Дождь стучал по подоконнику моей кухни, когда зазвонил телефон. Я взглянула на экран: "Максим Королев, адвокат". Странно. Наше последнее общение было три года назад при составлении брачного договора.
— Дарья? — голос Максима звучал неестественно резко. — Это срочно. Мы заблокировали ваш совместный счет. Ваш муж пытался снять все деньги на покупку квартиры для молодой девушки.
Я невольно рассмеялась, глядя в сторону ванной комнаты, откуда доносилось металлическое постукивание.
— Вы ошиблись, он сейчас чинит кран в ванной.
На другом конце провода повисла тяжелая пауза, после которой голос адвоката задрожал:
— Пожалуйста, бегите из дома немедленно и не оглядывайтесь.
Мое сердце пропустило удар. Что-то в его тоне заставило холодную волну пробежать по спине.
— Что вы... что значит? — прошептала я.
— Дарья, слушайте внимательно. Ваша дочь подтвердила операцию в банке час назад. По биометрии.
— Какая дочь? У меня нет дочери! — голос сорвался на крик.
Из ванной донесся голос Сергея: "Дарь, все в порядке?"
Я прикрыла трубку ладонью. "Да, просто работа!"
В трубке адвокат продолжал, и теперь я слышала в его голосе неподдельный ужас:
— По нашим данным, у вас есть совершеннолетняя дочь Елена Волкова, 22 года. Она предоставила документы, подтверждающие родство, и прошла биометрическую проверку. Мы заморозили перевод только потому, что сумма превысила лимит без уведомления второго владельца счета. Но, Дарья... в базе данных есть ваше письменное согласие на эту операцию, датированное сегодняшним утром. С вашей подписью и отпечатком пальца.
Мир вокруг поплыл. Я прислонилась к кухонному столу, чтобы не упасть.
— Это невозможно, — выдохнула я. — Я сегодня никуда не ходила и ничего не подписывала.
— Тогда в вашем доме есть кто-то, кто имеет доступ к вашим отпечаткам и может подделывать вашу подпись, — прошептал адвокат. — И этот человек сейчас с вами. Бегите. Сейчас же.
Щелчок в трубке. Я стояла, прижав телефон к груди, и слушала, как в ванной продолжается починка крана. Обычные звуки моего обычного дома в обычный дождливый день. Только сейчас каждый звук казался зловещим.
Сергей. Муж, с которым я прожила пятнадцать лет. Инженер, любитель кроссвордов и старых фильмов. Человек, который носил мои сумки из магазина, помнил о моей аллергии на клубнику и плакал на похоронах моей матери.
Я медленно прошла в гостиную, к книжной полке. Семейный альбом. Наши фотографии: свадьба, отпуск в Крыму, поездка в Петербург три года назад. Ни одного снимка с ребенком. Ни одной беременности за эти годы. Как можно подделать дочь?
Из ванной вышел Сергей, вытирая руки полотенцем.
— Готово. Там прокладка была изношена. — Он улыбнулся своей обычной, спокойной улыбкой. — Кто звонил?
Мой рот был сухим как пыль.
— Максим Королев. Наш адвокат.
На лице Сергея ничего не дрогнуло. Только легкое удивление в глазах.
— А что ему? Неужели опять хочет что-то менять в договоре?
Он подошел к холодильнику, достал бутылку воды. Его движения были такими привычными, такими нормальными. Как мог этот человек пытаться украсть все наши деньги? И какая дочь?
— Он сказал... — я заставила себя говорить спокойно, — что кто-то пытался снять все деньги с нашего счета.
Сергей повернулся ко мне, и на его лице было искреннее изумление.
— Что? Кто? Как это возможно?
— По словам Максима, наша дочь.
Тут его лицо все же изменилось. Но не так, как я ожидала. Не испуг, не замешательство. Скорее... грусть? Сожаление?
— Дарья, — он тихо сказал, отставляя бутылку. — Нам нужно поговорить.
В этот момент в дверь позвонили.
Мы замерли, глядя друг на друга. Сергей первым пришел в себя.
— Я открою.
— Нет! — я схватила его за руку. — Не открывай.
