Первые лучи солнца, острые и золотые, пробили щель между шторами и упали прямо на лицо Джуди. Она не стала сразу открывать глаза, позволив себе несколько драгоценных мгновений покоя. Тело было тяжелым, непривычно громоздким, но внутри царило приятное, давно забытое оживление. Сегодня она возвращалась на службу. Не на полную мощь, конечно, но в участок. К бумагам, к звонкам, к запаху кофе и старой краски в коридорах. Она скучала по этому. По ощущению цели, по ритму, даже по ворчливому бурчанию капитана Буйволсона.
Она медленно открыла глаза. Ник спал, свернувшись рыжим клубком, его дыхание было глубоким и ровным. На своем лежаке в ногах кровати, свернувшись калачиком, спал Маршал, его пятнистый бок мерно поднимался и опускался. Джуди осторожно приподнялась, чувствуя, как тянет мышцы спины и давит на мочевой пузырь. Спокойно, без спешки, она спустила лапы с кровати и направилась в ванную.
В прохладной полутьме ванной она включила свет и встретилась со своим отражением в зеркале. Её живот под тонкой тканью ночной рубашки был огромным, круглым, доминирующим. Она положила на него ладони, почувствовала привычную, твердую тяжесть и тихое, едва уловимое шевеление внутри. Затем приступила к утренним ритуалам: умылась прохладной водой, освежив лицо, почистила зубы, аккуратно привела в порядок шерстку на мордочке. Потом, взяв с полотенцесушителя большое, мягкое банное полотенце, развернула его и расстелила на кафельном полу перед раковиной — мера предосторожности, введенная Маршалом после прошлых инцидентов с месячными, когда нехватка нужных средств приводила к неприятностям. Теперь, после больничного, порядок был железным.
Раздевшись, она осторожно ступила на полотенце и включила душ. Теплые струи омыли ее тело, смывая остатки сна и ночную вялость. Она мылась медленно, бережно, наслаждаясь простым ощущением чистоты и бодрости. После душа тщательно вытерлась пушистым полотенцем, нанесла на кожу живота специальный крем от растяжек и начала одеваться. Сначала — специальное поддерживающее белье для беременных. Затем — чистые, отглаженные кальсоны и рубашка полицейской формы. Натягивать брюки было уже задачей: живот мешал просто наклониться. Она села на краешек ванны, чтобы надеть их, а затем с некоторым усилием застегнула молнию и пуговицу на животе. Форменная куртка оказалась самой большой проблемой — она еле сходилась на ее изменившейся фигуре. Пришлось оставить ее расстегнутой поверх жилета. Она посмотрела на себя в зеркало: полицейский с большим, округлым животом. Вид был нестандартный, но для нее в этом был глубокий смысл — она все еще офицер Хопс.
Вернувшись в спальню, она увидела, что Маршал уже проснулся и приготовил аппарат для утреннего осмотра.
— Доброе утро. Предрабочий осмотр, — заявил он без предисловий.
Джуди кивнула и, не церемонясь, подняла рубашку и расстегнула брюки, предоставив ему доступ к животу. Она стояла, положив лапы на бедра, пока он водил датчиком портативного УЗИ, слушал сердцебиения стетоскопом, измерял сантиметровой лентой объем. Его движения были быстрыми, точными, без суеты.
— Показатели в пределах физиологической нормы для начала активности, — заключил он. — Напоминаю об ограничениях: сидячая или спокойная стоячая работа. Категорически избегать бега, прыжков, поднятия тяжестей свыше двух килограммов и ситуаций, провоцирующих выброс адреналина.
— Постараюсь, — улыбнулась Джуди, застегивая одежду.
На кухне уже пахло кофе и свежей овсянкой с корицей. Ник, уже одетый, помешивал кашу на плите. Алексей, сидя за столом, пил чай, изучая что-то на планшете. Рядом, на своих лежаках, дремали его коллеги — щенок-полицейский Гонщик и беспородный эколог Рокки.
— Ну что, морковка, с возвращением в строй, — сказал Ник, наливая ей большой стакан свежего морковного сока. — Готова к битве с бюрократическим драконом?
— Больше, чем готова, — ответила она, садясь за стол и с удовольствием отпивая сок. — Соскучилась по нормальному рабочему дню. По настоящим делам.
