Разобрав предоставленный дежурный пакет, Бероева обнаружила форменное обмундирование, пошитое специально для женщин. Переодевшись, она снова радостно изумилась, убедившись, что военная форма села исключительно по ла́дной фигуре, где даже грудной размер совпадал с исключительной точностью. Кое-как осмотрев себя в небольшое зеркало, придирчивая особа удовлетворенно кивнула, а следом с огорчением обратила внимание на удобные женские туфли, обутые на бесподобные ножки; лазить по скалистым горам и непролазным лесам в них сочлось бы неудобным, да и попросту глупым.
- Сэм, мне бы ботинки какие… или же сапоги! - крикнула она через нетолстую стенку американскому офицеру, взявшему на себя прямую обязанность одеть её, сообразно природным условиям, отличавшим лесистую территорию полуострова Сьюард.
- Там, в комнате, прямо перед кроватью, - послышалось краткое, но ёмкое разъяснение.
Оксана проследовала в указанном направлении и, действительно, обнаружила пару великолепных ковбойских сапожек, распи́санных удивительным индейским узором; при полном отсутствии молнии, они выглядели сплошными, чисто кожаными, и имели широкий каблук, немного суженный, обточенный книзу. Легко их надев, удовлетворённая оперативница с довольным видом отметила, что они в совершенстве подошли по тридцать шестому размеру, пришлись по махонькой стопе, как будто влитые.
- Откуда ты так точно прознал?! - громко спросила она через тонкую перегородку, разделявшую обжи́тые помещения, подразумевая, что тот угадал как с предпочтительным вкусом, так и с подлинными параметрами.
- Мне сообщили с России, - не стал отнекиваться откровенный американец, - вопросу удобной одежды мы уделяем не мало внимания, поэтому первым делом я поинтересовался, что ты повседневно предпочитаешь носить.
- Да, с настоящими габаритами ты угадал, - немного иронизируя, довольным тоном констатировала российская гостья; в тот же момент она вышла из отдельного помещения, блистая уверенной, горделивой осанкой, да и просто ослепляющей красотой, - жаль тебе не сообщили, что моя требовательная душенька не настолько лежит к военной форме, насколько мне гораздо ближе полицейское обмундирование либо же обыкновенное гражданское платье – а вот с изящными сапогами ты аккурат попал в то самое яблочко.
- Мне рассказали о твоих устойчивых ценностях, - разъяснил непроницаемый капитан, ничуть не изменяясь в лице, словно был сделан из ко́ванной бронзы, - но всё-таки я подумал, что наша одежда будет намного удобней, тем более что в нее можно много чего положить. Сам материал в высшей степени прочный и способен выдержать долгие, продолжительные походы, ничуть не меняясь ни в комфортном состоянии, ни в неотъемлемом качестве.
- Ладно, - лукаво согласилась Бероева, пытаясь завораживающим взглядом растопить холодную оболочку нового иностранного компаньона, - с одёжным вопросом понятно: мне удобно, и я очень признательна за оказанное внимание. Но вот что дальше – какие наши первостепенные планы?
Короткое ознакомительное слово взял доктор Джордан, ранее молчавший, но сейчас, по-видимому, пожелавший поучаствовать в немаловажной беседе:
- Время сейчас к полудню, поэтому сегодняшний вечер посвятим последним приготовлениям, а завтра с утра, едва поднимется яркое солнце, сразу же двинемся в путь.
Предложенный распорядок поддержали беспрекословно, а затем устроили обеденный перерыв. Подкрепляться пришлось американским военным пайком, оказавшимся совсем неплохим и мало чем отличавшимся от российского (он содержал все основные ингредиенты, необходимые для нормальной человеческой жизнедеятельности, и представлялся вкусным, да и попросту аппетитным); свежий хлеб, очевидно, был куплен заранее, в одном из продуктовых магазинов, расположенных в городе Головин.
Закончив с недолгим приёмом пищи, каждый при́нялся собираться в длительный, сложный поход, рассчитанный на жесткие условия штата Аляска. За Бероеву в настоящем случае всё предусматривалось штатовским Пентагоном и лично капитаном Сэмюэль Смитом.
