Номер журнала порадовал новым романом Михаила Михайловича Попова (р.1957) «Ходжа и Гульджан».
Место действия романа – Багдад, время – давнее. А среди действующих лиц – Ходжа Насреддин, халиф Гарун аль-Рашид и одна из его жён – Гульджан. Больше пока сказать ничего не могу, роман надо читать. Я непременно буду, но не сейчас, а подожду окончания романа. А оно будет в следующем номере.
Второе крупное прозаическое произведение номера – повесть Сергея Михайлович Казначеева (р.1958) «Банный лист».
Мужская компания друзей собралась попариться в бане. Они парились, прогревались, потели, наслаждались, восполняли потерю жидкости слабоалкогольными напитками, тем более, что повод был: один из друзей отмечал свой день рождения. В какой-то момент друзья потеряли именинника из вида, а потом вдруг обнаружили его с ножом в спине...
Такова завязка повести.
Из поэтических публикаций номера мне понравилось такое вот осеннее стихотворение Григория Гачкевича про котов:
И ещё одно, того же автора, тоже про осень, но уже без котов.
Раздел публицистики открывает окончание статьи Юрия Барыкина «О «детях революции».
Здесь рассказано о судьбах таких известных деятелей, как Григорий Иванович Котовский (1881-1925), Михаил Васильевич Фрунзе (1885-1925), Феликс Эдмундович Дзержинский (1877-1926), Сергей Миронович Киров (1886-1934), Валериан Владимирович Куйбышев (1888-1935), Григорий Константинович Орджоникидзе (1886-1937), Карл Бернгардович Радек (1885-1939)
Все эти люди, чьи имена мы знаем со школьной скамьи, пришли в революцию разными путями, ушли из жизни они тоже по разным причинам.
Котовский и Киров были застрелены, Фрунзе не пережил операции по поводу язвы желудка, Дзержинский и Куйбышев скончались от сердечного приступа, Орджоникидзе застрелился, Радек был убит в тюрьме.
Владимир Михайлович Бехтерев (1857-1927) никогда не состоял в рядах революционеров, он был выдающимся российским психиатром, физиологом, невропатологом, основоположником рефлексологии в России.
«С «революцией» Бехтерев связан скорее тем, что не только принял большевистскую власть как учёный, но ещё и служил ей как военврач, состоявший при военно-политическом руководстве».
Он консультировал больного Ленина, которому подтвердил ранее поставленные диагнозы «прогрессивный паралич» и «сифилитическое поражение мозга». Бехтерев высказывал подозрение, что Ленина могли отравить.
Что интересно, вторым браком 70-летний Бехтерев был женат на племяннице Генриха Ягоды Берте Яковлевне Гуржи (урождённой Арэ), которая была младше жениха на 31 год.
Что заставило учёного жениться на не очень подходящей ему женщине всего три месяца спустя после смерти его первой жены?
Их бракосочетание состоялось 21 июля 1926 года, 22 декабря того же года Бехтерев консультировал Сталина по поводу его сухорукости, попутно поставил вождю диагноз «тяжёлая паранойя», а 24 декабря всё того же года учёный скончался, отравившись консервами. Вскрытие не производилось, тело кремировали. Странно, не правда ли?
В заключении статьи приводится статистика о смертной казни в России и СССР.
Статья очень познавательная, я прочитала её с большим интересом.
В рубрике «Культура» – этюды на тему «Александр Блок и Европа» «И было нам смотреть печально...» Сергея Романовича Федякина (р.1954).
Первый этюд относится к 1909 году, когда Блок уехал в Италию после тяжёлых событий в семье: смерти сына Любови Дмитриевны Мити.
Александр Александрович и Любовь Дмитриевна ходили по картинным галереям, выставкам, музеям. Блок думал над судьбой Данте, у него рождались новые стихи, в частности, цикл стихов о Флоренции.
Автор анализирует творчество Блока данного периода, соотнося его впечатления от увиденного в разных городах Италии с рождавшимися у него поэтическими строками.
Этюд второй – о Европе, год 1911-й. Блок работает над стихотворением «Народ и поэт», которое позже войдёт в поэму «Возмездие».
Сотри случайные черты -
И ты увидишь: мир прекрасен.
«Здесь – призыв, обращённый не только к «поэту», но и к самому себе. Увидеть мир, «стереть случайные черты».
В 1911 году они поехали отдыхать в Германию, Францию, Голландию. Мир уже стоял на пороге войны. Блок это чувствовал, и это отражалось в его стихах.
Что интересно, из своих путешествий он пишет подробные письма матери: она становится его главным собеседником, когда он уезжает далеко от дома.
