Врать во время Великой Отечественной войны опасались. Знали – вышестоящие товарищи обязательно проверят и если выяснят, что вранье – дадут по шапке. Хотя "лакировщики" находились и тогда.
Но в низовых подразделениях подобное иногда практиковалось, по давлению сверху. Тут надавил, там надавил, по мелочи добавили в переписанных донесениях и уже складывается общая картина успешного успеха.
Вспоминает ветеран Великой Отечественной артиллерист Б. Иванцов:
"Как-то в боевом донесении я написал, что батарея уничтожила десять человек, рассеяла до взвода. Вызывает начальник штаба полка: "Мало! Напиши – уничтожено до взвода, рассеяно до роты… Потом приписки вошли в норму".
Но в Ставке Верховного иногда возникали подозрения. Как так, подаётся в целом благодушная картина, а наши войска при этом отступают и несут потери?
22 декабря 1941 года начальником Генштаба РККА маршалом Борисом Шапошниковым был издан приказ "Командующим войсками фронтов и отдельными армиями о случаях доклада необъективных данных об обстановке". В нём Шапошников отмечал, что некоторые командиры "дают сознательно заведомо ложные сообщения, искажающие истинное положение и действительную обстановку".
В качестве примера в приказе был приведён обман в докладе о налёте отряда одной из стрелковых дивизий 5-6 декабря на населенные пункты Озерово, Мелихово и Гостищево. Из штаба армии в Ставку сообщалось, что при этом было убито 934 и ранено 1.040 гитлеровцев. Когда же эта информация была проверена, выяснилось, что Мелихово и Озерово вообще в те дни не брали, а урон, нанесённый противнику в Гостищево, оказался на треть меньше.
В приказе было озвучено, что товарищ Сталин требует от командиров и комиссаров решительно бороться "с элементами лжи и очковтирательства", а тех, кто даёт ложные сведения – привлекать к ответственности вплоть до суда.
А был случай, когда сам лично Сталин раскрыл неправду своими расспросами.
Генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко вспоминал:
"Как-то в одном из итоговых донесений за день, полученных с Воронежского фронта, было написано, что в результате успешной контратаки наших войск захвачено 100 орудий противника. Это донесение было принято по телеграфу начальником направления, перепечатано на машинке, заверено и, как положено, сразу представлено в Ставку.
Утром И. В. Сталин по телефону спросил меня:
— Захвачены ли вместе с орудиями снаряды?
Я не знал. Он сказал:
— Поинтересуйтесь и доложите.
Срочно связался с начальником штаба фронта. Он тоже не знал и обещал немедленно выяснить и позвонить. А время шло. Часа через два Верховный Главнокомандующий позвонил снова и добавил:
— Если есть снаряды, то можно из захваченных фронтом орудий сформировать чуть ли не двадцать батарей. Так или нет?
Подтверждаю, что так. А он спрашивает:
— Не удалось выяснить, сколько снарядов?
— Пока нет,— отвечаю.
Он бросил трубку, явно, чувствую, недовольный.
Опять связался с начальником штаба фронта. На этот раз от него узнаю, что захвачено не 100, а всего 10 орудий, из них 6 разбитых и только 4 исправных; кто донес и почему так произошло — штаб разбирается.
Скандал был налицо. Я немедленно пошел к А. И. Антонову и доложил ему о последнем разговоре с начальником штаба.
— Ну, будет буря,— сказал Алексей Иннокентьевич.— Давайте звонить сами Сталину не станем: лучше доложим лично вечером. А если уж спросит — придется отвечать как есть...
До вечера звонка не было, а при очередном докладе в Кремле Верховный Главнокомандующий сам напомнил об этих злосчастных орудиях. Как и предполагали, была буря: нам пришлось выслушать в свой адрес и по поводу штабов вообще много разных весьма выразительных слов о безответственности, халатности в работе, ротозействе, головотяпстве, отсутствии контроля... В конце концов А. И. Антонову было приказано лично дело расследовать и о виновных в искажении фактов доложить.
Выяснилось, что в донесении Военного совета фронта было написано 10 орудии, а когда передавали по аппарату Бодо, то телеграфисты цифру исказили и передали 100..."
Начальство хотело спихнуть промах на телеграфисток, но Сталин в ответ на это заявил, что девочки с телеграфа тут не причём и их наказывать не надо, они в донесениях не разбираются,работают механически. А вот тот, кто принимал донесение, был обязан проверить его подлинность, а этого сделано не было, а значит, именно его и нужно наказать!
Принимал донесение начальник одного из Управлений Генштаба. Со своей должности он был снят и отправлен в действующую армию.