Я тогда была хрупкой, как стекло, и смотрела в зеркало, как в пытку: новые морщины, пустая постель, бесконечный шёпот воспоминаний о первом муже, которого я потеряла. Итан вошёл в мою жизнь не громко — а как тёплый свет, который вдруг включили в тёмной комнате. Его голос был мягкий, его руки — уверенные, его смех — юный, но не легкомысленный. Когда он смотрел на меня, я впервые за годы чувствовала себя… желанной. Живой. Настоящей. Все говорили: — Лилиан, открой глаза. Он слишком молод. — Он влюбился в твои деньги. — Он играет. Но когда он прижимал моё лицо к своей груди после очередного приступа боли в спине… когда его губы касались моих висков… когда он гладил мои волосы и говорил: — Ты моя малышка… моя женщина… моя жизнь… я верила. Продолжение ниже 👇
Я тогда была хрупкой, как стекло, и смотрела в зеркало, как в пытку:
новые морщины, пустая постель, бесконечный шёпот воспоминаний о первом муже, которого я потеряла.
Итан вошёл в мою жизнь не громко — а как тёплый свет, который вдруг включили в тёмной комнате.
Его голос был мягкий, его руки — уверенные, его смех — юный, но не легкомысленный.
Когда он смотрел на меня, я впервые за годы чувствовала себя… желанной.
Живой.
Настоящей.
Все говорили:
— Лилиан, открой глаза. Он слишком молод.
— Он влюбился в твои деньги.
— Он играет.
Но когда он прижимал моё лицо к своей груди после очередного приступа боли в спине…
когда его губы касались моих висков…
когда он гладил мои волосы и говорил:
— Ты моя малышка… моя женщина… моя жизнь…
я верила.
Продолжение ниже 👇