Ленка всегда была той женщиной, которой мы в тайне завидовали, но никогда в этом не признавались. К своим сорока пяти годам она сохранила не только фигуру, которой позавидуют двадцатилетние, но и какую-то удивительную внутреннюю свободу.
Она могла громко смеяться в ресторане, носить рваные джинсы с кашемировым пальто и сорваться в Питер на выходные просто потому, что «настроение дождливое».
Она была живой и настоящей до тех пор, пока не встретила Игоря. Он появился в её жизни как персонаж из качественной мелодрамы. Пятьдесят два года, подтянутый, седина, добавляющая шарма, и банковский счет, позволяющий не смотреть на цены в меню.
Их роман развивался стремительно. Цветы корзинами, поездки на Мальдивы, подарки, от которых у нас, её подруг, перехватывало дыхание.
Девчонки, я наконец-то чувствую себя женщиной, - говорила Лена, покручивая на пальце кольцо с внушительным бриллиантом. - Я устала быть сильной, хочу просто расслабиться.
И мы радовались, искренне. Потому что в нашей культуре принято считать, что если мужчина обеспечен и носит тебя на руках - это и есть тот самый «хэппи-энд», к которому нужно стремиться. Никто из нас тогда не заметил, как за блеском бриллиантов начала исчезать сама Лена.
Первый тревожный звоночек прозвенел через два месяца после свадьбы. Мы договорились встретиться в кафе, поболтать. Лена пришла вовремя, но что-то в ней изменилось.
Исчезли её любимые массивные браслеты, вместо привычного творческого беспорядка на голове - идеальная, волосок к волоску, укладка. Она выглядела дорого, ухоженно и совершенно не похоже на себя.
Игорь любит классику, - словно оправдываясь, сказала она, поймав мой взгляд. - Говорит, что женщине моего статуса не пристало выглядеть как хиппи.
Я промолчала, в конце концов, компромиссы часть брака. Если мужу нравится классика, почему бы и не порадовать его? Я тогда списала это на период «притирки», как же я ошибалась.
Мы с Леной и Игорем собирались на дачу к общим знакомым. Формат встречи был максимально расслабленный: шашлыки, гитара, старые друзья. Лена заехала за мной вместе с мужем.
Она вышла из машины, чтобы помочь мне загрузить сумку. На ней были удобные спортивные брюки и мягкий флисовый свитшот. Обычная, уютная одежда для поездки на природу.
Игорь вышел следом и окинул её взглядом, не злым, нет. Это был взгляд, которым коллекционер смотрит на картину, висящую криво. Спокойный, оценивающий и холодный.
Елена, - сказал он ровным голосом. Не «Лена», не «милая», а именно «Елена». - Ты не могла бы вернуться в дом и переодеться?
Зачем? - удивилась она. - Мы же на дачу, там грязь, комары...
Мы едем к людям и ты моя жена. Я не хочу, чтобы моя жена выглядела так, словно она собралась полоть грядки. Надень то бежевое платье и туфли на низком каблуке, они будут уместны.
Игорь, но в платье неудобно... - начала она, и я увидела, как в её глазах мелькнула паника. Не возмущение, не злость, а именно страх не угодить.
Пожалуйста, не спорь. У нас есть пять минут, я подожду в машине.
Он сел за руль и включил музыку. Лена на секунду замерла, посмотрела на меня растерянным взглядом, а потом молча развернулась и пошла переодеваться.
В этот момент я поняла, что их браку конец или, что еще страшнее, конец личности Лены. Почему этот эпизод не просто бытовая ссора, а приговор отношениям?
Давайте разберем ситуацию с точки зрения психологии, многие скажут:
«Подумаешь, попросил переодеться! Он заботится о её имидже, он хочет, чтобы она выглядела красиво».
Именно так маскируется одна из самых страшных форм насилия - психологическое стирание личности.
