23 июля 1995 года в глухой сибирской местности, затерянной среди красноярских просторов, без вести пропали два шестнадцатилетних парня — Кирилл Соколов и Артем Белов.
Как позже рассказала мать Кирилла, именно она утром того дня отвезла ребят на своем внедорожнике к берегу лесного озера, где они планировали провести день за рыбалкой. Однако, вернувшись за ними вечером, не обнаружила мальчиков в условленном месте.
Спустя сутки Артема Белова нашли на федеральной трассе Р-257 неподалеку от Абакана. Расстояние между этой точкой и озером, куда их привезли, превышало тысячу километров. Подросток пребывал в глубоком шоке, практически не реагируя на окружающих.
То, что он позже рассказал сотрудникам милиции, показалось им настолько диким и фантастическим, что его показания не сразу были внесены в протокол. Сперва правоохранители решили, что парень просто не в себе из-за пережитого потрясения.
Вот история, которую Артем поведал уже в больнице, придя в себя.
---
«Я до сих пор, закрывая глаза, не могу понять, где нахожусь. Мне кажется, что я все еще там, хотя вроде бы лежу в больничной палате. И самому себе сложно поверить в то, что произошло с нами, с Кириллом.
Тетя Лариса, его мама, высадила нас у озера примерно в семь утра. Мы обычно выезжали раньше, но в тот раз я проспал. Кирилл вечно ворчал на меня из-за моей непунктуальности.
Если бы я только мог предположить, чем это обернется, я бы предпочел не просыпаться вовсе. Мы вылезли из машины. Озеро было абсолютно спокойным, словно зеркало.
Полный штиль. Ни малейшего дуновения ветра. Мы переглянулись с Кириллом, и я сказал, что сегодня будет отличный клев.
Он лишь молча кивнул, соглашаясь. Мы знали это место как свои пять пальцев. У камышей всегда хорошо ловился хариус.
Помню, как мы помахали тете Ларисе на прощание, когда она уезжала. Она пообещала вернуться к вечеру. У нас с собой был запас еды на весь день.
Бутерброды с колбасой, термос с чаем. Все как обычно, в общем. Мы спустились к воде, закинули удочки.
Просидели так час. Потом другой. Ничего, кроме пары мелких окуньков.
Кирилл начал нервничать. Он сказал:
— Стас, хватит тут сидеть. Давай пройдемся вдоль берега, может, дальше рыба есть.
Я не стал спорить. Мы собрали свои вещи и пошли по береговой линии.
Проходили метров двадцать, закидывали удочки — пусто. Снова шли, снова закидывали — тишина. Так мы обошли почти половину озера.
С одной стороны берег был чистым, а с другой — к воде вплотную подступала тайга, непроходимая стена леса, тянувшаяся до самого горизонта. И вот, когда мы приблизились к этой лесной стене, я его увидел.
Старый автобус ПАЗ. Белый, с зеленой полосой. Такие обычно использовались для перевозки рабочих леспромхоза.
Он стоял меж деревьев, будто так и было задумано. Кирилл тоже его заметил. Он посмотрел на меня.
Его глаза округлились от удивления.
— Слушай, — произнес он. — Странно. Мы тут сто раз бывали. Откуда он здесь взялся?
Мы подошли ближе. И тут мое недоумение только возросло. Я сказал.
— Кирилл, посмотри. К нему же нет ни дороги, ни даже намека на колею. Вокруг одни деревья. Как он сюда мог заехать?
— Да кто его знает, — отозвался Кирилл. — Его тут быть не должно.
Он замолчал ненадолго, а потом я увидел, как в его глазах вспыхнул знакомый азарт. Такой же огонек загорался у всех пацанов, когда они чуяли возможность легкой наживы. В таких машинах обычно полно металлолома.
Меди, алюминия. Можно было бы на целую зиму сигаретами запастись. Мое нутро подсказывало, что дело нечисто.
Я чувствовал неладное. Но Кирилл уже загорелся этой идеей.
— Пошли, проверим, открыто ли? — предложил он.
— Не надо, — ответил я. — Давай уйдем отсюда. Мне это не нравится.
— Да не трусь ты, — он дернул меня за плечо. — Просто одним глазком глянем. Если там и правда есть что-то ценное, потом вернемся с ломом.
Если закрыто, то и ладно, просто уйдем. Что я мог ему противопоставить? Он был старше, да и спорить с ним всегда было бесполезно.
— Ладно, — сдался я. — Только быстро.
Мы начали пробираться к автобусу. Всего метров двадцать, но каждый шаг давался с трудом, будто мы шли по минному полю. Кругом были густые кусты.
