Лариса застряла в вечерней пробке на Садовом кольце, и каждая минута нахождения в этом металлическом загоне добавляла градус её бешенству. Кондиционер гудел, выдувая ледяной воздух, но внутри всё кипело. Она снова и снова прокручивала в голове вчерашний разговор.
– Мам, я сегодня буду поздно! – крикнула Кира, уже стоя в дверях. На ней была дурацкая, рваная юбка выше колен и слишком яркая помада. От дочери пахло слишком вызывающими (по мнению матери) духами и дерзостью.
– Куда? В такое позднее время? С кем? – собственный голос прозвучал для Ларисы визгливо и беспомощно, голос такой «мамаши», которой она боялась стать.
– Со взрослыми людьми! – бросила Кира и захлопнула дверь. В квартире на Пречистенке воцарилась тишина, такая гулкая, что в ушах звенело.
«Взрослые люди». Одним из этих «взрослых людей», как с кислой радостью доложила бабушка Валентина, оказался некто Игорь. Непутёвый хулиган. Работает на какой-то захудалой станции техобслуживания у своего отца. В районе улицы Кирпичные Выемки. Улица с таким названием казалась Ларисе приговором, символом всего серого, пошлого и неправильного. Туда она и ехала, но ехала не просто поговорить, а громить. Ехала вернуть всё на круги своя, как она возвращала к жизни провалившиеся проекты в издательстве. Жёстко, быстро, без сантиментов.
СТО, где работал жених Киры, оказалась именно такой, какой она её себе представляла: два грязных ангара, горы старых покрышек, как чёрные беззубые улыбки, и лужи неопределённого цвета. Воздух был густой, сладковато-едкий, им невозможно было дышать полной грудью. Лариса, щёлкнув ключами от «мерседеса», почувствовала себя белой цаплей на свалке. Её каблуки тонко цокали по бетону, покрытому трещинами и масляными разводами.
– Мне нужен Игорь Вольский, – сказала она парню в замасленном комбинезоне. Голос прозвучал так холодно и высоко, что даже ей самой стало не по себе.
Парень, не отрываясь от двигателя какого-то древнего «жигуля», кивнул головой в сторону двери с потёртой табличкой «Администрация».
Дверь скрипнула. В маленькой комнатке, пропахшей старой офисной пылью, сигаретами и крепким чаем, за столом сидел мужчина. Он что-то писал, низко склонив голову над бумагами. Седые пряди падали на лоб. Широкая спина под простой синей рубашкой напряглась от сосредоточенности.
– Извините, – начала Лариса, цепляясь за формальность, как за якорь. – Я ищу Игоря Вольского. Это Вы его отец?
Мужчина поднял голову и время… время остановилось, споткнулось и рухнуло в какую-то тёмную, забытую шахту памяти.
Лариса узнала его сразу. Не просто узнала – её тело узнало раньше сознания. В животе ёкнуло, как при виде внезапной пропасти под ногами, в висках застучало. Это были его глаза – серые, с лучиками морщинок у уголков, пронзительные. Тот же твёрдый, упрямый подбородок, теперь покрытый серебристой щетиной и шрам – маленький, белый шрамик над левой бровью – память о падении с мотоцикла, когда он вез юную Ларису с дачи, и она, обняв его за талию, кричала от восторга и страха.
– Лариса? – прошептал мужчина. Его голос, когда-то звонкий и насмешливый, стал низким, хрипловатым, будто простуженным от вечной гари и солярки.
Хозяин СТО медленно поднялся, и стул отъехал назад со скрипом. Он смотрел на неожиданную гостью, не мигая, будто видел призрак. Взгляд скользнул по её идеально уложенным волосам, по жемчужной серьге, по дорогому пальто – изучая, сравнивая, узнавая.
– Андрей, – выдохнула Лариса и это имя, пролежавшее на дне души четверть века, обожгло губы, как глоток крепкого спирта.
В ушах зазвенело. Ярость, с которой она вошла сюда, испарилась, оставив после себя вакуум, звенящую пустоту. Она вдруг с болезненной остротой ощутила духоту этой конуры, увидела потёртый линолеум на полу, трещину на стене. Увидела его рабочие, крупные руки с порезами и пятнами машинного масла, которые не смываются до конца. Этими руками он когда-то держал её лицо…
– Лариса Дмитриевна, – сказал он наконец, и в его интонации не было насмешки. Была лишь констатация дистанции, которую жизнь проложила между ними. Огромной, как пропасть. – Что… привело Вас в наши края? – Мужчина улыбнулся старой, знакомой, чуть кривой улыбкой и от этой улыбки у Лары перехватило дыхание.