— Дарь, это, наверное, курьер. Я заказал детали для машины.
Он освободил руку и направился к двери. Я отступила в гостиную, сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди.
Сергей открыл дверь. На пороге стояла молодая девушка. Двадцать два года, как и сказал адвокат. Высокая, стройная, с моими глазами и его подбородком. Я замерла, не в силах пошевелиться.
— Папа, — сказала девушка, и ее голос прозвучал как эхо из другого измерения.
Сергей обернулся ко мне, и на его лице я увидела то, что никогда раньше не видела за пятнадцать лет брака: страх.
— Дарья, познакомься. Это Лена. Наша дочь.
Стены сомкнулись вокруг меня. Пол ушел из-под ног. Я схватилась за спинку кресла.
— Что... что ты говоришь?
Девушка вошла в дом, не снимая мокрое от дождя пальто. Ее глаза изучали меня с холодным, оценивающим взглядом.
— Привет, мама. Прости, что вот так неожиданно.
— У меня нет дочери, — прошептала я. — Я никогда не рожала.
— Но у тебя есть я, — сказала девушка, и ее улыбка была ледяной. — Документы подтверждают. И ДНК тоже.
Сергей закрыл дверь и вздохнул, словно готовясь к трудному разговору.
— Дарья, сядь, пожалуйста.
— Я не сяду! Объясни, что происходит! Кто эта девушка и почему она называет тебя отцом?
Он провел рукой по лицу. В этот момент он выглядел на двадцать лет старше.
— Пятнадцать лет назад, до нашей встречи... У меня был роман. Короткий, я думал, ничего серьезного. Но девушка забеременела.
— Почему ты никогда не говорил? — из моего горла вырвался хрип.
— Я и сам не знал, — его голос дрогнул. — Она уехала, не сказав ничего. Я узнал о Лене только год назад, когда она нашла меня.
Я перевела взгляд на девушку. Она стояла, скрестив руки, и наблюдала за нами, как зритель в театре.
— И что? Вы решили забрать все наши деньги и купить ей квартиру? Без моего ведома?
— Нет! — Сергей резко подошел ко мне. — Я не снимал деньги. Я даже не знал об этом. Лена, что ты наделала?
Девушка пожала плечами.
— Ты говорил, что хочешь помочь мне. Что мама все равно не поймет. Я просто ускорила процесс.
В ее тоне не было ни капли раскаяния. Только холодная расчетливость.
— Как ты подтвердила операцию? — спросила я, стараясь говорить твердо. — В банке требуют биометрию.
Лена улыбнулась, и в этой улыбке было что-то пугающе знакомое.
— У меня есть твои отпечатки, мама. И образец подписи. Это было несложно.
Я отшатнулась. Мои отпечатки. В собственном доме.
— Ты... ты подделала мое согласие?
— Ну, технически, да. Но разве это важно? Мы же семья.
Сергей смотрел на нее с ужасом.
— Лена, мы же договаривались постепенно... Я хотел подготовить Дарью...
— Год готовил? — резко спросила я. — Целый год ты знал о ней и молчал?
Он не нашел что ответить. Его молчание было красноречивее любых слов.
В голове пронеслась мысль: адвокат сказал бежать. И он был прав. Эти люди — незнакомцы. Даже муж, которого я, как мне казалось, знала лучше себя.
— Мне нужно... подышать, — сказала я и сделала шаг к двери.
Лена мгновенно оказалась между мной и выходом.
— Я думаю, нам стоит обсудить ситуацию, мама. Все-таки речь идет о больших деньгах.
Ее голос был мягким, но в глазах читалась сталь. Я посмотрела на Сергея, ожидая, что он вмешается. Он стоял, опустив голову.
— Сергей, — сказала я тихо. — Это наш дом. Наши деньги. Наша жизнь.
Он поднял на меня глаза, и в них я увидела мучительную внутреннюю борьбу.
— Дарья, она моя дочь. Моя кровь. Я не могу просто...
— А я? Я что, твоя жена или нет?
В этот момент в кармане завибрировал телефон. Я инстинктивно потянулась к нему, но Лена была быстрее.
