— Родная, мамочка расписала, кому сколько ты подаришь на Новый год, — Денис положил на стол листок из тетради в клетку и улыбнулся так, будто ждал благодарности.
Элина стояла у плиты, не оборачиваясь. Она помешивала борщ и уже знала, что увидит. Тамара Петровна всегда писала списки. На каждый праздник. Но декабрьские были особенные.
— Там немного, не волнуйся.
Она вытерла руки и взяла листок. Почерк свекрови — наклонный, с нажимом. «Снежане — на новый диван. Тёте Вале — на лекарства. Мне — на ремонт дачи и зимнее пальто, старое совсем никуда». Дальше суммы. Щедрые, без стеснения.
— Ты ей сказал, сколько мне пришло в этот раз?
— Ну да. А что? Мы же семья.
Элина сложила листок и сунула в карман фартука. Денис ждал возражений, но она молчала. Развернулась к плите, добавила в тарелку сметану. Белые разводы растворялись в красном.
— Ну чего молчишь? Опять начнётся?
— Ничего не начнётся. Скажи Тамаре Петровне, что я приготовлю сюрприз. Вручу подарки за столом, лично.
Денис замер, потом расплылся в улыбке.
— Вот это правильно! Родная, я знал, что ты поймёшь.
Пять лет назад всё началось с микроволновки. Тамара Петровна принесла им свою старую — «вам пригодится», а себе попросила новую. Денис кивнул, будто его попросили передать соль. Элина молчала. Не хотела портить отношения в первые месяцы брака.
Потом был холодильник Снежане. Потом ремонт в прихожей. Потом шуба. Потом путёвка в санаторий — «врач велел, для здоровья». Каждый раз находилась причина. Каждый раз Денис говорил, что это последний раз, что вот-вот они перестанут просить.
Но они не переставали.
Элина работала менеджером по закупкам, доход стабильный. Денис — старший кладовщик, зарплата плавала. Тамара Петровна знала, когда у Элины премии. Снежана тоже. Денис рассказывал. Не со зла — по привычке делиться с мамой.
А в этом декабре Элина закрыла крупную сделку. Премия пришла такая, что она сама не поверила. Не успела выдохнуть, как вечером Денис сказал: «Мама звонила. Говорит, теперь можно дачу отремонтировать. И Снежане помочь надо».
Элина легла спать и смотрела в потолок. Думала о том, что за пять лет ни разу не купила себе пальто. Что сапоги у неё третий сезон с треснувшей подошвой. Что нет ни одной поездки, за которую она не чувствовала бы вину.
На следующий день она открыла новый счёт и перевела туда всю премию.
Тридцать первого декабря Элина приехала к Тамаре Петровне с большой сумкой. В квартире пахло жареным и мандаринами. На столе тарелки с нарезкой, графин, конфеты в вазе. Снежана с мужем сидели на диване в новогодних свитерах и переговаривались вполголоса.
— А вот и наша умница! — Тамара Петровна вышла из кухни и расцеловала Элину. — Ну что, готова нас порадовать?
— Конечно. Подарки вручу перед самым Новым годом.
Снежана хихикнула и толкнула мужа локтем. Денис суетился на кухне, помогая матери, несколько раз оборачивался на Элину — проверял, не передумала ли.
Стол накрыли к десяти. Тамара Петровна зажгла свечи для атмосферы. Снежана всё поглядывала на сумку у двери. Денис разливал по бокалам игристое, не встречаясь с женой взглядом.
— Ну что, давайте уже! — не выдержала Снежана ближе к одиннадцати. — Элина, ты обещала сюрприз. Или ждём до полуночи?
— До одиннадцати, — спокойно сказала Элина. — Чтобы успеть всё обсудить до курантов.
Тамара Петровна засмеялась натянуто.
— Обсудить? Родная, что там обсуждать? Мы ведь не чужие люди.
Элина встала, прошла к сумке и достала конверты. Дорогие, с тиснением, золотым узором. Снежана присвистнула.
— Ничего себе, размахнулась!
Элина положила по конверту перед каждым. Тамара Петровна потянулась к своему, но Элина подняла руку.
— Подождите. Давайте вместе. Это же праздник.
Денис нервно сглотнул. Что-то в её голосе было не так. Тамара Петровна пожала плечами, взяла конверт. Снежана уже теребила свой.
— Открываем, — скомандовала свекровь.
Первой замерла она. Брови поползли вверх, рот приоткрылся. Снежана вытащила открытку, прочитала, побледнела.
— Это шутка?
Тамара Петровна швырнула открытку на стол. Руки дрожали.
— «Желаю финансовой независимости. Пусть научитесь зарабатывать сами, а не рассчитывать на чужой труд». Ты совсем озверела?!
Денис схватил открытку матери, прочитал и уставился на Элину.
— Ты серьёзно? Устроить нам такое... унижение?
— Никакого унижения, — Элина сидела спокойно. — Просто честность. Пять лет вы жили на мои премии. Я работала по двенадцать часов, закрывала сделки, а вы считали каждый рубль своим. Не спрашивали — хочу ли я помогать. Просто брали.
Снежана вскочила, стул грохнулся.
— Мы брали?! Семья так не поступает!
— Семья не присылает списки, кому сколько я должна, — Элина говорила тихо, но каждое слово било. — Семья не звонит после зарплаты с вопросом, когда переведу деньги. Семья не обсуждает мой доход за спиной, будто это банкомат.
