Ирина посмотрела на свой телефон и увидела, что экран треснул и стал тёмным, а корпус внезапно изменил цвет с розового на черный.
Она не выдержала, отбросила его на переднее сиденье и заскулила.
— Что случилось? — строго спросил водитель такси, который её вёз, — Вы что там бросили? Телефон?
Он пощупал рукой и подал мобильный Ирине.
— Это не мой! — воскликнула она,
— А чей? На заднем сиденье ничего не было с последнего пассажира.
— У меня проблемы, — сказала Ирина, — Мне нельзя домой, мне надо к одному человеку… Но я не знаю в какой гостинице он остановился… Прошу вас…
— Мы не будем по всем гостиницам мотаться!
— Тогда верните меня туда, откуда мы едем. — попросила Ирина, подумав, что помощь ученого ей сейчас просто необходима.
— Я взял последний вызов. — Вновь категорично отказался таксист.
— Прошу вас! Вы можете отвезти меня туда же откуда взяли?
— Конечно, о чем речь, отвезу. Но за наличные. Мы почти доехали по адресу.
Ирина помнила, что просила отвезти её к родителям, там, где дочь ночует, но водитель привез к её дому, где они жили с Никой вместе.
Поглядев на одежду, Ирина поняла, что на ней совсем другое пальто. Драповое, старое. И платье колючее с мелкой серебряной нитью, блестящее платье.
— Нет, так не бывает. — сказала она. — Это не может быть правдой.
— Деньги есть? Если есть — отвезу. А если нет — конечная остановка.
Ирина полезла в карманы, денег не было., только ключи. «А что у меня дома??» — испугалась она.
— Едем назад или нет?
— Какой сейчас год? — спросила Ирина дрожа всем телом.
— Вылезай! Достали эти сумасшедшие. Вроде не весна. — заругался водитель, — Такая молодая и такая неадекватная. Вылезай, сказал. Не поеду никуда!
Ирина вылезла, открыла подъезд ключом от домофона, который во всех реальностях подходил к замку и ринулась вверх по ступенькам. На ногах у неё оказались ботинки на шнуровке, на плоской подошве. Удобные, но страшные и растоптанные.
Возле двери Ирина прислонилась спиной к стене. Ей не хотелось заходить. Она страшно боялась, до колик в животе. Мысль о том, что нет дочери, нет ничего знакомого, удерживала её на месте.
А ведь так понравилась привлекательная судьба, когда влюбляются все, кого она захочет, но реальность вновь стала иной, неизвестной.
Повертев в руках телефон, который передал водитель, Ирина расстегнула пальто, ощупала себя, поняла, что еще больше похудела и носит старые вещи, пусть и подходящие по размеру. Дольше ждать нет смысла. Надо открывать и смотреть, что ей уготовила старуха.
Она вошла домой, открыв дверь своим ключом. И тишина. Прошло несколько минут, но ничего не происходило.
Если бы вернулась в свою прежнюю жизнь с Тимуром, он бы точно не спал, щелкал мышкой или шуршал. Ирина включила верхний свет и внимательно осмотрела одежду и обувь.
Вещей почти не было, а все, что были - женские. Куртка висела небольшого размера, видавшая виды, заштопанная на рукаве. Плащ, летние тапки.
Ощущение беды и бедности всё нарастало.
Ирина побежала в комнату дочери. Ники там тоже не было. И следов дочери не было. Только знакомая старая лампа и розовый плед с синими цветочками, это были вещи Ирины из прошлого. Всё было таким бедным и старым, что Ирина поняла - достатка у них нет. Кукол тоже нет. Ничего нет. И Тимура у них нет. О дочери она старалась не думать, чтобы не помереть от страха. Ника должна быть! Она никуда не может исчезнуть! Только Андрей может исчезнуть навсегда!
Ирина включила телефон на зарядку, увидев подходящий шнур, и чуть ли не рыдая, сидела ждала, пока он хоть немного зарядится. Она бы рванула к родителям, но важно было узнать — есть ли хоть какая-то надежда заранее подготовиться, выяснить, как они с Никой жили и в каких отношениях. Прошлая переписка пестрела ласковыми словами и заботой. А эта жизнь не обещала ничего хорошего.
Телефон не оживал. И тогда Ирина решила срочно идти к родителям пешком. Это сорок минут по вечернему городу, но там ей помогут. Она хотя бы увидит дочку. Надежда, что Ника, как в прежней жизни осталась у бабушки и дедушки ночевать — это единственное, что не давало биться в истерике.
Ирина дошла вся в мыле половину первого ночи. Открыла домофон со своего ключа, вошла и попыталась открыть родительскую квартиру. Дверь была заперта на другой замок, верхний.
Ирина заходила, обливаясь холодным потом.
И наконец, раздался тихий знакомый голос:
— Ирина?
