Все описанные события и персонажи вымышлены. Любые сходства с реальными событиями случайны.
Андрей открыл глаза. Несколько минут он лежал неподвижно, прислушиваясь к тишине, затем поднялся. В тусклом свете зари он разглядел спящего на соседней койке Грегори. Одевшись и накинув на плечо кофр с фотоаппаратурой, он бесшумно вышел из номера. Скрипучие ступени деревянной лестницы проводили его вниз, на первый этаж, а затем и на улицу.
Ночь уже сдавала свои позиции, отступая перед настойчивым серебристым светом. Небо на востоке медленно теряло густую черноту, переливаясь в глубокий, бархатный темно-синий цвет. Клочья тумана, словно призрачные знамена, висели над палатками, установленным в сквере. Пара часовых лениво прохаживалась по площади. И вдруг — узкая, светящаяся полоса прорезала горизонт, будто пытаясь расколоть мир надвое.
Андрей двинулся по пустынной улице к окраине селения, достал сигарету и закурил. В серой предрассветной дымке едва угадывались красно-коричневые линии окопов. Звуки словно тонули в вате, растворяясь в этой звенящей тишине. Темные, с фиолетовым отливом горы парили над землей, вырастая из стелющегося у их подножия тумана. Он достал фотоаппарат, опустился на колено, поймал в объектив этот нереальный, почти фантастический пейзаж и щелкнул затвором.
Продолжая путь вдоль окопа, он снова остановился. На позиции, обложенной мешками с песком, размещена зенитная установка, ее стволы, покрытые росой, смотрели в небо. Расчет спал прямо на ящиках с боеприпасами. Лишь наблюдатель, прильнув к оптике, всматривался в еще темные очертания гор.
И тут восток полыхнул огненно-красным. Вершины гор вспыхнули золотом, туман у подножия колыхнулся, пытаясь скрыться от наступающих лучей. Андрей снова опустился на колено, ловя в кадр зенитку и силуэт наблюдателя на фоне загорающихся вершин. Раздался знакомый хлопок зеркала…
И в этот миг в набирающем цвет небе появились две черные, стремительно растущие точки. Он быстро сменил камеру на ту, что с телеобъективом. Точки обретали форму. Крик наблюдателя «Воздух!» вмиг сорвал с места всех вокруг. Из окопов поднялись головы бойцов, расчет бросился к орудию.
Гул моторов, отражаясь от скал, заполнил все вокруг. Самолеты снижались, превращаясь в четкие угрожающие силуэты. И вот грохот выстрелов и звон гильз вытеснили все иные звуки — к ведущему самолету потянулись огненные трассы. Со второй позиции, на другом краю села, такие же «светлячки» устремились ко второму.
Андрей, стоя на колене, не отрывался от видоискателя, палец нажимал на спуск. Хлопок, стрекот моторчика, протягивающего пленку — все слилось в единый ритм битвы.
Самолеты метнулись в стороны, набирая высоту. Трассы ближней зенитки лизнули блестящий на солнце корпус. От крыльев отделились и, кувыркаясь, понеслись к земле два небольших цилиндра. Через несколько секунд перед окопами вспухли ослепительные огненные шары, а следом обрушился оглушительный грохот, от которого содрогнулась земля.
Второй самолет, продолжая уходить вверх, был прошит очередью, будто опален огнем. Он накренился, сорвался в пике, и от его крыльев тоже отделились смертоносные цилиндры. Оба самолета, описав дугу, пошли на разворот. На северной окраине, над домами, взметнулись новые огненные шары, и грохот слившихся взрывов покатился по долине.
Зенитки снова зарокотали. Ближний самолет словно споткнулся в воздухе, замер, а затем, разламываясь, рухнул на землю. Звук его падения утонул в канонаде; расчет перенес огонь на удирающий за горы второй самолет. Пламя взметнулось у самого подножия. Из окопа выскочили бойцы и побежали к месту падения.
Трассы с двух установок сошлись на удаляющейся серебристой точке. Самолет, уже почти скрывшись, врезался в скалу — и на склоне блеснула короткая, яркая вспышка. Еще один десяток бойцов устремился к лесистому склону.
Андрей сделал последний кадр. Опустившись на влажную траву, он сменил пленку и закурил. Бойцы расчета не ликовали, они молча смотрели на вершины, где к чистому небу поднимался ровный столб черного дыма.
Рядом присел Уин с камерой в руках. Их молчаливое созерцание нарушил подошедший лейтенант Вильберт. Его лицо было напряжено и мрачно, вопреки казавшейся победе. Вскоре бойцы вернулись и опустили на траву плащ-палатки с обгоревшими останками пилотов. Документов при них не было. Вильберт, изучая изъятую карту, задумчиво потер подбородок, а журналисты сделали несколько безмолвных кадров.
Андрей и Уин направились в кабачок на веранде. К ним вскоре присоединились остальные — Грегори, Млчун, Мари и лейтенант Росарио. Девушка-официантка, еще взволнованная налетом, принесла им глиняные чашки с кофе. Разговор за столом, судя по сосредоточенным и усталым лицам, жестам и выражению глаз, шел о тяжелых вещах: о тактике врага, об осажденных городах, о невозможности нанести превентивный удар и о цене, которую приходится платить за соблюдение принципов в войне, где у противника принципов не было. Тишина, наступившая за столом, с появлением тарелок с лепешками и омлетом была густой и тяжёлой, как предгрозовой воздух. Она хранила в себе грохот зениток, запах гари и горький привкус кофе — вкус этого тревожного, недоброго утра.
Полную версию и другие произведения читайте на Boosty, подписка платная всего 100 рублей месяц.