Предыдущая часть:
После этого разговора Марина связалась с адвокатом, контакты которого ей дал частный детектив, и он же помог навести порядок в доказательной базе, чтобы всё выглядело достаточно убедительно и не вызывало сомнений в суде.
Адвокатом оказалась миловидная женщина средних лет, Ольга Романовна, которая изучила все материалы внимательно, потом серьёзно кивнула, подтверждая, что шансы хорошие.
По её мнению, у них были аргументы для серьёзного разговора с Соколовым старшим, которые могли перевернуть ситуацию в их пользу.
Марина позвонила свёкру и попросила о встрече в его кабинете, изрядно позабавив этим самого Владимира Петровича, который явно не ожидал такой смелости.
К этому разговору она готовилась долго, перебирая свои бумаги раз за разом, проверяя каждую деталь — там были записи угроз Сергея, его вопли на видео из больницы, бухгалтерские документы с чёрными схемами ведения бизнеса, украденные из гаража, и копии страниц дневника матери с шокирующими откровениями.
После этого они с Ольгой Романовной отправились к свёкру на встречу, и тот их не встречал у входа, даже не потрудился встать из-за стола в кабинете, лишь смотрел с усмешкой, словно на забавное зрелище.
Марину от такого наглого спокойствия пробирала дрожь внутри, но молодая женщина собралась с духом и шагнула навстречу своему биологическому отцу, не отводя глаз.
Она стояла и рассматривала его так пристально, отмечая каждую черту, что Соколов поёжился под этим взглядом, хотя и старался не показывать дискомфорта.
Теперь Марина видела то, чего раньше не замечала — ту же линию челюсти, что и у неё самой, и слегка раскосый разрез глаз, который у мамы был совершенно другим, более круглым.
Из размышлений её вывел громкий голос бывшего свёкра, который прервал тишину:
— Я не девица, чтобы на меня любоваться часами, — заявил Соколов раздражённо. — Давай выкладывай уже, зачем приехала? У меня мало времени на всякие разговоры, не хватало ещё тратить его на всякую шушеру вроде тебя.
— Тут уж извините, но разговор будет долгим, и вам придётся выслушать всё до конца, — саркастично отозвалась Марина, подходя ближе к столу.
— Начнём по порядку, чтобы ничего не упустить, — продолжила она, раскладывая бумаги. — Год назад ваш сын завёл очередную любовницу, сотрудницу той же компании, где Сергей числится вице-президентом, кажется, в отделе кадров.
— Вообще это у вас семейное — гадить там, где работаете, заводить романы с подчинёнными, — добавила Марина саркастично.
— Ты вообще о чём здесь болтаешь? — уставился на неё набычившийся бизнесмен, краснея от злости. — У меня недовольных нет в компании, все на местах и работают как надо.
— Ну да, если они мертвы или молчат в тряпочку из страха, то да, недовольных не видно, — парировала Марина. — Ну это всё лирика, давайте к делу.
— Ваш драгоценный сын под давлением любовницы решил со мной развестись, жениться на ней и начать новую жизнь, — продолжила Марина спокойно. — Но вы запретили ему, потому что Соколовы не разводятся, столетиями так повелось, верно?
— Так столетиями повелось, не было в нашей семье разводов, и не будет, — стукнул кулаком по столу свёкр, подтверждая её слова.
— Ну да, ведь неугодные жёны просто очень кстати умирали или оказывались в сумасшедшем доме, без лишнего шума, — поинтересовалась Марина, подвигая ближе видео. — Вот, кстати, посмотрите запись того, как ваш сын пытался меня убедить отдать ему дочерей, или, вернее, избавиться от них.
— Плакать хочется от гордости за такого отпрыска, правда? — добавила она иронически.
— Да, дальше что? — Соколов ударил кулаком по столу снова и поморщился от боли, но не остановился.
— Есть ещё что сказать, или это всё твои фантазии? — спросил он грубо.
— Да полно всего, слушайте дальше, — продолжила Марина спокойно. — Узнав о беременности любовницы, он очень возгордился, был уверен, что теперь-то точно будет сын, наследник, а потом вдруг вышвырнул её из машины на ходу.
