Рассвет в этот раз застал Джуди не в борьбе с отвратительным запахом, а в тёплом, сонном клубке с Ником. Они спали, прижавшись друг к другу, её ухо было заправлено под его подбородок, а его хвост накрывал их обоих, как пушистый плед. Тишину разорвал не их внутренний дискомфорт, а настойчивый, ритмичный стук в дверь — твёрдый, но не агрессивный, скорее деловой.
Джуди вздрогнула и открыла глаза. Ник пробурчал что-то, не просыпаясь.
— Кто-то пришёл, — прошептала она, осторожно выскользнув из-под его хвоста.
— Пусть себе стучит, — хрипло ответил Ник, натягивая подушку на голову. — У нас законный выходной. Право на сон закреплено за всеми межпространственными беженцами.
Стук повторился — три чётких удара. Джуди, накинув свою чистую, слегка помятую блузу, подошла к двери и прильнула к глазку. Никого. Она медленно, с лёгким предчувствием чего-то необычного, открыла дверь. Коридор был пуст. Но прямо на пороге, на дешёвом коричневом коврике, стояла большая картонная коробка из плотного гофрокартона. Она выглядела новой, без каких-либо опознавательных знаков или логотипов. Джуди осторожно, двумя лапами, притянула её внутрь квартиры. Коробка была лёгкой, но объёмной.
— Что это? — спросил Ник, наконец поддавшись любопытству и приподнимаясь на локте. Его рыжий мех торчал в разные стороны.
— Не знаю. На пороге стояла. Без сопровождающих. — Джуди опустилась на колени перед коробкой. Она не была заклеена скотчем, крышка просто держалась на отогнутых клапанах. Она подняла её.
Внутри, аккуратно уложенные на слое мягкой мятой бумаги, лежали… носки. Но не простые человеческие. Они были сшиты из плотного, эластичного хлопка с добавлением синтетики, и их форма сразу бросалась в глаза: с чётко обозначенными отделениями для четырёх пальцев и небольшим выступом для пятого, с высокими эластичными манжетами, которые должны были плотно обхватывать узкую кроличью или лисью лодыжку. Под слоем носков, тоже аккуратно упакованные, лежали ботинки. Низкие, похожие на городские треккинговые, с прочной, но гибкой подошвой с агрессивным протектором и системой шнуровки, которая, судя по всему, позволяла плотно затягивать их высоко, почти до середины голени, идеально для непривычной формы ноги. Всё было выдержано в практичных, немарких тонах: тёмно-серый, хаки, тёмно-синий.
— Обувь? — удивился Ник, сползая с кровати и присаживаясь рядом на корточки. Он взял один ботинок, повертел его в лапах, ощупал подошву. — Для нас. Кто-то потрудился. Мадам Жюли? Слишком быстро для пошива. И слишком… утилитарно. Это пахнет практическим подходом.
— И знанием наших размеров, — добавила Джуди, уже натягивая носок на свою правую лапу. Ткань облегла каждый палец идеально, не жала и не болталась. Ощущение было странным, но приятным — защищённым. — Это… офицер Риверс?
— Или Гомез. Или оба. — Ник уже примерял свой ботинок, зашнуровывая его длинными, ловкими пальцами. — У них, кажется, есть доступ к нашим медкартам из больницы. Там были все замеры.
Джуди вытряхнула большую коробку, чтобы убедиться, что она пуста. И тут заметила, что на самом дне, под последним слоем бумаги, лежала… ещё одна коробка, поменьше. Она достала её. Внутри была следующая. И ещё. Это напоминало матрёшку или детскую игру. Наконец, в самой маленькой, размером с ладонь, коробочке из-под ювелирных изделий, лежал простой белый почтовый конверт без марки. Джуди вскрыла его кончиком когтя. Внутри оказался ещё один, плотный конверт из крафтовой бумаги, запечатанный сургучной печатью с оттиском, похожим на полицейскую эмблему. Она сломала печать и вытащила сложенный втрое лист бумаги и несколько распечатанных документов на скрепке.
Она развернула лист. Текст был напечатан крупным, слегка угловатым шрифтом, без изысков.
