Иван собрался умирать. Он так и сказал фельдшеру скорой, который суетился вокруг него, пытаясь сбить давление.
- Не возись со мной, сынок. Я – всё. Доживаю последние часы. Прости мою старуху за то, что вызвала вас, и езжай с чистой совестью обратно. Тебя другие больные ждут.
Жена, нахмурясь, тревожно слушала его бред, потом не выдержала.
- Ну-ка, хватит, Ваня. Не зли врача. Не мешай.
- Так… Мы его забираем, - сказал озабоченно фельдшер. – Чего-то мне не нравится его состояние.
- Я никуда не поеду! – пытался бунтовать больной, но силы его были уже не те.
Через час Иван лежал на больничной койке, и смотрел безразличными глазами в потолок, мысленно прощаясь с белым светом.
Скоро к нему подошёл дежурный врач.
- Ну, что дедушка, будем вам делать операцию. Но не переживайте, это не очень сложная операция. Мы такие делаем почти каждый день.
- Нет… - пробормотал Иван.
- Что – нет.
- Я вам запрещаю меня спасать.
- Это почему это?
- Потому что я должен умереть.
- Кто вам такое сказал?
- Я сам сказал. Я же чувствую. Как только вы начнёте со мной что-то делать, так я сразу и умру. Поэтому, лучше не берите грех на душу. Оставьте меня в покое. Дайте мне тихонько умереть.
- Так… Понятно… - пробормотал недовольно дежурный. – Значит, вы твёрдо умирать собрались... Это плохо. С таким настроением на операционный стол ложиться нельзя. Тамара Николаевна, - обратился он к медсестре, которая стояла рядом, - Николая ещё не выписали?
- Нет. А что? Позвать?
- Ну, да… Похоже, у него опять работа появилась.
- Какого ещё Николая вы звать собрались? – забеспокоился Иван, предчувствуя неладное.
- О… - улыбнулся дежурный. - Этот Николай - ваш коллега. Он уже несколько раз умирал. Так что, он вам сейчас про тот свет расскажет много интересного. Может, тогда вы и расхотите прощаться с этим светом.
Медсестра отправилась звать какого-то Николая, и дежурный, потрогав Ивану лоб, тоже вышел.
Через пару минут, в палату, бодрой походкой, вошёл сильно пожилой человек с белой окладистой бородой, и такими же усами. Постоял задумчиво у двери, затем подошёл к кровати Ивана, и сел на стул рядом. Весело вздохнул, и спросил:
- Ты что ли, будущий покойник?
- Чего? – нахмурился Иван.
- Ты сынок, так сильно не напрягайся, - хмыкнул старик. – Тебе, если ты хочешь Богу душу отдать, нужно быть расслабленным.
- Это кто это сынок? – возмутился немедленно Иван. – Да ты, дядя, похоже, меня младше лет на двадцать.
- Спасибо за комплимент. Но мне, между прочим, наверное, лет двести будет.
Иван уже опасливо покосился на вошедшего.
– Ты, что, сумасшедший, что ли? – спросил осторожно он. - С головой у тебя, похоже, совсем беда.
- Может и так? - хмыкнул старик. – После того, как несколько раз в клинической смерти побываешь, волей-неволей, с головой что-нибудь случиться может. А сколько мне лет точно будет – теперь никто не знает. Ведь один час пребывания в коме равняется годам, примерно, двадцати. Так мне на том свете сказали.
- Где сказали?
- Я же говорю – на том свете.
- А кто сказал?
- Да так… Люди… Бывшие…
- Эй… - Иван даже одеяло натянул себе повыше, под самое горло, пытаясь спрятаться от этого человека. - Ты что ли, бредишь?
- Не веришь? Ну-ну… Не верь. Скоро ты и сам кое-кого услышишь, если, конечно, помрёшь. Но это - вряд ли.
- Почему?
- Потому что я теперь предпокойников с первого раза определяю.
- И каким это, интересно, образом?
- Мысленным. У меня ведь теперь есть прямая связь с небом.
- Опять, что ли, бредишь? – поморщился недовольно Иван. – Разве так бывает на свете, чтобы у человека связь с небом была.
- Так она всегда есть, эта связь, - спокойно сказал старик. – Просто у обычных людей с аппаратом, который эту связь поддерживает, всегда - проблема. Барахлит он. Засорился всякой шелухой. Продуть его надо, этот аппарат.
- И каким образом?
- Обычным. Нужно, чтобы душу от тела отделить. Ну, как бы, временно умереть, и аппарат сам продуется. Но тут есть одна закавыка – временно умереть не у всех получается. Только у некоторых индивидов. Кстати, а хочешь, я за тебя временно помру.
- Чего? – У Ивана, вдруг, почему-то зашевелились волосы на голове. - За меня?
- Ну, да. А чего такого? Для меня теперь это – раз плюнуть. Да ты не бойся, я умру бесплатно. Меня твои врачи попросили об этом. А я же перед ними – вечный должник. Я в этой больнице частенько лежу, и они меня оберегают. Ну, чего? Помереть? Я туда, – старик показал пальцем на потолок, - быстренько за тебя слетаю, и узнаю, сколько тебе ещё отмерено.
- Да ты, наверное, всё врёшь?.. – неуверенно предположил Иван.
- Чтобы ты мне поверил, я рядом с тобой лягу, когда умирать буду.
- Зачем это - рядом?
- Ну, чтобы ты почувствовал, как я холодеть начну. Минут пятнадцать мёртвым полежу, и опять оживу.
- А вдруг не оживёшь?
- Да ты что? На том свете уже все знают, что я временно умираю. И если что – они меня сразу обратно оттуда вытурят. Туда ведь без очереди не берут. А я в очереди – у-у-у – на каком месте. Мне ещё жить и жить. Тебе как фамилия?
- Зачем тебе это знать?
- Так я же там и твою очередь посмотрю. Без фамилия я - как узнаю? Ну, говори.
- Семёнов…
- Ладно… Ну-ка, подвинься.
Старик бесцеремонно стал укладываться на кровать рядом с Иваном. Лёг, и сразу затих, как мертвый.
Иван покосился на старика, и вдруг стал замечать, что дыхание у старика как будто бы прекратилось. И нос, вроде бы как, стал заостряться. И от него действительно повеяло холодом.
- Господи, этого ещё не хватало… - забеспокоился Иван. – А если он, и правда, гикнет? И не оживёт, как обещал.
Но ровно через пятнадцать минут старик шумно задышал, открыл глаза, и сладко зевнул.
- Хорошо… - пробормотал он. – До чего же хорошо быть живым... Ну, Семёнов, может не беспокоиться.
- Чего? – не понял Иван.
- Тебе жить осталось ещё лет двадцать. – Старик стал не спеша принимать сидячее положение. – Примерно так. Там к твоему приёму ещё ничего не готово. Кстати, мамка твоя тебе привет с того света передала, и просила, чтобы ты правнучку её именем назвал. Понял?
- Ага… - ошарашенно кивнул Иван.
- Вот и хорошо. – Старик встал с кровати и пошёл к дверям. Обернулся и улыбнулся. – Так что, даже не надейся умереть. Не смеши ушедших родственников.
Когда дверь за стариком закрылась, Иван вдруг почувствовал, что ему очень захотелось жить. Очень-очень… ©
Всем моим дорогим читателям - радости и душевного тепла! Давайте вместе делать этот мир добрее!
Обнимаю. Ваш А. Анисимов