Уже под вечер, когда она мечтательно скучала в крохотной комнатёнке, к ней зашёл мистер Майкл. Обрадовалась она ему просто невероятно и выразила исключительное расположение, зардевшись дружелюбным румянцем и искренне улыбнувшись:
- Заходите, Док, я очень рада, что снова мы вместе: с Вами так приятно работать, тем более, если припомнить, что ровно полгода назад Вы самоотверженно спасли мою бренную душу, а заодно и сохранили в рабочем строю.
- Я тоже счастлив тебя, Ксюша, в очередной раз увидеть - не стал добросердечный врач скрывать и тёплых чувств, и радостных (скорее, восхищенных) эмоций, - и часто вспоминаю то наше славное полярное приключение.
- Можно я задам Вам личный вопрос, Майкл? - поинтересовалась Оксана у американского медика, присевшего рядом и (как и она) расположившегося на походной военной кровати.
- Разумеется, дорогая, - согласился медицинский специалист, беззлобно подшучивая, - спрашивай… тебе я отвечу, даже если придётся раскрыть военную тайну.
Они весело посмеялись, а затем, вдруг сделавшись оба серьезными, продолжили занимательную беседу.
- Меня очень интересует, - продолжала Оксана, чувствуя себя с полюбившимся человеком легко и свободно, как с родным отцом или старшим братом, и совсем не используя обворожительных де́вичьих штучек, - как у Вас тогда сложилось со злопамятными властями – не сильно прессинговали?
- Нет, так меня и не трогали, - ласково улыбнулся ученный американец, - даже на тайный допрос ни разу не вызывали – как обычно принято в похожих условиях. Оно и неудивительно, я же, кажется, говорил, что имею значительный общественный вес и лично знаком с одним из влиятельных сенаторов, представляющих партию, противоборствующих существующей власти. Чтобы не поднимать возле засекреченной загадки никому не нужной шумихи, меня просто-напросто решили не трогать. Что сделали? Всего-навсего взяли нерушимую клятву о неразглашении основного сюжета той жуткой, ужасной истории, сразу же отмеченной чрезвычайным грифом особой секретности. С тех пор моя унылая жизнь пошла спокойным, размеренным шагом, пока в одно прекрасное утро во входную дверь не постучали двое агентов американских спецслужб. Ничего мне толком не объяснив и дав на скорые сборы пару часов, ровно четверо суток назад они перебросили меня сюда, к аляскинскому городку Головин. Получив кое-какие поверхностные сведения, мы, - он многозначительно улыбнулся, - остались здесь ожидать твоего непосредственного прибытия… со слов Высшего военного руководства, мы предварительно являлись осведомлёнными, что у себя на Родине ты занимаешься важным и срочным делом, не терпящим отлагательств.
- Хорошо, что закончилось именно так, Док, а не как-нибудь по-иному, - облегченно вздохнула Оксана, преданно созерцая американского друга, - я ведь, если честно, переживала: как, у Вас сложится непростая судьба? Сами понимаете, позвонить и узнать не могла, причём по той же самой причине, что возникла у Вас, – нашей арктической экспедиции прида́ли неразглашаемый статус высокой секретности. Касаясь Григоровича, его я больше не видела; возьмусь предположить, он трудится в какой-нибудь тайной лаборатории, потому как в российском государстве све́дущими умами особенно не разбрасываются.
- Да, по всей видимости, именно так и было, - согласился Майкл, не в силах наглядеться на милую девушку, - в вашей стране не любят презренных предателей, но и в отношении перспективных учёных политику проводят исключительно правильную.
- Док, - игриво засверкала Бероева хитрыми глазками, - есть нечто, что не дает мне покоя?
- Спрашивай, - кивнул заслуженный штатовский медик.
- Скажите: а, почему Вы тогда поехали в ту непроглядную полярную глушь? Судя по Вашим словам, у Вас имеются как крутые связи, так и приличное состояние; ехать же в «забытую Богом дыру», расположенную на самой окраине Мира – вот что мне до сих пор непонятно? По-честному, что – конкретно! – побудило Вас отправиться на Северный полюс? Не буду ходить вокруг да около, но, если бы не Вы, мне навряд ли бы удалось благополучно выкарабкаться из той сложной, ежели не па́товой ситуации. Естественно, мне хотелось бы знать: кого именно мне благодарить за судьбоносный, благословенный подарок?