*«Хопс, Уайлд. Доброе утро. Надеваем то, что в большой коробке. Обувь пригодится — городские тротуары не самая чистая поверхность. В почтовом ящике у общего входа в подъезд (старый, железный, с номером 3) найдёте ключи. На тротуаре у дома ждут два «железных коня». Ваши. Документы на транспорт в конверте (пытался скинуть файлы в директ в Инстаграмме, но, судя по отсутствию реакции, вы не догадались проверить — там были PDF-ки).*
*Сегодня ваш выходной, а у нас с Гомезом запланирован небольшой выезд за город. Шашлыки, свежий воздух, никаких рапортов и протоколов. Встречаемся у заправки «Shell» на выезде из города по трассе 1 в 11:00. Координаты прилагаются. Не опаздывайте.*
*Риверс, Гомез.*
*P.S. Для кролика будет овощной салат и гриль из овощей. Но кусочек настоящего шашлыка попробовать настоятельно рекомендуем. В нашем мире диета у всех разная, и даже кролики порой не прочь. Не воспринимайте как оскорбление.»*
Внизу были напечатаны GPS-координаты. Документы оказались официальными распечатками свидетельств о регистрации транспортных средств на два мотоцикла марки BMW, оформленных на их имена — Джуди Хопс и Николас Уайлд. Джуди смутно припомнила уведомления в своём новом, почти пустом аккаунте в Инстаграме от какого-то пользователя с именем, похожим на служебный — она решила, что это спам или бот, и не стала открывать.
— Шашлыки? За город? — Ник перечитал письмо через её плечо, и в его глазах, обычно полных либо усталой иронии, либо хитрого блеска, вспыхнул неподдельный, почти детский интерес. — Ну что ж, морковка, наши благодетели решили устроить нам полноценный день отдыха. И, судя по всему, подарили средство передвижения. Не в кредит, надеюсь.
— Мотоциклы? — Джуди скептически посмотрела на свои новые, ещё пахнущие свежей кожей ботинки. — Я… я никогда не ездила на мотоцикле. В Зверополисе у нас были свои патрульные машины, но это…
— А я — сколько раз, — парировал Ник с внезапно вернувшейся ему ухмылкой старого пройдохи. Он потянулся, и его позвоночник хрустнул. — Правда, обычно в рамках… скажем так, не санкционированных муниципалитетом ночных гонок по пустым промзонам. Но принцип управления везде один: два колеса, руль, газ, тормоз. Поехали смотреть, что нам подсунули.
Они быстро дооделись в свою единственную, но чистую и приятно пахнущую теперь одежду и с некоторым трудом, но огромным интересом облачились в новые носки и ботинки. Обувь сидела удивительно удобно, амортизируя каждый шаг и давая непривычное чувство уверенности. Джуди даже сделала несколько пробных прыжков на месте — непривычно, но надёжно, подошва цепко держала скользкий линолеум.
Выскочив из квартиры, они обнаружили в старом, проржавевшем почтовом ящике с цифрой «3» у входа в подъезд два ключа на кольце с брелками в виде круглой эмблемы BMW. А на улице, аккуратно припаркованные у бордюра, действительно стояли два мощных, блестящих под утренним солнцем мотоцикла — один в классическом «родстерском» стиле, другой в более агрессивном, спортивном. На рулях висели шлемы (и здесь была видна доработка — у одного явно предусмотрены были выемки или дополнительное пространство для длинных ушей, у другого — более свободная задняя часть для объёмного лисьего хвоста) и пара кожаных перчаток.
— Вау, — выдохнул Ник, медленно обходя машины. Он провёл лапой по бензобаку, по хромированной выхлопной трубе. — Это не игрушки. Это серьёзные, дорогие «игрушки». Риверс и Гомез либо очень щедры, либо у них там в участке неучтённый бюджет чудовищных размеров.
— И они… наши? — не могла поверить Джуди, осторожно касаясь прохладного, отполированного до зеркального блеска пластика обтекателя.
— Согласно этим бумажкам, — Ник похлопал по документам в конверте, — да. Хоть завтра продавай. Но я бы не стал. Ладно, морковка, надевай шлем. Звоним, уточняем дорогу и выдвигаемся. Поездка на природу ждёт.
Джуди позвонила по номеру Риверса, который был записан в её телефоне. Тот ответил почти сразу, на фоне слышался шум ветра и работающего двигателя — он, видимо, был уже в пути.
— Коробку получили? Обувь впору? — усмехнулся он в трубку.