– Я… моя… – язык заплетался. Она приехала громить хулигана, сына какого-то автомеханика, а перед ней стоял Андрей. Её Андрей. Первая, безумная, запретная любовь, которую родители выжгли калёным железом из её жизни. «Он тебе не пара, Ларка. У него нет будущего. Ты разрушишь себе жизнь, а вот Александр Петрович – серьёзный человек. За ним – как за каменной стеной». И вот теперь сын Андрея… его сын…
– Твой сын, – с трудом выдавила она, глотая ком в горле, – Игорь. Он встречается с моей дочерью. С Кирой. И я… я хочу, чтобы это прекратилось.
Андрей не ответил сразу. Он смотрел на неё, и в его глазах мелькало что-то сложное: боль, понимание, какая-то старая, давно запрятанная усталость.
– Игорь, – произнёс он имя сына мягко, – парень с характером. Горячий, но честный. Не подлец.
– Он её погубит! – вырвалось у Ларисы, и голос её вдруг сорвался. – Она неузнаваема! Она… она забросила занятия актерского мастерства и танцы, пропадает в клубах! После смерти отца она… – Лариса замолчала, боясь расплакаться здесь, перед ним.
– После смерти отца ей плохо, – тихо сказал Андрей. Он обошёл стол и стоял теперь совсем близко. От него пахло кожей, металлом, моторным маслом и чем-то ещё, простым и мужским. Запах, который будил в памяти шум дождя за окном и тепло его рук на своей талии. – А мой Игорь… он, наверное, пытается поддержать твою дочь, отвлечь, как умеет.
– Как умеет?! – вспыхнула Лариса, но уже без прежней силы. Её критика тонула в тихом море его спокойствия.
– Да. Не по-вашему, Ларис. Не по-богатому. – Он снова назвал её так, по-старому, и сердце её дико и глухо стукнуло. – По-простому. Пойти, погулять, послушать громкую музыку. Может, и выпить чего… Чтобы забыться. Ты разве не помнишь, как это бывает?
Андрей смотрел прямо на неё, и в его взгляде был вопрос. Вопрос о них. О том, как они когда-то пытались забыться друг в друге от всей этой давящей правильности, которую им навязывали.
Лариса отступила на шаг. Голова кружилась. Здесь, в этой убогой конторе, перед этим зрелым, но таким родным мужчиной, рушилась вся её сегодняшняя уверенность. Она приехала спасать дочь от чужого, плохого парня. А обнаружила, что дочь связалась с сыном её собственной, недожитой, похороненной заживо юности. Это было слишком. Мозг отказывался это складывать в логичную картину.
– Скажи ему… – прошептала она, уже хватая ртом воздух, – просто… пусть он будет с ней… осторожнее. Пожалуйста.
Она повернулась и почти выбежала из кабинета,спотыкаясь на пороге. Вырвалась на улицу, под холодное небо, густо налитое городским светом, села в машину, захлопнула дверь. Тишина салона оглушила. Лариса опустила голову на руль и зажмурилась, но перед глазами всё равно стояло усталое, изменившееся лицо Андрея.
Она приехала требовать и угрожать, а уезжала с ощущением, что только что земля ушла у неё из-под ног не из-за Киры, а из-за самой себя. Из-за того, что прошлое, которое она думала похороненным навсегда, оказалось живым и дышало тем же воздухом, что и её дочь.
****
По дороге домой, Лара совсем не замечала огни фонарей и фар за окном «Мерседеса». Они плыли, сливаясь в слепящие жёлтые полосы, а в голове у Ларисы стоял оглушительный гул от сегодняшней неожиданной встречи. Но теперь к нему примешивалось нечто иное — не просто — медленно поднимающаяся со дна души густая, тяжёлая муть воспоминаний.
«Он женат. Его жена Зоя беременна», — чеканя каждое слово сказала много лет назад мать Лары, Валентина Николаевна.
Мама выложила перед Ларисой эти слова на кухне их воронежской квартиры как убийственный козырь. Говорила она тихо, с ледяным, беспощадным торжеством. А отец, Дмитрий Иванович, молча курил у окна, всем своим видом показывая, что решение принято и обжалованию не подлежит.
Лариса ехала сейчас по московской ночной улице, а перед глазами стоял пыльный, пропахший акацией Воронеж. Лето 1999-го. Восемнадцатилетняя Лариска Казанцева, отличница, гордость семьи, влюблённая до беспамятства, чуть не задохнулась тогда от этих слов.
С Андреем она познакомились на репетиции студенческого спектакля в политехе, куда её, филологиню, пригласила подруга. 23-летний Андрей Вольский с физфака, отвечал за свет. Невысокий, но такой живой, с глазами, в которых искрилось постоянное веселье. Он громко смеялся, носил потертую кожанку и умел чинить что угодно — от микроволновки в буфете до подругиного «Запорожца».