— Думаю, на сегодня разговоров с адвокатом достаточно, — сказала она, забирая у меня телефон.
— Верни! Это мое!
— Все в семье общее, разве нет? — ее улыбка стала еще шире. — Папа, может, приготовишь нам чаю? Пока я и мама обсудим детали.
Сергей колебался секунду, затем кивнул и направился на кухню. Предатель. Медленный, тихий, но предатель.
Когда он вышел из комнаты, Лена приблизилась ко мне.
— Слушай внимательно. Я не хочу тебе зла. Мне нужна квартира и определенная сумма. Ты подпишешь документы на перевод, и мы исчезнем из твоей жизни.
— Иначе?
— Иначе... — она наклонилась ближе, и ее шепот был ледяным, — иначе придут другие документы. О том, что у тебя проблемы с психикой. Что ты опасна для себя и окружающих. У меня есть все необходимое, чтобы доказать это.
Я смотрела в глаза, которые были копией моих, и видела в них бездну. Это не была моя дочь. Это был враг.
— Ты планировала это с самого начала, — поняла я. — Найти отца, втереться в доверие, забрать деньги.
— Бинго, — она улыбнулась. — Хотя, честно говоря, я не ожидала, что он окажется таким сентиментальным дураком. Думал, можно играть в счастливую семью.
Из кухни доносился звук льющейся воды. Сергей готовил чай. Как всегда. В нашем доме. С нашей посудой.
— Он любит тебя, — сказала Лена, следуя за моим взглядом. — И поэтому будет мучиться. Но в конце концов выберет кровь. Всегда выбирают кровь.
Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. Паника отступала, уступая место холодной ярости. Это мой дом. Моя жизнь. И я не позволю ее разрушить.
— Хорошо, — сказала я спокойно. — Дай мне телефон. Я позвоню адвокату, скажу, что это было недоразумение.
Лена засмеялась.
— Ты думаешь, я глупая? Нет, дорогая. Ты напишешь заявление от руки. Здесь и сейчас. А папа будет свидетелем.
Она достала из сумки блокнот и ручку, положила на стол.
— Пиши. "Я, Дарья Николаевна Волкова, подтверждаю свое согласие на перевод средств в размере..."
Она назвала сумму, от которой у меня перехватило дыхание. Это были все наши накопления за пятнадцать лет.
— Сергей! — позвала я, не отрываясь от Лены. — Зайди, пожалуйста.
Он вошел, держа в руках поднос с чашками. Его руки дрожали.
— Она требует, чтобы я подписала перевод всех наших денег, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Ты это одобряешь?
Сергей поставил поднос, его лицо было бледным.
— Лена... может, не стоит так сразу? Мы можем помочь тебе постепенно...
— Постепенно? — ее голос зазвучал резко. — Я ждала двадцать два года! Мать, которая растила меня одна, умерла в долгах. Ты жил тут в своем уютном мире с своей уютной женой. Теперь моя очередь.
В ее глазах блеснули настоящие слезы. Или отличная актерская игра. Я уже не могла отличить.
— Я напишу заявление, — сказала я тихо. — Но при одном условии.
Лена насторожилась.
— Каком?
— Вы оба уходите. Сейчас. И больше никогда не появляетесь в моей жизни.
Сергей ахнул:
— Дарья, нет...
— Выбирай, — прервала я его, не отводя взгляда от Лены. — Деньги или отношения с отцом. Потому что если я подпишу это, между нами все кончено.
Лена смотрела на меня с новым уважением.
— Хитро. Но нет. Папа поедет со мной. Ему есть что补偿ить за потерянные годы.
Я перевела взгляд на Сергея. Он стоял, сгорбившись, раздавленный выбором, которого не должен был делать никогда.
— Я... не могу, — прошептал он. — Дарья, прости...
В этот момент в окно мелькнули огни подъехавшей машины. Лена резко обернулась.
— Кто это?
Я воспользовалась ее замешательством. Бросилась к двери, повернула ключ, выдернула его из замка и швырнула через всю комнату. Ключ звякнул, ударившись о каминную решетку, и исчез в темноте.