— Да, но… это слишком много. Мотоциклы… мы не можем этого принять, — растерянно сказала Джуди.
— Расслабьтесь, Хопс, — голос Риверса стал более серьёзным. — Это не подарок в смысле роскоши. Это инструмент. Вам же нужно нормально передвигаться по городу, не привлекая кучу внимания как пешеходы. А сегодня — это инструмент для отдыха. Координаты получили? Встречаемся там через час. Не гоните, особенно ты, Уайлд! Привыкайте к технике. Увидимся.
Джуди вернулась к Нику, который уже завёл свой мотоцикл. Рёв двигателя, низкий, бархатистый, но в то же время полный скрытой мощи, заставил её вздрогнуть и прижать уши. Она с некоторой опаской, следуя его коротким, чётким инструкциям («Ключ поверни, вот эту кнопку нажми, сцепление — этот рычаг, газ — вот эта ручка, крути на себя…»), завела свою машину. Её мотор отозвался более сдержанным, но не менее уверенным урчанием.
Перед самым выездом Джуди сбегала назад в квартиру и вернулась с небольшой термосумкой, куда положила оставшуюся половину вчерашнего морковного пирога и пару сделанных с утра сэндвичей с сыром и зеленью — на всякий случай, вдруг «шашлык» окажется несъедобным для их желудков. Она пристегнула сумку к заднему багажнику на резиновых стяжках.
И вот они уже ехали по утренним улицам Лос-Анджелеса, следуя спокойному голосу навигатора из телефона, закреплённого на руле. Ветер свистел в щелях шлема, сдувая с них последние остатки больничной апатии и страха. Мир мчался мимо, и Джуди, сначала скованная и напряжённая, каждым мускулом вцепившаяся в руль, постепенно начала чувствовать странную, дикую, захватывающую дух свободу. Они были не беспомощными пешеходами, на которых все оборачиваются, а просто двумя байкерами в общем потоке машин. Ник ехал впереди, его рыжий хвост развевался из-под короткой кожаной куртки (ещё один предмет из коробки, который он сразу надел), и он время от времени оборачивался, чтобы проверить её и показать большой палец вперёд.
Через сорок пять минут они свернули на большую, шумную заправку на выезде из города. У дальнего её края, в тени нескольких высоких сосен, стояла знакомая полицейская «Краун Виктория», а рядом уже вовсю дымился походный мангал на колёсиках. Риверс и Гомез, уже переодетые в гражданское — простые футболки, шорты и бейсболки, — махали им руками. Увидев их, подкатывающих на мотоциклах, Гомез присвистнул.
— Ничего себе! Выглядите как настоящие! — крикнул Риверс, подходя и снимая солнечные очки. — Как обувь? Не натирает?
— Идеально, — ответила Джуди, снимая шлем. Её уши распрямились, отдуваясь на лёгком ветерке. Она потрясла головой. — Спасибо. За всё. Это всё… невероятно щедро.
— Пустяки, — отмахнулся Гомез, ловко переворачивая на решётке куски мяса, от которых шёл умопомрачительный, пряный аромат дыма и специй. — Садитесь, располагайтесь. Мясо почти готово. А для тебя, офицер, — он кивнул Джуди, — есть овощной салат, маринованные грибочки и гриль-овощи. Хотя, если душа просит… никто не осудит.
Джуди посмотрела на аппетитно шипящие, покрытые румяной корочкой куски мяса, потом на Ника, который уже с хитрой, довольной улыбкой набирал себе в тарелку и курицу, и свинину.
— В Зверополисе… не все кролики строгие вегетарианцы, — сказала она немного смущённо, отводя взгляд. — Особенно в полиции. Рацион должен быть… сбалансированным и калорийным. Я, пожалуй, попробую маленький кусочек. Куриный.
— Вот и отлично! — рассмеялся Риверс, кладя ей на бумажную тарелку аккуратный кусочек курицы-гриль. — Добро пожаловать в одну из главных традиций Калифорнии — воскресный барбекю.
