Есть фильмы, которые смотрят все, но понимают далеко не все. Для меня таким фильмом в 2015 году стал The DUFF. В локализации его почему-то назвали «Простушка», или, более прозаично — «ЖУПА» — «жирная уродливая подружка». Не то чтобы я была толстой или бесконечно уродливой — нет. Но по каким-то странным законам мир очень давно выдал мне роль «белой вороны», «той, над кем можно посмеяться», пока главные звёзды блистают. Знаете, я та самая девочка, которую последней выбирают в команду по волейболу, грустно вздыхая — «Из-за неё мы снова проиграем!» Я была меткой невезения не только для себя, но и для всех окружающих.
Детство, где меня назначили «не такой»
Пока моя двоюродная сестра была самой красивой старшеклассницей, меня с подачи тётки называли «бедной родственницей», которая донашивает чужие вещи и вечно голодная до её неприкосновенного запаса конфет. Знаете эти домашние посиделки, где сёстры рисуют друг другу модный макияж и украдкой примеряют мамины туфли? У меня такого никогда не было — мне всегда рисовали гротескную карикатуру, чтобы посмеяться. Я была «девочкой для битья». И эту роль выдавали стабильно не только дети, но и взрослые.
Помните фильм нулевых — «Кошки против собак»? Я любила рисовать, и в порядке развлечения срисовала с коробки видеокассеты собаку-шпиона, которая в лапе держит супер-шпионский фонарик. Вечером мою маму ждал унизительный разговор с тёткой, которая утверждала, что со мной что-то не так, раз я рисую собак с внушающим ужас достоинством. Речь, конечно, не о характеристике внутренней ценности. Ой, а когда сестра случайно порвала бусы матери, и зачем-то отдала часть самых некрасивых бусин мне, — я стала не только странной, но ещё и «воровкой» и «клептоманкой». Теперь любая пропавшая вещь в доме тёти с большой долей вероятности была, разумеется, украдена мной! Таких историй я могу рассказать вам десятки, вплоть до разбросанных по деревенскому туалету (мной, естественно) использованных средств женской гигиены (конечно, я же в год свиньи родилась), когда я ещё даже не имела прав на эти женские принадлежности по своей природе.
На сестринских вечеринках мне рисовали макияж, который мог бы вызвать инфаркт у любого визажиста, а в школе за мной мог бежать первоклассник, чтобы сказать что-то изящное вроде: «Эй, глиста в корсете!». Мои прозвища можно было составить в целую коллекцию афоризмов: штанга, штатив, крыса, доска, белка, кривозубая, определённо было что-то ещё, что я давно стерла добровольной амнезией. Даже «тетрадь-секрет», в которой переписывались все девочки класса, обходила меня стороной. Одна решила украсть чужой секрет, свалила на меня — и готово, статус вечного изгнанника оформлен. «Не забудь пожаловаться маме и спрятаться за её юбку!» — добавляли обидчики.
Сейчас это даже смешно вспоминать, как по-детски наивно это звучит, но тогда, будучи ребёнком — было невероятно обидно. Ещё до школы я была бойким, энергичным ребёнком, а после началки от былой смелости не осталось ничего. И знаете, самое мерзкое? Я привыкла. И долго думала, что это нормально. Ну, знаете, в семье не без урода.
Зеркало, в котором жила не Бэлль, а Чудовище
При всём том, что ко мне с холодом относились даже сёстры, в школе у меня была единственная лучшая подруга (родители которой считали, что я не подхожу их детям по статусу). Кроме этого, я была умной, начитанной и любознательной. Если честно, неудивительно — книги были единственными друзьями, которые не пытались в шутку дёрнуть меня за нос или бросить перец в лицо. Но когда ты росла на фильмах о девочках, которых волшебная фея превращает из «дурнушки» в принцессу, очень больно понимать, что в твою сторону никто даже волшебной палочкой не взмахнёт. В мире русалочек я бы так и осталась унылой селёдкой, однажды выброшенной штормом на берег.
Лишь в университете я начала вылезать из шкафа с ролью «жупы». Училась быть заметной. Училась не шарахаться от внимания. Но старые схемы, впитанные с детства, не отпускают просто так.
Комплекс белой вороны? Присутствует.
Страх конфликта? На месте.
Привычка быть удобной, молчаливой и вежливой — как встроенная программа по умолчанию.
А главное — моя нелюбовь к себе, которую родственники и одноклассники так старательно выращивали годами, жила во мне крепче дуба, даже когда я стала меняться — становиться мягче, женственнее. И, конечно, она привела меня прямиком… правильно, в токсичные отношения.
Отношения, где я играла спасателя и жертву одновременно
Меня тянуло к абьюзерам-бабникам, алкоголикам, закомплексованным творцам-нарциссам и всем, кто приходил за ресурсом. А я — как примерная отличница — любезно отдавала им всё, что было, или даже больше. Терпела, спасала, подстраивалась. Пока я была с человеком просто так, мне выкатывали объёмный список требований и правок. Меня выбирали как «норм вариант, пока не подвернётся что-то получше» — и я это чувствовала каждой клеткой своего тела, но страшилась всё бросить и уйти. Наверное, считала себя недостойной чего-то большего, недостойной, чтобы её выбрали по-настоящему. Уже сейчас я понимаю, что отыгрывала родовую программу, повторяла травму своих родителей, но когда ты юна — тебе не до психологии и самоанализа.
В женской дружбе я тоже играла роли «психолога на минималках» или «груши для битья». И как только начинала ощущать себя в своей прайм-эре, прилетал очередной мужик через буку «д», чтобы сказать потом: «Ну ты же понимаешь… это всё ты во всём виновата. Кстати, подруги твои мне тоже не нравятся!».
И — давайте честно — они во многом были правы.
Потому что я сама верила, что заслуживаю роль «жупы».
Верила настолько глубоко, что даже не пыталась вылезти.
Точка кипения: маммолог-онколог, психиатр и одна очень честная злость
В начале этого года меня судьба аккуратно подняла за шкирку и посадила перед двумя врачами: маммологом-онкологом и психиатром. Мягко так подсказала:
«Ты слишком долго проглатываешь обиду, игнорируешь свои желания, терпишь и живёшь чужими правилами. Вот результат. Наслаждайся».
И я разозлилась. Сильно. По-настоящему. На всех, кто годами пытался сжать меня до удобного, тихого, безопасного формата. На тех, кто хотел, чтобы я была фоном. Обслугой. Функцией. На тех, кто кормился моим ресурсом, а потом говорил: «Сама виновата». Но больше всего я разозлилась на себя — за то, что позволяла считать себя ничем.
И вот что я решила по щелчку пальцев в тот февральский день. Я перестала считать себя «жупой». Перестала быть удобной версией себя. Перестала ждать разрешения жить красиво, ярко, громко, как хочется именно мне.
Поняла главное: я никогда больше не выберу тех, кто не выбирает меня. Отпущу всё, что меня когда-либо сдерживало или ограничивало. И для начала я отпустила ту версию себя, которая верила, что она недостаточно хороша для собственного счастья.
Ваша Вета 💜 Приглашаю всех, кто дочитал, в уютный чатик канала!