— А знаете, почему он так поступил? — задала она вопрос. — Увидел результаты УЗИ, а там написано, что у них девочка, не мальчик, и это сломало все его планы.
— Ну кто бы такое стерпел, особенно после всех заявлений о своём идеальном гене, — криво улыбнулась Марина. — Кажется, отцов, у которых сыновья не выходят, бракоделами называют, согласна, обидно.
— И что, ты хочешь обвинить его в смерти этой девицы теперь? — рявкнул Владимир Петрович, вставая из-за стола.
— Кстати, поддельный ДНК-тест тоже дело рук любовницы, она помогла ему подстроить всё, — продолжала Марина, не давая сбить себя. — Столько стараний, и всё впустую, очень обидно для него.
— Но знаете, что ещё хуже всего этого? — спросила она, подходя ближе. — Я нашла дневник своей мамы, и там всё описано подробно.
— Помните ассистентку Светочку Зорину, которая работала у вас в те годы? — поинтересовалась она.
И с этими словами она швырнула в лицо своему биологическому отцу горсть листков с копиями страниц — они разлетелись по всему столу, как конфетти.
Побелевший, как мел, Соколов собрал их дрожащими руками и читал разрозненно, перескакивая с строки на строку, и его челюсть ходила из стороны в сторону от напряжения.
Когда записи закончились, Марина даже испугалась, что свёкра — или отца, она уже не понимала, как называть этого человека — хватит инсульт прямо здесь, за столом.
Пока бизнесмен хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя, она подошла к письменному столу, облокотилась на него, нависая над мужчиной, и произнесла тихо, но твёрдо:
— Вы требовали, чтобы я отказалась от своих детей, а ведь сами когда-то отказались от меня и моей мамы, сделали так, что она вынуждена была скрываться и жить в нищете, без поддержки.
— Вас даже не интересовало, есть ли вообще на свете Светлана после всего, что вы с ней сотворили, — добавила Марина.
— Кстати, чего вы тогда так испугались, когда я предлагала ДНК с внучками? — поинтересовалась она.
— Я мог бы сказать, что не знал про ребёнка, но это была бы неправда, я подозревал, — мрачно сказал Соколов, откидываясь в кресле.
— У моего отца-идиота было условие в завещании — он оставлял имущество родителям первого внука или внучки, чтобы укрепить династию, — продолжил он. — У нас тут целая крысиная гонка была между родственниками, и ты стала стала моим первым ребёнком, но не от законной жены.
— Я не хотел, чтобы Света могла потом на что-то претендовать через тебя, так что выкинул вас из города, подставив её, — добавил Владимир Петрович. — У меня как раз законная жена была беременна в то время, кстати, как потом выяснилось, не от меня.
— Серьёзно? — осела Марина на стул напротив, ноги её больше не держали от шока.
— Я чуть с ума не сошла, думая, что Сергей мой брат по крови, и весь наш брак был ошибкой, — произнесла она, качая головой.
— Нет, это не так, он не мой сын, — усмехнулся Соколов мрачно. — Разве мог у меня появиться такой больной негодяй, как он?
— Я, Марина, хоть и вёл бизнес по-чёрному, с нарушениями, так над людьми не измывался, как он, — добавил он.
— То есть я могу претендовать на ту долю, которую ваш отец выделил для своих внуков в завещании? — сказала Марина, глядя ему прямо в глаза.
— Вы ведь всё знаете про это, мне нужно вылечить дочь, так что отдайте деньги, и я больше никогда не появлюсь в вашей жизни, — потребовала она.
— А если не соглашусь на твои условия? — поинтересовался Соколов, прищуриваясь.
— Тогда я обнародую то, что обнародую всё это, разошлю по СМИ и партнёрам, — ответила Марина твёрдо. — Самые грязные тайны вашей семьи и бизнеса.
— Как думаете, Сергею долго будут подавать руку, когда узнают, что он из машины беременную выкинул на ходу? — продолжила она. — А вас продолжат уважать, узнав, как вы поступили с собственной внучкой, отказав в помощи?
