Наталья сидела на кухне с телефоном в руках и не могла поверить своим глазам. Уведомление прекрасно читалось на экране: «Одобрен потребительский кредит на сумму 100 000 рублей. Средства зачислены на счет».
Руки похолодели. Сердце ухнуло куда-то вниз.
Она перечитала сообщение еще раз, потом еще. Нет, ошибки быть не могло. Кредит оформлен на её имя. Сегодня. Час назад.
— Мошенники, — прошептала Наталья, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Господи, как же так?
Она тут же открыла приложение, дрожащими пальцами ввела пароль. Информация подтвердилась: кредит действительно был оформлен, деньги лежали на счету. Все выглядело так, будто она сама его взяла. Но она ничего не брала! Она даже не думала ни о каких кредитах!
— Дима! — позвала она мужа, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Дима, иди сюда!
Дмитрий вышел из комнаты, всё ещё в наушниках, с отсутствующим видом человека, который только что прервал важную работу.
— Что случилось? — спросил он, снимая наушники.
— Смотри, — Наталья протянула ему телефон. — Кто-то взял на меня кредит. Сто тысяч! Мошенники какие-то оформили на мое имя!
Дмитрий взял телефон, посмотрел на экран. Лицо его как-то странно изменилось — сначала побледнело, потом покрылось неровными красными пятнами. Он провел рукой по волосам, отвел взгляд.
— Это не мошенники, — пробормотал он.
— Что? — не поняла Наталья.
— Это я, — Дима поднял на неё глаза, и в них читалась такая вина, что Наталья сразу поняла: он говорит правду. — Это я взял на тебя кредит. Хотел родню поразить шикарным праздничным столом, — виновато признался муж.
Наталья онемела. Несколько секунд она просто смотрела на него, не в силах произнести ни слова.
— Ты... что? — наконец выдавила она. — Ты взял кредит? На мое имя? Без моего ведома?
— Наташ, ну я же знаю твои данные, пароли, зашел с компьютера и оформил заявку, думал, что одобрения ещё ждать придётся .. — он говорил торопливо, сбивчиво. — Я думал, это не страшно, мы же муж и жена. Я хотел как лучше!
— Как лучше?! — голос Натальи сорвался на крик. — Ты оформил на меня кредит на сто тысяч рублей и считаешь, что это «как лучше»?!
— Наташенька, ну подожди, дай объяснить! — Дима протянул к ней руки примирительным жестом. — Понимаешь, я же пригласил на Новый год всю свою родню. Мать, сестру с мужем, племянников. Они приедут послезавтра! И я хотел... ну, чтобы они увидели, что мы живем хорошо. Что у нас всё в порядке.
— У нас и так всё в порядке!
— Ну да, но ты же знаешь, как они... — Дима нервно прошелся по кухне. — Мама каждый раз намекает, что мне надо было другую специальность выбирать, что я мало зарабатываю. Сестра всё время рассказывает, как её Валера карьеру делает, какую премию получил. А я хотел показать, что у нас тоже всё отлично!
— И для этого взял кредит?!
— Я хотел красной икры накупить, — голос Дмитрия стал почти умоляющим. — И сыров всяких благородных — бри, камамбер, дорблю. Итальянского вина хорошего, не этой дешевки из супермаркета. Креветок королевских, мраморной говядины. Представляешь, какой стол получился бы? Они бы увидели, что я смог обеспечить семью, что я не неудачник!
Наталья опустилась на стул. В голове стучало. Сто тысяч рублей. Кредит. На её имя. Который теперь ей выплачивать.
— Дима, — она говорила медленно, стараясь сохранять спокойствие, — они всё равно поймут по мебели и ремонту, что живём мы небогато. Ты думаешь, икра их ослепит настолько, что они не заметят наш старый диван? Или обои, которые мы до сих пор переклеить не можем? Или то, что у нас до сих пор нет посудомоечной машины?
Дмитрий виновато молчал.
— А мне теперь что — этот кредит выплачивать? — продолжала Наталья. — Ты хоть посчитал, сколько это будет в месяц? С процентами?
— Я помогу, конечно помогу, — забормотал он. — Мы вместе выплатим...
— Мы и так еле сводим концы с концами! У нас ремонт откладывается второй год, ты хотел новый компьютер себе купить для работы... А теперь ещё и кредит!
Наталья встала, подошла к окну. На улице уже темнело. Скоро Новый год, а она чувствовала себя так, будто праздник безнадежно испорчен.
— Послушай, — она обернулась к мужу. — Для тебя это так важно?
— Что? — не понял Дима.
— Доказать им что-то. Показать, что ты успешный.