«Главное эхо этого путешествия – стихотворение «Ты помнишь? В нашей бухте сонной...»
Этюд третий – опять Европа, год 1913-й. Это была последняя поездка Блоков в Европу, во Францию.
«Отношения с женой – переменчивые. Он всё так же к ней привязан, она – в нескончаемых колебаниях»
И ещё один интересный момент: в письмах Блока матери из-за границы всё время повторяется мысль, что Франция ему не нравится, Италия не нравится, ему хочется в Россию, в Шахматово... Прямо можно подумать, его кто-то вынуждал отправляться в заграничные путешествия. Или это особый вид русского снобизма?
Окончание следует...
Ещё одна статья из рубрики «Культура» – статья Ольги Викторовны Наседкиной «Исаак Левитан в журнале «Москва».
Статья приурочена к 165-летию со дня рождения Левитана (1860-1900).
Мы знаем Исаака Ильича Левитана как мастера пейзажа. Менее популярны его произведения в технике пастели. И уж совсем немногие знают о печатной графике Левитана, о его работе в качестве иллюстратора в журналах, в том числе и в журнале «Москва».
Но начинается статья с описания детских лет Исаака Львовича, с его учёбы в Училище живописи на Мясницкой, куда родители отдали его в возрасте 13 лет следом за старшим братом Адольфом, который учился уже во втором классе. На четвёртом году обучения Левитан перешёл в класс пейзажа к Алексею Кондратьевичу Саврасову.
Братья Левитаны рано осиротели и жили очень бедно. Поэтому подрабатывать пришлось ещё будучи студентами. Исаак Львович подрабатывал преподаванием и иллюстратором в журналах.
В издательстве журнала «Москва» 22-летний Левитан появился в 1882 году.
Статья проиллюстрирована графическими работами Левитана.
Переходим к очередному литературному расследованию Галины Дербиной «Булгаковские шарады» (начало было в №3).
В сегодняшней главе автор рассматривает путь Иешуа на Лысую гору и крестный ход Христа.
Начать надо с того, что в романе Булгакова суд над Иешуа Понтий Пилат вершил во дворце Ирода, где находился в то время. Тогда как исторические источники говорят о том, что Пилат жил в другом дворце – в Антониевой крепости. Эти здания находятся в разных местах Иерусалима, поэтому и описанный в романе Булгакова путь Иешуа совершенно не совпадает с настоящим путём, которым шёл Христос к месту своей гибели.
Иисус Христос к месту распятия шёл со своим крестом по Виа Долороза, выйдя из Иерусалима через Судные врата, с востока на северо-запад, где находилась Голгофа. Неся тяжёлый крест, он несколько раз останавливался.
«В общей сложности этих остановок девять или четырнадцать; последние пять находятся уже на Голгофе. Сегодня на каждом из этих мест построены христианские достопримечательности. Первой остановкой Иисуса является лифостротон. Он определяет начало «крестного пути Христа»
Лифостротон – это специальное место для оглашения приговоров, он состоит из каменных плит общей площадью 1500 квадратных метров.
В романе Булгакова Иешуа двигается на Лысую гору (одно из названий Голгофы) другим путём – от дворца Ирода, с юго-запада по дороге, ведущей на запад.
«Никакого креста Иешуа не нёс, более того, он не шёл до места казни, а вместе с двумя разбойниками ехал. Осужденные сидели на повозках с «белыми досками на шее, на каждой из которых было написано «Разбойник и мятежник» на двух языках – арамейском и греческом».
Эта дорога вела к Хевронским (Яффским) воротам города.
Даже кресты по описаниям исторических источников и в романе Булгакова были разными. Настоящий крест был четырёхугольным, а крест Иешуа был в виде буквы «Т»; впрочем, даже слово «крест» у Булгакова не употребляется, везде говорится «столб».
«Казнимых вешали на столбах при помощи верёвок, то есть привязывали ими к верхней перекладине, которая к основному столбу прибивалась перпендикулярно сверху».
Так зачем понадобилось Булгакову менять место жительства Пилата и прокладывать иной путь Га-Ноцри на гору?
«Отвечу сразу. В этих изменениях читается ещё одно очень важное указание писателя: у Иисуса и Иешуа разные дороги к месту казни, а значит, выражаясь образно, у них совершенно различные по смыслу духовные пути.
Крест, на котором распяли Иисуса, является главным символом христианства. Именно поэтому у Иешуа креста не было, поскольку он не имеет никакого отношения к великому подвигу Иисуса и Его последователям – христианам… В очередной раз литературное расследование привело меня к выводу, что в образе Иешуа писатель заключил кого угодно, но только не Христа, то есть не Спасителя человечества»
Интересные и неожиданные выводы, не правда ли?
