Страна всегда гордится своими героями. Даже если они уехали в другую страну – например, в Штаты: Зворыкин, Синатра, Эйнштейн… Норвегия – страна маленькая, герои – каждый на счету. И один из них - Оле Ивар Лёваас, будущий американский профессор-психолог, создатель всемирно признанной методики для аутистов – АВА-терапии.
Но… в норвежской Википедии нет статьи о выдающемся земляке. Революционере в мире коррекционной педагогики. Авторе уникальной методики, системы. Как такое возможно?
Давайте разбираться.
Оле Ивар родился 8 мая 1927 года в норвежском муниципалитете Лир. Кроме него, в семье были старшая сестра и младший брат. Отец работал журналистом в левой и либеральной прессе, но в 1938 году вдруг стал публиковать статьи в праворадикальной газете, критикуя демократию и восхваляя Германию. В 1940 году, через полгода после оккупации Норвегии немцами, вступил в ими же созданную «национальную» партию. Через несколько месяцев возглавил отдел пропаганды в норвежском «национальном» агентстве – весьма кстати для сына. Этот 14-летний сын по имени Оле Ивар весной 1941 года вступил в подростковую организацию (упоминание запрещено не только в Норвегии) - и тогда же окончил… начальную школу.
Это будущий профессор, напоминаю.
Не увидев фамилии своих старших детей (сына и дочери) в списке зачисленных в среднюю школу, разгневанный папа направил письмо в Министерство церкви и образования с обвинением учителей в «антинацистской агитации», требуя внести и допустить. Тут же выяснилось, что при публикации списка возникла ошибка, детей внесли куда надо, отец отозвал письмо.
Дочь тоже не зевала – поддерживала власть танцами и шоу. Последней в семье «сдалась» мать: вступила в партию аж в 1942-м. Возможно, под влиянием 15-летнего сына: все тот же Оле Ивар прошел 6-недельный курс в «школе фюpepов» NS в Йессхейме - самом престижном учреждении для подготовки лидеров молодёжного движения. Так круто прошел, что после курса был назначен фюрером местного отделения ныне запрещенной организации в родном Лире.
До 1945-го семейный подряд работал как часики. Старший сын организовывал мероприятия, отец выступал по радио и на митингах с пропагандой, публиковал статьи, прославляющие норвежских добровольцев на стороне Германии против СССР. Дочь (сестра Ивара) заняла должность «диспонента» (высшего административного руководителя) для музыкантов правильной партии. Младший сын тоже вступил в партию в 1941-м.
Но вот наступило 8 мая 1945 года. День, когда Германия капитулировала, а Оле Ивару исполнилось 18 лет. Уже 11 мая он был арестован по подозрению в госизмене - за членство в NS. При даче показаний заявил, что «не был активен, кроме как посещал собрания». (Ну да, кого в плен ни возьми - все шоферА да повара.) Через полгода его допросили получше, и Оле Ивар покаялся: да, членом был. Но… движение – такое было… ничего. Просто «скаутское».
Норвежцы - добродушные люди. И дело против неразумного юноши закрыли по постановлению, которое освобождало от ответственности не достигших 18-летия к концу войны.
А вот папа, Эрнст Альберт Лёваас, был предан суду и получил 4,5 лет каторги плюс крупный денежный штраф. Мать и сестра отделались 1000 кронами каждая. Вся семья попала в национальный список предательства (коллаборантов и т.д.).
В 1947 году 20-летний Оле Ивар таки окончил латинскую школу в Драммене. В 1948–1949 служил в норвежских ВВС (интересно, кем), работал на фабрике альгинатов. ВНЕЗАПНО в 1950 году получил из Америки стипендию на обучение игре на скрипке в Колледже Лютера (штат Айова), переехал в Штаты и в 1951 году так же внезапно получил в колледже степень бакалавра. Только не музыки, а… социологии.
