Прощаюсь с прóклятым годом.
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про всё, что видел в этой чаще.
Данте Алигьери.
Первые строки «Божественной комедии» знает наизусть, пожалуй, каждый более-менее образованный человек.
Мне они сразу вспомнились, когда я решил написать эту статью.
Строки Данте в данном случае — это экзистенциальная метафора для иллюстрации жизни человека (мужчины), вступившего в пору зрелости — в дни сложности и испытаний.
Я создал промпты для рисунков в различных стилях, ориентированных на конкретных художников, наполненных философией Данте — применительно к сегодняшнему дню — современности, и жизни конкретного стареющего мужчины, испытывающего боль, страдание, рефлексию, разочарование и грусть.
Эти рисунки, созданные по моим запросам ИИ, вы видите в данной статье.
Как вы понимаете, друзья, я сейчас о себе. Именно такие чувства я испытываю сейчас — чувство потерянности, затерянности в диком лесу, ведущем, как вы знаете, в дантовский ад.
Но в отличии от главного героя поэмы Данте, я не вижу в этом лесу проводника, Вергилия.
Я прощаюсь с самым страшным в моей жизни годом 2025-м. Извините те, для кого он был хорошим и возможно даже великолепным.
В самом начале года умерла моя мама. А в сентябре — мой единственный сын.
А летом мы похоронили любимого котика, Златика, прожившего у нас всего год, но мы влюбились с Лилей в этого солнечного рыжего кота. Он выпал из окна.
Любимый котик не мучился — разбился сразу, ударившись головой, лежал как живой, и только его мёртвые глаза стали голубыми. А при жизни они были удивительного цвета золота и мёда.
Никто из ушедших родственников и питомца — не мучился.
Не дожившая до 80-летия всего неделю мама проспала последние месяцы. Спала 20 часов в сутки.
За свекровью, как за родной матерью, заботливо ухаживала моя вторая и единственная жена Лиля. Интересно, что снилось моей маме перед уходом?
Надеюсь, что-то хорошее, как она была молодой и здоровой.
Перед этим у мамы было последнее, очень хорошее лето в нашем саду. Погода была славная, она почти всё время отдыхала на свежем воздухе, любовалась цветами, смотрела на небо, рассматривала облака, разговаривала с нами, радовалась проказам нашей собачки Евы, попробовала ягоды и плоды с грядки, дождавшись урожая.
А уже с осени — слегла в нашей городской квартире, да так и проспала до самого ухода.
Саша, мой единственный сын, единственный ребёнок, — не дожил чуть-чуть до 30-летия. И тоже умер во сне.
Род на мне пресёкся, я остался один на этом свете. В смысле, у меня теперь один родной человек, Лиля, а по крови родственников больше нет.
13 ноября мне сделали операцию на открытом сердце. Заметили аортальный клапан и аорту. Вдобавок, уже вскрыв грудину, хирург обнаружил возле сердца абсцесс.
Все врачи говорили мне, что жить мне оставалось с таким сердцем максимум год, но в принципе, я мог умереть в любую минуту.
Но мне не хочется отмечать день моего спасения на операционном столе, как дату своего второго рождения.
Я просто очень долго не понимал, с какой целью Господь дал мне ещё кусок жизни.
Первое время я боялся, что что-нибудь вдруг (не дай Бог!) случится с моей Лилей, я останусь совсем один, и стал думать, фантазировать о том, к кому я могу обратиться, чтобы мне достали яд (допустим, цианид), и кто готов в обмен на мою квартиру приютить и полюбить Еву и кошечек Прошу и Багиру.
Я и сейчас этого боюсь до чёртиков. Лиля уходит, уезжает из дома, её долго нет, и я — в жутчайшей панике.
Сейчас я долечиваюсь дома, и снова — Лиля возит меня по врачам, ставит уколы, обрабатывает послеоперационные шрамы, вкусно кормит меня и следит, чтобы я вовремя пил таблетки.
Я оформляю инвалидность, она мне положена, но предстоит сломить бюрократическую машину государства, которое предоставляет инвалидность крайне неохотно.
Хотя я и очень редко обременял государство какими-то просьбами.
Под конец этого ужасного для меня 2025 года — меня предали и ограбили: бывшая первая жена и сноха (невестка) — жена ушедшего сына.
С Людмилой мы скверно расстались. Она изменила мне и бросила меня 13 лет назад, бросила сына-подростка, школьника, бросила собаку (до Евы у меня была Эмма, тоже русский спаниель), ограбила, забрав все деньги, около миллиона, по тем ценам.
Я ей оставил другую квартиру, машину, сам остался жить с Сашей и Эммой.
Я тогда хорошо зарабатывал, но всё равно было сложно жить, я ел один раз в день — пельмени из магазина, а Сашу — подкармливала бабушка.