Он помолчал, потом кивнул:
— Да. Знаю, звучит глупо. Но я устал от этих намеков мамы, от того, что Светка вечно хвастается. Мне тридцать два года, а я всё ещё чувствую себя мальчишкой, который должен всем доказывать, что чего-то стоит.
Наталья вздохнула. Она знала его семью. Знала, как его мать, женщина директивная и резкая, никогда не упускала случая напомнить сыну о его «неправильном» выборе. Знала, как сестра Светлана, удачно вышедшая замуж за бизнесмена, любила подчеркивать своё благополучие.
— Хорошо, — медленно сказала она. — Я придумала. Мы к ним поедем.
— Куда? — не понял Дмитрий.
— К твоей родне. Сами поедем в гости.
— Но я же их уже пригласил! Они собирались ехать сюда!
— Позвони и скажи, что у нас форс-мажор. Прорвало трубу, залило квартиру, ремонт. Что угодно. Скажи, что мы сами приедем к ним. К твоей маме в Нижнекалиновск.
— Но... — Дима растерянно смотрел на жену. — Зачем?
— Увидишь, — Наталья впервые за весь разговор слабо улыбнулась. — Доверься мне. И кредит трогать не будем. Часть денег вернем сразу, а остальное закроешь, как только получишь зарплату.
Тридцать первое декабря. Старенькая «Лада» Дмитрия ехала по заснеженной трассе в сторону Нижнекалиновска. На заднем сиденье были сложены сумки с продуктами и подарками — Наталья настояла, чтобы они взяли всё необходимое с собой.
— Ты уверена, что это хорошая идея? — в который раз спросил Дима. — Может, все-таки развернемся?
— Нет, — твердо ответила Наталья. — Едем.
Он неуверенно улыбнулся. С того разговора прошло два дня, и он всё ещё не мог до конца понять, что задумала жена. Но один плюс был определенно: она больше не кричала на него. Хотя разочарование в её глазах было, пожалуй, даже хуже крика.
Нижнекалиновск встретил их сонным предпраздничным спокойствием. Маленький городок, где все знали друг друга, где время текло медленнее, чем в столице. Дом матери Дмитрия стоял на окраине — обычный частный дом с палисадником, занесенным снегом.
Мария Петровна, мать Дмитрия, встретила их на пороге. Высокая, статная женщина с холодным взглядом серых глаз.
— Вот как, — сказала она вместо приветствия. — Приехали все-таки. А я уж думала, что вы там в своей Москве про нас забыли совсем.
— Здравствуй, мама, — Дима поцеловал её в щёку. — Прости, что так получилось с приглашением. У нас правда проблемы случились.
— Так-так, проблемы, — буркнула Мария Петровна, но в сторону пропустила. — Заходите уж, раз приехали.
В доме пахло пирогами и хвоей. В углу зала стояла маленькая живая ёлка, украшенная старыми советскими игрушками. У стола хлопотала Светлана, сестра Дмитрия — полная женщина лет сорока с вечно недовольным выражением лица.
— О, столичные гости! — она выпрямилась, вытирая руки о фартук. — Как съездили?
— Нормально, — Дима поставил сумки. — Привет, Света.
— Валера на работе задержался, — пояснила Светлана, не дав брату даже обнять себя. — У него бизнес, понимаешь, не то что... ну, в общем, сам знаешь.
Наталья перехватила взгляд мужа. В нём читалась старая обида, привычная боль. Она сжала его руку.
— Мы привезли кое-что, — сказала она громко. — Для праздничного стола.
— Да что вы, — Мария Петровна скептически хмыкнула. — У нас и так всё есть. Курицу купили, селёдки, салатов наделали.
Но Наталья уже вынимала из сумок продукты. Домашние пироги, которые они пекли вчера всю ночь. Мандарины. Банку варенья из яблок с корицей. Коробку хорошего чая. Самодельные имбирные пряники, которые Наталья украсила глазурью.
— Господи, чего только не натащили, — проворчала Мария Петровна, но взгляд её смягчился. — Ну ладно, ставьте на стол.
Вечер наступал быстро. Собрались все: Валера, муж Светланы, оказался неожиданно приятным и простым мужиком, совсем не похожим на того надутого павлина, каким его описывала сестра. Племянники, двое мальчишек лет десяти и двенадцати, бегали между комнатами, заглядывая под ёлку.
Стол накрывали вместе. Мария Петровна выставила свои фирменные маринованные грибы, селёдку под шубой, оливье, холодец. Светлана принесла запеченную курицу с картошкой, которая пахла так аппетитно, что у Натальи заурчало в животе. Наталья разложила свои пироги, почистила мандарины, заварила чай.
