– Мам, ты серьезно сейчас? Ресторан «Прага»? Это же пять тысяч за ужин минимум! На человека.
Игорь швырнул ключи на полку так, что они со звоном отлетели к стене. Ольга обернулась от плиты, где помешивала соус, и сразу заметила побелевшие костяшки пальцев мужа, судорожно вцепившегося в телефон.
Он еще несколько минут внимательно слушал мать, а потом, чертыхнувшись, резко сбросил звонок.
– Что случилось?
Вместо ответа Игорь тяжело рухнул за кухонный стол и уставился на тарелку с картошкой. Ольга выключила конфорку, вытерла руки о полотенце и села напротив.
– Игорь...
– Мать с ума сошла окончательно. Просто сбрендила на старости лет. – Он поднял глаза, и Ольга увидела в них такую смесь злости и беспомощности, что сердце сжалось. – Помнишь, я рассказывал про этого... Валерия? С танцев?
Ольга кивнула. Свекровь упоминала нового знакомого месяц назад – мимоходом, смущенно улыбаясь и теребя край скатерти. Тогда это выглядело мило: вдова пятьдесят восьми лет, пять лет одиночества, и вот – танцевальный клуб в Доме культуры, галантный кавалер, который умеет красиво кружить в вальсе.
– Так вот. – Игорь отодвинул тарелку. – Она его в «Прагу» водила. Три раза за две недели. Костюм ему купила за сорок тысяч. На прошлых выходных они в Суздаль ездили, угадай, кто платил за гостиницу и экскурсии?
– Нина Викторовна.
– Бинго. – Он провел ладонью по лицу. – Мама копила эти деньги годами. На ремонт, на черный день. А теперь спускает на мужика, которого знает полтора месяца. Трындец какой-то...
Ольга помолчала, подбирая слова. Свекровь она знала хорошо – романтичная, открытая, доверчивая до наивности. Из тех женщин, что верят в большую любовь даже после полувека на свете.
– Послушай, Игорь... – она накрыла его руку своей. – Нина Викторовна взрослый человек. Это ее деньги, ее решения. Не вмешивайся, все равно она сейчас никого не слышит.
– Оля, она совершает ошибку за ошибкой!
– Да. И ее право их совершать. И вообще, ме кажется ты нагнетаешь.
Игорь дернул плечом, но не отстранился.
– Я просто не могу смотреть, как она...
– Знаю, милый. Но ты не можешь прожить ее жизнь за нее. – Ольга погладила его по запястью. – Она сама должна нести ответственность. Даже если нам это не нравится. В конце концов она вполне адекватный человек.
Игорь угрюмо кивнул.
...Два месяца пролетели быстро. Разговоры о Валерии постепенно сошли на нет – свекровь звонила реже, говорила уклончиво, словно что-то скрывала. Ольга решила, что роман угас сам собой, и перестала беспокоиться.
Поэтому, когда в воскресенье вечером раздался звонок в дверь и на пороге возникла Нина Викторовна, Ольга не сразу поняла, что происходит.
– Дети! Дети мои дорогие! – свекровь влетела в квартиру, оставив за собой шлейф сладких духов. – Он сделал мне предложение! Смотрите! Смотрите же!
На пальце сверкало кольцо с крошечным камушком. Дешевое, но Нина Викторовна смотрела на него так, будто там сиял огромный бриллиант.
– Мы женимся! В следующем месяце! Он такой, такой... – Она прижала ладони к щекам и рассмеялась – звонко, по-девчоночьи. – Я никогда не думала, что в моем возрасте... И что я когда-нибудь еще такое испытаю...
Игорь обнял мать, и Ольга заметила, как расслабились его плечи. Может, все не так уж и плохо. Может, этот Валерий действительно любит свекровь, а они зря накручивали себя.
– Поздравляем, мам. – Игорь отстранился, улыбаясь. – Ты заслуживаешь счастья.
– А я уже и квартиру на него переписала! Теперь мы настоящая семья! – выпалила Нина Викторовна, и время будто замерло.
Ольга перестала дышать. Игорь дернулся, будто налетел на стеклянную стену.
– Что... что ты сказала?
– Квартиру. – Свекровь махнула рукой, не замечая их лиц. – Ну, чтобы он знал, что я ему доверяю. Это же любовь, дети, настоящая любовь! А любовь строится на доверии.
Тишина повисла такая, что было слышно, как тикают часы в гостиной.
– Нина Викторовна. – Ольга заговорила первой, очень медленно и осторожно. – Вы переписали квартиру на человека, которого знаете три месяца? До свадьбы?
– И что? – Свекровь вздернула подбородок. – Я ему верю, он хороший и порядочный. Он не такой, как вы думаете. А вы думаете о нем плохо, я знаю.
– Мы ничего не думаем. – Ольга сделала шаг вперед. – Но это... Подождали хотя бы до регистрации. Зачем торопиться?
– Вы не понимаете. Это... Это доказательство моей любви. – Нина Викторовна скрестила руки. – Что вы знаете о настоящих чувствах? О доверии?
Игорь наконец разжал зубы:
– Мам...
– Нет! – Она топнула ногой, и Ольга вдруг увидела не зрелую женщину, а упрямую девочку-подростка. – Я не хочу ничего слушать! Вы просто завидуете моему счастью! Хотите все испортить!
Свекровь развернулась и вылетела из квартиры, задев плечом косяк. Через секунду хлопнула входная дверь, и стекла в серванте жалобно задрожали...