Тамара Петровна оперлась о стол.
— Я всю жизнь работала! Вырастила двоих одна! Я имею право на помощь!
— Имеете право попросить, а не требовать, — Элина не повысила голос. — Ещё лучше — справляться самой. Вам шестьдесят два, вы здоровы, работаете. Но удобнее жить на мои деньги.
Денис схватил её за руку.
— Элина, хватит! Ты разрушаешь семью!
Она высвободилась и встала.
— Я не разрушаю семью. Я ухожу из места, где моя единственная роль — платить. Я ухожу в Новый год свободной. Иллюзию семьи разрушили вы, когда решили, что мой труд — ваша касса.
Снежана швырнула открытку в неё.
— Останешься одна!
— Я уже одна, — Элина взяла сумку. — Одна пять лет. Просто не хотела признаться.
Денис кинулся за ней, схватил на пороге за плечо.
— Ты не можешь просто уйти! Ты моя жена!
Элина обернулась и посмотрела на него долго, внимательно.
— Твоя жена — это банковская карта. А я — человек. С Новым годом.
Она вышла на площадку, дверь захлопнулась. Крики свекрови долетали сквозь стену, но Элина спускалась, и с каждым шагом становилось легче.
На улице падал снег. Мокрый, таял на асфальте сразу. Элина стояла у подъезда, доставала телефон вызвать такси, когда вдали ахнули фейерверки. Красные и золотые огни расцвели в небе.
Часы показывали 00:02.
Элина стояла одна посреди пустого двора, в старом пальто, и улыбалась. Впервые за пять лет не было тяжести в груди. Не было списков. Не было слова «должна». Не было чужих ожиданий, которые сдавливали.
Она открыла приложение банка, посмотрела на баланс. Вся премия на месте. Нетронутая. Её.
Через несколько дней Денис начал писать — сначала просьбы поговорить, потом претензии, потом снова просьбы. Тамара Петровна названивала с угрозами и мольбами. Снежана строчила гневные посты в соцсетях про неблагодарных невесток.
Элина заблокировала всех и подала на развод.
Денис требовал компенсацию, но ничего не получил. Тамара Петровна пыталась достучаться через общих знакомых, передавала, что «невестка бессердечная», что «сына разрушила». Элина молчала. Она знала, что Денис переехал к матери и теперь работает на двух работах, потому что Тамара Петровна всё ещё требует денег на ремонт.
А Элина на ту самую премию сделала ремонт в квартире. Светлый, удобный, свой. Купила нормальное пальто. Сапоги без дыр. Съездила в отпуск — первый раз за шесть лет.
На работе её повысили. Она стала вести крупных клиентов, её имя узнавали в отрасли. Каждый месяц она откладывала и не чувствовала вины.
Через год в торговом центре она столкнулась с Денисом. Он выбирал что-то у витрины, когда она проходила мимо. Узнал первым.
— Элина.
Она обернулась. Он выглядел усталым — тени под глазами, плечи ссутулились.
— Привет.
— Ты... хорошо выглядишь.
— Спасибо.
Пауза. Он переминался.
— Мама недавно сказала, что ты была права. Насчёт денег. Призналась, что слишком давила. Снежана тоже поняла.
Элина смотрела на него внимательно.
— Поняла когда? Когда деньги кончились?
Он сглотнул, отвёл взгляд.
— Ну... да.
— Значит, не поняла.
Она посмотрела на него ещё секунду и развернулась.
— Счастливо, Денис.
Он не окликнул. Элина вышла на улицу, где горели новогодние гирлянды на фонарях. Декабрь снова наступал. Но в этот раз её никто не ждал со списком.
Элина ехала домой в метро и смотрела в окно, где мелькали огни тоннеля. Год назад в эту ночь она стояла под снегом с пустыми конвертами в руках и полным счётом в банке. Сейчас у неё квартира, работа, тишина. Никто не требовал отчёта, не высчитывал рубли, не строил планы за её счёт.
Она вспомнила лицо Тамары Петровны, когда та открыла конверт. Вспомнила крик Дениса про разрушенную семью. Снежану с её «останешься одна».
Элина и правда осталась одна. Но это было не наказание.
Поезд вынырнул на поверхность. За окном падал первый снег этой зимы — лёгкий, совсем не такой, как тогда. Элина закрыла глаза и выдохнула. Она больше никому ничего не должна.
В кармане завибрировал телефон. Сообщение от коллеги: «Премию выплатят двадцатого. Говорят, хорошая в этом году. Поздравляю!»
Элина убрала телефон обратно. Она уже знала, на что потратит эти деньги. На себя. Только на себя. Без списков, без объяснений, без чувства вины. Она выходила на своей станции, поднималась по эскалатору наверх, и с каждым шагом в груди разливалось что-то тёплое и простое — право жить для себя.
Дома она заварила себе кофе, села у окна и смотрела, как снег укрывает город. Телефон молчал. Никто не звонил с требованиями. Никто не ждал денег. Никто не составлял списки её жизни.
Элина подняла чашку и тихо произнесла в пустоту квартиры:
— С Новым годом, Элина. С новым.
И улыбнулась.
Если понравилось, поставьте лайк, напишите коммент и подпишитесь!