Знаете, есть такая категория матерей, которых принято называть «наседками». Они звонят сыновьям по пять раз на дню, контролируют цвет носков и знают расписание их девушек лучше, чем сами девушки.
Я всегда боялась стать такой, всю жизнь била себя по рукам, заставляла молчать, когда хотелось дать «ценный совет».
Поэтому, когда мой Антон в тридцать лет наконец объявил, что съезжает от меня к своей женщине, я выдохнула. С облегчением и, конечно, с легкой грустью, но радости было больше. Наконец-то! Взрослая жизнь, ответственность, свое гнездо.
Ее зовут Марина, красивая, ухоженная, с тихим голосом и стальным взглядом. Из тех, у кого никогда не бывает стрелок на колготках, а в сумочке идеальный порядок.
Мне она понравилась, Антон рядом с ней подтянулся, начал носить рубашки, которые раньше презирал, и даже записался в спортзал.
«Влияет положительно», - думала я, радуясь переменам.
Первые полгода я к ним не лезла. Мы встречались на нейтральной территории, в кафе или парках. Антон выглядел довольным, хотя и каким-то притихшим. Но я списывала это на притирку характеров. В конце концов, жить с другим человеком это труд.
И вот, наконец, меня пригласили в гости. Новоселье уже давно прошло, но они закончили какой-то там сложный дизайнерский ремонт, и Марина разрешила (именно это слово почему-то всплыло у меня в голове) нанести визит.
Я купила торт, бутылку вина и поехала. Квартира встретила меня звенящей тишиной и запахом дорогого диффузора. Не борщом, не жареной картошкой, не жилым духом, а ароматом «Морской бриз» и свежевымытыми полами.
Всё было безупречно, светлые стены, минимум мебели, модный минимализм. Никаких разбросанных вещей, никаких кружек у компьютера. Словно фото со стока, а не жилье двух молодых людей.
Проходи, мам, - Антон улыбнулся, но как-то виновато, и тут же одернул край коврика, который я случайно сдвинула носком ботинка.
Мы пили чай на кухне, где на столешнице не было ни одной лишней крошки. Марина щебетала о том, как трудно было подобрать правильный оттенок штор, а я кивала и улыбалась. Всё было слишком хорошо.
А потом я пошла в гостиную, чтобы посмотреть поближе, как они устроились и тут мой взгляд упал на стеллаж.
Антон историк по образованию и запойный читатель по призванию. Его комната в моей квартире всегда напоминала библиотеку сумасшедшего профессора. Книги были везде, на столе, полу, подоконнике. Но в этом хаосе была железная логика.
Слева медиевистика, справа фантастика, которую он обожал, на нижней полке справочники и словари. Он мог с закрытыми глазами вытянуть нужный том.
Старые, зачитанные до дыр книги в мягких обложках соседствовали с дорогими подарочными изданиями. Это был его мир, его хаотичная, но живая вселенная.
Здесь же, в новой «взрослой» жизни, книги стояли совсем иначе. Я подошла ближе и почувствовала, как по спине пробежал холодок. Книги были расставлены по цвету.
Понимаете? Не по авторам, не по жанрам и темам, а по цвету корешков. Идеальный градиент: от белого к черному, через все цвета радуги. Красный блок, оранжевый, желтый...
Это выглядело красиво, как в витрине дорогого мебельного салона, но это было чудовищно. Я увидела, как серьезная монография о Столетней войне стоит рядом с дешевым любовным романом в красной обложке (откуда он вообще здесь?). Просто потому, что они одного оттенка.
Увидела, как любимый сборник Стругацких, который Антон перечитывал раз в год, задвинут на самую верхнюю полку, почти под потолок, потому что его серо-бурый корешок «портил композицию» на уровне глаз.
Красиво, правда? - голос Марины прозвучал прямо над ухом, она подошла неслышно. - Я потратила все выходные, чтобы добиться этого перехода. Пришлось даже обернуть некоторые книги в крафтовую бумагу, потому что они были слишком пестрыми и создавали визуальный шум.
Я посмотрела на полку с «крафтовыми» книгами. Они стояли безликими солдатами. Чтобы найти нужную, пришлось бы доставать каждую и разворачивать. То есть, их никто не собирался читать. Они превратились в декор. В кирпичи, которыми заложили пустоту в стене.
Антон, - позвала я сына. Он стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу. - А где твой старый справочник по геральдике? Тот, синий, огромный?
Он отвел глаза.
Он в кладовке, мам. В коробке.
Почему?
Он... ну, он растрепанный и обложка надорвана. Марина сказала, что он создает ощущение неопрятности.
Я смотрела на своего тридцатилетнего сына, взрослого мужчину, кандидата наук, и видела испуганного мальчика.
В психологии есть понятие «стирание личности». Это происходит медленно, незаметно. Сначала тебе говорят, что твоя любимая футболка выглядит глупо. Потом, что твои друзья слишком шумные. А потом твои книги, мысли и интеллектуальную базу превращают в «цветовые пятна» для интерьера.
Расстановка книг по цвету - это смерть библиотеки, превращение источника знаний в обои. Человек, который действительно читает, никогда так не сделает. Для читающего человека книга это собеседник, учитель, друг. Вы же не расставляете друзей по росту или цвету волос на групповом фото? Вы обнимаете их.
Но самое страшное было не в Марине. У нее, возможно, просто обсессивная тяга к порядку или специфическое понимание эстетики, подсмотренное в социальных сетях. Страшно было то, что Антон согласился.
Он позволил разрушить свою систему, свою логику и мир ради того, чтобы «не было визуального шума». Предал свои книги, спрятал в кладовку то, что любил, потому что оно было «некрасивым».
Мам, ты чего застыла? - Антон тронул меня за плечо. - Пойдем, торт же стынет. Ну, то есть чай остывает.
Да, - сказала я. - Иду.
Я допила чай, вежливо похвалила ремонт и ушла. Больше я к ним не напрашивалась. Вы можете сказать, что я придираюсь и это просто книги, просто интерьер. Что я та самая свекровь, которой не угодишь.
«В доме чисто, сын накормлен, чего тебе еще надо, старая ты карга?»
Но я работаю с людьми уже много лет и знаю, что интерьер это проекция психики, дом это наше продолжение. Когда один партнер полностью перекраивает пространство под себя, игнорируя суть и потребности другого, превращая его вещи в реквизит - это начало конца или начало долгого и мучительного рабства.
Книги, обернутые в одинаковую бумагу, чтобы не раздражать глаз хозяйки. Справочники в коробках в темной кладовке. Сын, который боится сдвинуть коврик.
Это не порядок, а стерильная операционная, где моему сыну проводят лоботомию. Медленно, аккуратно, под красивую музыку и ароматы ванили.
Я не стала устраивать скандал и не сказала ни слова критики, а просто перестала туда ходить. Потому что мне физически больно видеть, как живого человека превращают в функцию, в удобный элемент декора, который должен стоять смирно и подходить по гамме к дивану.
Может быть, он очнется и однажды ему понадобится тот самый справочник, он полезет в кладовку, чертыхнется, разрывая скотч на коробке, и поймет, что так жить нельзя.
А пока я жду и у себя дома, назло всем модным тенденциям, переставила книги так, как удобно мне. Пушкин рядом с кулинарной книгой, потому что я люблю читать стихи, пока варится суп. И пусть это выглядит как «визуальный шум», зато это жизнь.
А вы обращаете внимание на такие мелочи в гостях? Или считаете, что порядок важнее содержания?