Они уселись за простой складной столик под импровизированным тентом. Было тихо, если не считать далёкого гула трассы, треска углей в мангале, жужжания насекомых и спокойного разговора. Джуди откусила кусочек шашлыка — мясо было сочным, ароматным, непривычным, но вкусным. Затем она попробовала овощи-гриль и свой собственный пирог. И то, и другое было прекрасно по-своему. Она сидела, смотрела, как Ник что-то с азартом рассказывает Гомезу, жестикулируя вилкой, как Риверс подливает ей в стакан домашнего лимонада, на сосны, уходящие вдаль к холмам, на ясное, почти синее небо. Впервые с момента аварии страх, тоска и ощущение чужеродности отступили так далеко, что стали почти не слышны. Была просто хорошая еда, новые, странные, но искренние друзья, рёв мотоциклов, оставшийся где-то позади, и бескрайнее, свободное небо над головой.
После еды и неспешных разговоров, когда солнце начало клониться к западу, Риверс предложил:
— А не прокатиться ли до океана? Там, на пирсе, колесо обозрения неплохое. Вид на закат должен быть что надо.
Идея понравилась всем. Они погрузили мангал в багажник «Краун Виктории», а Джуди и Ник снова оседлали свои мотоциклы. Небольшой колонной они двинулись по прибрежному шоссе. Дорога вилась между холмов, открывая то слева, то справа потрясающие виды на Тихий океан, сверкавший на солнце миллионами бирюзовых и серебряных бликов.
На пирсе было многолюдно, играла музыка, пахло сладкой ватой, жареной рыбой и солёным ветром. Колесо обозрения, огромное, разноцветное, медленно вращалось над самой водой. Джуди в жизни не поднималась так высоко. Кабинка плавно оторвалась от земли, и город вместе с пирсом начал уплывать вниз. А потом открылся вид — бескрайний океан до самого горизонта, где солнце, огромное и багровое, уже касалось воды, окрашивая всё в золото, пурпур и оранжевый огонь. Джуди молчала, прижавшись к стеклу, её лиловые глаза были широко раскрыты. Ник сидел рядом, тоже молча, но его лапа нашла её лапу и сжала её.
— Красиво, — наконец прошептала она.
— Да, — просто согласился он. — Почти как вид с небоскрёба в Саванна-сквере. Только… больше. Намного больше.
Они сделали полный круг, и когда спустились, сумерки уже густели, а на пирсе зажглись тысячи огней. Риверс и Гомез, дождавшиеся их внизу, предложили поужинать в одном из непритязательных, но уютных кафе на пирсе с видом на воду. Ужинали морепродуктами — для Джуди и Ника это тоже было в новинку, но вкусно. Разговор за столом был лёгким, о пустяках, о дорогах, о музыке, без намёков на их происхождение или вчерашний инцидент.
Когда стало совсем темно, они распрощались. Риверс и Гомез уехали на своей служебной машине, а Джуди и Ник — на своих новых мотоциклах обратно в город. Дорога ночью была иной — тёмной, наполненной другими огнями, более таинственной. Они ехали уже увереннее.
Вернувшись в свою тихую квартиру, они, уставшие, но на удивление спокойные и умиротворённые, скинули с себя новую обувь и одежду. Приняли быстрый душ и, надев только то, что нашлось в шкафу в качестве нижнего белья (простые хлопковые трусы, которые сидели на них, конечно, странно, но это было лучше, чем ничего), повалились на кровать.
— Завтра, — сказала Джуди, утыкаясь носом в подушку, — завтра нам нужно будет идти за одеждой к мадам Жюли. А потом… в департамент. Говорить о работе.
— Да, — вздохнул Ник, уже почти спя. — Надеюсь, они не передумают. Хотя, после сегодняшнего… кажется, мы им уже не просто головная боль.
— Граждане… будут удивлены, — протянула Джуди, представляя себе картину: они в новой форме, едут на вызов, а там… люди видят не привычных офицеров, а их. — Очень удивлены.
— Пусть удивляются, — пробормотал Ник, обнимая её. — Главное, чтобы начальство не удивилось в плохом смысле. А сегодня… сегодня был хороший день, морковка. Почти как дома.
— Почти, — согласилась Джуди, и в её голосе уже не было горечи, только лёгкая, усталая грусть и благодарность. — Спасибо, что ты со мной, хитрый лис.
— Всегда, глупый кролик. Всегда.
Они заснули почти мгновенно, под мерный гул кондиционера, в комнате, которая уже не казалась такой чужой и пустой. Завтра был новый день, полный неизвестности, но сегодня они были сыты, отдохнули и были вместе. И это было главное.