христом в качестве дарителя. В н. XVII в. один протестантский пастор жаловался, что родители кладут подарки в кроватки своих детей и говорят им, что их принёс Святой Николай. «Это, — говорит он, — дурной обычай, потому что он обращает детей к святому, в то время как мы знаем, что не святой Николай, а святое Младенчество Христово даёт нам всё хорошее для тела и души, и только к Нему мы должны взывать».
Способы, с помощью которых образ или, по крайней мере, имя самого Христа внедряются в немецкие рождественские традиции, часто удивляют. Младенец Христос, столь знакомый немецким детям, превратился в своего рода мифическую фигуру. Младенец Христос мало похож на Вифлеемского младенца; он довольно высокий и часто изображается в виде девочки в белом с длинными светлыми волосами. Он действительно занимает промежуточное положение между Божественным Младенцем и ангелом и считается скорее добрым волшебником, чем кем-то ещё.
В Эльзасе девочка, изображающая Кристкинд (рис.2), «намазывает» лицо мукой, надевает корону из золотой бумаги с зажжёнными свечами — это аналог головного убора шведской Лусси; в одной руке она держит серебряный колокольчик, в другой — корзинку со сладостями. За ней следует ужасный Ганс Трапп (рис.3), одетый в медвежью шкуру, с вымазанным сажей лицом, длинной бородой и угрожающим жезлом. Он «нападает» на непослушных детей, которых спасает только заступничество Кристкинд.
В Миттельмарке имя de hêle (святой) Христос странным образом присваивается человеку, одетому в кожу или солому, которого в других местах называют Кнехт Рупрехт (рис.4), Класс или Йозеф. В округе Руппин мужчина одевается в белое с лентами, носит большой мешок и называется Кристманн или Кристпаппе. Его сопровождает Шиммельрайтер (рис.5) и другие парни, переодетые в женщин, с вымазанными сажей лицами, которых называют Фейен (в них можно увидеть сходство с ряжеными на Календах, которых осуждала ранняя Церковь). Процессия ходит от дома к дому. Шиммельрайтер, входя в дом, должен перепрыгнуть через стул; после этого в дом пускают Христмапп. Присутствующие девушки начинают петь, а Шиммельрайтер танцует с одной из них. Тем временем Христмапп заставляет детей повторять какой-нибудь стих из Священного Писания или гимн; если они хорошо знают текст, он награждает их пряниками из своего кошелька; если нет, он бьёт их мешочком, наполненным золой. Затем они с Шиммельрайтером танцуют и уходят. Только когда они уходят, в зал пускают Файенов; они дико скачут и пугают детей.
Кнехт Рупрехт, о котором уже упоминалось, — важная фигура в немецком рождественском фольклоре. В канун Рождества на севере Германии он ходит по домам, одетый в шкуры или солому, и проверяет детей: если они могут без ошибок прочитать молитву, он награждает их яблоками, орехами и имбирными пряниками; если нет — наказывает.
В юго-западной части Нижней Австрии в канун Рождества появляются и святой Николай — настоящий епископ в митре, с посохом и перстнем, — и Рупрехт, и проводится довольно сложная церемония. Дети приветствуют святого гимном; затем он подходит к столу и заставляет каждого ребёнка повторить молитву и показать свои учебники. Тем временем Рупрехт в шкуре, с горящими глазами и длинным красным языком стоит в дверях, чтобы напугать детей. Затем каждый ребёнок становится на колени перед святым и целует его перстень, после чего Николай велит ему выставить обувь за дверь и заглянуть в неё, когда часы пробьют десять. После этого святой кладёт на стол окунутый в известь жезл, торжественно благословляет детей, окропляя их святой водой, и бесшумно уходит. Дети тайком выбираются в сад, расчищают место на снегу и ставят туда свои башмаки. Когда пробивает десять часов, они обнаруживают, что башмаки наполнены орехами, яблоками и всякой всячиной.
В районе Троппау в австрийской Силезии в канун Рождества ходят три фигуры — Кристкиндль, архангел Гавриил и святой Пётр — и разыгрывают небольшую сценку перед тем, как вручить подарки. Кристкиндль объявляет, что у него есть подарки для хороших детей, а плохие дети получат розги. Святой Пётр жалуется на непослушание детей: они играют на улицах вместо того, чтобы идти в школу, рвут свои учебники и делают много других плохих вещей. Однако мать детей заступается за них, и святой Пётр смягчается и раздаёт подарки.
Ни одна из двенадцати ночей и дней не наполнена таким количеством сверхъестественного, как канун Рождества. Несомненно, это связано с тем, что Церковь освятила ночь с 24 на 25 декабря больше, чем любую другую в году. И всё же во многих поверьях, связанных с этой ночью, прослеживается сильное влияние язычества.