— А икры-то нет, — вдруг сказала Мария Петровна, оглядывая стол. — Раньше всегда на Новый год икра была.
— Ну мам, — Светлана махнула рукой. — Она сейчас какие деньги стоит. Лучше курицу вторую купить.
— Да я не говорю, что надо было, — тут же ответила Мария Петровна. — Просто заметила. Обойдемся.
Дмитрий сидел молча, глядя в тарелку. Наталья видела, как у него дёргается скула — верный признак того, что он нервничает.
— Вот наш Валерка в прошлом году премию получил, — начала Светлана, раскладывая салфетки. — Сто пятьдесят тысяч! Мы сразу холодильник новый купили и ещё на отдых откладываем.
— Света, хватит, — недовольно пробурчал сам Валера. — Не к месту это.
Но Светлана не унималась:
— А что? Я горжусь мужем. Он человек дела, не то что эти ваши программисты, которые в компьютере сидят...
— Светлана! — голос Марии Петровны прозвучал резко. — Хватит. Не порть праздник.
Повисла неловкая тишина. Дмитрий поднялся из-за стола.
— Извините, — пробормотал он. — Выйду, подышу.
Наталья последовала за ним. Он стоял на крыльце, смотрел куда-то в даль.
— Дим, — она обняла его за плечи. — Всё нормально.
— Нормально? — он горько усмехнулся. — Ты слышала? Она опять начала. И мама... мама молчала, пока Светка меня унижала.
— Твоя мама остановила её.
— Через пять минут! — он затянулся. — Боже, зачем я вообще сюда приехал? Лучше бы мы встретили Новый год дома. Вдвоём. На диване, с пиццей из доставки.
— Посмотри туда, — Наталья кивнула на окно.
Через стекло было видно, как в доме накрывали стол. Мария Петровна поправляла скатерть, Светлана расставляла тарелки. Валера помогал племянникам украшать ёлку последними игрушками. На столе красовались простые, но вкусные блюда. Ничего роскошного. Никакой икры, никаких благородных сыров.
— И что? — не понял Дмитрий.
— Посмотри на них внимательно, — настаивала Наталья. — Это обычная семья. Они спорят, ссорятся, твоя сестра иногда говорит глупости. Но они собрались вместе. Твоя мама целый день готовила, чтобы вас накормить. Она испекла твой любимый пирог с капустой — я видела на столе. Светка принесла курицу, хотя у ей самой три рта кормить. Они просто рады, что ты приехал. По-своему, неуклюже, но рады.
Дмитрий молчал, глядя в окно.
— Ты хотел поразить их шикарным столом, — продолжала Наталья. — Икрой, винами, деликатесами. Думал, что тогда они увидят в тебе успешного человека. Но посмотри: им это не нужно. Им нужен ты. Просто ты, их сын и брат.
— Но Светка...
— Светка хвастается, потому что она такая. Это её способ коммуникации. Валера смущается, когда она это делает — ты видел? Племянники вообще не обращают внимания. А твоя мама... Да, она бывает жёсткой. Но она волнуется о тебе. Когда-то давно она решила, что программирование — несерьёзная профессия. Она ошибалась, но в её времена так и думали многие. Это не значит, что она тебя не любит.
Дмитрий затушил сигарету. Помолчал.
— Я идиот, да? — наконец сказал он.
— Немного, — улыбнулась Наталья. — Но мой идиот.
— Я взял кредит сто тысяч рублей, чтобы купить икру для людей, которым икра не нужна.
— Ага.
— Я думал, что дорогая еда докажет, что я чего-то стою.
— Ну да.
— А им просто было важно, чтобы я приехал.
— Именно, — Наталья поцеловала его в щёку. — Всё оказалось проще, чем ты думал. Зачем выпендриваться перед честными, добрыми людьми?
Они вернулись в дом. За столом уже сидели все, ждали. Мария Петровна налила всем шампанское в старые, но красивые хрустальные бокалы стоящие в серванте ещё с советских времен.
— Ну что, — сказала она. — Уже без пяти двенадцать. Скоро бой курантов.
Дмитрий сел рядом с матерью.
— Мам, — сказал он. — Прости, что так редко приезжаю.
Мария Петровна строго посмотрела на него, потом неожиданно потрепала по волосам, как в детстве:
— Ладно уж. Ты там работаешь, занят. Главное, что сейчас здесь. С женой. — Она кивнула в сторону Натальи. — Хорошая у тебя жена, Димка. Ты это цени.
— Ценю, — серьёзно ответил он.
Телевизор показывал последние минуты уходящего года. За окном начали взрываться первые петарды. Дети носились по дому с бенгальскими огнями. Валера открывал шампанское. Светлана накладывала салаты в тарелки.