Это был молодой человек из другого мира — мира мастеровых, гаража за городом, походов с палатками и гитары у костра. Для Ларисы, выросшей среди книг и разговоров о высокой политике в редакции отцовской газеты, он был как глоток свежего, ветреного воздуха. Студентка Казанцева совершенно потеряла голову. Совершенно!
Любовь нагрянула внезапно и навсегда и вот они уже встречаются тайком. А потом её родители, узнав, что она «закрутила» роман с каким-то «технарём из простой семьи», пришли в ужас.
— У него нет перспектив, Ларочка! Он тебя потянет на дно! – то и дело взволнованно твердила мать.
Но для Лары, Андрей был самой главной перспективой. Он говорил о том, что откроет своё дело, мастерскую. А она грезила, как будет ему помогать, как они будут вместе строить свою счастливую жизнь. Настоящую, а не придуманную родителями.
А потом случилось то, о чём она не думала. Оказалось, у этого свободного, весёлого парня есть маленькая, тёмная квартирка на окраине и… жена Зоя. Соседка по дому, с которой он, по его сбивчивым, полным стыда объяснениям, «закрутил» год назад, а потом был вынужден жениться, когда она забеременела. Женился он без любви, по глупости, из чувства долга.
— Я её не люблю, Ларис. Я люблю тебя, а с ней разведусь, — клялся Андрей, держа Ларису за руки, а у самого в глазах стоял животный ужас.
Но развестись не получилось. Беременная Зоя, тихая, невзрачная девушка, оказалась крепким орешком. Она плакала, умоляла, ходила к его родителям, а когда поняла, что Андрей твёрд, просто сказала:
— Нет. Я не дам развод. По закону ты не можешь. Я мать твоего ребёнка.
Она воспользовалась своей, как тогда казалось Ларисе, «убогой» женской хитростью — стать щитом из собственной беспомощности.
И в этот момент отец Ларисы Казанцевой, Дмитрий Иванович, получил «повышение» — перевод в Москву. Родители называли этот переезд спасением, но Лариса чувствовала только опустошение…
— Мы тебя спасаем, дочь, от этого непутевого женатого парня, от позора, от жизни в нищете, – захлебываясь кричала мать.
Родители умоляли Лару, давили, почти силой посадили в поезд. Прощание с Андреем было коротким и горьким. Он стоял на перроне, сгорбленный и разбитый, а она в купе, зажатая между матерью и отцом, плакала в подушку, чувствуя, что лучшая часть её души остаётся на этом пыльном воронежском перроне навсегда.
В Москве папа как всегда по-беспокоился. Лару без проблем и каких либо усилий перевели в хороший ВУЗ и казалось, что вскоре все наладится, но пустота внутри, которую надо было чем-то заполнить, никуда не делась.
Тоска разъедала Лару до тех пор, пока она не встретила Александра Петровича Гольданского. Богатый, уже немолодой, сорокатрехлетний вдовец был другом отца. Спокойный, мудрый, с добрыми глазами. Он не был похож на бурю, как Андрей и поэтому в него невозможно было влюбиться с первого взгляда. Но в него можно было постепенно, по крупицам, вернуть веру в людей. Он не требовал страсти.
Александр предложил Ларисе заботу, уважение и надежность, о которой так мечтали её родители. Лара вышла замуж без любви. Из благодарности. Из чувства долга перед родителями, спасшими её. Из усталости.
И постепенно, год за годом, случилось чудо. Лариса полюбила своего мужа. Не безумной, юношеской любовью, а тёплой, глубокой, надёжной. Он стал её лучшим другом, опорой, отцом её ребёнка – дочери Кирочки, которая обожала своего отца. В общем, Лариса сумела построить успешную, благоустроенную, правильную жизнь. А издательский дом «Белое солнце», основателем которого являлся муж Ларисы, стал памятником не только таланту Александра Петровича, но и их общему, нажитому годами взаимопониманию.
А потом Александр умер… Просто взял и ушёл, оставив Ларису в этом огромном, холодном доме с дочерью, которая стала в последнее время совсем чужой, и с пустотой, которая оказалась куда страшнее той, воронежской.
Машина сама свернула в знакомые ворота, подъехала к подъезду. Лариса выключила зажигание и сидела в темноте, глядя на огонёк в окне их гостиной.
Вот оно… Параллель, от которой стынет кровь.
Тогда — она, молодая, влюблённая, бунтующая против родителей, которые видят в её избраннике угрозу.