Во-первых, существует поверье, что в полночь в канун Рождества животные обретают способность говорить. Это суеверие распространено в разных частях Европы, и никто не может безнаказанно подслушать, о чём говорят звери. Это поверье породило несколько любопытных и довольно мрачных историй.
Вот одна из них, из Бретани:— «Жила-была женщина, которая морила голодом своих кота и собаку. В полночь в канун Рождества она услышала, как собака сказала коту: «Пора нам избавиться от нашей хозяйки, она настоящая скряга. Сегодня ночью придут воры, чтобы украсть её деньги, и если она закричит, они размозжат ей голову». «Это будет доброе дело», — ответил кот». Женщина в ужасе встала, чтобы пойти в соседний дом; когда она вышла, грабители открыли дверь, а когда она закричала, зовя на помощь, они разбили ей голову».
Рассказывают историю о слуге с фермы в немецких Альпах, который не верил, что животные могут говорить, и в канун Рождества спрятался в конюшне, чтобы подслушать, о чём они говорят. В полночь он услышал удивительные вещи. «Нам предстоит тяжёлая работа в этот день недели», — сказала одна лошадь. «Да, слуга фермера тяжёлый», — ответила другая. «А дорога до кладбища длинная и крутая», — сказала первая. В тот день недели слугу похоронили.
Возможно, именно традиционная ассоциация быка и осла с Рождеством закрепила это суеверие в канун праздника, но представление о говорящих животных, вероятно, имеет языческие корни.
С этой идеей, но в более христианской форме, связана вера в то, что в полночь весь скот поднимается на ноги в своих стойлах или преклоняет колени и поклоняется новорождённому королю. Эта идея широко распространена в Англии и на континенте и дошла даже до североамериканских индейцев. Ховисон в своих “Очерках Верхней Канады” рассказывает, что один индеец сказал ему, что “в рождественскую ночь все олени преклоняют колени и взирают на Великого Духа”. Несколько похожее поверье о пчелах бытовало на севере Англии: говорили, что они собираются в канун Рождества и напевают рождественский гимн. В фольклоре пчелы в целом особенно близки к человечеству по своим чувствам.
Широко распространено поверье, что в полночь в канун Рождества вся вода превращается в вино. Одна женщина с острова Гернси однажды решила проверить это: в полночь она достала ведро из колодца. И тут раздался голос:
«Вся вода превращается в вино,
И ты близок к своему концу».
Она заболела смертельной болезнью и умерла до конца года.
В Сарке существует поверье, что вода в ручьях и колодцах превращается в кровь, и если вы пойдёте посмотреть на неё, то умрёте в течение года.
Во Франции также существует поверье, что в канун Рождества, когда на полуночной мессе поётся генеалогия Христа, открываются спрятанные сокровища.
Ещё один пример сверхъестественного характера ночи можно найти в бретонской легенде о кузнеце, который продолжал работать после того, как на полуночной мессе зазвонил колокол. К нему подошёл высокий сутулый мужчина с косой и попросил его забить гвоздь. Кузнец так и сделал, а посетитель в ответ велел ему послать за священником, потому что эта работа станет для него последней. Фигура исчезла, кузнец почувствовал, как слабеют его ноги, и умер, когда прокричал петух. Он починил косу Анкоу — Смерти-жнеца (рис.6).
В скандинавских странах простые люди в канун Рождества остро ощущают близость сверхъестественного. В Йольскую ночь никому не следует выходить на улицу, потому что можно встретить самых разных сверхъестественных существ. В Швеции считается, что тролли празднуют канун Рождества танцами и весельем. «По вересковым пустошам ведьмы и маленькие тролли скачут верхом на волках, мётлах или лопатах на свои сборища, где они танцуют под камнями... В горах тогда слышны веселье и музыка, танцы и застолья. В рождественское утро, в период между пением петухов и рассветом, выходить на улицу крайне опасно».
Согласно скандинавским народным поверьям, в канун Рождества мёртвые возвращаются в свои прежние дома, как и в канун Дня поминовения усопших в католических странах. Живые готовятся к их приходу со смешанным чувством страха и желания оказать им радушный приём. Когда празднование в канун Рождества заканчивается и все расходятся по своим комнатам, в гостиной остаётся прибранным и украшенным помещение с горящим большим камином, зажжёнными свечами, накрытым праздничной скатертью столом, уставленным едой, и готовым кувшином рождественского эля. Иногда перед сном люди протирают стулья чистым белым полотенцем; утром их снова протирают, и, если на них обнаруживается земля, значит, на них сидел кто-то из родственников, только что вернувшийся из могилы. Из уважения к умершим люди даже готовят тёплую ванну, полагая, что родственники, как и живые люди, захотят помыться перед праздничным ужином.