— Ладно, понятно, хватит угрожать, — остановил её Соколов, поднимая руку.
И тут в кабинет влетел Сергей, потрясая своим телефоном, как флагом, и вопя, как раненый бизон, не замечая напряжённой атмосферы.
Соколов посмотрел на своего неродного сына сквозь очки с тонкими стёклами и скривился, словно тот оттоптал ему ногу или сказал что-то оскорбительное.
Сергея это не остановило — он тыкал телефоном практически в лицо отцу, крича во весь голос:
— Видишь, кто-то это видео выложил в сеть, как я про ребёнка там всякое говорю в больнице, и теперь всё рушится!
— Мне уже семеро наших партнёров позвонили, сообщили об отмене переговоров или разрыве контрактов, это конец! — добавил он в панике.
И тут он перевёл взгляд на Марину и бросился на неё с кулаками, красный от ярости:
— Так и знал, что без тебя тут не обошлось, ты всегда всё портишь!
— Что, позлорадствовать пришла? Если бы, но не к тебе я приехала сегодня.
Сергей, вспомнив недавние споры о генах, повернулся к отцу.
— Да вышвырнет её отец и дело с концом, чего эту малохольную слушать вообще? — повернулся Сергей к отцу.
— Она же только и ноет, что больную девчонку родила от меня, это всё твои уродские гены, слышишь? — продолжал он. — У меня в роду таких не было, скажи, пап, подтверди!
— Да, пап, скажи ему правду, — подошла ближе к столу Марина.
— Скажи ему, что он тебе вообще никто по крови, и пусть пусть покопается в своей генетике, чтобы понять, откуда взялся, — добавила она.
— Что? — оторопел Сергей, останавливаясь. — Папа, это что за бред она несёт?
— Я потом тебе объясню всё подробно, когда успокоишься, — ответил Соколов тихо.
— А сейчас лучше помолчи и не вмешивайся, — добавил он строго.
— Без тебя точно разберёмся в этом, — закончил Владимир Петрович.
— Я не понял, ты что на её стороне теперь стоишь? — возмутился Серёжа, повышая голос. — Что вообще происходит здесь, объясни!
— Деньги нужны, и чем быстрее, тем лучше, — стукнула кулаком по столу Марина, покосилась на отца и усмехнулась.
Она в точности повторила его излюбленный жест, который видела не раз в прошлом.
— Куда тебе переводить-то средства? — поинтересовался Соколов, беря телефон.
— Давай номер счёта, у вас он наверняка должен быть в базе, — сказала Марина. — Карту я не меняла с тех пор.
И через секунду ей пришло сообщение от банка о зачислении средств — сумма была внушительной, достаточно для всего.
— Прощай, папочка, надеюсь, больше не увидимся, — помахала рукой Марина и вышла вместе с адвокатом, не оглядываясь.
Владимир Петрович с трудом подавил порыв догнать её и поговорить по душам, решил, что всё-таки будет ещё время для разговоров в будущем.
Ну а пока он перевёл тяжёлый взгляд на того, кого все эти годы именовал своим сыном — перед ним стоял обрюзгший от разгульного образа жизни молодой человек с налитыми кровью глазами, весь на взводе.
Соколов вздохнул и начал говорить медленно, раскрывая правду о его происхождении и всём остальном. По мере этого Сергей становился всё более мрачным, его лицо искажалось от шока.
Телефон на столе раскалился от звонков партнёров и знакомых, репутацию фирме Сергей всё же подпортил основательно своим видео.
— А теперь уходи отсюда, — заявил ему Соколов в конце. — Ты мне больше не сын, это мы уже выяснили окончательно.
— Так что нечего меня позорить дальше своими выходками, — добавил он жёстко.
— Возьмёшь девичью фамилию мамаши своей, а заодно поинтересуешься у неё, от кого она тебя родила на самом деле, — закончил Владимир Петрович.
Сергей в ярости вылетел из кабинета, громя всё на своём пути — разбил вазу в коридоре, опрокинул стул.
У него и раньше случались неконтролируемые вспышки агрессии, но теперь эмоции окончательно вышли из-под контроля, и он не мог остановиться.