— Папа, это я, да!
— Ируся, а ты чего так долго? Не шуми! — из спальни вышел отец в растянутой футболке, — Я понимаю, вы с подружками просились погулять, но так долго, и на телефон не отвечаешь. Мама расстроилась, напугалась.
— С подружками??
— Да.
— Ника у вас?
— У нас, у нас. Конечно у нас. Что с тобой? — тихо сказал он, — выпили лишнего? Ты бледная. Проходи. Проходи, мы с мамой не спим, ждём тебя. Она читает. Разувайся. Вот тапочки.
Ирина оглядывалась. Обои в коридоре выглядели незнакомыми, но хорошими. Одежда тоже. Хорошие вещи, много. В комнате и на кухне привычно, чисто, уютно, красиво. Родители всегда жили в относительном достатке. Почему же она в такой бедности?
— Папа, скажи, я живу одна?
— С нами. С Никой. Как одна?
— Пап, я с кем-нибудь встречаюсь?
— Мне об этом ничего не известно.
— То есть, я не замужем. И ни с кем не встречаюсь. А почему мы с Никой так бедно живём?
Отец уставился на неё с немым вопросом в глазах.
Ирина только сейчас рассмотрела его внимательно. Голос был тот же, но отец выглядел значительно моложе и здоровей.
— Я хочу увидеть её. Дочь.
— Спит она. Не буди.
— Я только посмотрю.
— Посмотри, умывайся и ложись. Или есть хочешь? Вы что там в ресторане, не доели?
— В ресторане?
— Да, решили же твой день рождения в ресторане отметить, как полагается. Юбилей… Вчера дома хорошо посидели, сегодня ты с подружками. Плохо разошлись? Опять рассорились?
— Папа, а скажи… В каком году Ника родилась в две тысячи седьмом?
— Да, конечно. Ты что такие вещи спрашиваешь!
— А сейчас какой? Какой у меня…
Ирина не стала спрашивать, она просто включила свет, зашла в ванную комнату и уставилась на своё лицо.
— Это другой юбилей, — прошептала она.— Другой, совсем. Я молодая. Мне… всего…
Ирина побежала к дочери в комнату прямо в пальто.
В кровати спал её ребенок. Ребенок, совсем еще ребенок. Нике было десять лет, не больше. Но и не пять.
Ирина не кинулась к дочери, хотя очень хотелось её обнять. Десять лет. Она еще совсем маленькая.
Оглядевшись, увидела в проёме двери взволнованного папу, посмотрела на озаренный светом свой письменный стол и поняла, что дочь за ним учит уроки. В комнате был диван, на котором лежали собранные в стопку подушка и одеяло.
— Значит, мне исполнилось в прошлый раз тридцать пять, а сейчас еще меньше! — прошептала она так, чтобы папа не слышал.
— Я сейчас маму позову, идём. — Отец увел Ирину из комнаты, обняв за плечи.— Ты себя плохо чувствуешь, дочка? Что случилось? Обидел, кто? Снова обидел тебя кто? И ты опять не скажешь??
— Нет, папа. Я … буду жить с вами.
— Конечно, с нами!
— А та квартира, которая моя?
— А что квартира? Там ремонт нужен. Вы пожили с Никой пару месяцев, но с нами всё лучше.
— Мне эта квартира досталась…
— Да, она ваша. Только ремонт надо сделать. А потом переезжать. Живите с нами, я без внучки не представляю нашу жизнь. И ты тоже пока никого не нашла, а как найдёшь, там и будете отдельно. Иди к маме, извинись. Она волновалась. На телефон-то нужно отвечать.
— Он разрядился и сломался.
— Новый купим, иди к маме.
Мама лежала с книгой при свете ночника. Она выглядела молодой, заплела короткую косичку. Смотрела строго.
— Мам, это я…
— Вижу. Ты бледная. Несчастная. Опять насели на тебя? Чего наговорили?
— Не знаю…
— Завидуют они тебе, Ирина, ох завидуют. Не подруги это вовсе, как ты понять не можешь. На работе у тебя хоть кто-то есть нормальный, чтобы подружиться?
— Мам… Мамочка, я память потеряла. Ничего не помню, ничего.
Мама привстала на кровати и посмотрела с тревогой.
— Как память потеряла??
— Вот так. Дом еле нашла.
— Тебя ударили? По голове? Ты упала?? Что случилось?
— Упала, наверное. Когда выходила из ресторана. Потом меня подняли и я пошла.
— Господи!— вскочила мама и принялась ощупывать голову.— Ирочка! Как же так! В больницу надо! Шишки нет…
— Не надо, у меня не болит голова. Просто я прошу, расскажи мне всё с самого начала. Всё-всё. Всю мою жизнь…
— А не обокрали? Где твоя сумка??