А Людочка — развлекалась с любовником.
Я мало ел, но я много пил, много работал и пил, и бутылки гремели и катались, стукаясь друг о друга под моим письменным столом, за которым я сидел и работал за компом.
Вдобавок я был подсудимым — бывший губернатор за мои разоблачающие его статьи про коррупцию — заказал меня ментам, и они состряпали уголовное дело.
Я лежал в больнице четыре раза, пока был под судом. И первый раз — в кардиологии, у меня был инфаркт в 43 года, но менты мне не дали лечиться.
И в этот момент мне вонзает нож в спину жена, с которой я прожил до этого 23 года.
И тут в моей жизни появилась Лиля, и спасла и меня, и Сашу.
Смерть сына ненадолго сплотила нас — меня, Сашину вдову Катю, Людмилу. Бывшую я простил, мы вместе плакали у гроба сына.
Зря простил. Люди предавшие — неизбежно предадут снова.
А Люда предавала меня и других не раз, и не два.
Я с ней отказался общаться после того, как она во второй раз предала нашу собаку. У Эммы на 14-й год жизни произошёл инсульт, нужно было очень много денег на лечение и реабилитацию собаки (ветеринары, безбожно задирающие цены, — просто оборзевшие), я попросил бывшую хоть немного поучаствовать материально, илт помочь собаке иным образом.
Но она, выбравшая Эммочку щенком, отказала, сообщив, что больная собака — моя проблема.
И зачем я только простил гадину?
Прошли девять дней, сорок дней, поминки по сыну, и у нас — война. Как водится, из-за наследства. Жадность человеческая и подлость — всегда пересилит горе.
Мама завещала мне свою квартиру, и я тут же переписал её на Сашу.
Но ушёл следом и сын.
Людмила ненавидела свекровь всю свою жизнь, и один раз даже её избила. Она психопатка. И учительница начальных классов, учитель высшей категории, — при всём при том.
Но при этом она абсолютно спокойно, не мучаясь совестью, вместе со снохой Екатериной, которая тоже не имеет никакого отношения ни к моей маме, ни к её имуществу — обе хищницы и воровки — пошли у меня за спиной к нотариусу и выразили желание вступить в наследство покойного сына, покойного мужа.
Бойкая вдовушка и сумасшедшая мать.
Алчности — не помеха.
Я не знаю, откуда возникают такие ужасные люди, и не понимаю, почему я не разглядел, кто она, моя бывшая жена — за 23 года совместной жизни.
А ведь была хорошей девочкой. Ведь я её любил.
Вероятно, и правда сошла с ума.
Чтобы прожить после операции достаточно долго, мне нужны деньги. На дорогие лекарства, не медицинские процедуры. Я не могу ходить в поликлинику и сидеть в очередях, поэтому пользуюсь услугами частных клиник.
Я долго не смогу работать. Надеюсь на инвалидность, но выйдет ли?
Я работал много десятков лет — фриланс, без трудовой, потом работал сам на себя, ведя успешные медиа-проекты — сайт, телеграм-канал.
Не привык быть нахлебником и очень погано себя сейчас чувствую.
Думаю, неужели впереди одиночество и нищета?
Весь дом, всё хозяйство — на Лиле. Она ухаживает за мной, за отцом-инвалидом, ликвидатором аварии в Чернобыле, за котом, кошкой, собакой. Готовит еду каждый день, моет, стирает, меняет отцу памперсы.
Постоянно закладываем, а потом выкупаем из ломбарда ювелирку.
Лиля тоже не может пойти на работу — просто для этого нет ни времени, ни сил. Я был счастлив содержать такую чудесную женщину, всегда гордился этим обстоятельством, нет ничего достаточно сложного, трудного для меня, чтобы хотя бы частично отблагодарить мою вторую и единственную жену за неоднократное фактически спасение моей жизни.
Она меня поддерживала, когда я ходил в суд по сфабрикованному по указанию губернатора делу. Она меня закодировала и убедила бросить пить, а ведь зависимость от алкоголя была у меня такой серьёзной, что я пил виски и коньяк едва ли не чаще, чем воду.
И вот, мне приходится жить взаймы — во всех смыслах.
Мне, ограбленному и преданному в очередной раз ничего не остаётся, как поменять квартиру, в которой сейчас живу, — на меньшую с доплатой.
И вы будете смеяться, а я конечно смеюсь, но моя бывшая не даёт согласия на сделку, как на совместно нажитое в браке имущество.
Видимо ждёт, когда я умру, чтобы и на мою, мной заработанную квартиру — наложить лапу.
Данте описал девять кругов ада, в каких-то я точно побывал — в этот уходящий год.
Однако, «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее» — сказал Ницше.