Лена услышала звонок в дверь и застыла с зажатым в в руке половником. Она посмотрела на часы — половина одиннадцатого вечера, двадцать восьмое декабря. Кто это может быть в такое время?
— Андрюш, ты ждёшь кого-то? — крикнула она мужу, который копался в ноутбуке на диване.
— Нет, — удивлённо отозвался тот. — Может, соседи?
Звонок повторился, настойчивее. Андрей нехотя поднялся и пошёл к двери. Лена слышала, как щёлкнул замок, потом тишину, а затем громкий радостный вопль:
— Сынок! Сюрприииз!
У Лены похолодело внутри. Она выключила плиту и осторожно выглянула в коридор. На пороге стояли свёкор Василий Петрович с огромной сумкой, свекровь Галина Ивановна с двумя пакетами, и сестра мужа Кристина с чемоданом на колёсиках.
— Мы решили сделать сюрприз! — затараторила Галина Ивановна, обнимая растерянного Андрея. — Подумали, что встретим Новый год вместе, в Москве! Ты же всё время приглашал!
— Ну да... приглашал, — пробормотал Андрей, бросая на Лену отчаянный взгляд.
Лена через силу выдавила улыбку и вышла в прихожую.
— Здравствуйте, проходите.
— Леночка, дорогая! — Галина Ивановна чмокнула её в щёку. — Мы тут гостинцев привезли!
Она протянула Лене пакет. Внутри обнаружились три баночки какого-то варенья и упаковка дешёвых вафель.
— Спасибо, — сказала Лена, чувствуя, что со своими планами они могут попрощаться.
Кристина прошла в квартиру, оглядываясь по сторонам с видом критика.
— Ну что, покажете, где нас разместите? Мы с дороги устали, почти тысячу километров отмахали!
Лена с Андреем переглянулись. Их однокомнатная квартира тридцать пять квадратных метров, за которую они отдавали каждый месяц половину зарплаты в ипотеку, сейчас показалась особенно маленькой.
— У нас только диван в комнате, — начала Лена. — Мы можем...
— Отлично! — перебила Галина Ивановна. — Я с Васей на диване, Кристина на полу на матрасе, а вы с Андрюшей на своей кровати. Всё удобно устроимся!
Андрей почесал затылок.
— Мам, а на сколько вы... то есть как долго планируете?
— Ой, да мы тут до третьего января, — беззаботно ответила Галина Ивановна. — Заодно по Москве погуляем, в Кремль сходим. Давненько мы в столице не были!
Лена почувствовала, как земля уходит из-под ног. Шесть дней. Шесть дней с тремя взрослыми людьми в тридцатипятиметровой квартире. Они с Андреем планировали скромно встретить Новый год вдвоём, посмотреть любимый фильм, открыть бутылку недорогого шампанского. У них был чёткий бюджет на эти праздники, расписанный до копейки: продукты на двоих, небольшие подарки родителям, оплата коммуналки.
— Мам, папа, Кристина, — Андрей набрал воздуха в грудь, — это, конечно, здорово, но надо было предупредить заранее...
— Да какое «предупредить»! — отмахнулся Василий Петрович. — Мы же семья! Чего церемониться? Ты нас что, не рад видеть?
— Рад, конечно, просто...
— Ну вот и отлично! Слушай, Андрюш, а перекусить чего-нибудь есть? Мы с дороги голодные, в последний раз ели даже и не помню когда.
Лена молча пошла на кухню. Её борщ, который она сварила на три дня, их с Андреем гречка и куриные грудки в морозилке, помидоры с огурцами на салат — всё это было рассчитано на двоих. Она открыла холодильник и начала доставать, что было.
Через полчаса Василий Петрович, Галина Ивановна и Кристина сидели за столом и уминали борщ с хлебом. Лена нарезала салат из всех имеющихся овощей, достала сыр и колбасу, которые припасла на бутерброды.
— Эх, хорошо! — облизнулся Василий Петрович. — А добавки нет?
— Нет, это всё, — тихо сказала Лена.