— Она в той квартире осталась, мам. Я туда пошла, в квартиру, которую вы для меня подарили…
— А что ты туда пошла?
— Не знаю…
— Так… Что же делать?
— Просто расскажи мне всё с момента свадьбы.
— Так не было никакой свадьбы, доченька… Доченька… Это всё он. Его звонок. Ты поэтому… Ой, доченька…
— Чей звонок, мама?
— Так вчера, когда у нас сидели, Андрей твой позвонил. Родителям своим. Мы дружим с тех пор… И попросил тебя дать, чтобы поздравить. Ты вся побелела, и плакала потом. Мне тебя так жалко, доченька… Но что я сделаю? Поедешь со мной в приёмный покой, сейчас я оденусь. А папа с Вероникой останется. Завтра ей в школу, ребенку надо выспаться… Всё, я встаю, поедем. Пусти. Куда ты обниматься, Ирина. Ну что с тобой такое, ты меня еще больше пугаешь!
— Мам, где Андрей?
— Андрей? Как где… Он же за границей живет. Ты думала он приехал, да? Нет, Ирина, сюда не собирается пока. Да вы и не встречаетесь, когда он приезжает. Жена его ни на минуту от себя не отпускает.
— Жена?
— Дочка! Сядь! Или приляг. Приляг. Я сейчас скорую лучше вызову.
Мама принялась стаскивать с Ирины пальто и ощупывать её.
— Всё со мной хорошо, ничего не болит.
— Господи, какое колючее платье, зачем ты такое колючее купила.
Ирина посмотрела на себя худую и провела рукой по животу.
— Мама, я в порядке. Мне надо только в душ и поспать. Завтра поговорим.
— Как же. Тебе на работу завтра. Больничный надо взять, господи, это совсем ни к чему....
— Хорошо, я возьму.
Ирина обняла маму и погладила её по голове. Чтобы остаться одной, дотронулась пальцем до кончика носа, прошла по прямой. Этими простыми действиями успокоила маму, поэтому в больницу никто не потащил.
Вдыхая знакомый родной запах родительской квартиры, еле удерживалась, чтобы не завыть в голос. В этой реальности ей никто никакого подарка для исполнения желаний не дарил, или дарил, но она пожелала совсем другое. Конечно Ирина не стала ночью пугать маму старухой, рассказывать про коробку, она отлично понимала, что с того момента, как нарушила главный закон их семьи и захотела на мгновенье отдать ребенка отцу — попала к старухе на крючок. И стоило только ей захотеть другую жизнь — тут же появлялся даритель с коробкой. От старухи зависела ее жизнь, карьера, достаток, возраст и даже любовь.
К тому времени, как Ирина легла спать на диван в своей детской комнате, где спала маленькая Вероника, с трудом, но приняла эту реальность. Все живы, Ника с ней, отношений с Тимуром она явно не поддерживала. А родители счастливы, здоровы и молоды. Подумаешь, прожила целые сутки в параллельном мире, где вертела и крутила мужчинами, как ей хотелось.
Ирина страдала от неизвестности, ей так понравилось быть необыкновенной красавицей. Ей нравилось чувствовать свою власть над мужчинами, над всеми, кого она сама выбирала. И побывав красивой и уверенной, пусть всего на сутки, она для себя точно решила, что прежней уже никогда не станет.
«Тимура я не любила. Несмотря на долгую совместную жизнь, я его не любила. Андрей в прошлом был навязчивой идеей. Но если он любил меня красивую в тридцать пять лет без колдовства, то что случилось в этой реальности? Разлюбил? Узнав о беременности от другого, мгновенно охладел? Надо найти свидетельство о рождении Ники!»
Ирина встрепенулась и поняла, что если живёт с родителями и дочерью здесь, а та квартира в целом нежилая — документы будут в шкафу на верхней полке в коробке из под сервиза.
Сейчас у неё были длинные волосы, расчесанные на пробор и проколотые в нескольких местах уши. Еще Ирина заметила одну незначительную деталь — она была молода, стройна, но совсем бледная, не такая подтянутая и бодрая, как в тридцать пять лет. Пользовалась солярием? Массаж? Йога? Всё вместе?
«Надо начинать. Еще не поздно стать такой, как я была еще вчера. Лицо моложе, свежее, но совсем растерянное, как у студентки, которая не поступила. Закончила ли я образование?»
Словно вор прокралась в комнату, где обычно встречали гостей. Залезла в сервант с посудой в нижний шкаф. И выудила тихонько коробку. Осторожно достала свой школьный альбом, чтобы убедиться — все до свадьбы неизменно. Прическа та же, фотографии те же.
