Пьеса-мем в нескольких сценах по мотивам Ивана Гончарова
Действующие лица:
САША АДУЕВ — двадцать с хвостиком, романтик, начинающий автор, ведёт канал «Чистое чувство».
ПЁТР ИВАНЫЧ — его дядя, топ-менеджер/инвестор, человек KPI и холодного кофе.
АННА ПАВЛОВНА — мама Саши, живёт в «маленьком городе с большим сердцем» и большим голосом.
НАДЯ — девушка, которая умеет говорить «мы в ресурсе» и «я не про это».
ЛИЗА — офисная реальность: ассистентка, календарь, переговорки, «у вас пять минут».
ХОР АЛГОРИТМОВ — голоса рекомендаций, трендов и уведомлений.
Сцена первая.
Кухня в провинции. Утро. На столе чай, мятая рубашка, чемодан.
САША печатает что-то в телефоне так, будто спасает мир. АННА ПАВЛОВНА кладёт в чемодан контейнеры с едой, как будто собирает сына в экспедицию на Марс.
АННА ПАВЛОВНА. Сашенька, ты хоть там ешь нормально. Там эти ваши города — всё на доставках, всё без души.
САША. Мам, в городе душа просто в подписке.
АННА ПАВЛОВНА. Ага. А сердце тоже по промокоду?
САША. Я еду не за сердцем. Я еду за судьбой.
АННА ПАВЛОВНА. Судьба у тебя в чемодане. Носки. Тёплые.
САША (торжественно). Мам, я везу в столицу главное: чувство. Я везу идею. Я везу…
АННА ПАВЛОВНА. Диплом ты везёшь?
САША. Диплом — это документ. А чувство — это капитал.
АННА ПАВЛОВНА. Капитал… Господи, только не начинай.
САША (встаёт на стул, как на сцену). Я напишу книгу, которая заставит их…
АННА ПАВЛОВНА. Кого — их?
САША. Всех. Чтобы они плакали и звонили бывшим. Чтобы у них дрожали руки. Чтобы у них…
АННА ПАВЛОВНА. Чтобы у них отопление было. Это полезнее.
САША. Я еду к дяде. Он меня поймёт. Он человек дела, но в душе…
АННА ПАВЛОВНА. В душе он бухгалтерия.
САША. Не говори так. Он в столице. Он видел жизнь.
АННА ПАВЛОВНА. Он видел жизнь и поставил ей оценку «удовлетворительно».
САША (сжимает телефон). Всё равно. Я должен. Время пришло. Я чувствую знак.
АННА ПАВЛОВНА. Какой знак?
САША (показывает экран). Видишь? «Ваш пост набрал 999 лайков». Это судьба.
АННА ПАВЛОВНА. Это не судьба, это дети без присмотра.
САША. Мам, не разрушай миф.
АННА ПАВЛОВНА (целует его в лоб). Езжай. Только помни: столица любит умных, а ломает мечтательных.
САША. Мечтательных она не ломает. Она их монетизирует.
ХОР АЛГОРИТМОВ (откуда-то из телефона, шёпотом и звоном).
Рекомендуем: «Как стать собой за 30 дней».
Рекомендуем: «Пять привычек успешного циника».
Рекомендуем: «Твой дядя рядом».
Занавес.
Сцена вторая.
Офис-аквариум. Стекло, переговорки с названиями «Маяковский», «Креатив», «Сделка».
ЛИЗА держит планшет, как щит. САША входит с чемоданом и выражением лица «я сейчас спасу литературу».
ЛИЗА. Вы к кому?
САША. Я к дяде. Я — Саша Адуев.
ЛИЗА (не моргая). У нас два Адуева: один подрядчик по вентиляции, второй ваш. Какой вы?
САША. Я — человеческий.
ЛИЗА. Тогда сюда. Подпишите NDA.
САША. Но я же семья…
ЛИЗА. У нас тут все семья. Особенно отдел безопасности.
САША подписывает, как будто это посвящение.
ЛИЗА. Пять минут. Если вас не вынесет реальность — вызову вам пропуск.
САША. Реальность? Я её как раз привёз — показать.
ЛИЗА уходит, оставляя Сашу среди стекла. Саша смотрит на людей в костюмах: они ходят быстро, как будто за ними гонится смысл.
Сцена третья.
Кабинет ПЁТРА ИВАНЫЧА. На столе ноутбук, отчёты, кофе, который уже не кофе, а принцип.
