Есть в русском языке парочка устойчивых выражений, которые мы иногда бросаем вскользь — вроде бы знаем, что они значат, да не очень-то задумываемся откуда вообще взялись. Ну вот "простофиля", например. Или, скажем, про какую-нибудь бумажку раздается: "да это филькина грамота!" За этими разномастными словами скрывается удивительная история — о том, как одна-единственная буква (точнее, звук) "ф", появившись когда-то давно среди славянских имен, умудрилась попасть в просак — и вместе с ней и все причудливые словечки на её основе.
Давайте разберёмся, почему "ф" стало чуть ли не клеймом для простаков и бездельников. Здесь история языка тесно переплетается с историей жизни — судеб холопов и их господ, а также большой любовью русских к околицам родного языка.
Если прислушаться к звучанию русского родного слова – что-то в духе "мама", "река", "береза" – никакого звука "ф" вы там не услышите. И дело совсем не в случайности: в праславянском этом звука просто не было! Все наши исконнославянские корни обошлись без него. Он пришел позднее, вместе с волной греческих (а потом латинских) заимствований после принятия христианства: Фома, Филипп, Фекла. Вот только сама эта иноземность чувствовалась настолько чужеродно, что раскатистое "ф" долгое время жило на обочине речи – если уж оно где появлялось в народной среде, то вызывало откровенную усмешку или раздражение.
Русская фонетика как будто сопротивлялась этому пришельцу: нередко имена превращали во что-то более привычное – так родились Фефёла вместо Феофана или Фофан из того же именословного гнезда. Если задуматься, здесь словно тот случай, когда кто-то приходит на застолье в чрезмерно вычурной одежде — вроде тоже гость и с ним нужно считаться по правилам приличия, но душа к нему лежит мало.
Переведёмся мысленно за пару столетий назад: представьте себе хозяйский двор или монастырскую вотчину — неторопливый уклад жизни и всегда несколько пастушков или конюхов среди череды дворовых людей. Встречается ли среди холопов имя на "ф"? Конечно! Вот только касается оно обычно тех, кто прирождённый простак или наивняк.
Придумайте себе такого красавца для примера: парень с широким лицом-солнышком по имени Филя (от Филиппа или даже какого-нибудь редкого Филата). Вроде и добр он, только особенно острым умом никто его не считает — ну простофиля одним словом! Не прошло много времени — само это слово стало уже не именем собственным, а насмешливым прозвищем для любого простака. Вот ведь упорная метаморфоза: ты был человеком с именем (пусть народным), а стал – собирательным образом доверчивого неуклюжего добряка.
Можно даже встретить в каких-нибудь старых текстах две параллельные версии объяснения происхождения слова "простофиля": то ли это простой человек по своему устройству мира ("проста" + "Филя"), то ли от презрительно-насмешливой оценки барина крепостному с этим именем.
Слово ведь может менять форму жизни по мере взросления языка. Так случилось с выражением "филькина грамота". Только сперва нужно понять, что такое была вообще эта самая "грамота".
В прежние времена грамотой называли всякий письменный документ – будь то царский указ или лавочная расписка на пропажу гуся. Однако стояла папка чиновничья — большая сила бумаги определялась далеко не всеми подряд. Многие грамоты были липовыми (в смысле фальшивыми), плохо составленными либо попросту никому не нужными бумагами.
Вот тут вновь возникает связь между именем-фольклором ("Филя" = дурачок/несмысленный слуга) и презрительной оценкой документа: чиновник мог выдать очередному жалобщику бумагу номинально весомую — но такую юридическую пустышку дома бы стыдно показать. Получалось что-то вроде сегодняшнего служебного футбола с бумагами ради бумаг; вот такие лукавые письма стали метко звать "филькиными грамотами" — мол, написание у нее несерьёзное (как у того самого простова Фили!), содержания толкового нету.
Представьте реакцию московского боярина XVI века на требование крепостного предъявить ему такую вот бумажку: "Ой да надрали тебе филькину грамоту... иди гуляй!" Как бы сейчас сказали про какой-нибудь сертификат от малоизвестной шараги — вроде есть бумага о прохождении курса бизнес-аналитики онлайн за одну ночь... Ну понятно же сразу: филькина грамота!
Лингвисты любят повторять: язык живёт жизнью общества. Лет через пятьдесят сменятся реалии и исчезнут сегодняшние слова–маркеры эпохи. Но есть какие-то цепкие конструкции — эталоны человеческой оценки соседей по слабости ума или надежности дел (такие как "простофиля" или наша злополучная "грамота"), которые никуда не уходят десятилетиями.
Обратите внимание: из невинной особенности фонетики вырос целый культурный пласт насмешки над теми вещами (людьми и документами), которым недостает содержания или веса внутри общества. Просто потому что однажды некто с иностранным именем оказался недостаточно ловким подмастерьем! Подобная филологическая драматургия появляется во многих языках мира (например албанское презрение ко всему ’турецкому’, французские каламбуры вокруг немецких фамилий).
Очень уж нашему народу понравилось ставить ярлык через игру со словесной формой – особенно когда речь заходила о тех же самых документах или людях из нижних слоев общества. Да и до сих пор выражение ’простофиля’ вполне живо перекочевывает из уст бабушки к замешкавшемуся продавцу на рынке или недалекому соседу-пенсионеру (“Ну ты прям простофиля”). Не ушла в прошлое и “филькина грамота” – ей называют любой документ сомнительного качества от справки до закона.
Кстати говоря… Есть у современных маркетологов выражение “административная тарабарщина” для бумаг непонятного содержания; но почти все коллеги поставят подпись под тем утверждением, что “тарабарщина” редко вызывает столь пренебрежительный смешок как вечная “филькина грамота”.
Настоящая сила языка проявляется там, где слова перестают быть только средством передачи информации и становятся способом обозначать повседневную нелепицу — чтобы можно было посмеяться самому над собой или уколоть ближнего за подчас безобидную простоту/недалёкость/нелепость современного антуража документов.
История про то как один единственный звук превратился одновременно в прозвище для добродушных простофилей всех времен и статьёй негодования юристов при виде филькиных грамот чем-то напоминает анекдот из серии “Мы сами себя придумали”. То самое сочетание шуточности судьбы скрещенное с удивительно живучими аналогиями собственного опыта любого поколения наших соотечественников.
Читаешь такие истории про прошлое – а вдруг ловишь себя на мысли: так мы же совсем недавно называли похожих ребят Васями-дурачками! Вот где находится корень этого коллективного выхлопа языкового юмора!
В общем… Нельзя сказать наверняка исчезнут ли однажды “простофиля” и “филькина грамота”. Но хочется верить: пока среди нас есть место для смешных прозвищеваний обыденности собственной жизни – русский язык ещё нескоро утратит свой мягкий самоироничный нрав… И уж точно никто всерьёз не станет выдавать вам чего по-настоящему важного под видом филькиной грамоты!
Держите ушко востро при случае записи деловых протоколов. Чтобы не попасть ненароком в число тех самых простофилей!