Дрожащими руками вместе с альбомами потащила всё в ванную. Там она выудила свой паспорт, который поменяла в двадцать лет — штампа о браке не было. Достала свидетельство Ники — на месте отца прочерк, отчество «Андреевна». Значит, записала она её на Андрея. Это обрадовало Ирину. Хотя она могла это сделать сама, без его помощи, даже не рассказывая ему. От кого этот ребенок? Год рождения — две тысячи седьмой. Фотографии в альбоме были неизменны. Там же нашла несколько распечатанных фотографий с Андреем, и сердце её забилось так часто, что она даже испугалась не хватит ли её сердечный приступ
Ирина подумала, что срочно надо увидеть лицо Ники.
Дочь спала отвернувшись от двери в комнату, а заглядывать в лицо Ирина сразу не стала, боялась разбудить. В свидетельстве неизменная фамилия — Селиванова. Вероника Андреевна Селиванова.
Не в силах ждать до утра, когда дочь проснётся, она дождалась рассвета и приоткрыла шторы, чтобы заглянуть в лицо ребенку.
Это была её Ника. Доченька. Похожая на Тимура тоже. На неё и Тимура, только маленькая. А она думала, что вдруг в этой жизни она загадала с Андреем ребенка. Ощутив пустоту в душе, улеглась спать. Ирина была рада, что дочь та же самая, но пустоту было не унять, хотелось снова ощутить полёт, заполнить душу нежностью.
Оставалось только одно — просить снова другую жизнь и ждать, что появится одна или две женщины, которые принесут подарок … изменят все по волшебству.
«Боже, я совсем не знаю женщину, которой Ирина здесь была. Еще одну реальность я не переживу. Сначала минут три года и минус муж, потом минус пять лет и Андрей женат,— думала она.— Неужели я не справлюсь, ведь мне нужно использовать весь жизненный опыт! Я намного умнее, чем в двадцать пять лет. Нет, мне тридцать. И что? Ну попрошу я новую жизнь, снова открою коробку, снова наступлю на те же грабли… Будет двадцать пять лет и пять лет Нике».
Обидевшись на жизнь, Ирина расплакалась в подушку и уснула.
А разбудил её шепот дочери, которая собиралась в школу.
— Мамочка. проснись!
— Вероника!
— Мамочка!
Дочь в десять лет. В таком возрасте дочь снова была отчаянно доброй и заботливой. Лучшей в мире.
Умывались вместе и завтракать пошли вместе. Обнимать дочку, которая стала чуть ли не вдвое меньше было и сладко и больно, Ирина насмотреться не могла: воспоминания вернулись вживую, дочь стала маленькой, снова маленькой!
Она хотела утром рано расспросить маму, но та, увидев, что Ирина жует завтрак и улыбается Веронике счастливая, как ангел — упорхнула на работу, а отец повёл Нику в школу сам перед своей работой. А где работает сама Ирина, она не представляла. Но родители её не торопили, поэтому она решила, что работает не с восьми и не с девяти, а с десяти утра или в смену.
«Пока все нормальные люди в школе и на работе вернусь в квартиру, надо оживить телефон, забрать сумку, если она есть. Для чего-то я туда поехала?» - думала Ирина, убрав со стола.
Выискивая хоть какую-то приличную одежду, нашла свитер фиолетового цвета, черные джинсы и стеклянные бусы, которые оживили свитер. Так же Ирина нашла стопку мелких банкнот и две крупных купюры, и решила потратить их на ботинки или новые туфли. А потом навестить Владимира.
В том, что ученый живёт там более пяти лет, она не сомневалась. Слишком всё было стабильно у этого человека. Неважно, что Владимир её не узнАет, молодой он, возможно, был более гостеприимным.
Обещая себе измениться к лучшему, Ирина завила волосы и подкрасила молодые очаровательные на самом деле глаза.
Надевая стоптанные ботинки, посмотрела в зеркало и увидела студентку Ирину, несчастную, затюканную, но с красивыми глазами и в нарядном свитере.
«Очень интересно, — подумала Ирина— В следующий раз мне что, будет двадцать?»
Но по пути к своей квартире, которую ей родители из наследства от бабушки оформили еще в восемнадцать, она однозначно захотела жить именно здесь в этой конечной реальности-остановке. И мучиться, если так надо. Но приближаться к дате рождения Ники или снова рисковать просить изменить жизнь не будет. Ни при каких обстоятельствах.
На улице Ирина остановилась, глубоко втянула свежий воздух. Стало грустно, гораздо хуже, чем можно было ожидать, когда она выходила от Владимира и садилась в такси. Больше всего она боялась снова увидеть или услышать старуху.
Чтобы немного прийти в себя, пошла быстрым шагом.
Первым делом проверила на балконе сову. Конечно, никакой птицы не было, и Валерия тоже не было, или он только появился в её жизни. А разве была бы у неё такая жизнь с Валерой? Нет, конечно.
Погуляв по квартире, осознавая её пустоту и заброшенность, Ирина открыла холодильник и попила холодной минералки. Посмотрела на дату. Ну да, две тысячи семнадцатый год.
