– Хорошего дня, – Денис наклонился, мазнул губами по ее щеке.
Анастасия машинально кивнула. Щека осталась сухой и прохладной – ни тепла, ни раздражения. Просто кожа, просто прикосновение. Дверь закрылась, и квартира наполнилась тишиной.
Она стояла в коридоре еще секунд десять, прислушиваясь к себе. Когда именно это произошло? Когда внутри что-то щелкнуло и выключилось? Анастасия помнила, как два года назад рыдала в ванной, потому что Денис забыл про их годовщину. Как год назад ее трясло от злости, когда он в очередной раз не забрал Василису из садика. Как полгода назад она еще пыталась разговаривать, объяснять, просить.
Теперь – пусто. Чисто и гладко, словно выжженное поле.
Анастасия прошла на кухню, налила себе кофе и села за стол. Двадцать девять лет. Семь из них замужем. И вот она сидит в пустой квартире с остывающей чашкой и думает о том, что разлюбила мужа так тихо и буднично, что сама не заметила, когда это случилось.
Денис продолжал жить по привычной схеме. Обещал забрать дочку из сада – не забирал. Говорил, что починит кран в ванной – кран тек третий месяц. Клялся, что в эти выходные они наконец-то съездят в зоопарк – но в субботу у него находились срочные дела с друзьями, а в воскресенье он просто валялся на диване.
Василиса перестала спрашивать, когда папа с ней поиграет. В свои пять лет девочка уже усвоила: мама – это надежно. Папа – это человек, который иногда появляется вечером и смотрит телевизор.
Анастасия больше не закатывала скандалов. Не плакала в подушку. Не строила планов по исправлению ситуации. Она просто вычеркнула Дениса из уравнения своей жизни.
Нужно отвезти машину на техосмотр? Она договаривалась сама. Сломался замок на балконной двери? Вызывала мастера. Василисе требовался костюм снежинки на утренник? Анастасия шила его ночами, пока муж храпел в соседней комнате.
Семья превратилась в странную конструкцию из двух взрослых людей, живущих параллельными жизнями под одной крышей.
Однажды ночью Денис потянулся к ней в постели. Анастасия аккуратно отодвинулась, сославшись на головную боль. Потом на усталость. Потом на болячки, которых не было. Она методично выстраивала стену между их телами, и с каждым отказом эта стена становилась выше.
«Пусть заведет кого-нибудь на стороне», – думала она холодно. – «Пусть даст мне повод. Нормальный, понятный повод, который примут родители и свекровь. Который не нужно будет объяснять».
Потому что как объяснить матери, что она уходит от мужа просто потому, что он… никакой? Не бьет, не пьет, деньги в дом приносит. Подумаешь, по хозяйству не помогает – так это у всех так. Подумаешь, с ребенком не возится – мужчины вообще не умеют с детьми общаться.
Анастасия завела отдельный счет в банке и начала откладывать туда часть зарплаты. Записалась в спортзал – не ради мужа, а ради себя. Ради той новой жизни, которая маячила где-то впереди, за горизонтом неизбежного развода.
По вечерам, когда Василиса засыпала, Анастасия надевала наушники и слушала подкасты на английском. Разговорные фразы, деловая переписка. Ее компания работала с иностранными клиентами, и свободный язык мог открыть совершенно другие двери.
Курсы повышения квалификации забирали два вечера в неделю. Денис ворчал, что ему приходится сидеть с Василисой, хотя «сидеть» в его исполнении означало включить мультики и уткнуться в телефон.
Выходные Анастасия проводила с дочкой. Парки, детские площадки, кафе с молочными коктейлями, походы в кино на мультфильмы. Василиса привыкла, что это их время – мамино и ее. Папа где-то существовал на периферии, как предмет мебели.
«Она даже не заметит», – убеждала себя Анастасия. – «Когда мы разведемся, для нее почти ничего не изменится».
Мысль была удобной. Анастасия держалась за нее, как за спасательный круг.
А потом что-то сдвинулось.
Анастасия не сразу поняла, что именно. Просто однажды вечером Денис сам предложил уложить Василису спать. Потом – вызвался забрать ее из сада. Потом – приготовил ужин, пусть и простой, макароны с сыром, но сам, без напоминаний и просьб.
Анастасия смотрела на него с подозрением. Что это? Совесть замучила? Кратковременное помешательство? Попытка загладить какую-то вину, о которой она еще не знает?
Но дни шли, а Денис не возвращался к прежнему режиму. Он вставал по утрам раньше, чтобы отвести Василису в сад. Починил тот самый кран в ванной. Записал дочку на плавание и сам возил ее на занятия по субботам.
– Пап, пап, смотри, я теперь умею нырять! – Василиса носилась по квартире, изображая пловца.
Денис ловил ее, подбрасывал к потолку, и девочка заливалась смехом искренним и звонким.
Анастасия наблюдала за этой сценой из кухни и не узнавала собственного мужа.
– Я могу с ней посидеть в воскресенье, – сказал Денис как-то вечером. – У тебя же встреча с подругами?
Анастасия медленно кивнула. Никакой встречи не было, она собиралась просто побыть одна в кафе с книгой. Но откуда он знает про подруг? Он что, слушает, когда она разговаривает по телефону?
Недели складывались в месяц. Месяц – в два. Денис не сдавался, не откатывался назад, не возвращался к привычному равнодушию.