Впрочем, немудрено. О его музыкальных успехах вспоминает Бетти Скоген – товарищ по партии, рупор норвежских коллаборационистов на французской пенсии:
«Музыка? Ее обеспечивал Оле: он был единственным, кто мог исполнить несколько маленьких пьес на скрипке. Бледный и дрожащий, он стоял на заднем плане, ужасно скрипя».
Могла ли Америка не выдать стипендию на обучение таланту из европейской глубинки? И не распахнуть двери университетов для такого сокровища?
На новой родине дела скрипача-социолога шли очень хорошо. В 1951 году он из провинциальной Айовы перебрался в университет штата Вашингтон (Сиэтл). Там в 1958-м защитил докторскую (в смысле PhD, наверное - иначе я совсем отказываюсь верить в американское образование) по клинической психологии. Темой была «Разработка условных реакций на словесные стимулы у шизофреников и нормы».
Армия + школа фюреров + папина пропаганда + социология + моднейшая тема в науке + какая разница, лишь бы в США, а то на родине сотрудничавших с немцами резко любить перестали.
Под влиянием профессоров Сиднея Бижу и Дона Баера наш герой обратился к бихевиоризму и анализу поведения. Аспергера тоже читал, и, благо взгляды во многом совпадали, чему-то у него научился.
В 1961 году Ловаас перешёл в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA), где основал Молодёжный проект по аутизму (Young Autism Project, YAP). А в мае 1965 года журнал Life опубликовал скандальный репортаж «Крики, шлепки и любовь», посвящённый работе Ловааса с аутистами. В статье описывались случаи применения электрических разрядов за невыполнение инструкций и ударов по лицу к за невнимательность(!) к младшим школьникам. Методика основывалась на том самом "оперантном обусловливании" (из бихевиоризма): поощрение желаемого поведения и наказание нежелательного.
Репортаж имел эффект… землетрясения. Посыпались гневные комментарии, тогда все это было офлайн - представляете, да? Пришлось нелюбителям криков и любителям шлепков оправдываться: дескать, единичные случаи (мы тебе, конечно, верим - разве могут быть сомненья), эпизод с 9-летней девочкой вырван из контекста, а 98% - конфетки, любовь, морковь и поглаживание бедных детей по шерстке...
Ибо аутисты – это не человеки, согласно давним воззрениям Ловааса. В интервью Psychology Today аж в 1974 году (+10 лет с интервью, +30 с членства в запрещенной партии) добрый доктор поделился:
«Когда вы работаете с аутичным человеком, вы начинаете практически с нуля. У вас есть человек в физическом смысле - у него есть волосы, нос, рот - но они не люди в психологическом смысле».
Это отрицание человечности, привычное для отличника школы лидеров-фюреров, оправдывало применение типичных для американской психиатрии карательных методов в отношении маленьких детей. Электрические разряды, оплеухи, лишения пищи и другие виды физического наказания для "элиминации" (стирания) аутистических черт. Даже тех, которыми расики выражали радость. Ради замены "нормальным" поведением.
В то время (1970 - 1974) наш профессор привычно применял "поведенческие методы" в учреждениях для детей с тяжёлой самоагрессией (госпиталь Камарильо и др.). Исправлял он и тех пациентов, которые сегодня исповедуют нестандартные взгляды – сейчас Запад ударился в обратную крайность, а тогда не таких лечили... стандартно.
Вот принято доктора Спока ругать: мол, предлагал давать младенцам (норме) «проораться». Откуда это? Я у Спока такое не нашла. А вот Ловаас в 1981 году в «Книге Я» (практическое руководство по ABA для родителей и педагогов) писал:
«Никто не имеет права вести себя необычно… Вы имеете полное право ожидать от ребёнка достойного поведения».
В 1980-м (когда писалась книга) профессору было 57 лет. Со времен членства в партии минуло почти 40. Седины прибавляется, взгляды не меркнут...
Ну и наконец, в 1987 году Ловаас опубликовал то самое знаменитое, судьбоносное исследование. Но об этом - в следующий раз.
Не переключайтесь!