После завтрака они вышли из дома. Утро в Зверополисе было ясным, прохладным и бодрящим. Дорога до участка прошла в легком, приподнятом настроении. Джуди снова чувствовала себя частью этого механизма, этого мира.
В участке все было привычно и одновременно ново. Запах старого кофе, пыли, бумаги и чистящего средства. Звяканье телефонов, приглушенные разговоры. Коллеги, увидев ее, кивали, некоторые с нескрываемым удивлением смотрели на ее живот, но быстро отводили взгляд. Капитан Буйволсон, сидя в своем кабинете, увидев их в дверях, тяжело вздохнул, и его могучие плечи слегка опустились.
— Хопс. Уайлд. Рад, что живы-здоровы. Приемная. Там уже очередь до улицы. Садитесь, разгребайте. И, Хопс… — он указал на нее толстым пальцем, — вы у меня на ковер не напроситесь. Сидите и бумажки пишите. Понятно?
— Абсолютно, капитан, — четко ответила Джуди, чувствуя, как на губы просится улыбка. Она скучала даже за этим.
Приемная действительно ломилась от народа. Поток зверей с проблемами казался нескончаемым. Пожилая овца с тросточкой жаловалась на барсука-соседа, который, по ее словам, «по ночам ведет подкоп под мою оранжерею». Молодой сурикат, растерянно теребя кепку, искал украденный прямо из-под носа самокат. Две лани-модницы в ярких нарядах громко выясняли, кто первая примерила злополучную шляпку из новой коллекции в бутике. Джуди и Ник погрузились в работу. Она заполняла бланки, ее почерк оставался быстрым и разборчивым, она задавала уточняющие вопросы, давала номера протоколов. Это была рутина, но рутина, которую она ценила, — прямое взаимодействие, помощь, наведение порядка в мелком хаосе городской жизни. Сидеть долго было нелегко — спина затекала, живот давил. Она периодически вставала, чтобы размяться, пройтись несколько шагов, опираясь на стол.
Через несколько часов монотонной, но удовлетворительной работы ситуация изменилась. В участок поступили данные о всплеске нарушений ПДД на центральных магистралях — повальное превышение скорости, опасные обгоны, игнорирование знаков.
— Уайлд! Хопс! — рявкнул Буйволсон, высунувшись из кабинета. — Хватит бумагу мусолить. На выезд. Перекресток Шестой авеню и Вязов. Уайлд — контроль, Хопс — протоколы и прикрытие. Никаких погонь, Хопс, вы у меня на подхвате. Все четко и по уставу.
— Есть! — отчеканили они.
На указанном перекрестке они быстро включились в работу. Ник, с его феноменальным глазомером и лисьей интуицией, безошибочно выхватывал из потока нарушителей: гепарда на низком алом спорткаре, мчавшегося словно на трассе; даже обычно неторопливого ленивца, который, видимо, решил сегодня поставить личный рекорд скорости. Джуди, стоя рядом со служебным внедорожником, заполняла протоколы на планшете. Ее форма, еле сходящаяся на животе, и профессиональный, спокойный вид вызывали у остановленных водителей спектр эмоций от изумления до смущенного уважения. Работа на воздухе, в легком движении, была приятной сменой после душной приемной.
Под конец смены, получив краткое разрешение капитана, они направились на Болотный рынок. Встреча с бобром Нибулсом прошла быстро и нервно. В его лавке, пропахшей влажным деревом, мхом и рептилиями, он, озираясь, сунул им в руки обещанный конверт.
— Нате, берите и проваливайте, — прошипел он. — Не люблю, когда у меня пахнет медвежатником.
Конверт с копией переписи и старой фотографией архивиста лег в сумку Ника. Они поспешили уйти.
Дома, после ужина, Джуди, чувствуя приятную, честную усталость полноценного рабочего дня, прилегла на диван. И тут ее телефон, лежавший на животе, тихо завибрировал. Это было сообщение в мессенджере от незнакомого контакта с именем «Lucky» и аватаркой улыбающегося щенка-далматинца.