Ветки хлестали по лицу. Комары буквально съедали заживо. Хотелось все бросить и бежать прочь.
Мы почти вплотную подошли к машине. Кирилл оглянулся на меня.
— Я сейчас дверь открою.
Я лишь молча кивнул. Стоял, затаив дыхание.
Он подкрался к двери, ухватился за ручку, и в этот момент внутри что-то громко грохнуло. Будто мешок с картошкой упал с полки. И сразу же послышался быстрый топот, направляющийся к выходу.
Мы с Кириллом вздрогнули и, развернувшись, помчались прочь, куда глаза глядят. Я услышал, как сзади со скрипом открылась дверь автобуса, и кто-то или что-то тяжело и хрипло бросилось за нами в погоню.
Кирилл рванул влево, что-то крикнул, а я просто бежал, не разбирая дороги. Ветки били по лицу, по глазам. Из глаз текли слезы, я почти ничего не видел.
Я осознавал, что бегу не к озеру, а вглубь леса, в самую чащобу. В какой-то момент я выдохся. Остановился за старой сосной, пытаясь перевести дух.
Легкие горели огнем. И в этот же миг мне что-то тяжелое и тупое ударило по затылку. В глазах вспыхнуло яркое пламя.
И наступила полная тьма. Я очнулся в тесноте и кромешной темноте. Откуда-то шел сильный, неприятный запах.
Голова гудела, как набатный колокол. Во рту ощущался металлический привкус. Я не мог пошевелиться: руки и ноги были туго связаны.
Пахло пылью, гнилью и чем-то еще сладковатым и приторным. Было невыносимо душно. Пот катился по лицу.
Я попытался крикнуть, но получился лишь глухой, приглушенный звук. Словно я был заперт в ящике. Лежал и пытался понять: где я? Что произошло? Кто меня оглушил?
Потом я вспомнил о Кирилле, и мне стало по-настоящему страшно. Мы дружили с самого детского сада. Он был мне почти что братом.
И вдруг я почувствовал, как пол подо мной задрожал. То, в чем я лежал, начало движение. Я понял — это едет автобус.
Но звука мотора не было. Вместо него стоял низкий, навязчивый гул, от которого ломило зубы. Гул нарастал все сильнее и сильнее.
Я не мог понять, как эта развалюха вообще может ехать? Потом раздался резкий толчок, и наступила тишина. Я был на грани потери сознания, но толчок вернул меня в реальность.
Сердце бешено колотилось в груди. Неизвестность пугала больше всего. Прошло несколько минут, и вдруг я услышал какой-то шум.
Возню. А потом — глухой удар, будто на пол бросили что-то очень тяжелое. И я все понял.
Я подумал о Кирилле. Это он? Или он тоже здесь, рядом, такой же связанный? Я снова начал метаться, пытаясь высвободиться. Веревки впивались в запястья.
Мне показалось, что я немного их ослабил, но, вероятно, это было лишь от паники. Затем меня схватили за волосы и вытащили из моего узилища. Протащили по полу и бросили.
Я лежал на животе, руки были за спиной. Я боялся даже поднять голову. Постепенно глаза привыкли к тусклому свету.
Я поднял взгляд и закричал. Такого крика в моей жизни не было ни до, ни после. У стены стоял деревянный столб, испещренный непонятными символами.
И на этом столбе висел Кирилл. Без головы. Его голова лежала на полу, прямо под телом.
Его глаза были широко открыты, а на лице застыла гримаса невыразимых страданий. Я не мог на это смотреть. Я зажмурился, впился пальцами в пол, надеясь, что это кошмарный сон и я вот-вот проснусь.
Когда я открыл глаза, передо мной стоял мужчина. Он смотрел на меня сверху вниз. Его взгляд был абсолютно пустым.
Я до сих пор помню белки его глаз — они казались неживыми. На нем были лишь черные штаны, он был голый по пояс, и все его тело было вымазано черной, липкой краской. Волосы — мокрые, сальные — были зачесаны назад.
На груди был нарисован странный знак, похожий на звериную лапу с когтями. А на животе, словно выцарапанное гвоздем, красовалось слово «Морок». Я уставился на это слово, лишь бы не видеть Кирилла, и оно врезалось мне в память навсегда.
Мужчина молча поднял меня, будто я был невесомым, и швырнул на какой-то стол, прямо перед телом Кирилла. Я оказался в сантиметрах от его головы. Он отошел за мою спину, я слышал, как он там чем-то звенит.
Он вернулся со старым, ржавым серпом в руке. Начал бормотать что-то на незнакомом языке. Поднял руки с серпом над головой, и я понял — это конец.