«Всё, что было - надо забывать и жить, просто жить. Как сможется».
Она попробовала включить телефон, но треснутый экран, как тёмное зеркало, скрыл все тайны её прошлого.
К Владимиру ехала по памяти, на автобусах, рядом был Храм. Зашла Ирина туда и помолилась Николаю Чудотворцу и Божьей Матери. Поставила свечи. Потом подошла и поставила свечу Пантелеймону целителю, чтобы все были здоровы, особенно папа, ведь в прошлой реальности он был после инсульта, осунувшийся. Потом по велению сердца подошла и поставила бабушке и прабабушке, помолилась за них, прочитала надпись молитвы несколько раз. Но не успела она отойти и десятка шагов, как кто-то тронул ее за плечо. Ирина обернулась и увидела незнакомую пожилую женщину в черном платочке.
— Вы должны жить. Просто жить. Не делайте ничего с собой, это грех перед Господом Богом.
— Я… — Ирина запнулась. Таких мыслей у нее никогда не возникало, ни разу в жизни. Что бы с ней не случилось, она хотела жить. Просто по-другому.
Словно вторя её словам бабушка, совсем не похожая на страшную сову, произнесла нараспев.
— С Божьей помощью мы всё преодолеем. Думай только о жизни, люби жизнь, ступай с Богом.
Ирина дошла до подъезда Владимира. Заранее расстегнула скромное серое пальтишко, чтобы он увидел яркий красивый свитер и был более дружелюбным. Подумала про туфли, но сейчас ей нужно было довериться хоть кому-то, а потом туфли.
Владимир открыл, когда она позвонила. Сразу. Даже не спросил кто. Когда Ирина поднялась на один пролёт - дверь в его однокомнатную квартиру уже была приоткрыта. Она осторожно вошла.
— Приготовься к потрясению! — крикнул Владимир, — Меня взяли! Заходи, чего ты там стоишь?
Ирина осторожно шагнула и сняла ботинки. Потом пальто. Затем она вошла и увидела Владимира с безумными глазами.
— Всё! Я стану академиком… Ты кто?
— Я?
— Да, ты! А где Максим Леонидович?
Ирина пожала плечами.
— Как здесь оказалась?
— Дверь была открыта. — ответила Ирина и взглянула на него внимательнее.
Владимиру было тридцать семь лет, но больше тридцати ему никак нельзя было дать. И этот мужчина заметно изменился. Он стал шире в плечах, отсутствовали очки, и он казался сильным.
— Я прошу тебя уйти. Ко мне должен зайти профессор. Ты что зашла… как к себе домой! Что за девицы пошли.
— Владимир, вв меня знаете?
— Первый раз вижу!
— Вы совсем меня не знаете, но я вас знаю очень хорошо. Вы ученый, вы живёте один, не общаетесь с женщинами, потому что в юности над вами одна из них посмеялась, над вашим костюмом, цветами и вашей искренней любовью. Вы… Вы вегетарианец. — выпалила Ирина подготовленные аргументы.
— Ничего подобного. — ответил возмущенно Владимир, — Да, я не общаюсь с женщинами по той простой причине, что они мешают моей диссертации и вообще я ученый, но вам-то, девушка, какое дело?
— Я вас знаю, — повторила Ирина. — Откуда бы я узнала, что вы ученый?
— Все знают, что я ученый. Обо мне вообще-то вышла не одна статья.
— А откуда я знаю, что вы вегетарианец?
— А не вегетарианец. Я вообще ни секунды не вегетарианец, я только что позавтракал отличным беконом и черным хлебом с салом. Это отлично продуцирует мозговую деятельность. Послушай, иди по своим делам, девушка. Я больше не работаю в НИИ, так что должность лаборантки придётся выпрашивать в другом месте.
— Владимир, у нас с вами были хорошие отношения, очень хорошие. Только в другой реальности. Вы мне помогли. Я прошу вас, не отказывайте в помощи! Я вам сейчас кое-что расскажу! Очень важное!
— Так, понятно. — Владимир вздохнул. — Еще одну мать прислала. Думает, что я обязан жениться.
— Нет. Я попала в другое измерение. Мы с вами там познакомились. Представляете, я только вчера ушла от вас и вот перенеслась на пять лет назад. Хотите я скажу о вас то, что знаю?
— Ну что вы знаете?
— У вас в комнате стоит кровать, три компьютера, принтер, много книг, — растерялась Ирина, не зная, что ему сказать, — И вы боитесь женщин.
— Да кто вам такое сказал? У меня один компьютер и ноутбук еще есть рабочий.
— У вас есть девушка? Женщина?
— Нет, сейчас нет.
— Вот видите, вы их боитесь!
— Просто они меня не устраивали,— пожал плечами Владимир, — Тебя зовут Ирина?