ПЁТР ИВАНЫЧ не поднимает головы.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Сел.
САША (счастливо). Дядя!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Не «дядя», а «Пётр Иванович». В столице родственность — это коррупционный риск.
САША. Я скучал. Я мечтал. Я…
ПЁТР ИВАНЫЧ (поднимает глаза, оценивает). Чемодан тяжёлый?
САША. Там книги. Там рукопись. Там… там сердце.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Сердце оставь в прихожей. Тут у нас сквозняки.
САША. Я приехал учиться жизни.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Жизнь — это не курс. Это штрафы за просрочку.
САША. Но вы ведь… вы сделали карьеру!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Я не сделал карьеру. Я отменил бедность. Это разные жанры.
САША. Я хочу быть писателем.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Писатель — профессия сезонная. А тебе нужна круглогодичная.
САША. Я не хочу «работать». Я хочу — жить.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Жить? Прекрасно. С девяти до шести.
САША. Дядя, вы циник.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Я реалист. Циник — это реалист, которого хоть раз предали без предупреждения.
САША. Но я влюблён в идеал!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Идеал? Отлично. Сколько он приносит в месяц?
САША. Он… вдохновляет.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Тогда оформи его как самозанятого.
САША (вскипает). Вы убиваете поэзию!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Я её ставлю на учёт. Поэзия без учёта — это подростковый пожар. Красиво, но потом пахнет гарью и стыдом.
САША. Я не для этого ехал. Я думал, вы скажете: «Саша, чувствуй! Люби! Страдай!»
ПЁТР ИВАНЫЧ. Страдай дома. В столице страдание дорого.
САША. Я хочу в свет! Я хочу в круг людей искусства!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Круг людей искусства — это те же менеджеры, только они называют отчёты «манифестом».
САША. Но я ведь талант!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Талант — это привычка заканчивать начатое. Посмотрим, есть ли она у тебя.
САША. Я принёс вам свою повесть.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Оставь. Я почитаю.
САША сияет, как лампочка, которая ещё не видела счета за электричество.
ПЁТР ИВАНЫЧ нажимает кнопку интеркома.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Лиза, устройте Александра в отдел. Пусть почувствует жизнь на практике.
САША. В какой отдел?
ПЁТР ИВАНЫЧ. В тот, где мечты превращают в задачи.
Сцена четвёртая.
Коворкинг, вечером. Саша с ноутбуком. Появляется НАДЯ: модная, лёгкая, вечно занятая самой собой.
ХОР АЛГОРИТМОВ время от времени вставляет комментарии уведомлениями.
НАДЯ. Ты тот самый Саша?
САША (встаёт). Я.
НАДЯ. Я читала твой пост про «одиночество как утренний туман». Милота.
САША. Это не милота, это боль.
НАДЯ. Боль — это когда у тебя дедлайн и мастер-майнд. А у тебя — контент.
САША. Надя, вы… ты понимаешь меня?
НАДЯ. Я понимаю тренды. Ты в тренде.
САША. Я хочу настоящего.
НАДЯ. Настоящее — это то, что не стыдно выложить.
САША. Я мечтаю о любви, которая не боится тишины.
НАДЯ. Тишина плохо заходит.
САША. А сердце?
НАДЯ. Сердце — это хорошо. Если без токсика и с уважением к границам.
САША. Я готов разрушить всё ради тебя.
НАДЯ. Не надо разрушать. Давай созидать. Например, совместный подкаст.
САША. Я хочу — жить.
НАДЯ. Я тоже. Поэтому у меня расписание.
ХОР АЛГОРИТМОВ.
У вас совпадение: 63%.
Рекомендуем: «Как не привязаться за три свидания».
Рекомендуем: «Психология дистанции».
САША. Надя, скажи: ты веришь в судьбу?
НАДЯ. Я верю в воронку продаж. Судьба — это верх воронки.
САША (тише). А если я скажу, что люблю?
НАДЯ (улыбается, как человек, который уже это слышал и сохранил шаблон ответа). Саша, это так красиво. Давай не будем спешить с ярлыками.
САША. Я не ярлык. Я чувство.
НАДЯ. Чувство — это важно. Но сначала — терапия, потом — отношения.
САША (падает обратно на стул).
НАДЯ. Не грусти. Ты очень перспективный.
САША. Перспективный… как ипотека.
НАДЯ. Ну вот видишь: уже взрослеешь.