- Всё очень просто, а значит, и признательной быть никому особо не нужно, - улыбаясь ответил Джордан, - просто тогда у меня в семейных отношениях случились немаленькие проблемы, и нам с нелюбимой женой требовалась хоть какая-то короткая передышка. На тот злосчастный момент, словно по злому року, я как раз проводил медицинский осмотр заинтересованных лиц, отправлявшихся в опасную полярную экспедицию, – вот мне и посчастливилось выбить себе вакантное местечко штатного доктора, направляемого в составе американской арктической группы. Как ты теперь понимаешь, Ксюша, на самом деле моё появление оказалось совсем незатейливым и не имеет под собой никакой искусственной подоплёки; наверное, так сложились небесные звёзды, а значит, нам с тобой и дальше суждено оставаться вместе, и совместно спасать земной Мир от незваных, чуждых ему, гостей.
- Может быть?.. Может быть?.. - провозгласила Оксана задумчиво, глядя немного в другую сторону. - Надеюсь, хотя бы в личной жизни у Вас всё более-менее наладилось, и те жуткие испытания, что мы вдвоём пережили, не явились напрасными?
- Можешь не сомневаться, - подтвердил американский медик, непроизвольно поглаживая красавицу по восхитительным волосам, - теперь у нас в семье все в полном порядке: мы со сварливой женой развелись, и каждый из нас живёт замечательной жизнью. За ту коротенькую разлуку мы поняли, что так будет лучше, и вовремя прекратили изжившие отношения.
- Да, печально, - вздохнула сочувственная брюнетка, - ну, а в нынешней операции, Док… - постепенно перешла она к основному процессу, больше всего занимавшему ее с момента вылета из далёкой столицы, - что всамделишно здесь и сейчас приключилось? Меня посвятили лишь в поверхностные детали, а мне бы хотелось узнать и другие подробности, тем более что не следует забывать про пресловутый «испорченный телефон». Так что же – как не сказал бы один мой знакомый, ныне покойный – мы «в оконцовке» имеем?
- Я осведомлён, может, чуть свыше тебя, - начал Джордан подробное изложение, - могу лишь пояснить, что перед самой отправкой сюда, пятого дня, в медико-исследовательский институт – где я, между прочим, получил доцентское кресло – доставили странное мёртвое тело. Ты спросишь: что же в нём необычного? И будешь права… Если вспомнить те жуткие трупы, истерзанные до полной неузнаваемости и, один за другим, появлявшиеся на Северном полюсе, то прекрасно представляется, что именно нам предоставили к научному изучению. Итак, нашему изумлённому виду явились качественные особенности: частичное отсутствие одной конечности, верхней левой, а также обеих нижних; разгрызенные тело и голова; выпитый мозг и наполовину съеденные внутренние органы. Можно, конечно, предположить, что пред нашими ошеломлёнными взорами предстало некое следствие нападения дикого зверя, скажем, полуостро́вного гризли, которыми изобилует вся прилегающая округа, если бы не дивное обстоятельство...
- Отчётливые следы направленных тепловых лучей, обладающих огромной температурой, - предположила российская сыщица, - не похожие ни на одно оружие, известное на земле?
- Правильно, - не воспротивился Джордан, не переставая нежно разглядывать миловидную собеседницу, - при том что и верхняя и нижняя челюсти неизвестного организма, поглумившегося над страшно истерзанным трупом, снабжены гораздо бо́льшим количеством тонких и острых зубов, чем располагается у любого из земных обитателей, – их чёткие отпечатки запечатлелись на изгрызенных органах.
- И снова нам представляется йети, - подперев изящный подборок, кареглазая оперативница уставилась прямо в глаза американского друга, - а не думаете ли Вы, Майкл, что нас опять-таки водят за́ нос? Может быть, вновь проводят секретные военные испытания, а чтобы не привлекать к ним достаточного внимания, осуществляют их под мифической эгидой наших недавних арктических приключений. Вторым вариантом могу допустить, что, проделывая в тайных лабораториях извращённые опыты, некие сверххитрые преступные лидеры изобрели доселе неведомое оружие; они-то и провели его удачное испытание, замаскировав основные замыслы под беспощадное нападение непонятного организма, дескать, вооруженного энергетическим бластером, представленного внеземной, да ещё и чужеродной, цивилизацией. Нет, не так… всё сказанное мною несусветная чушь, и я признаю, что мои рассуждения кажутся и странными, и похожими на полную ересь. Но что же тогда, простите, здесь происходит? - она замолчала, на секунду задумалась и, видимо над чем-то хорошенечко поразмыслив, продолжила дальше: - Если учесть, что со мной случалось за последнее время, я не удивлюсь практически ничему. Не поверите, Майкл? Так много всего произошло необычного, что до сих пор чумная голова идёт кругом, как, впрочем, и не верится, что жуткие события благополучно закончились.