— Ирина.
— Ты ничего. Симпатичная. Можно, я буду звать тебя Ирочкой?
— А я вас Володечкой. Можно?
— Можно. Работа нужна, да? Слушай, Ирина. Ты очень симпатичная, но я только перевелся в Москву. Я там освоюсь, и с удовольствием предложу тебе бумажную работу. Давай соцсетями обменяемся, пришлёшь мне своё резюме с фото и копию диплома. Хорошо? Давай? А сейчас я жду знакомого. Но если ты будешь сидеть тихо, мы потом сможем пообщаться.
Ирина посмотрела на него с большим сожалением. Ни тени стеснения, неловкости, страха.
«Вот что мясо с мужчиной делает. — подумала она, — Все другие. Все вокруг совсем другие люди!»
— Владимир, вы, возможно, еще будете бояться женщин. В будущем. — сказала она тяжело вздохнув.
— Ты меня точно не испугала, Ирочка, — мгновенно ответил он. — Так что? Найдешь меня в соцсети? Напишешь?
— Я не знаю, какое у меня образование. Диплом не нашла.
— Незаконченное высшее?
— Тоже не знаю.
— Чем же ты вообще занимаешься?
— Я просто живу.
— Не замужем?
— Нет.
— А поехали со мной в Москву?
— Нет, у меня дочь. Десять лет.
— Неожиданно, — быстро ответил Владимир, — Предложение снимается. Но когда я освоюсь на новом месте… Впрочем, если у тебя нет диплома… шансов никаких.
— У тебя есть родинка, — сказала Ирина, одевая ботинки, — На животе, сбоку, с права, по-моему... Такая круглая, размером с вишневую косточку или чуть больше. Я видела её, когда тебе было сорок два или сорок три года. И еще… ты, наверное, любишь стихи. И носишь очки. И в моей жизни ты был вегетарианцем. Но в Москву не уезжал, так и жил здесь, в этой квартире. Извини, Володя.
Она сняла пальто с вешалки и собиралась надеть, как вдруг он подошел и вырвал пальто из рук.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю, и всё.
— Я ношу линзы, но у меня действительно... Откуда?
— Я же сказала… есть параллельные миры. Я туда попадаю. Не по своей воле, но в каждом из них жизнь течет по-другому. Для меня и для всех… И я не знаю, остановится ли это когда-нибудь, но я думаю, что мне просто нужно полюбить эту жизнь. Эту, и не просить другую. Иначе я опять вернусь назад во времени.
Владимир поднял свитер, футболку и показал тёмно-коричневое пятнышко.
Ирина кивнула.
— В том, что я тебя не знал — уверен на сто процентов. Но, возможно…
— Да ладно. Мне никто и ничто не поможет.
— Я… могу… поговорить с одним человеком. — неожиданно сказал Владимир. — Кажется, он сталкивался с подобным. Ты подожди, я позвоню. Узнаю - то это или не то. Говоришь, что очнулась в другой реальности и тебя окружают такие же люди, но они по характеру и внешности совсем другие?
— Да… примерно так. И в одной жизни я замужем, во второй… околдовываю всех мужчин, успешна и красива, а в этой…
— И события происходят в обратной последовательности?
— Что это значит?
— Это не временная петля, это значит, что ты каждый раз оказываешься на несколько лет в прошлом.
— Да!
— Садись, налей себе что-нибудь. Чай кофе или что-то покрепче. Там, в шкафу. Я сейчас!
— Вы знаете об этом…
— Существует одна, так сказать, легенда. Только не пугайся. Я точно не знаю, но мой друг называет это пространственными дублями.
— Да? И откуда они берутся?
— Это вроде… считалось раньше, что это колдовство. Дело в том, что во время Великой Отечественной, боюсь соврать в каком году, но в сумерках, прямо посреди спящих рядовых появилась женщина. Очевидцы писали в своих мемуарах, естественно, которые выжили - женщина уверяла, что её муж исчез. А она оказалась прямо в разгар боевых событий на месте своего разрушенного дома. И понять не может, как это случилось. Уверяла, что она старше, война уже закончилась победой. Она просто вернулась на несколько лет назад. Умоляла отвести её домой и объясняла, что ей просто надоела жизнь, поэтому она открыла коробку с желанием… Да, и еще… Женщина была на девятом месяце беременности. А она уверяла, что её дочери три года. И так достоверно описала их свадьбу после войны, дом, быт, то, что муж на неё поднимал руку, что она любила другого человека… Много было свидетелей. Её считали сумасшедшей, но мой знакомый, можно сказать друг, профессор истории... Он раскопал еще одну подобную историю.
— Помогите мне!
— Сейчас я ему позвоню, и ты всё расскажешь.