...Свадьба прошла скромно – районный ЗАГС, платье из секонд-хенда, букетик из трех роз. Но Нина Викторовна сияла так, будто выходила замуж в соборе Парижской Богоматери. Валерий – плотный мужчина с залысинами и масляной улыбкой – держался безупречно. Целовал невесте руки, придвигал стул, наливал шампанское. Идеальный жених.
Ольга наблюдала за ним из-за бокала. Что-то не так. Глаза. Когда Валерий смотрел на Нину Викторовну, зрачки оставались холодными, расчетливыми. Профессиональная нежность. Отрепетированная забота.
Она промолчала. Какой смысл говорить, когда все равно не слышат?
...Первые месяцы Нина Викторовна звонила каждую неделю – захлебываясь восторгом, перечисляя рестораны и театры, куда водил ее чудесный муж.
– Он такой внимательный! Вчера принес розы – просто так, без повода!
Игорь слушал, кивал, потом вешал трубку и долго сидел молча, глядя в пустоту.
Ольга не лезла с разговорами. Ждала.
Год пролетел незаметно.
А потом – звонок в дверь...
Ольга открыла дверь и увидела на пороге женщину, которую едва узнала. Свекровь постарела лет на десять: морщины прорезались глубже, глаза ввалились, плечи сгорбились. В руке – потрепанный чемодан. Тот самый, с которым она когда-то ездила в Суздаль.
– Он меня выгнал. – Нина Викторовна всхлипнула. – Подал на развод и выгнал. Квартира... она теперь его. По документам.
Ольга молча посторонилась, пропуская ее внутрь.
Чайник вскипел быстро. Свекровь сидела в кресле, обхватив чашку обеими руками, и плакала – тихо, безнадежно.
– Я так его любила. Я все для него делала. А он... он просто...
Ольга не перебивала. Гладила свекровь по спине и ждала, пока слезы иссякнут.
Игорь вернулся с работы через час. Остановился в дверях, увидел мать – и лицо его окаменело.
– Сынок. – Нина Викторовна поднялась, протянула к нему руки. – Сыночек, мне негде жить... Ты ведь не оставишь меня? Выдели комнату, я много места не займу. Дети обязаны заботиться о родителях, это же...
– Стоп. – Игорь поднял ладонь. – Стоп, мам.
– У меня денег нет. Совсем. Я все на него потратила, до копейки. Пенсия маленькая, ты знаешь...
– Я предупреждал.
– Что?
– Я предупреждал тебя. – Игорь сел на диван, тяжело, будто на плечи навалили мешок с камнями. – Говорил: не торопись. Говорил: узнай человека. Говорил: не переписывай квартиру. Ты помнишь, что мне ответила?
Нина Викторовна опустила глаза.
– Что мы не понимаем настоящей любви. Что завидуем твоему счастью. Я все прекрасно помню, мама!
– Игорь... – попыталась вмешаться Ольга, но муж покачал головой.
– Нет. Пусть услышит. – Он повернулся к матери. – Ты взрослая женщина. Ты сделала выбор. Ты проигнорировала всех, кто пытался тебя остановить. А теперь хочешь, чтобы мы расхлебывали последствия?
– Но я твоя мать!
– Именно поэтому я злюсь! – Игорь вскочил, и его голос сорвался на крик. – Я устал, мам! Устал смотреть, как ты спускаешь жизнь в унитаз, а потом бежишь ко мне с протянутой рукой!
Нина Викторовна съежилась, стала маленькой и жалкой.
– Он меня обманул, сынок. Я правда любила, верила...
– Верила. – Игорь провел рукой по волосам. – Верила настолько, что отдала квартиру чужому мужику. Гениально, мам. Просто гениально. А ничего, что эту квартиру купил папа!
– Прости меня. – Слезы снова потекли по щекам свекрови. – Прости. Я была слепа, я знаю. Но пожалуйста... дай мне еще один шанс. Я больше никогда...
– Взрослые люди отвечают за свои поступки. – Игорь говорил теперь тихо, устало. – Ты хотела самостоятельности? Вот она. Ищи жилье сама. Работу ищи. Устраивайся, как знаешь.
Нина Викторовна ушла в слезах, громко всхлипывая на лестничной площадке.
Ольга провела всю ночь рядом с мужем – молча, просто держа его за руку. Игорь не плакал. Лежал, уставившись в потолок, и иногда тяжело вздыхал.
– Я правильно поступил? – спросил он под утро, когда за окном начало светлеть.
– Да. – Ольга погладила его по щеке. – Жестко. Больно. Но правильно.
Утром Игорь позвонил матери и снял для нее комнату в коммуналке на окраине. Оплатил полгода вперед. Это была последняя помощь, которую он согласился оказать.
– Дальше сама, мам. Сама. Да, будешь подавать в суд, поможем, что надо оплатим. А жить у нас - нет...
Ольга слушала этот разговор и думала о справедливости. О том, что иногда самый жестокий урок – единственный, который работает. Свекровь получила именно то, что заслужила своей слепотой.
И от этой мысли на душе было одновременно горько и спокойно. А еще ее не покидало ощущение, что это еще не конец и все наладится. Неизвестно как, но наладится...
Дорогие мои! Если вы не хотите потерять меня и мои рассказы, переходите и подписывайтесь на мой одноименный канал "Одиночество за монитором" в тг. Там вам предоставляется прекрасная возможность первыми читать мои истории и общаться лично со мной в чате) И по многочисленным просьбам мой одноименный канал в Максе. У кого плохая связь в тг, добро пожаловать!