Если бы кто-то сказал мне в двадцать лет, что самым трудным испытанием окажется не молодость и не бедность, а вдруг навалившееся одиночество к старости, я бы не поверила.
Тогда всё казалось простым: растить детей, работать, строить быт, не думать о себе да как-нибудь уж переживём сложные дни.
У меня, как у тысячи женщин, вся жизнь делилась на «для семьи» и «для себя». Вторая часть была похожа на редкую награду - красивый платок, чай с подругой, час спокойного чтения поздно вечером, когда все уснули. И всё это принималось как роскошь среди бесконечных хлопот. Дети всегда были на первом месте: всё ради них, всё для их будущего, чтобы им жилось легче, чем мне.
Сейчас мне семьдесят, и вот какая правда открылась: даже если десятки лет живёшь для любимых, отдаёшь силы и себя без остатка, вовсе не гарантировано, что на склоне лет тебя не постигнет тишина, которой боялась всегда
Я не упрекаю своих сына и дочь. Они трудятся, у них своя суета, заботы, карьера, дети. И всё же где-то внутри глубоко сидит болезненное недоумение - почему получается так, что вся жизнь положена к их ногам, а они всё дальше, всё реже появляются за этим старым столом?
Я не сторонник громких жалоб на неблагодарность - миллионы матерей молча переносят похожее. Но однажды, сев одна пить чай на кухне, словила себя на горькой мысли: неужели не заслужила и просто человеческого внимания? Неужели воспоминания о бессонных ночах, лекарственных настоях, сэкономленных деньгах на моё платье ради их успеха - всё это растворилось, как будто и не было?
Дети ещё звонят, но иногда. Вежливо, по делу, их фразы укорачиваются год за годом, будто боясь зацепиться за что-то настоящее и подольше повисеть на линии. Встречи все реже, праздники, как всегда, у кого-то из них, а я будто лишняя.
Сидеть весь вечер, заниматься внуками, даже когда болит спина, я готова - ради смеха, их живых глаз, раз в полгода объятий. Но приходит и другой вечер, когда никто не заходит, даже не вспоминает, что скучаю, что жду их всем своим прошлым и настоящим
Однажды в разговоре с соседкой вырвалось вслух: все делала для детей, жила для них, а они меня бросили, и так жёстко! Стало неловко, она, как могла, пожалела, я махнула рукой - у всех так или почти так, об этом не принято кричать.
Разбирая старые письма, поднимаешь пласты собственной судьбы, где смешано всё самое дорогое и тяжёлое. Мечты, что дети будут приходить часто сами, а не когда позовёшь или попросят передержать внуков, рушатся прежде всего не от злобы, а от тоски по живому участию.
Когда-нибудь, возможно, они узнают, как горько быть нужной только по расписанию.
Я бы никогда не посоветовала ни одной молодой женщине растворяться полностью в роли матери. Не стоит жить лишь их интересами, даже если это кажется самым верным и естественным на свете. Когда дети уйдут - а они всегда уходят, - останешься наедине с самой собой. Важно, чтобы осталась и жизнь, а не только пустота, выжженная чужими проблемами.
Каждая встреча в очереди в поликлинике или в аптеке - это короткий обмен историями между такими же бабушками.
Все, как под копирку, ждут звонка детей, обсуждают, что не пускают пожить, забываются про день рождения. Простая человеческая близость оказывается для стариков самым актуальным вопросом. Где-то есть внуки, а где-то и этого не осталось: только телевизор, чай с сухариками и долгий вечер.
Иногда по ночам приходят воспоминания - вот сын мал, рисует на обоях, вот дочь учится вязать, путаный клубок застревает в её маленьких пальцах. Всё ещё можешь повторить, как утешала, как ругала несправедливо, как ждала от них первой оценки, первого продвижения.
Удивительно, как много лет отмеряешь счастье исключительно их смехом. А теперь смотрит на тебя другое отражение в зеркале - более зрелое, усталое, удивляющееся собственной незаметности.
Что с этим делать? Перестать ждать от детей невозможного. У них всегда будут свои маленькие и большие миры, где для старших не всегда найдётся уютное место, как бы ни хотелось верить в обратное. Перестроить надежды и перестать напоминать о себе только мольбами и жалобами - это честный взгляд на вещи.
Вторая и правда важная вещь - искать смысл вне семьи.
Не поздно попробовать что-то новое, вложить заботу в себя и в друзей, открыть книгу, записаться в клуб, начать любить себя и жизнь такую, какая есть. Забота о себе возвращает интерес к дню, затмевает укол одиночества в самых обыденных мелочах.
Не бойтесь открыто разговаривать с детьми - объясните, что чувствуете пустоту, но не делайте упрёков. Говорите о чувствах, а не претензиях - взрослые дети слышат доброту, но глухи к упрёкам.
Ведь что останется, когда придёт старость? Важно не только, сколько раз купила сыну сапоги или дочери шарф. Важно, чтобы сохранилась та часть души, которая любит саму себя не меньше, чем всех других.
Несмотря на годы жертвенности, беречь себя, не растворяться полностью, чтобы не проснуться однажды с мыслью, что вся любовь к детям ушла без остатка, а к себе так и не успела появиться.
Пусть для кого-то заботиться о себе - чуждо и непривычно, но другого способа не раствориться в тоске просто нет. Я стараюсь придумывать новый день так, чтобы впустить радость не только из редких визитов, а из собственных решений. Пусть дети не всегда рядом, но себя не теряю из виду. Да и кто, если не мы сами, подарит себе улыбку и чашку горячего чая ровно тогда, когда сердце вдруг заслоняет ледяная тишина?
Может, именно честное признание в своих чувствах убережет женщин и бабушек от той обиды, которая годами прорастает в тишине. И пусть у каждой старости будет не только ожидание редких звонков, но и новые, свои смыслы, пусть даже рожденные без поддержки и чужими руками.