Наверное, лучший по личным впечатлениям пока, роман автора из прочитанных.
Как ни странно, автора заново открыл для себя после первой части "Совдетства", решил прочесть что-либо ранее не читанное более давнее (этот роман 1999).
Названия из поэтической классики прекрасны.
Начало с постельной сцены, моё почтение.
Самоироничный и безвольный главный герой, десятилетиями никак не находящий достаточной мотивации, чтобы уйти от жены: "...в своём затянувшемся беглом порыве сам себе порой напоминал спринтера, сфотографированного с недостаточной выдержкой и потому размазанного по всему снимку".
В худших проявлениях довольно-таки мелочный и жалкий, с избыточным количеством старческих черт для своего сорокалетнего возраста, впрочем, судя по истории с бочонком икры, и в молодости умевший создать себе идиотские ситуации. Опять же, ну у кого сегодня вызовет симпатию комсомолец-антисоветчик.
Написано сочно и весело, в узнаваемом авторском стиле: с богатой лексикой, обилием речевых приёмов и порой ироничного до сарказма, чуть не анекдотичного, юмора, напоминая за что любят книги Полякова - "ведущих мало-мальски половой образ жизни", "триппер, подхваченный в 60-х годах на квартирном диспуте о физиках и лириках"; "то, что она принимала за скромность, оказалось скрытностью", "канули в недвижную, покрытую кумачёвой ряской советскую лету", etc.
Роман сконструирован изобретательно - на контрасте между временными слоями (ожидаемое героем будущее намечено лишь пунктиром и невнятно; до настоящего очередь доходит долго, а наиболее яркое время романа - прошлое), герой, в процессе подготовки к побегу из семейного гнёздышка, по малейшему поводу, - тронув свадебную шляпку или взглянув на чёрно-белую фотографию, постоянно проваливается в развёрнутые и смешные воспоминания, - они разнородны и перемешаны хронологически: детство, воспоминания о старших поколениях, первая попытка побега, первая влюблённость; и от того дополнительно интригует, какую ниточку памяти мимоходом достанет руками героя из своей волшебной шляпы автор - гибель в Афганистане рассудительного прапорщика, особенности румынской мебели, будни лимитчиц "трёхгорки" или поэтический вечер с великолепным образом старого поэта.
Многие второстепенные персонажи получились запоминающимися и обаятельными, но это не главное - у каждого, даже не очень умного, есть какая-то универсальная житейская или эндемичная советская мудрость, либо с его помощью открывается новый портал в нашу недавнюю историю - тот же старый поэт, один репрессированный дед-дворянин, погибший на фронте второй, несостоявшаяся любовь-провинциалка, возвращающаяся в сюжет время от времени.
Хватает и универсальных размышлений, почти афоризмов.
"...почему страна, казавшаяся несокрушимой, вдруг взяла и с грохотом навернулась, словно фанерная декорация, лишившаяся подпорок. И во время спора он понял почему. Нельзя радоваться чужому больше, чем своему, нельзя ненавидеть своё больше, чем чужое, нельзя своё называть чужими именами. Нельзя! Есть в этом какая-то разрушительная тайна".
Три аппаратных заповеди: интригуй, но не в ущерб общему делу; пьяные разговоры остаются на дне бутылки; интим на работе укрепляет семью".
Перестройка - долгожданная всеми, жуткая и жалкая: "...все лабораторные дамы были надрывно влюблены в Ельцина", защита, а потом, через несколько лет, осада "белого дома", всеобщий развал, и в сюжет примешивается изрядная доля новой горечи и боли, уже за падение всей страной в постыдную бездну.
Одна из ключевых, пожалуй, тем романа высказана в диалоге главного героя с другом-экстремистом: " - Народ надо поднимать! - посоветовал Башмаков. - Чего ж ты не поднимаешься? - Я? Если народ поднимется, и я поднимусь... - С дивана? Тебя, Тунеядыч, будут через двадцать лет в школе изучать! - В каком смысле? - Как типичного представителя... Но ты не виноват! Со всеми нами что-то случилось".
Часть, посвящённая банку, заставила периодически вспоминать книги Виктора Пелевина, особенно когда вплетались ещё интриги в правлении и политические ноты.
Был уверен в предсказуемости финала (идеи для него были рассыпаны довольно густо), но автор сумел удивить - получилось отлично (хотя наличие и название продолжения намекают, каким из трёх вариантов закончилось), хорошо что открыл для себя его заново.
Романтика и постельные сцены гармоничные, получилось пройти между ханжеством и пошлостью, и сделать это смешно.
Юрий Поляков - один из немногих современных авторов, пишущих о советской "атлантиде" так, как та и заслуживает, - равномерно вспоминая и многочисленные глупости и несправедливости, её утопившие, и очень многое, уже невоспроизводимое, за что миллионы до сих пор, а, скорее, с каждым годом больше, сквозь розовый туман забвения, её любят. А здесь не менее убедительна и постсоветская действительность 90-х - оканчивается сюжет летом 1998, судя по некоторым оговоркам. Сравнивать с лучшими, на мой взгляд, книгами о 90-х: теми же "Алой аурой протопарторга", "Generation П", etc., смысла не вижу, но при необходимости роман сопоставление выдержит