Он разгромил плитку в бассейне на первом этаже, разбив себе костяшки пальцев в кровь, скинул с балкона огромную пальму в горшке, а потом метнулся в отцовскую спальню наверху.
Там стоял главный сейф дома, код от которого Сергей уже давно подсмотрел тайком.
Он распахнул дверцы этого железного несгораемого шкафа и стал вытаскивать оттуда ровные пачки купюр, набивая ими стоявшую неподалёку отцовскую сумку для спортзала.
Адреналин перехлёстывал через край, и Сергей даже не думал, что кража денег может приносить столько удовольствия и ощущения власти.
Из дома он выходил в приподнятом настроении, кинул сумку на переднее сиденье своего кабриолета, взревел мотор, и автомобиль помчался по шоссе на полной скорости.
Владимир Петрович тем временем снял телефонную трубку, набрал номер полиции и сказал спокойно:
— Алло, полиция, меня только что ограбили на очень крупную сумму наличных, прямо из домашнего сейфа.
— Мой собственный сын это сделал, да, запишите марку и номер автомобиля, чтобы перехватить его по дороге, — добавил он.
Сергея задержали на ближайшем посту ДПС, он сопротивлялся, вырывался из рук офицеров, кричал, что это ошибка.
До последнего был уверен, что приедет отец и всё порешает, как всегда в прошлом, но на этот раз ему не полагалось даже адвоката от семьи.
Сергея запихнули в не слишком чистую, плохо пахнущую камеру и захлопнули за ним дверь, отрезая от светлого будущего навсегда.
Соколов в это время ехал в машине к дочери, в его груди бешено колотилось сердце от волнения, но дома Марины не оказалось, и Владимир Петрович без сил опустился на ступеньки лестницы, закрыл лицо руками.
В своей жизни он успел совершить множество ошибок, но эта была самой непростительной, и теперь он жалел о многом.
— Чего сидим? Кого ждём здесь? — спросила вдруг Марина за его спиной, подходя ближе.
— Сидел бы в своём замке и Серёжу успокаивал, вместо того чтобы здесь торчать, — добавила она саркастично.
— Он за решёткой посидит, подумает о жизни, не за свои художества с тобой, а за кражу из моего сейфа, — мрачно ответил Соколов.
— Можно увидеть Соню хотя бы? — спросил он, поднимаясь. — Ты уже договорилась с клиникой о операции? Я достану частный самолёт, если нужно перевезти её куда-то.
— Тут такое дело, — смутилась Марина, отводя взгляд. — Пойдём лучше к соседке, Ирина всё объяснит подробнее, она в курсе ситуации.
Через час Владимир Петрович знал то же, что и остальные — о методике Ирины, о прогрессе Сони и планах на операцию.
Не имело значения, где будет проводиться операция, Ирина готова была сделать её в условиях местной больницы, но нужно было доставить туда её специальное оборудование из квартиры.
— Что за метод такой? — поинтересовался Владимир Петрович, не спуская глаз с внучек, которых держал на руках. — Настолько инновационный, что сработает на любом ребёнке с такой болезнью, без исключений?
— Знаешь, у нас к тебе деловое предложение от всех нас, — сказала Марина, садясь напротив.
— Я возвращаю то, что ты уже перевёл на счёт, а ты вместо этого профинансируешь клинические испытания метода Ирины Петровны, — продолжила она. — Поверь мне, они того стоят, это может спасти тысячи жизней.
— У тебя же есть какой-то благотворительный фонд для отмывки всякого разного, и он вроде бы даже сотрудничает с нужной нам больницей для детей, — добавила Марина.
— И что ты ещё раскопала про мои дела? — усмехнулся Соколов. — Ну ладно, давай, соглашаюсь, если это поможет.
— Если мы поможем не только Соне, но и кому-то ещё в будущем, то, может, это как-то исправит мои кривые гены и прошлые ошибки, — добавил он задумчиво.
— Не знаю, не знаю, посмотрим, что из этого выйдет, — отозвалась Марина скептически.
Операцию Софии проводила лично Ирина Петровна в паре со своим учеником, главным врачом клиники — они шли в операционную плечом к плечу, обсуждая последние детали.