— А как была фамилия той, кто вот так появилась…
— Не могу сказать, не знаю. Он знает. Я думаю, что знает. Он в нашем городе и в области самый знающий человек. Я позвоню по громкой связи. Возможно, вы сразу поговорите.
Самый знающий ученый был на отдыхе в санатории, и, выслушав Владимира, заявил:
— Я не нашел более ни единственного подобного случая.
— Ко мне пришла девушка, уверяет, что переселялась в прошлое.
— Да, дважды. Мне тридцать восемь! А сейчас тридцать пять! Нет, уже тридцать! Это произошло снова! — воскликнула Ирина.
— Шарлатанка, — заявил ученый, — Она могла читать мои опусы.
— Никакой вы тогда не ученый и не историк, — обиделась Ирина, — Настоящий бы схватился за меня и принялся изучать.
Она обиженно отвернулась, а Владимир засмеялся:
— Симпатичная девушка. Может, все же вам поговорить, Иван Васильевич?
Иван Васильевич важно согласился:
— Пусть расскажет, только кратко и по существу, у меня через пятнадцать минут солевые ванны, а надо еще успеть дойти. А хожу я медленно с ходунками.
— Мне на день рождения принесли пакет с коробкой. На нем была надпись «одно единственное желание». Я открыла и загадала, чтобы со мной был только мой ребенок, моя дочь. И когда вернулась домой, поняла, что меня встречает только моя дочь, мужа нет. Потом я увидела сову… старуху... она сказала, что я должна отдать ребенка отцу и тогда заживу счастливо. Я отказалась. И моя прабабушка отказалась. И бабушка, видимо, тоже. Но мама вообще не расставалась с папой и жила себе безбедно со мной и с папой. А я не могу! Я снова перенеслась, потому что эта старуха… попросила меня снова передать мою дочь. Я отказалась, и мне лично ничего за это не было, кроме того, что я снова оказалась… в другой реальности.
— В какой момент вы оказались, как вы это называете, в другой реальности?
— Не знаю, не уверена. Кажется, в тот момент, когда старуха сказала… «на нет и суда нет». Люди вокруг те же, но другие.
— У всех этих других людей такие же лица?— заинтересованно спросил ученый-историк.
— Да, только прически и одежда, и семья другие. Они все живут по-другому, и я тоже, была богатой, ухоженной, а сейчас у меня даже волосы настоящие прямые и длинные оказались, а вчера были короткие до плеч.
— Но это ведь несусветная чушь!
— Профессиональный ученый так бы никогда не сказал, — грустно сообщила Ирина, надеясь узнать хоть что-то, что ей поможет.
— Володя, насколько я понимаю, эта симпатяга очень странно себя ведет? Милочка, я изучал в нашей местности аномальные зоны, годами собирал легенды. И вот, что я тебе скажу. Лишь одна женщина рассказывала мне лично про старуху, коробку и одно единственное желание.
— Как её фамилия? — спросил Владимир, — Может это родственница.
— Я помню её прекрасно. Её фамилия Селиванова, зовут Евдокия, а отчество у неё Андреевна. Замужем она была, муж пропал, дитя было зачато от другого человека, чьего имени она называть не захотела. Замуж повторно не вышла, так и жила до преклонных лет. ... И вы живите, спокойно принимайте всё, что вокруг происходит, как в калейдоскопе.
— Значит, вы не сможете это остановить?
— Естественно, не можем. Просто живите обычной жизнью. И остерегайтесь мест, где вам будет мерещиться и казаться, что эта старуха хохочет или подстерегает. Я успокаивал Дашу… Евдокию… Да если бы не я, её бы упекли в психушку. Кстати, её дочка до сих пор живёт в нашем городе, её зовут…
— Знаю, это моя мама,— сказала Ирина.
— Мне девяносто два года, я бы, может, сказал бы что еще важное, но к сожалению, могу сказать одно: держись подальше от лесочка возле Ведьмина болота. Посмотри координаты и старайся избегать отмеченных мною аномальных зон.
Профессор историк отключился, а Ирина выдохнула. От напряжения у неё болела шея.
— Вопросы остались? Напиши мне на почту, я передам ему. Контакт дать не могу. Бледная такая, идём, накормлю тебя, горе луковое.
***
Ирина сидела на кухне и ела пятый бутерброд с салом, запивая сладким чаем. Владимир принимал поздравления, улыбаясь и жмурясь от удовольствия.
— Я рада за вас, ваша жизнь в этой реальности намного лучше, — сказала Ирина. — И никогда не становитесь вегетарианцем. Сало прекрасное.
— Каким образом ты узнала, что у меня есть родинка на правом боку?
— А я в прошлой реальности обладала способностями, которых в этой увы - нет. И вряд ли будут. Я не собираюсь снова сталкиваться с ведьмой.