— Жаль. Ну ничего, завтра придётся побольше наварить.
Лена посмотрела на Андрея. Тот виновато опустил глаза.
Ночью они не спали. Свёкор храпел на диване так, что дрожали стёкла в окнах, свекровь периодически толкала его и шипела: «Петрович, перевернись!», а Кристина на матрасе на полу каждые двадцать минут ворочалась и вздыхала. В семь утра Галина Ивановна бодро встала и отправилась на кухню готовить завтрак.
Лена вышла на кухню, заспанная и разбитая, и обнаружила, что свекровь уже успела использовать все их яйца, молоко, сыр и хлеб.
— Доброе утро, Леночка! — просияла Галина Ивановна. — Я блинчиков напекла! Садись, завтракай.
— Спасибо, — выдавила Лена. — Галина Ивановна, а это были все наши продукты на неделю...
— Ой, да не переживай! Сходишь в магазин, купишь ещё. Москва же, тут магазинов на каждом углу!
Магазины, да. И цены московские. Лена мысленно пересчитала остаток на их с Андреем общей карте. После оплаты ипотеки, которая прошла двадцать пятого, там осталось всего ничего. Этого должно было хватить на продукты, оплату интернета, проезд и мелкие расходы до десятого января, когда придёт зарплата. Если не задержат.
— Андрюш! — заорал Василий Петрович, выходя из ванной. — А чего у вас воды горячей нет?
— Есть, папа, надо просто подождать минуту, она не сразу идёт.
— Да я уже десять минут жду! Ледяная прямо!
Андрей пошёл разбираться с краном. Кристина вышла из комнаты в махровом халате, зевая.
— Боже, как же я плохо спала. Матрас жёсткий, в спине всё болит. Может, сегодня я на диване буду, а родители на полу?
— Кристин, нам с твоим папой тоже не просто, — заметила Галина Ивановна. — Диван узкий.
— Тогда Андрей с Леной пусть на полу будут! — предложила Кристина. — Они молодые, им нормально будет.
Лена почувствовала, как внутри закипает, но промолчала. Андрей вернулся на кухню.
— Ну что, родные мои, — потёр руки Василий Петрович, — давайте план на сегодня намечать! Я думаю, в Кремль сходить, потом на Красную площадь, в ГУМ заглянуть. Андрюш, ты нас сопроводишь, да?
— Пап, у меня сегодня работа. Я удалённо, но надо доделать проект к тридцатому.
— Какая работа, Новый год на носу! — возмутился отец. — Семья важнее!
— Я вечером освобожусь, часам к семи. Сходим погуляем.
— Ладно, — проворчал Василий Петрович. — Тогда Леночка нас проводит.
Лена открыла рот, чтобы сказать, что у неё тоже работа — она должна была сдать дизайн-макет клиенту как раз сегодня, но Галина Ивановна уже радостно захлопала в ладоши:
— Отлично! Леночка, ты же москвичка, покажешь нам город! А заодно по магазинам пройдёмся, продуктов купим на праздничный стол!
Так Лена провела двадцать девятое декабря, таская по морозной Москве трёх родственников мужа. В Кремль, естественно, не попали — очереди на входе были космические. Зато родня Андрея затащила её в три сувенирных магазина, два торговых центра и один ресторан, где Василий Петрович заказал бизнес-ланч, а когда принесли счёт, обнаружил, что забыл кошелёк в квартире.
— Леночка, ты выручишь? — попросил он. — Я тебе потом верну.
Лена молча расплатилась картой. Четыре с половиной тысячи за обеды. На карте осталось ещё меньше.
Потом был супермаркет. Галина Ивановна ходила по рядам и складывала в корзину всё, что попадалось под руку: копчёную колбасу, дорогие сыры, креветки, красную икру, шампанское, торты, фрукты, мандарины, ананасы.
— Галина Ивановна, может, что-то попроще? — осторожно предложила Лена. — У нас бюджет ограничен.
— Да ладно тебе! — отмахнулась свекровь. — Новый год раз в году! Надо же достойно встретить!