Или же для них готовят кровати, в то время как живые спят на соломе. Не всегда эти приготовления делаются в память об умерших, иногда говорят, что они предназначены для троллей, а иногда даже для Спасителя и Его ангелов. С этой христианской идеей можно сравнить тирольский обычай оставлять немного молока для Младенца Христа и Его Матери в час полуночной мессы, а также бретонский обычай оставлять еду на всю рождественскую ночь на случай, если придёт Дева Мария.
Трудно сказать, насколько другие сверхъестественные существа — их легион — которые, как считается, в Норвегии, Швеции, Дании и Исландии выходят из своих подземных убежищ в долгие тёмные рождественские ночи, изначально были призраками умерших. Двадцать лет назад многие учёные объясняли их существование именно так, но сейчас преобладает тенденция отрицать связь всех сверхъестественных существ с культом предков. Эльфы, тролли, гномы, ведьмы и другие сверхъестественные существа — поверий об их рождественских проделках слишком много, чтобы рассматривать их здесь; читатели датского языка найдут длинную и очень интересную главу на эту тему в книге доктора Фейлберга “Июль”. Я могу упомянуть лишь одну знакомую фигуру скандинавского святочника, Томте Губбе, своего рода домашнего гения, очень похожего на “трудолюбивого гоблина" из “Аллегро” Мильтона, для которого должна быть должным образом сервирована миска со сливками. Возможно, он является духом основателя семьи. В любом случае в канун Рождества для него готовят рождественскую кашу и свежее молоко, а иногда и другие угощения, например, костюмчик, спиртные напитки или даже табак. Таким образом можно заручиться его благосклонностью на весь следующий год.
В одной из частей Норвегии бытовало поверье, что в канун Рождества, время от времени, древние скандинавские боги нападали на христиан, спускаясь с гор с сильным ветром и дикими криками и унося с собой любого человека, оказавшегося поблизости. В одном месте память о таком визите сохранилась до XIX века. Люди готовились к празднику, как вдруг с гор донеслись тревожные звуки. «В одно мгновение воздух потемнел, среди холмов прокатился гром, вокруг зданий заплясали молнии, и жители в своих тёмных комнатах услышали стук копыт и странные крики сонма богов».
Скандинавские страны, несмотря на то, что они протестантские, сохранили многие внешние формы католицизма, а крестное знамение часто используется как защита от сверхъестественных существ. Крест — возможно, изначально это был молот Тора — рисуют мелом, дёгтем или огнём на дверях и воротах, делают из соломы или другого материала и кладут в конюшнях и коровниках или смазывают вымя животных остатками рождественской свечи. На самом деле его можно увидеть в любом месте, где может напасть дух тьмы.
Сочельник в Германии — время гаданий. Некоторые из способов, уже описанных для других дней, применяются и в этот день — например, выливание расплавленного свинца в воду, бросание обуви, вытягивание деревянных палочек и пускание по воде ореховой скорлупы. Есть и другие способы, описывать которые было бы утомительно.
У южных славян, если девушка хочет узнать, какого мужа ей суждено получить, она в канун Рождества накрывает стол, ставит на него белый хлеб, тарелку, нож, ложку и вилку и ложится спать. В полночь появится дух её будущего мужа и бросит в неё нож. Если нож упадёт рядом с ней и не причинит ей вреда, она получит хорошего мужа и будет счастлива, но если нож её ранит, она рано умрёт. Существует похожий способ гадания для юноши. В канун Рождества, когда все остальные пойдут в церковь, он должен, обнажённый и в темноте, просеять золу через сито. Тогда появится его будущая невеста, трижды ущипнёт его за нос и уйдёт.
В Восточной Европе Рождество, и особенно Сочельник, — это время для пения колядок, которые по-русски называются Колядки, а в других славянских странах — схожими словами, происходящими от Календы. Чаще всего они не связаны с Рождеством; иногда они имеют христианскую форму и повествуют о деяниях Бога, Девы Марии и святых, но зачастую они носят совершенно светский или даже языческий характер. В некоторых из них упоминаются солнце, луна, звёзды и другие природные объекты, и, по-видимому, они основаны на мифах, которым придали христианский вид, добавив имена святых Церкви.
Вот, например, отрывок из карпатской песни:
“Золотой плуг идет пахать,
И за этим плугом стоит Сам Господь.
Святой Петр помогает Ему вести машину,
А Божья Матерь несет посевное зерно,
Несет посевное зерно, молится Господу Богу,
"Сделай так, чтобы, Господи, выросла крепкая пшеница,
Крепкая пшеница и ядреная кукуруза!
Тогда стебли будут как тростник!”{34}
Часто они содержат пожелания благополучия в семье и заканчиваются словами «на долгие годы, на долгие годы»
Румынские песни часто бывают очень длинными, и в них часто повторяется один и тот же припев:—
“Этот вечер - великий вечер,
Белые цветы;
Великий вечер Рождества,
Белые цветы”.
Sketches of Upper Canada
www.gutenberg.org/files/6474...