Я зажмурился, приготовившись к смерти, но вдруг услышал другой голос. Не его. Глубокий, хриплый, раздававшийся отовсюду, и он тоже говорил на непонятном наречии.
Я открыл глаза и увидел: позади мужчины стояло Нечто, похожее и на человека, и на зверя одновременно, но не являющееся ни тем, ни другим. Оно было полностью черным, лохматым, а его глаза... оно смотрело сквозь меня.
У меня закружилась голова, я думал, что потеряю сознание. А полуголый мужчина в краске смотрел на это существо и кивал, словно получая указания. И потом это создание просто растворилось в воздухе.
Мужчина медленно опустил руки. Было видно, что он сам не ожидал такого поворота. Он развернулся и ушел вглубь автобуса.
Я лежал, не в силах пошевелиться. Спустя минуту он вернулся, схватил меня за плечо и сбросил со стола на пол. Адская боль пронзила все тело.
Что-то хрустнуло — наверное, мое ребро. Я снова зажмурился, ожидая смерти. Но он лишь перерезал веревки на моих руках, а затем и на ногах.
Я лежал на полу, не в силах ничего сообразить. А он схватил меня за волосы, подтащил к двери, распахнул ее и вышвырнул наружу. Я упал на землю и перевернулся.
Он стоял в дверях, какое-то время смотрел на меня, а потом произнес: — Ты не тот, кого ждет Хозяин.
— Кто ты? Что тебе нужно? — закричал я ему.
Он посмотрел мне прямо в глаза:
— Я — рука Его. Я — воля Его. Я — суд Его.
Затем он развернулся, зашел внутрь и закрыл дверь. Я вскочил и побежал. Ноги не слушались, были ватными.
Я бежал, спотыкался, падал и постоянно оглядывался. Автобус по-прежнему стоял на месте. Но в один из моментов, обернувшись, я увидел, что его там больше не было.
Просто пустое место. И до меня наконец дошло. Я не узнавал местность вокруг.
Вместо тайги простиралась голая, выжженная солнцем степь до самого горизонта. Я никогда не видел ничего подобного. Я шел, сколько хватало сил, сам не зная, куда.
Просто шел, пока не вышел на какое-то шоссе. Силы окончательно покинули меня. Я упал прямо на асфальт.
Было уже все равно: переедет ли меня машина или кто-то подберет».
---
Согласно материалам уголовного дела, Артема Белова обнаружили более чем в тысяче километров от места исчезновения. Его подобрала семейная пара на трассе Р-257 в Хакасии. Подростка доставили в районное отделение милиции, где связались с его родителями.
По словам очевидцев, парень лежал на проезжей части и не двигался, находясь в состоянии крайнего нервного истощения. Когда он смог говорить, его первым вопросом был: «Какая это область?». Родители обоих мальчиков прибыли в Хакасию на следующий день.
История, рассказанная Артемом, звучала как бред. Но других версий произошедшего просто не было. Никто не мог логически объяснить, как подросток оказался так далеко за столь короткое время.
Проверка по аэропортам и вокзалам не дала никаких результатов. Кирилла Соколова объявили в розыск. Следственная группа выехала на место, указанное Артемом.
Там, посреди степи, криминалисты обнаружили следы самого подростка и четкие отпечатки от четырех колес тяжелого транспорта. Однако к этим отпечаткам не вело никаких дорог или колей. Создавалось впечатление, что автомобиль материализовался из ниоткуда и так же бесследно исчез.
Кирилла Соколова так и не нашли. Спустя несколько лет его признали погибшим. Артем Белов после выхода из больницы стал замкнутым.
Он бросил учебу в техникуме. По слухам, он с головой ушел в изучение местного фольклора и старинных карт. Вся его жизнь превратилась в навязчивую идею.
Говорят, он до сих пор продолжает искать тот самый бело-зеленый ПАЗик или того, кто им управлял.
В октябре 2023 года в лесу на границе Рязанской и Владимирской областей группа грибников наткнулась на почти полностью вросший в землю автобус ПАЗ-672 белого цвета с выцветшей зеленой полосой.
Транспортное средство полностью соответствовало описанию из дела о пропаже Кирилла Соколова 1995 года. Прибывшие на место оперативники констатировали, что автобус пуст и сильно проржавел. Идентифицировать его по госномерам или VIN-коду не представлялось возможным.
На прогнившем полу, в том самом месте, где, по словам Артема Белова, находился ритуальный столб, криминалисты обнаружили небольшой мазок густой черной краски, который не успел до конца высохнуть.
Экспертиза установила, что краска была нанесена... не более чем за сутки до обнаружения.