На кассе набежало двадцать две тысячи. Лена побледнела.
— Это... очень дорого получается.
— Не волнуйся, мы потом скинемся, — успокоила её Галина Ивановна.
Лена понимала, что никто не скинется, но молча полезла за картой. Теперь на счёту оставалось минус три с половиной тысячи — ушло в овердрафт. Банк начислит процент, плюс надо будет ещё оплатить интернет, телефон...
Вечером, когда родня наконец угомонилась перед телевизором, Лена зашла в спальню, где Андрей работал за компьютером, и закрыла дверь.
— Андрюш, нам надо поговорить, — тихо сказала она.
— Лен, я понимаю, мне тоже всё это не нравится, — виновато ответил он. — Но что мне делать? Это моя семья. Я не могу им просто сказать: уезжайте.
— Мы ушли в минус. Понимаешь? У нас больше нет денег.
— Да ладно, как-нибудь...
— Как-нибудь? — Лена чувствовала, что сейчас сорвётся. — Андрей, твоя мать сегодня спустила двадцать две тысячи! Мы должны были на эти деньги прожить две с половиной недели! А твой отец сожрал на четыре с половиной в ресторане! И никто даже не думает возвращать!
— Ну они же не специально. Они привыкли, что в гостях ни за что платить не нужно.
— Мы не ресторан! У нас ипотека! Нам жить не на что!
Андрей потёр лицо руками.
— Слушай, давай я поговорю с мамой, намекну, что надо бы помочь с продуктами...
— Намекнёшь? Нет, Андрей. Надо прямо сказать. Мы не можем их содержать.
Но на следующий день, тридцатого декабря, всё стало ещё хуже. Галина Ивановна с утра затеяла готовить праздничный стол. Она гоняла Лену в магазин три раза: то сметаны не хватило, то майонеза, то вдруг понадобилась специальная приправа для холодца. Василий Петрович с Кристиной сидели и смотрели телевизор, периодически требуя чаю с конфетами и печеньем.
К вечеру тридцатого на карте был минус восемь тысяч. Лена сидела на кухне и тупо смотрела в экран телефона. Завтра Новый год. Послезавтра, первого января, второго, третьего — все эти дни здесь будут эти люди. Они будут есть, пить, требовать развлечений. А платить за всё это придётся ей с Андреем.
Она встала и пошла в комнату. Родня была на кухне, шумно обсуждая какой-то телесериал. Андрей лежал на кровати, уткнувшись в телефон.
— Андрей, — твёрдо сказала Лена. — Завтра утром, первого января, ты скажешь своим родителям, что мы больше не можем их содержать. Пусть они либо начинают оплачивать продукты и всё, что едят и пьют, либо уезжают.
— Лен, они обидятся...
— Мне плевать! — Она повысила голос, и Андрей испуганно посмотрел на дверь. — Ты понимаешь, что творится? Мы влезли в долги! У нас нет денег! Я не могу больше это терпеть!
— Хорошо, хорошо, — забубнил он. — Я поговорю. Только давай не завтра, а второго января. Всё-таки Новый год, праздник...
— Завтра, — отрезала Лена. — Утром.
Новый год встречали шумно и пьяно. Вернее, шумно и пьяно встречала родня Андрея. Василий Петрович выпил бутылку водки, Галина Ивановна и Кристина уговорили две бутылки шампанского и бутылку вина. Андрей пил мало, а Лена не пила совсем. Она сидела за столом, смотрела на горы салатов, нарезок, горячего, десертов — всё это было куплено на их последние деньги — и думала о том, что никогда в жизни так не хотела, чтобы праздник поскорее закончился.
В три часа ночи пьяная родня наконец улеглась спать. Храп Василия Петровича был особенно оглушительным. Лена лежала рядом с Андреем и не могла заснуть. Завтра они поговорят. Завтра всё изменится.
Утром первого января Андрей проснулся с больной головой и мутными глазами.
— Лен, может, не надо сегодня? Давай третьего, перед отъездом...