– Я заказал нам столик в том итальянском ресторане, – сообщил он однажды. – На пятницу. Мама согласилась посидеть с Василисой.
Анастасия подняла глаза от ноутбука.
– Это с какой радости?
– Просто так. Хочу с тобой поужинать.
Она согласилась. Из любопытства, говорила себе. Просто посмотреть, что он задумал.
Ресторан оказался уютным, с приглушенным светом и живой музыкой. Денис заказал ее любимое вино – и Анастасия с удивлением поняла, что он помнит, какое именно она любит.
– Ты изменился, – сказала она прямо, без обиняков.
Денис покрутил бокал в руках.
– Я был слепым. Полный, классический, непроходимый глупец.
– Это не новость.
– Знаю. – Он усмехнулся криво, совсем не весело. – Я думал, что работаю ради семьи. Что вам нужны деньги, квартира побольше, машина получше. А на самом деле я просто… сбегал. От ответственности, от бытовухи, от всего этого.
Анастасия молчала, давая ему говорить.
– Я заметил, что ты изменилась. Что тебе стало все равно. И это… это было страшнее любого скандала, понимаешь? Ты кричала, плакала, требовала – и это было нормально. А потом ты просто перестала. Как будто меня не существует.
Он поставил бокал на стол.
– Я чуть не потерял вас. Тебя и Ваську. И только тогда понял, что делаю все не так.
Анастасия долго смотрела на него. На этого мужчину, который сидел напротив и говорил ей то, что она ждала годами. Слишком поздно? Или еще нет?
– Я собиралась развестись, – произнесла она тихо. – Ждала, пока ты мне дашь повод.
Денис побледнел.
– Господи, Насть…
– Деньги откладывала. Квартиру присматривала.
– Я же не знал, что все настолько…
– А должен был знать, – перебила она. – Это твоя семья. Ты должен был видеть, что происходит.
Тишина повисла между ними, тяжелая и плотная. Официант, почуяв атмосферу, обошел их столик стороной.
– Я готов работать над этим, – произнес Денис наконец. – Над нами. Если ты дашь мне шанс.
– Один шанс.
– Один – это уже больше, чем я заслужил.
Они просидели в том ресторане до закрытия. Говорили обо всем – о Василисе, о деньгах, о распределении обязанностей, о том, чего каждый ждет от другого. Впервые за много лет это был настоящий разговор, а не обмен претензиями или дежурными фразами.
Процесс восстановления шел медленно. Анастасия не бросилась в объятия мужа на следующее утро. Она присматривалась, проверяла, ждала подвоха. Но Денис держался.
Он взял на себя готовку по выходным. Освоил родительские чаты в детском саду. Научился заплетать Василисе косички – криво, косо, но сам.
– Мам, смотри, папа мне дракона сделал! – Василиса влетела на кухню, демонстрируя сооружение из коробок и цветной бумаги.
Анастасия посмотрела на этого «дракона» – нелепого, кособокого, с одним крылом больше другого – и улыбнулась...
...Полгода прошли незаметно.
На дворе стоял декабрь, и они всей семьей выбрались на дачу к родителям Анастасии. Старый дом, пахнущий деревом и пирогами, заметенный снегом сад, скрипучее крыльцо.
Анастасия сидела у окна с чашкой чая и смотрела, как Денис и Василиса лепят снеговика. Дочка командовала – нос сюда, глаза выше, шарф криво завязан! – а Денис послушно выполнял указания, то и дело хватая ее и подбрасывая в воздух. Визг Василисы разносился над всей округой.
– Мама! Мама, иди к нам! – девочка махала руками.
Анастасия накинула куртку и вышла на крыльцо. Снег искрился под низким солнцем, мороз щипал щеки, а откуда-то сбоку прилетел снежок.
– Это папа! – немедленно сдала отца Василиса.
– Предательница, – фыркнул Денис.
Анастасия сгребла горсть снега и запустила в мужа. Промазала. Он засмеялся, она тоже – и через минуту все трое катались по сугробам, забыв про снеговика, про мороз, про все на свете.
Вечером, когда Василиса уснула на диване, не дождавшись конца мультфильма, Денис осторожно перенес ее в кровать. Анастасия наблюдала, как он укрывает дочку одеялом, поправляет подушку, убирает со лба растрепанные волосы.
Она села у камина, грея руки о горячую чашку. За окном продолжал идти снег, мягкий и пушистый, укутывая мир в белое одеяло.
Денис опустился рядом.
– О чем думаешь?
– О том, как хорошо, что я не успела.
Он не стал спрашивать, что именно она не успела. Понял и так.
Отношения требовали усилий каждый день. Не героических подвигов, а маленьких, бытовых вещей: выслушать, помочь, заметить, поддержать. Анастасия знала, что впереди еще будут сложные дни, недопонимания, ссоры из-за ерунды.
Но сейчас, в этот момент, ее муж и дочь были рядом. Живые, настоящие, любимые.
Василиса проснулась и прибежала к ним, забралась между родителями на диван. Денис обнял их обеих, и Анастасия подумала, что некоторые вещи все-таки стоят того, чтобы за них бороться...
Дорогие мои! Если вы не хотите потерять меня и мои рассказы, переходите и подписывайтесь на мой одноименный канал "Одиночество за монитором" в тг. Там вам предоставляется прекрасная возможность первыми читать мои истории и общаться лично со мной в чате) И по многочисленным просьбам мой одноименный канал в Максе. У кого плохая связь в тг, добро пожаловать!