Сейчас — Кира, молодая, влюблённая, бунтующая против неё самой, видящей в Игоре угрозу.
Тогда — сама Лирса попала в ловушку обмана, ведь её Андрей был женат. Обман.
Сейчас — возлюбленный Кирочки, Игорь… что он? А он оказался сыном Андрея, сыном её прошлого, боли, её несостоявшегося выбора.
Сейчас Ларисе было очень страшно, но одновременно в душе теплилась надежда на то, что может быть, хотя бы ее единственная дочь будет счастлива.
Головная боль накрыла Ларису волной и она с силой потёрла виски. Нет. Не может быть. История повторяется, только в более извращённой форме. Она не допустит, чтобы Кира наступила на те же грабли. Не допустит.
С решимостью, в которой было больше отчаяния, чем уверенности, Лариса Дмитриевна Гольданская вышла из машины и твёрдыми шагами направилась к дому. Надо сейчас же поговорить с Кирой. Сейчас же! Пока воспоминания не выели из неё всю злость, оставив только леденящий ужас и понимание, что жизнь, кажется, сыграла с ней злую, двойную шутку.
Ключ с трудом повернулся в замке — руки Ларисы предательски дрожали. Она вошла в прихожую их просторной квартиры на Пречистенке, где пахло полировкой для мебели и тишиной, купленной за большие деньги и сразу же наткнулась на этот взгляд. Пристальный, жадный, полный тревожного ожидания.
Мать еще не ложилась. Валентина Николаевна сидела, точнее, восседала на краешке белоснежного дивана в гостиной, словно караульный на посту. На ней был шёлковый халат с вышивкой, а лицо, несмотря на поздний час, сохраняло безупречный макияж — маска светской дамы, которую госпожа Казанцева не снимала даже дома.
— Ну? — мать начала сразу же наседать. Сию минуту, прежде чем Лариса успела снять пальто. – Удалось поговорить с этим… субъектом? Он отстанет от нашей Кирочки?
Лариса молча повесила пальто, стараясь оттянуть момент. В горле стоял ком. Как сказать? С чего начать?
— Игоря не было на рабочем месте. Я его не застала, – наконец выдавила она, отвернувшись и делая вид, что разглядывает собственное отражение в зеркале прихожей. Бледное, с тёмными кругами под глазами.
— Аааа, ясно! Ничего тебе доверить нельзя. Уж лучше бы я сама поехала. Ну, хорошо! Хотя бы с отцом этого хулигана тебе удалось встретиться? Ты, я надеюсь, объяснила ему всё внятно? Хотя бы о том, что его отпрыск путается с девушкой не его круга, и что мы не намерены терпеть…
— Мама, не кричи, пожалуйста, — голос Ларисы сорвался, прервав этот поток. Она обернулась. — Там был… был отец Игоря.
— Ну, и? Не томи, рассказывай! Что он сказал? Будут принимать меры?
Лариса закрыла глаза на секунду, собираясь с силами. Воздух в квартире казался густым и удушающим.
— Его зовут Андрей Вольский, понимаешь? Понимаешь о ком я говорю?
Наступила тишина. Лариса видела, как лицо матери медленно менялось. Сначала на нём застыло недоумение, потом мысль, как молния, прорезала сознание, и Валентина Николаевна побледнела так, что даже помада на её губах стала казаться лиловым синяком.
— Андрей… Вольский? — она произнесла имя отрывисто, словно пробуя его на вкус и находя его горьким и ядовитым. – Не может быть. Совпадение. Фамилия… обычная. Мало ли Вольских в Москве? И потом… он же в Воронеже, правда? Он же там и живет? — Валентина Николаевна с надеждой заглянула в глаза дочери.
— Это он, мама, — тихо сказала Лариса, опускаясь на пуфик, силы внезапно оставили её. – Он самый. Узнал меня сразу.
Валентина Николаевна вскочила с дивана, шёлк халата гневно зашуршал.
— Этого не может быть! Это какой-то кошмар! Проклятие! – её голос, обычно столь размеренный и сладковатый, резко взвизгнул. – Эти Вольские! Сначала папаша хулигана чуть не испортил тебе жизнь, а теперь его выр…док вернулся, чтобы испортить жизнь Кире! Какая мерзкая, какая подлая ирония судьбы! Надо действовать! Срочно…
Уважаемые читатели, на канале проводится конкурс. Оставьте лайк и комментарий к прочитанному рассказу и станьте участником конкурса. Оглашение результатов конкурса в конце каждой недели. Приз - бесплатная подписка на Премиум-рассказы на месяц.
Победители конкурса.
«Секретики» канала.
Самые лучшие и обсуждаемые рассказы.