***
Тепло распрощавшись с Владимиром и договорившись о встрече перед его отъездом, сытая Ирина отправилась в парикмахерскую и за туфлями. Записалась на йогу, сходила в солярий. Потратила большую часть наличности. И вернулась домой другим человеком.
Вечером она села перед мамой, жующей батон с ветчиной, и попросила:
— Пока Ника с папой в бассейне… расскажи мне всё, начиная с моей свадьбы. Где я училась, где работаю, с кем встречаюсь, кто мои подруги, а самое главное, как я рассталась с Андреем.
Мама подавилась и выплюнула бутерброд прямо на стол.
— Ира!
— Мам я не просто так прошу. Я помню совсем другое. Я плохо понимаю, что случилось с моей памятью, поэтому… просто расскажи. Андрей и Алина уехали со свадьбы, и разбились на машине?
Мама едва взяла себя в руки, пощупала Ирине лоб, оттянула веки и заглянула прямо в душу.
— Ириша, ты другая. Ты моя Иришка, но словно другой… ребенок.
— Начни со свадьбы.
— Ты…
— Не волнуйся.
— Как же мне не волноваться… Твоя подруга Юля заказала фотографа. Вы приехали примерно за часа полтора до регистрации. Тебя повели в лесочек, к деревьям. Сначала ты там прыгала, потом переместилась на лужайку, потом возле машин… И вот как раз в это время, Андрей уехал со своей бывшей девушкой.
— С Алиной.
— Да.
— Они не вернулись.
— Они не вернулись. Твои подруги сказали, что она приехала ради него и увела еще на мальчишнике, но сейчас прямо плакала она, чтобы не женился. Ты увидела, как она садится за руль и Андрей рядом. Родители Андрюши тебя любили, они до сих пор с нами дружат, ты знаешь. Они рассердились на сына и подарили тебе деньги, машину, всё. Но потом оказалось, что Андрей с Алиной на какой-то даче были и разбились. Алина ничего, а у Андрея серьёзно. Селезенка, печень, ноги… И так получилось, что ты узнала… сразу вернула подарки, поехала к нему, а там эта Алина… Вы подрались…
— Мам, я куда-нибудь исчезала? Уходила?
— После свадьбы ты имеешь в виду?
— Да.
— Тебя не было трое суток, с полицией нашли. Ты сказала, что выйдешь замуж за другого, а когда узнала, что Андрей в больнице помчалась к нему быстрее ветра. И мы думали снова будет свадьба… Когда он поправится. Вы прямо друг от друга не отходили. И Алина эта тоже всё лезла. Тоже к нему приезжала. Но он её гнал. А потом… ты пришла и сказала, что беременна. Нам с папой сказала. Мы тебя отправили к тёте Маше в Саратов, якобы учиться. С Андреем вы расстались. Сразу, как только ты узнала — сама пришла к нему и разорвала отношения. Ты честная, Ирина, ты у меня такая… Кто отец — неважно. У нас самая лучшая девочка в мире. Самая лучшая дочка, внучка…
— Мам, почему я дала ей отчество Андрея?
— Ты любила его. Просто любила. И любишь до сих пор.
— Он женат на Алине?
— Да. Они живут далеко. Он иногда прилетает, навещает родителей.
— Я хочу поехать к нему, мама. — сказала Ирина, — Я поеду к нему. Я должна его увидеть!
— Дочка…
— У него есть дети?
— Нет, детей нет.
— Я поеду. Прошу тебя, помоги мне с Никой, пока меня не будет… я могу её на вас оставить? Пожалуйста…
— Опять? Ирочка, не надо…
— Я что не первый раз еду к нему?
— Ты не первый раз просишься к нему. Не надо. Я прошу тебя, пусть он живёт… там. А ты здесь.
— Мама, я должна. Я его должна увидеть. Мне это очень нужно.
— Деньги, которые ты откладывала… сколько там у тебя?
— Какие?
— Ну какие, на поездку. Мы с папой не даём, потому что боимся за тебя, пропадёшь ты там… Не даём. Ты как ребенок, Иришка. Не надо.
— Мама, я не ребенок!
«Мне тридцать восемь лет!» — чуть не сказала Ирина.
— Так сколько?
— Я потратила сегодня…
— Ладно, я поговорю с отцом, мы добавим. Как на работе, сильно устала?
— А где я работаю?
Глаза у мамы стали ярче.
— Мам, я чем занимаюсь?
Мама отпила чай, снова посмотрела и закашлялась.
— Что, мам?
— Ирина, заинька моя. Ты что больничный не взяла и на работе не была?
Ирина тихонько покачала головой.
— Ну всё… Только нормально устроилась, только начала зарплату получать, всё.
— Где я работаю?
— Ты первый месяц работаешь секретарём руководителя одной из очень хороших производственных компаний, вы запчастями занимаетесь. Ирина, до этого сидела на звонках. Опять хочешь?
Автор: Алиса Елисеева