— Что ты наделала? — зашипела Лена.
— Обеспечила, чтобы мы все поговорили без побегов.
В дверь постучали. Твердо, официально.
— Откройте! Полиция!
Лена метнулась к окну, но там уже стояла вторая машина с мигалками. Она обернулась ко мне с таким ненавистным взглядом, что я инстинктивно отступила.
— Ты вызвала их?
Я кивнула. Пока Сергей готовил чай, я успела отправить смс Максиму одним быстрым движением, спрятав телефон под столом: "911. Дочь здесь. Помоги".
Дверь открылась. Вошли двое полицейских и мой адвокат Максим. Его лицо было серьезным.
— Дарья Николаевна, все в порядке?
— Нет, — сказала я, чувствуя, как ноги подкашиваются от облегчения. — Но будет.
Лена попыталась протестовать, говорить о семье, о недоразумении. Но когда Максим показал распечатку с камер банка, где она предъявляла поддельные документы, слова застряли у нее в горле.
Сергея не арестовали. Он не совершал преступления. Но когда полиция увела Лену, он стоял у окна и смотрел, как его дочь, которую он только что обрел, сажают в машину. Его плечи тряслись от беззвучных рыданий.
Я подошла к нему, но не притронулась.
— Ты должен был сказать мне.
— Я боялся потерять тебя, — прошептал он.
— А теперь потерял нас обеих.
Он обернулся, и в его глазах я увидела пустоту.
— Она не всегда была такой. Когда мы только познакомились... она была другой.
— Люди меняются. Или показывают свое истинное лицо.
Максим подошел к нам.
— Дарья, тебе нужно будет дать показания. И подумать о разводе. Он знал о планах дочери. Молчание — тоже соучастие.
Я кивнула, не в силах говорить.
Сергей собрал несколько вещей в сумку. Он не смотрел на меня, когда проходил к двери.
— Я остановлюсь в гостинице. Нам... нужно время.
— Нам нужно больше, чем время, — сказала я, но он уже выходил.
Дверь закрылась. Я осталась одна в тишине дома, который вдруг стал слишком большим и слишком пустым.
Максим остался со мной, помог составить заявление, вызвал службу безопасности для смены замков.
— Как ты догадался, что что-то не так? — спросила я позже, когда мы пили кофе на кухне.
— Подпись была слишком идеальной. А отпечатки... в базе были следы твоих пальцев с разных предметов, но расположенные неестественно. Как будто кто-то сканировал их с поверхности, а не с живых пальцев.
Я вспомнила, как неделю назад Лена, оказывается, уже бывала у нас "случайно", когда Сергея не было дома. Говорила, что ошиблась адресом. Попросила воды. Трогала мою чашку. Мою ручку. Мою клавиатуру.
Она все спланировала. Тщательно и хладнокровно.
Через месяц суд. Лена получила условный срок — первый раз, молодая, раскаялась. Сергей навещал ее каждый день. Наши совместные счета были разделены. Бракоразводный процесс начался.
Иногда ночью я просыпаюсь и прислушиваюсь к звукам в доме. К скрипу половиц, шуму воды в трубах. К тишине, которая теперь звучит иначе.
Я научилась проверять отпечатки на дверных ручках. Менять пароли. Не оставлять личные вещи без присмотра. Но самое главное — я научилась слышать не то, что люди говорят, а то, о чем они молчат.
Семейный адвокат позвонил и сказал то, что перевернуло мою жизнь. Но он же и спас ее. Потому что иногда самые страшные тайны живут не в темных переулках, а в светлых гостиных, за чашкой чая, среди фотографий счастливых моментов, которые оказываются лишь тенью правды.
А правда в том, что доверие — это стена, которую мы строим годами. И один неверный кирпич может обрушить ее всю. Я теперь строю заново. Медленно. Осторожно. Проверяя каждый камень.
И когда новый адвокат спрашивает, нужно ли включать в брачный договор пункт о детях от предыдущих отношений, я просто киваю и подписываю ровную, уверенную линию. Свою линию. Ту, которую уже никто не подделает.