— Сегодня, — сказала Лена. — Прямо сейчас. Иначе я сама поговорю.
Родня проснулась только к обеду. Галина Ивановна сразу пошла на кухню разогревать вчерашнее. Василий Петрович потребовал рассол и пиво. Кристина ныла, что у неё похмелье.
— Мам, пап, Кристина, — Андрей кашлянул. — Нам надо серьёзно поговорить.
— О чём? — удивилась Галина Ивановна.
— Понимаете... — Андрей замялся, посмотрел на Лену. — У нас тут дела финансовые не очень. Мы ипотеку платим, и вообще... в общем, было бы хорошо, если бы вы помогли с продуктами. Ну, то есть, оплатили хотя бы то, что едите.
Повисла тишина. Галина Ивановна медленно повернулась от плиты и посмотрела на сына так, будто он её предал.
— То есть как — оплатили? — ледяным тоном спросила она.
— Ну... скинулись. Мы же все едим, пьём. Было бы справедливо...
— Справедливо? — Голос свекрови повысился. — Андрей, мы твои родители! Мы тебя растили, кормили, одевали двадцать пять лет! А ты нас принять на несколько дней не можешь?
— Мама, я не про принять. Просто денег правда нет.
— Нет денег? — влез Василий Петрович. — Ты в Москве живёшь, работаешь в IT, и у тебя нет денег на родителей? Да мы с твоей матерью всю жизнь в экономии прожили, чтобы ты учился, чтобы ты в столицу переехал!
— Папа, у нас ипотека...
— У всех ипотеки! — взвилась Кристина. — У меня тоже кредит на машину, но я родителей не выгоняю, когда они ко мне приезжают!
Лена не выдержала.
— Мы вас не выгоняем. Мы просто просим помочь с продуктами. Хотя бы частично. За эти три дня ваша мама потратила двадцать пять тысяч рублей на еду. Это половина нашего бюджета на месяц.
— Ах вот оно что! — Галина Ивановна развернулась к ней. — Значит, это твоя идея, Елена? Ты мужу мозги промыла?
— Галина Ивановна, это наше с Андреем совместное решение.
— Совместное! — передразнила свекровь. — Вижу я, какое совместное! Ты мужа от семьи отдалила! Натравила его на родителей!
— Никто никого не натравливал! Мы просто не можем содержать четырёх человек на две зарплаты!
— Содержать? Да мы к вам в гости приехали, а не на шею сели!
— Мама, Лена права, — попытался вмешаться Андрей. — Мы действительно...
— Замолчи! — рявкнула Галина Ивановна. — Я тебя насквозь вижу! Женился на этой... на этой москвичке, и забыл, откуда родом! Мы тебе чужие стали!
— Это не так...
— А ещё мне по телефону рассказывали, что у них всё хорошо, что живут-поживают, — подхватила Кристина. — А тут, оказывается, даже гостей накормить не можете! Пожалели для родных людей!
— Мы не жалеем! — Лена чувствовала, что теряет терпение. — Мы просто хотим, чтобы расходы были общими!
— Расходы общими, — передразнил Василий Петрович. — Я вот тебе, Андрей, всё детство платил, всё отрочество, всю юность. Ты это забыл? А теперь я к тебе приехал, и ты с меня за борщ деньги требуешь?
— Папа, я не требую...
— Ну всё, Вася, собирайся, — отчеканила Галина Ивановна. — Мы уезжаем. Незачем нам здесь оставаться, где нам не рады. Кристина, начинай собирать вещи!
— Мам, подожди...
— Я сказала — собираемся! Не буду я больше оставаться в этом... в этом доме, где родную мать куском хлеба попрекают!
— Никто вас не попрекает! — попытался остановить их Андрей. — Просто давайте спокойно обсудим...
— Обсуждать тут нечего, — отрезал Василий Петрович. — Всё ясно. Приехали мы сюда, думали, с сыном Новый год встретим по-семейному, а он с нас... за это деньги требует.
— Да как вы можете так говорить? — не выдержала Лена. — Вы сожрали на двадцать пять тысяч за три дня! Мы живём на эти деньги весь месяц!