Сообщение было длинным, сбивчивым, пронизанным страхом и отчаянием: *«Здравствуйте… меня зовут Лаки. Я щенок из семьи Понго и Пердиты. Нас было 101, включая родителей и хозяев. Но сегодня… сегодня всех похитили. Всех моих 99 братьев и сестер, маму с папой, Роджера и Аниту… увезли в черном фургоне без опознавательных знаков. Люди были в странных масках. Я один спрятался в старом колодце в саду. Мне очень страшно. Я не знаю, что делать и куда бежать. Я думал о своем брате Триподе — у него нет одной передней лапки, но он такой ловкий и упрямый, он бы точно придумал, как спрятаться ещё лучше. Может, в каком-то сене или… Но я не смог, я просто забился в темноту.»*
Джуди замерла, читая. Сердце сжалось от острой, ледяной жалости. Целая большая семья, 101 далматинец, похищена. Это было чудовищно.
— Ник, — тихо позвала она, передавая ему телефон.
Ник, прочитав, нахмурился, его лицо стало жестким.
— Массовое похищение. В другом городе. Другом мире, если судить по контексту. Но масштаб…
Не раздумывая, Джуди нажала кнопку видеовызова. Звонок приняли почти мгновенно. На экране появилась морда молодого далматинца с огромными, полными слез глазами. На его спине четко выделялось одно-единственное пятно в форме подковы.
— Привет, Лаки, — мягко, но твердо сказала Джуди. — Меня зовут Джуди Хопс, это мой напарник Ник Уайлд. Мы полицейские из Зверополиса. Ты молодец, что написал и спрятался. И не переживай за Трипода — если он такой же боец, как ты говоришь, то у него есть шанс. Слушай меня внимательно. Ты не останешься один. Мы поможем. Первое: ты побудешь у нас. Мы организуем тебе переезд сюда. Второе: мы немедленно свяжемся с полицией в твоем городе, передадим все данные, чтобы они начали поиски твоей семьи прямо сейчас. Договорились?
На экране Лаки кивнул, с трудом сдерживая рыдания.
— Д-договорились… Спасибо… Я так испугался…
— Держись, малыш. Сейчас все начнем.
Закончив разговор с Лаки и успокоив его, Джуди немедленно взяла свой служебный телефон. Она быстро вышла на международную линию и, пользуясь своими контактами, нашла номер дежурной части полицейского участка в Лондоне, откуда, судя по всему, писал щенок. Ей ответил офицер с британским акцентом.
— Да, это участок в районе… Я, офицер Джуди Хопс, Зверополис. У меня информация о массовом похищении. Семья далматинцев, 101 особь, включая взрослых и хозяев-людей. Фургон черный, без опознавательных знаков, похитители в масках. Один щенок, Лаки, смог спрятаться. Возможно, есть и другие, например, Трипод. Он сейчас на связи со мной. Координаты примерно… — она передала те данные, что успела получить от Лаки. — Прошу немедленно начать поиски, проверить территорию, объявить в розыск. Щенка мы забираем к себе для безопасности. Буду на связи для координации.
Британский коллега, немного ошеломленный масштабом и межвидовым характером дела, тем не менее, подтвердил получение информации и пообещал немедленно направить патруль в округ Грунтли.
Положив трубку, Джуди выдохнула. Первое, что можно было сделать на расстоянии, было сделано.
— Лаки скоро будет здесь, — сказала она Нику. — В тесноте, да не в обиде. Наш город уже стал пристанищем для многих «нестандартных» историй. Приютим и его.
Ник обнял ее за плечи кинув взгляд на Маршала который лежал на спине вытянув задние лапы.
— Правильно. Одним далматинцем больше, одним меньше… в нашей то жизни — невелика разница.
Позже, перед сном, Джуди отправила Лаки последнее сообщение: *«Связь с твоей местной полицией установлена. Они выехали на место. Особое внимание велели уделить возможным укрытиям, вроде стогов сена. Ты не один. Готовься к переезду. Спокойной ночи, малыш.»*
Ответ пришел почти мгновенно: *«Спасибо вам… Спокойной ночи.»*
Она легла спать, чувствуя тяжелую усталость во всем теле, но и странное удовлетворение. День вернул ее к службе. И служба сразу же бросила ей новый, страшный вызов. Но она была готова. Они были готова. Зверополис, этот город, который когда-то с трудом принял ее саму, теперь незримо расширял свои границы, чтобы дать приют еще одному потерянному существу. Под мерное дыхание Ника и тихое посапывание Маршала Джуди уснула, держа в руке телефон, как символ связи с тем щенком, который теперь зависел от них, и с той тайной, что сгущалась над их собственным городом.