Она уходит, не драматично — деловито. Саша смотрит ей вслед, как будто его только что мягко, вежливо и профессионально оставили.
Сцена пятая.
Кабинет ПЁТРА ИВАНЫЧА. Ночь. Саша стоит напротив, готовый к катастрофе.
На столе лежит его повесть. На повести — стикер: «Надо обсудить».
ПЁТР ИВАНЫЧ. Прочитал.
САША. И?
ПЁТР ИВАНЫЧ. Ты пишешь, как человек, который ещё не платил коммуналку.
САША. Это плохо?
ПЁТР ИВАНЫЧ. Это опасно. Тебя будут любить те, кто тоже не платил. А остальные будут требовать логики.
САША. Там чувства!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Там слова. Чувства — это когда ты сделал и не убежал.
САША. Вы хотите, чтобы я стал таким, как вы?
ПЁТР ИВАНЫЧ. Я хочу, чтобы ты перестал быть удобной жертвой собственной романтики.
САША. Но романтика — это смысл.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Романтика — это топливо. Смысл — это двигатель. Топливо без двигателя — просто лужа.
САША. Я люблю Надю.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Поздравляю. Сколько раз вы виделись?
САША. Три.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Значит, ты любишь не Надю. Ты любишь картинку, которую мозг дорисовал по экономии времени.
САША. Зачем вы так?
ПЁТР ИВАНЫЧ. Потому что тебя будут так. И не так вежливо, как я.
САША. Я думал, вы меня поддержите.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Я поддерживаю. Я не даю тебе красиво погибнуть.
САША. Но я хочу великих страданий!
ПЁТР ИВАНЫЧ. Великие страдания всегда начинаются с маленькой глупости, которую никто не остановил.
САША (вдруг спокойно). Тогда чему вы меня учите?
ПЁТР ИВАНЫЧ. Учись: не путай настроение с судьбой. Не путай симпатию с вечностью. Не путай вдохновение с профессией. И никогда не продавай душу за аплодисменты — аплодисменты не лечат.
САША. А любовь?
ПЁТР ИВАНЫЧ. Любовь — это когда два человека умеют жить не разрушая друг друга. Всё остальное — репетиции.
Пауза. Саша смотрит на свою повесть, будто видит её впервые — не как шедевр, а как черновик.
Сцена шестая.
Проходит время. Тот же офис. У Саши — пропуск, строгий взгляд, календарь забит. Он говорит быстрее и тише.
ЛИЗА проходит мимо.
ЛИЗА. Александр, у вас созвон через две минуты.
САША. Да.
ЛИЗА. И ещё: вам пришло письмо. От мамы.
САША (берёт письмо, но не открывает). Потом.
ЛИЗА. Потом не всегда бывает.
САША (на секунду возвращается прежний). Бывает.
ЛИЗА. Вы так уверены?
САША. Я теперь вообще во многом уверен.
Входит ПЁТР ИВАНЫЧ.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Как дела?
САША. Нормально. Планы. Метрики.
ПЁТР ИВАНЫЧ. А повесть?
САША. Я переписал. Убрал лишнее.
ПЁТР ИВАНЫЧ. Лишнее — что?
САША (после паузы). Себя.
ХОР АЛГОРИТМОВ (почти ласково).
Поздравляем! Вы стали взрослее.
Рекомендуем: «Стабильность».
Рекомендуем: «Прагматизм».
Рекомендуем: «Скука без боли».
Саша смотрит в стекло, где отражается он же — аккуратный, собранный, почти успешный. И вдруг понимает, что это отражение улыбается раньше него.
Сцена седьмая. Финальная.
Ночь. Саша дома. Открывает письмо. Читает молча. Потом говорит вслух, как будто сам себе диктует.
САША. «Сашенька, ты там как? У нас снег. Я поставила тебе варенье. Ты был маленький — любил. Я не знаю, читаешь ли ты ещё. Но если читаешь, то знай: я тебя люблю не за успех, а просто так».
Он закрывает письмо. Достаёт ноутбук. Открывает старый файл: «Повесть_черновик_1». Смотрит на первую фразу — слишком живую, слишком наивную. Улыбается.
САША (тихо).
Ну что, чувство… Давай посмотрим, живо ли ты ещё.
ХОР АЛГОРИТМОВ начинает что-то советовать, но Саша выключает уведомления. В комнате становится тихо — и впервые за долгое время эта тишина не кажется пустой.
Занавес.