- Много ещё во Вселенной непонятного и неизведанного, - согласился учёный доктор, водя рукой по седеющей бороде, - вот, к примеру, возьмём меня… обыкновенный вроде бы врач, а гляди, и у меня получилось поучаствовать в знаковых, всепланетных событиях. Поверь, великая удача, позволяющая поучаствовать в спасательной миссии, выпадает не каждому, и, можно сказать, жизнь я про́жил не зря.
- Аха-ха-ха! - задорно рассмеялась Бероева. - Мы пока ещё никого не спасли; и неизвестно: велика ли нас поджидает опасность? Может, все это та-а-к… чьи-то пагубные, злые игрушки, - неуверенно подумала она вслух, но то́тчас же, сделавшись абсолютно серьёзной, предположила уже в полной мере резонно: - А возможно, проявляется – ТОТ! – чьё коронное место в космическом корабле оказалось свободным? Я склонна подумать: один разложился, двое других уничтожено взрывом… но где же четвёртый? Выражаясь последовательно – если я правильно помню? – в космическом корабле находилось всего-навсего трое членов лётного экипажа, а посадочных мест предусмотрено ровно для четверых.
- Да, непростая задачка? - засомневался и Джордан, одновременно недоумённо нахмурившись. - Действительно, что, ежели про отсутствовавшую особь мы чего-то не знали, что, ежели её извлекли когда-нибудь раньше, а нам ничего не сказали? Ещё я допускаю, что некто, нами невидимый, прятался внутри инопланетного звездолёта, где – если быть откровенным – мы осмотрелись не так уж и основательно. Кто поручится, что он в трагической катастрофе не выжил да не сумел потом по-хитрому улизнуть? Ты как посмотришь: разве перечисленные факты, в принципе, невозможны?
- Не знаю, - вторила российская сыщица. - Насчёт выжить?.. Что ж, вполне вероятно; но вот то поспешное предположение, что кого-нибудь тайно вынесли, – оно вызывает у меня большие сомнения. Если вспомнить истинную причину, по какой изначально создавалась полярная экспедиция, то сразу становится ясно, что извлечь кого-то с внутреннего борта считалось попросту нереальным. Почему? Следуя мыслительной логике и представленным научным трудам, сталкиваясь с нашей средой, их мёртвые организмы активно тлеют и целиком разлагаются. Как окончательный вывод, мне в голову приходит только одно, более или менее разумное, рассуждение: кому-то из чужеродных космонавтов удалось остаться в живых и покинуть опасное расположение, притом до критического момента, когда «понабежали» безрассудные, безудержные земляне. В дальнейшем – каким-то чудесным образом? – ему удалось приспособиться к нашей нездоровой, удушливой атмосфере; теперь же он ведёт праздную, активную жизнь, всему остальному животному миру предпочитая в пищу местных людей.
- Наверное, ты права, впрочем, как и всегда, - поразмыслив над приведённой трактовкой, представил Майкл несложное заключение, - и нашей целью окажется именно тот злобный зверюга, что умудрился удачливо покинуть летательный аппарат, а теперь наводит кошмарный ужас на северную Аляску.
- Если не учитывать ещё один вариант, - не удержалась неугомонная оперативница от излюбленной привычки, связанной с построением многочисленных версий.
- Разве есть чего-то ещё, чего мы ранее не учли? - удивился учёный медик.
- Да, - беззлобно усмехнулась сотрудница МУРа, - поскольку предварительная разведка, проводимая первой группой, не удалась, к нам вполне могли выслать очередную. Глядя, как они себя ведут, напрашивается обоснованный вывод: мы им нужны исключительно для мясного питания – возможно, для ископаемых залежей? – а это, так или иначе, начало внеземного насильственного вторжения.
Засим пространные рассуждения решено было завершать: время близилось к полуночи, а вставать намечалось рано. Соскучившиеся собеседники пожелали друг другу спокойной ночи и, не затягивая надолго, вдохновлённые приятной встречей, отправились почивать.