Бой курантов застал их всех поднявшими бокалы. Двенадцать ударов — и наступил Новый год.
— С Новым годом! — закричали племянники.
— С Новым годом, родные! — Мария Петровна чокнулась со всеми. — Здоровья вам, счастья!
После боя курантов начался праздник. Ели, пили, смеялись. Мария Петровна рассказывала истории из детства Димы и Светы. Валера травил байки о своей работе, и оказалось, что он очень даже смешной рассказчик. Светлана уже не хвасталась, а просто радовалась празднику. Дети гоняли по дому и выпрашивали разрешение запустить салют.
Дмитрий смотрел на всё это и чувствовал, как внутри что-то теплеет. Как тает обида. Как уходит напряжение, которое он таскал в себе годами.
— Наташа, — позвала его Мария Петровна. — Иди сюда, дочка.
Наталья подошла. Мария Петровна обняла её:
— Спасибо, что приехали. Я знаю, это ты убедила Димку. Без тебя бы он не приехал, упрямый мой мальчишка.
— Да что вы, — смутилась Наталья. — Просто так получилось.
— Ничего просто так не получается, — мудро заметила Мария Петровна. — Ты хорошо на него влияешь. Береги его.
Ночь тянулась долго. Ложиться спать никто не собирался. Играли в настольные игры, смотрели старые советские фильмы, смеялись над глупыми новогодними шутками. Около трёх утра племянники всё-таки вырубились на диване. Взрослые сидели на кухне, пили чай с Наталиными пряниками.
— Вкусно, — признала Светлана. — У меня такие не получаются. Научишь?
— Конечно, — Наталья улыбнулась. — Рецепт очень простой, на самом деле.
— А я вот борщ хорошо готовлю, — неожиданно сказала Светлана. — Приезжайте летом, я вас накормлю. Валерка у меня любит, когда много сметаны.
— Ага, килограмм на тарелку, — засмеялся Валера. — Борща за сметаной не видно.
Они хохотали, и Дмитрий вдруг понял, что ему хорошо. Просто хорошо. Здесь, в доме детства, с семьёй, которая его любит, пусть и странно, неуклюже, но любит.
Второго января они уезжали обратно в Москву. Мария Петровна напекла пирогов в дорогу. Светлана дала банку своих маринованных огурцов. Племянники просили обещать, что они приедут ещё.
— Приедем, — пообещал Дмитрий. — Обязательно приедем.
В машине было тепло и тихо. Наталья дремала на переднем сиденье. Дмитрий вёл, думал о своём.
Когда они приехали домой, он молча прошёл к своему столу, открыл ящик, достал конверт. Протянул Наталье.
— Что это? — не поняла она.
— Деньги, — сказал он. — Всё, что было отложено на новый компьютер. Плюс то, что я получу как аванс на следующей неделе. Закроешь кредит досрочно. Полностью. Пусть всё это... — он махнул рукой, — останется в прошлом году. Вместе с моим идиотизмом.
Наталья взяла конверт. Посмотрела на мужа.
— Дим...
— Я виноват, — сказал он просто. — Я повёлся на какие-то детские комплексы, чуть не втянул нас в долги. Это было по-идиотски. Мне стыдно.
— Мне не нужны извинения, — мягко сказала Наталья. — Мне нужно, чтобы ты понял.
— Понял, — кивнул он. — Я правда понял. Им была не нужна роскошь. Им был нужен я. И мне... — он помолчал, — мне были нужны они. Просто я забыл об этом. Забыл, что настоящее не измеряется деньгами. Что любовь — это не икра и вино. Это пироги с капустой, которые мама пекла, зная, что я люблю. Это Светкины огурцы в дорогу. Это... всё остальное.
Наталья обняла его.
— Ты не идиот, — сказала она. — Ты просто забыл что-то важное. Но вспомнил. Это главное.
Они стояли посреди своей маленькой квартиры со старым диваном и обоями, которые всё никак не могли переклеить. С кухней размером в три квадратных метра и окнами, выходящими во двор-колодец. Но в этот момент им было хорошо именно здесь. Дома. Вместе.
— Знаешь, — сказал Дмитрий, — в следующем году точно сделаем ремонт. Без всяких кредитов. Просто отложим понемногу и сделаем. И пусть это будет не очень дорого, зато будет так, как нам нравится.
— Договорились, — улыбнулась Наталья.
А на столе лежал конверт с деньгами — последнее напоминание о кредите, который взяли, чтобы произвести впечатление, и который оказался совершенно не нужным. Потому что самые важные вещи в жизни не продаются и не покупаются. Они просто есть — если уметь их видеть.