— Я говорю — продаём! — Ольга стукнула ладонью по столу так, что задребезжали чашки. — Разделим поровну и разойдёмся по-хорошему. У каждой своя семья, свои планы.
— Ты всегда так, — Наталья отодвинула чашку подальше. — Всё просто, всё быстро. А думать ты пробовала? Дом в отличном месте, сделаем гостевой — и будет нам заработок стабильный.
— Заработок! — фыркнула младшая, Ирина. — Ты хоть раз в жизни что-то до конца довела? Начнёшь ремонт, бросишь на полпути. А я тут с детьми жить собираюсь. Квартира у нас однушка, Денис уже школьник, а Машке скоро три года. Вам-то что, у вас у обеих жильё нормальное.
Три сестры сидели на веранде бабушкиного дома и смотрели друг на друга с плохо скрываемым раздражением. Неделю назад они похоронили бабушку Марию Васильевну, а вчера нотариус огласил завещание. Дом с участком доставался им троим — в равных долях.
Ольга, старшая, всегда была практичной. В свои сорок два она руководила отделом в крупной компании, воспитывала сына-студента и не представляла, зачем ей деревянный дом в ста километрах от города. Деньги — вот что нужно. На новую машину, на отпуск в Греции, который они с мужем откладывали третий год.
Наталья, средняя, вечно витала в облаках. Ей было тридцать восемь, двое детей учились в престижной школе, муж неплохо зарабатывал. Она уже представляла, как превратит бабушкин дом в уютный мини-отель: постояльцы, завтраки на веранде, баня по вечерам. Картинка рисовалась такая красивая, что Наталья даже прикрыла глаза, представляя.
А тридцатипятилетняя Ирина просто мечтала о пространстве. Их с мужем ипотека висела камнем на шее, денег едва хватало. Зато здесь — три комнаты, огород, где дети могли бы бегать, баня, о которой Максим грезил. Настоящая дача, о которой она думала последние пять лет.
— Слушайте, может, всё-таки нотариусу позвоним? — предложила Наталья. — Узнаем, можно ли как-то... ну, разделить по-другому?
— По-другому как? — Ольга скрестила руки на груди. — Дом не распилишь на куски. Участок тоже. Либо кто-то выкупает доли остальных, либо продаём и делим.
— У меня нет денег выкупить ваши доли, — тихо сказала Ирина. — Совсем нет. Мы еле кредит платим.
— Вот видишь, — развела руками Ольга. — Остаётся только продажа.
— Я не соглашусь, — твёрдо произнесла Ирина. — Это единственный шанс дать детям нормальное детство. Денис в квартире с ума сходит, ему пространство нужно. А Машка...
— Прекрати, — оборвала её Ольга. — Мы понимаем, что тебе тяжело. Но это не причина вешать свои проблемы на нас. Я что, виновата, что ты с Максимом в долги влезли?
Ирина вскочила, опрокинув стул.
— Да как ты смеешь! Мы влезли, потому что хотели нормально жить, а не в коммуналке, как твои родители когда-то! И потом, я не вешаю проблемы, я прошу понять!
— Девочки, ну хватит! — Наталья попыталась встать между сёстрами. — Мы же родня, как можно так?
— Родня, — криво усмехнулась Ольга. — Родня появляется, когда наследство делить. А до этого что? Ты, Ирина, вообще к бабушке последние два года не приезжала.
— Потому что у меня двое детей, работа, некогда было! А ты? Когда она болела прошлой зимой, где ты была? В Турции загорала!
— Я оплатила сиделку! Хорошую, между прочим!
— Деньгами откупилась?
Наталья закрыла лицо руками. Всё шло совсем не так, как она надеялась. Они же сёстры, они должны договориться. Но с каждой минутой становилось только хуже.
Три дня они пытались найти решение. Предлагали варианты, спорили, даже привлекли мужей. Но всегда разговор заходил в тупик.
— Может, бросим жребий? — устало предложил муж Натальи, Сергей, когда они в шестой раз собрались за столом.
— Жребий? — возмутилась Ольга. — Мы что, в средневековье живём?
— А что предлагаешь? — вмешался Максим, муж Ирины. — Продолжать грызться? Смотреть на вас невозможно.
В этот момент на веранду вышла соседка, Клавдия Степановна. Пожилая женщина, жившая через два дома, была давней подругой бабушки.
— Простите, что вмешиваюсь, — она присела на край скамейки. — Только вас слышно на всю улицу. И мне... хочется кое-что сказать.
Сёстры замолчали, с любопытством глядя на неё.
— Ваша бабушка, царствие ей небесное, очень переживала. Последний месяц всё говорила: "Не поделят они дом, передерутся". И ещё просила передать вам... — Клавдия Степановна достала из кармана конверт. — Велела отдать после прочтения завещания. Вот, возьмите.
Конверт был плотный, слегка пожелтевший. На нём знакомым бабушкиным почерком было выведено: "Моим девочкам".
