Запах мандаринов и ёлки, смешанный с ароматом гуся, висел в квартире плотным занавесом.
Всё в этот вечер должно было быть идеально: первая встреча Нового года всей семьёй за пять лет.
Анна Павловна, мать и свекровь, сияла, будто начищенный самовар, наблюдая, как её взрослые дети — Ольга и Максим — накрывают на стол.
Подарки, аккуратно завёрнутые в блестящую бумагу, лежали горкой под ёлкой. Казалось, они мирно дожидаются своего часа.
Разрядил атмосферу, как всегда, Максим. Выпив рюмку за "чтобы всё было хорошо", он хлопнул себя по лбу.
— Ой, чуть не забыл! Мам, это тебе от нас с Катей. — Он протянул матери узкую изящную коробку из чёрного картона.
Анна Павловна, смущённо улыбаясь, разорвала плёнку. В коробке, на мягком бархате, лежала ручка.
Но не простая, а тяжёлая, перламутровая, с золотым пером, которое переливалось в свете гирлянд. На корпусе была черная гравировка: "Любимой маме".
— Montblanc (название фирмы), — не без гордости пояснила Катя, жена Максима, поправляя дорогое колье. — Макс выбирал сам.
Анна Павловна ахнула, повертела драгоценность в руках. Ольга, её дочь, сидевшая напротив, почувствовала, как у неё похолодели пальцы.
Она тоже дарила маме подарок. Скромный, но от души: тёплый плед, который вязала три месяца по вечерам, и хорошую книгу.
Её свёрток, уже скромно лежавший рядом с маминой тарелкой, вдруг стал выглядеть убого, как попрошайка у входа в ювелирный магазин.
— Спасибо, детки, — прошептала мама, и её взгляд неловко скользнул к Ольге. В этом взгляде читалось и восхищение, и какая-то вина за то, что один подарок затмил другой.
— Да что ты, мам, мелочи! — махнул рукой Максим. — У меня сейчас дела пошли в гору, контракт один подписал… Кстати, Оль, а тебе что подарить? А то ты всё скромничаешь. Может, тоже ручку? — он засмеялся, но в смехе был лёгкий, привычный для Ольги, укол успешного брата в адрес сестры-библиотекаря, которая сидит на своей зарплате.
— Спасибо, у меня ручки есть, — сухо ответила Ольга.
Она развернула свой подарок от матери — мягкий свитер теплого, карамельного цвета — искренне обрадовалась.
Но радость была отравлена. Её взгляд снова и снова возвращался к той чёрной коробке, которая лежала рядом с маминой салфеткой как символ превосходства.
— Ой, смотри-ка, — вдруг оживилась Катя, разворачивая подарок от Ольги.
Это была дорогая подарочная косметика из той серии, о которой Катя как-то обмолвилась.
Ольга копила два месяца. Катя улыбнулась, но это была улыбка вежливости, без искорки.
— Спасибо, милая. Как мило.
Слово "мило" резануло сильнее, чем дорого или роскошно. Оно ставило всё на свои места.
Подарок Максима был шикарным, а ее подарок — милым. Когда очередь дошла до Ольги, она развернула плоскую коробку от брата.
Внутри лежал шарф, шёлковый, с красивым узором. Почти точь-в-точь такой же, какой она купила себе на днях на распродаже.
Только, конечно, фирменный, из бутика. Максим даже не удосужился вспомнить, что у сестры уже есть похожий.
— Носи на здоровье, — сказал он, уже глядя в телефон, где ему пришло очередное поздравление от партнёра.
И тут что-то в Ольге надломилось. Это снисходительное "носи на здоровье", этот взгляд Кати на её старомодное платье, этот молчаливый вопрос в глазах матери: "Ну почему ты не можешь, как он?"
— Знаешь, Макс, — голос её дрогнул, но она заставила себя говорить ровно, — у меня уже есть такой шарф. Почти идентичный. Спасибо, конечно. Но, видимо, мы с тобой живём в таких разных мирах, что даже подарки выбрать нормально не можешь. Ты даришь не то, что нужно человеку, а то, что показывает, сколько у тебя денег.
Тут же в гостиной повисла тишина. Даже музыкальная комедия по телевизору зазвучала приглушённо.
— Оля, что ты! — испуганно воскликнула мать.
— А что я? — Ольга встала, и слёзы уже подступали к горлу. — Маме — "Монблан", чтоб все ахнули. Мне — шарф, который я сама могу купить. А ей — — она кивнула на Катю, — просто милую косметичку. Это не подарки, Макс. Это демонстрация. Кто в доме хозяин. Кто важнее. Кто успешнее.
— Да ты с ума сошла! — загремел Максим, тоже вскакивая. — Я старался! Деньги вложил! А ты, как всегда, со своими комплексами! Вечно всем недовольна!
— Деньги вложил, — повторила Ольга с горькой усмешкой. — В этом вся суть. Спасибо за шикарный вечер. С наступающим.
Она вышла из-за стола, не глядя на бледное лицо матери, на растерянное — Кати, на разъярённое — брата.
В прихожей, натягивая пальто, она услышала за дверью приглушённые голоса: возмущённый бас Максима, сдавленные всхлипы матери, успокаивающий голос Кати.
На улице падал мягкий, новогодний снег. Ольга шла, не чувствуя холода и сжимая в кармане телефон.
Он завибрировал — звонила мама. Потом ещё раз — Максим, но она не ответила.
Ольга добрела до своей квартиры, смотря на фейерверки, которые уже запускали в воздух.
В холодильнике женщина нашла недоеденную палку колбасы, сырную нарезку и пачку яблочного сока.
В новогоднюю ночь она осталась одна, не смирившись с отношением брата, снохи и матери.