Хотя все знали, что метод ещё не апробирован полностью, что он экспериментальный, но доверие к Ирине было абсолютным.
И в тот день за здоровье малышки в больнице молились даже самые неверующие сотрудники, шепотом желая удачи.
Марина не смогла выдержать часы ожидания у дверей операционной, так что утащила Викторию погулять в больничном парке, чтобы отвлечься свежим воздухом.
Через три часа на тропинке в их сторону пошёл человек в белом халате, и Марина сжала дочку в объятиях покрепче, готовясь к новостям.
Виктория спрятала лицо в её плече, и обе, замерев, ждали вердикта, не дыша от напряжения.
— Всё хорошо, операция прошла, как и планировалась, без осложнений, — сказала Ирина Петровна, вытирая пот со лба рукавом.
— Как же я соскучилась по скальпелю в руках, это как вернуться в молодость, — добавила она с улыбкой.
— А с этим электронным оборудованием, что нам твой отец купил специально, вообще всё по-другому, проще и точнее, — продолжила Ирина. — Я уверена, такие операции можно будет скоро поставить на поток в любой клинике.
— Она жива? Поправится полностью? — из глаз Марины полились слёзы облегчения.
— Ну, конечно, жива, и динамика отличная, сердечный ритм полностью восстановился уже на столе, — ответила Ирина.
— Если я берусь оперировать кого-то, пациент обычно остаётся жив и идёт на поправку, — пошутила она, обнимая Марину.
— Но выздоровление займёт время, нужно наблюдать и реабилитировать шаг за шагом, — добавила Ирина Петровна серьёзно.
— Я даже не знаю, как благодарить вас за это, — обняла её Марина крепче, не в силах отпустить.
Ирина счастливо улыбнулась и пошла обратно к больничному корпусу, не нуждаясь в специальных благодарностях — достаточно было того, что один ребёнок уже был спасён, и это приносило ей мир.
После выписки из больницы Марина с дочками перебралась в большой дом отца, и малышки там довольно быстро освоились, находя новые уголки для игр.
Марина няням их не доверяла полностью, так что сама следила за детьми днём и ночью, не спуская глаз.
Соколов оказался довольно неплох в роли деда и иногда, казалось, уж слишком баловал девчонок подарками и вниманием, но Марина не возражала.
Марина же, ещё находясь в больнице с Соней, развелась с мужем официально — Сергей уже не спорил ни о чём, а молча подписал бумаги у её адвоката, не претендуя на опеку над детьми.
Весь этот непростой период Марине помогал проходить ещё один человек, которого она иногда называла своим добрым ангелом — частный детектив Алексей, с которым её свела судьба в самый трудный момент.
Через год после развода она поняла, что готова к новым отношениям, и всё это время Алексей терпеливо ждал, не торопя события.
Она, решившись наконец, сама призналась в чувствах за ужином, и в ответ услышала долгожданное "наконец-то", с теплотой в голосе.
Свадьбу решили отметить летом, когда дни станут теплее и солнечнее. К тому моменту должна была завершиться ещё одна операция — дело в том, что Соколов удочерил маленькую Дарью, свою неродную внучку, и теперь активно занимался её лечением, советуясь с Ириной по каждому шагу.
Марина тоже с удовольствием возилась с малышкой, которая теперь фактически была её сестрой по семье, кормила и играла с ней часами.
Сложности родства её теперь не особо занимали, ведь Марина знала на собственном опыте, что можно не быть родными по крови, но стать ими по жизни, через заботу и поддержку.
Ведь так у них произошло с Ириной Петровной — она фактически заменила Марине мать, ну а девочкам — бабушку, всегда готовая помочь советом или делом.
Правда, видеться с ней удавалось теперь нечасто, потому что Соколов так разошёлся в своей поддержке, что построил целый научно-исследовательский медицинский центр, посвящённый лечению сердечных заболеваний у детей.
А Ирина Петровна его возглавила, и теперь к ней на операции ехали со всей страны, и новая методика спасла уже не одну жизнь, давая надежду семьям.