Партнер как нарциссическое расширение
Для мужчин типа Игоря жена это не отдельный человек со своими желаниями, вкусами и комфортом. Это витрина его успеха, как дорогие часы на запястье или автомобиль премиум-класса. Часы не могут решать, какой ремешок им носить. Машина не выбирает, в какой цвет её покрасят.
Когда Игорь попросил Лену переодеться, он не думал о том, будет ли ей удобно жарить шашлыки или сидеть на траве. Ему было плевать на её физический комфорт. Единственное, что имело значение, то как она будет смотреться рядом с ним. Она должна была «соответствовать».
В психологии это называется отношением к партнеру как к нарциссическому расширению. «Ты часть меня, а значит, ты должна быть идеальной, чтобы не позорить меня». Любое проявление её собственной воли (в данном случае выбор одежды) воспринимается как бунт и личное оскорбление.
Контроль под маской заботы
Заметьте, он не кричал, не махал кулаками, а говорил спокойно, даже вежливо. Это называется «бархатный каток», такое насилие трудно распознать сразу. Жертве кажется:
«Ну он же не бьет меня, просто хочет как лучше, у него просто хороший вкус».
Но суть просьбы была директивной. Он не предложил: «Милая, может, наденешь платье?», а дал указание. И, что самое важное, он полностью проигнорировал контекст ситуации (поездка на природу), поставив свой эстетический запрос выше реальности.
Разрушение идентичности через мелочи
Одежда это наша вторая кожа и способ самовыражения. В 45 лет у женщины уже сформирован стиль, привычки, понимание того, в чем ей хорошо. Когда партнер начинает диктовать, что носить, как стричься, каким тоном разговаривать, то он планомерно стирает вашу личность.
Сначала это одежда, потом он скажет, что твои подруги «недостаточно интеллектуальны» для нашего круга. Потом, что твоя работа отнимает слишком много времени и «зачем тебе эти копейки, я же обеспечиваю».
Это классическая схема «золотой клетки». Женщину лишают голоса, воли и права на выбор, заваливая её благами взамен. Но плата за эти блага - полное подчинение.
В тот день Лена вышла в бежевом платье. Весь вечер она сидела на стуле с прямой спиной, потому что платье мялось, и боялась лишний раз пошевелиться. В её глазах не было того озорного блеска. Рядом с Игорем сидела красивая, дорогая кукла. Она пыталась оправдать его передо мной позже:
«Ты понимаешь, у него такой круг общения... Ему важно... Я должна соответствовать».
Я видела, как она угасает. Через полгода она бросила работу, которую обожала.
«Игорь сказал, что ему нужна жена дома».
Еще через три месяца мы перестали общаться, потому что я, видимо, тоже «не вписывалась» в новую концепцию её идеальной жизни.
Их брак продержался два года. Лена ушла сама, вернее, сбежала. С нервным срывом, полностью разрушенной самооценкой, но живая.
Сейчас она восстанавливается, учится заново выбирать одежду, которая нравится ей, а не которая «выглядит статусно». Учится слышать свои желания.
Финансовое насилие и психологический контроль часто выглядят очень красиво со стороны. Мы видим дорогие курорты и подарки в соцсетях, но не видим той душной атмосферы тотального контроля, которая царит за закрытыми дверями.
Если ваш мужчина (неважно, сколько ему лет и сколько у него денег) начинает указывать вам, что надеть, с кем дружить и как смеяться - бегите. Даже если он делает это тихим, спокойным голосом и аргументирует это «заботой» и «статусом».
Никакие деньги мира не стоят того, чтобы превращаться в безмолвный аксессуар. Особенно в 45 лет, когда ценность времени и внутренней свободы ощущается особенно остро. Мы уже слишком взрослые, чтобы позволять кому-то переодевать нас, как кукол Барби, перед выходом в магазин.
А вы сталкивались с подобным со стороны партнеров? Где та грань, когда компромисс превращается в насилие над личностью?