Ольга взяла конверт дрожащими пальцами, вскрыла и начала читать вслух:
"Мои дорогие внучки. Если вы читаете это письмо, меня уже нет. И вы, наверное, ругаетесь из-за дома. Я знала, что так будет. Знала и всё равно разделила между вами поровну — потому что должна была.
Хочу рассказать вам то, о чём молчала всю жизнь. Ваша мама, моя дочь Светлана, родила вас от разных отцов. Ольгу — от первого мужа, который погиб. Наталью — от второго, который ушёл. А Ирину — от третьего, с которым прожила до конца.
Но вы всегда были сёстрами. Всегда. И когда Света умерла..."
Голос Ольги дрогнул. Она остановилась, перевела дух и продолжила:
"...когда Света умерла восемь лет назад, я поклялась, что вы останетесь семьёй. Не родня по крови, но сёстры по жизни. Вы вместе играли в этом доме каждое лето. Вместе сажали огород, топили баню, собирали яблоки. Вы дрались и мирились, делились секретами и мечтами.
Дом я оставила вам троим не для того, чтобы вы его продали или разделили. Я оставила его, чтобы у вас всегда было место, где вы — семья. Место, которое помнит вашу маму, ваше детство, ваши голоса.
Ольга, ты думаешь, что деньги важнее. Но деньги кончаются, а сёстры остаются. Наталья, ты мечтаешь, но забываешь главное — для счастья не нужен идеальный план, нужны люди рядом. Ирина, ты ищешь дом для своих детей, но забываешь: дом — это не стены, это те, кто в нём живёт.
Я не заставляю вас ничего делать. Решайте сами. Но помните: когда я уйду, у вас останетесь только вы три. Не упускайте друг друга.
Ваша бабушка".
Наступила тишина. Ольга сложила письмо, положила обратно в конверт. Наталья смотрела в пол, кусая губу. Ирина беззвучно плакала, прижав ладони к лицу.
— Я не знала, — выдохнула Ольга. — Про отцов... не знала.
— Я тоже, — Наталья подняла голову. На глазах блестели слёзы. — Думала, мы просто... сёстры. Обычные.
— А разве мы не обычные? — тихо спросила Ирина. — Разве что-то изменилось?
Повисла пауза. Потом Ольга резко встала и обняла Ирину. Та всхлипнула и крепко сжала старшую сестру. Наталья подошла и обняла их обеих.
Они стояли так, обнявшись, и плакали — впервые за много лет вместе, честно, без недомолвок.
— Прости, — прошептала Ольга. — Я была эгоисткой. Просто... я устала. Думала, деньги решат всё.
— Прости меня, — отозвалась Наталья. — Я действительно часто бросаю дела на полпути. Но я правда хотела как лучше. Хотела, чтобы дом приносил пользу.
— И меня простите, — добавила Ирина. — Я давила на вас, забыв, что у вас своя жизнь.
Они ещё долго сидели на веранде, пили остывший чай и говорили. Говорили обо всём: о детстве, о маме, о том, как редко виделись последние годы. О том, что каждая из них скрывала свои проблемы, думая, что остальным безразлично.
— Знаешь, что я предлагаю, — сказала Ольга. — Оставим дом. Но сделаем по-умному. Ира с семьёй живёт здесь летом, когда детям каникулы. Наташа, ты действительно хочешь гостевой?
— Хочу. Но не круглый год. Можно же сдавать только на выходные, осенью и зимой. Пока Ира в городе.
— Тогда заработок делим на троих. На ремонт и содержание тоже скидываемся поровну. А я... — Ольга помолчала. — Я тоже буду приезжать. С Андреем. Ему полезно знать, откуда бабушка родом. И вообще...
— И вообще, здесь классно, — закончила за неё Наталья.
Через полгода дом преобразился. Сёстры вложились в ремонт — каждая по силам. Наталья занялась оформлением, повесила объявления, создала страничку в интернете. Ирина с мужем привели в порядок баню и огород. Ольга помогла с документами и нашла хорошего мастера для крыши.
Летом здесь жила Иринина семья. Денис бегал по огороду с соседскими ребятами, Машка училась поливать грядки. По выходным приезжали Ольга с Натальей — со своими семьями, шумными компаниями.
Осенью и весной дом сдавали гостям. Немного, но стабильно. Деньги делили честно.
А зимой они все вместе праздновали здесь Новый год. Растапливали камин, который Наталья нашла на распродаже, топили баню, пекли пироги по бабушкиным рецептам.
—Знаешь, как-то сказала Ольга, глядя на сестёр, бабушка была права. Дом — это не стены.
—Дом, это мы, кивнула Ирина.
— Всегда, — добавила Наталья.
И они подняли бокалы за бабушку, за маму, за семью, которая чуть не распалась из-за квартирного вопроса, но вовремя вспомнила, что главное. Завещание оказалось не просто разделом имущества. Это был последний урок от женщины, которая всю жизнь учила их любви.