Продолжение следует…
Статья Михаила Ивановича Ордынского-Давидова (р.1954) «Жизнь с Христом в своём сердце» посвящена Ф.М.Достоевскому.
Тема статьи - Достоевский как истинно православный верующий.
«Одно из направлений богоборчества – утверждение, что многие великие люди, и в частности литераторы, являлись атеистами. К безбожникам причисляют Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тургенева, Льва Толстого, Есенина, Блока и многих других. Дошла очередь и до Достоевского»
Первым, кто высказал сомнение в наличии веры в Бога у Достоевского, был Стефан Цвейг в своём произведении «Три мастера: Бальзак, Диккенс, Достоевский». Цвейг пишет:
«Достоевский проповедует веру в Бога, в Которого не верит сам».
И в другом месте:
«Все герои Достоевского – и не последний из них он сам – носят в себе сатану»
Н.А.Бердяев считал, что
«Все герои Достоевского – он сам, различная сторона его собственного духа».
Поддерживал Бердяева и Дмитрий Мережковский. Другие исследователи творчества писателя, например, преподаватель кафедры общеобразовательных и гуманитарно-социальных дисциплин Пермского филиала Финансового университета А.В.Лесевицкий, на которого наиболее часто ссылается автор статьи, считали его психопатом, эпилептиком и невротиком. Да, на самом деле, Достоевский страдал эпилепсией.
«Однако 50-летнее научное изучение истории его болезни не обнаружило у него ни когнитивных (умственных) нарушений, ни навязчивых идей».
И дальше М.И.Ордынский-Давидов высказывает свою точку зрения, рассматривая актуальный для Православия вопрос о вере Ф.М.Достоевского.
Подробно описано детство писателя, его ближайшие предки, его родители, воспитание в семье Достоевских. Даже общение с Белинским и Петрашевским не повлияло на христианское мировоззрение Достоевского, даже будучи разжалованным в солдаты, он оставался набожным.
В статье дан и подробный анализ романов Достоевского – «Идиот», «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание».
В последней главе своей объёмной статьи Ордынский-Давидов пишет:
«Я убеждён, что именно на каторге произошло морально-нравственное перерождение Достоевского, очищение его от последних следов западно-либеральных идей, обращение к простому народу и единение с ним, открытие «русского мира», новое обретение «сияющего лика Христа», жажда жить по Евангелию. Вера его закалилась и стала главным смыслом жизни, наравне с литературой. Но и все свои литературные сочинения он сейчас писал и оценивал с позиции Православия».
В рубрике «Московская тетрадь» - статья Александра Васькина «Писатели Арбата. Анатолий Луначарский».
Статья приурочена к 150-летию со дня рождения наркома просвещения СССР А.В.Луначарского.
Анатолий Луначарский был одним из самых образованных советских наркомов: он прослушал курс философии и естествознания в Цюрихском университете. Сейчас мало кто помнит, но он был драматургом, поэтом, переводчиком, критиком, журналистом. Он писал пьесы, рассказы, фарсы, сценарии к фильмам, критические этюды, статьи по искусству и науке, религии и марксизму.
«Луначарский был внебрачным сыном действительного статского советника Александра Антонова и Александры Ростовцевой, дочери директора Черниговских училищ. Но фамилию, отчество и дворянство он унаследовал от отчима – Василия Луначарского, который тоже был рождён вне брака (отец отчима – польский помещик Чарнолуский). Вот и получилась такая анаграмма: Чарнолуский стал Луначарским».
Основная часть статьи посвящена истории дома 9/5 в Денежном переулке, где жил Анатолий Васильевич Луначарский. Этот дом раньше принадлежал известному московскому адвокату Михаилу Львовичу Мандельштаму, дальнему родственнику Осипа Мандельштама. После революции в этом здании расположился Неофилологический институт, а в 1922 году в том же доме поселился Луначарский со своей второй женой - актрисой Натальей Александровной Розенель (урождённой Сац – она была сестрой композитора Ильи Саца).
Луначарский сыграл большую роль в привлечении творческой интеллигенции на сторону советской власти. Он помогал всем, кто обращался к нему: Андрею Белому, Марине Цветаевой, Борису Пастернаку, многим другим. По его инициативе был организован Дворец искусств на Поварской, в бывшей усадьбе Соллогубов. А квартира Луначарских в Денежном переулке стала настоящим салоном.
После смерти Луначарского в 1933 году и его супруги в 1962 году в квартире открылся музей Луначарского. В настоящее время музей не работает. Но на доме в Денежном переулке висит роскошная мемориальная доска.