— Сожрали! — Галина Ивановна всплеснула руками. — Слышите, как она разговаривает? Сожрали! Да я для тебя, Андрей, и для тебя, — она ткнула пальцем в Лену, — старалась, три дня у плиты простояла, готовила, варила, пекла, чтобы достойный стол был! А вы мне — сожрала!
— Никто вас готовить не просил! — выпалила Лена. — Мы с Андреем хотели скромно встретить Новый год. Вдвоём. У нас не было планов на пир!
— Ага, планов не было, — ехидно протянула Кристина. — Зато как на чужие деньги жить — это всегда пожалуйста!
— Какие чужие деньги? — не понял Андрей.
— Да наши, родительские! Ты посчитай, сколько мы на тебя за всю жизнь потратили!
— Мама, это когда было...
— Да какая разница! Какой ты всё таки неблагодарный!
— Я благодарен, просто...
— Просто ничего! — Галина Ивановна схватила свою сумку. — Василий, быстрее одевайся. Кристина, ты готова?
— Уже иду, мама.
Через пятнадцать минут вся родня стояла в прихожей, одетая и собранная. Галина Ивановна напоследок обернулась к Андрею:
— Запомни, сынок: семья — это святое. А ты семью предал. За какую-то копейку. Ты теперь для меня не сын.
— Мама, ты чего говоришь...
— Не звони мне. Не пиши. Если захочешь вернуться к нормальной жизни, без этой жадины, — она кивнула на Лену, — тогда и поговорим.
— Галина Ивановна, — Лена шагнула вперёд, — вы сами понимаете, насколько это несправедливо?
— Я понимаю, что мой сын из-за тебя стал чужим, — холодно отрезала свекровь. — Пойдём, Вася.
Дверь захлопнулась. Андрей остался стоять посреди прихожей с виноватым, потерянным лицом. Лена подошла к нему и обняла.
— Всё правильно, — тихо сказала она. — Мы правильно поступили.
— Мама больше не будет со мной разговаривать, — пробормотал он.
— Будет. Остынет и будет. А если нет — значит, так и надо. Мы не обязаны жертвовать своей жизнью ради того, чтобы кого-то бесплатно обслуживать.
Андрей кивнул, но было видно, что ему тяжело. Они вернулись в комнату. Квартира казалась просторной и тихой — невероятно тихой после трёх дней непрерывного шума, храпа, криков и требований.
Лена села на диван и вдруг засмеялась — тихо, с облегчением.
— Что? — удивился Андрей.
— Они уехали, — сказала она. — Наконец-то уехали.
— Лен, мне неловко. Это моя семья...
— Я знаю. Но теперь это снова наша квартира. Наше пространство. Наша жизнь.
Андрей помолчал, потом осторожно улыбнулся.
— Да, наша.
Он сел рядом с ней на диван, и они просто посидели в тишине, наслаждаясь тем, что больше никто не требует еды, питья, развлечений. Никто не храпит. Никто не указывает им, как жить.
— Знаешь, — сказал Андрей через несколько минут, — может, это прозвучит ужасно, но я рад, что они уехали.
— Я тоже, — призналась Лена. — Я очень счастлива.
Они переглянулись и рассмеялись — нервно, с облегчением, как смеются люди, пережившие что-то тяжёлое и наконец вырвавшиеся на свободу.
Вечером они заказали пиццу — самую дешёвую, но невероятно вкусную, потому что ели её вдвоём, в тишине и покое. Включили любимый фильм, открыли бутылку вина, которое успели спрятать от родни.
— Вот это настоящий Новый год, — сказала Лена, прижимаясь к Андрею на диване.
— Да, — согласился он. — Настоящий.
На телефон пришло несколько гневных сообщений от матери и сестры, но Андрей просто выключил звук и отложил телефон в сторону. Завтра он напишет им, попытается объяснить ещё раз, спокойно. А может, и не попытается. Может, просто даст им время. И оно рассудит, кто был прав, а кто нет.