— Твоя карьера — это хобби, — снисходительно произнёс Дмитрий, даже не отрываясь от экрана ноутбука. — Серьёзные деньги зарабатываю я.
Я замерла с кистью в руке. Краска стекала с ворса на белый холст, оставляя случайную кляксу там, где должно было быть небо. За окном мастерской пахло октябрём — мокрыми листьями и первым морозцем, а в комнате витали знакомые запахи скипидара и масляных красок.
— Дима, я продала уже семь картин в этом месяце.
— На карманные расходы хватает? — Он наконец взглянул на меня поверх очков. — Лена, ты талантливая, не спорю. Но давай реально смотреть на вещи. Я в IT зарабатываю за месяц больше, чем ты за год от своих картинок.
Картинки. Пять лет учёбы в художественном институте, десять лет поисков своего стиля, бесконечные ночи с кистью в руке — всё это для него было картинками.
— Может, пора найти нормальную работу? — продолжил он, возвращаясь к клавиатуре. — В офисе, с белой зарплатой. А рисованием займёшься на досуге.
— Это и есть моя работа.
— Ленка, ну хватит фантазировать. Художники в России не зарабатывают. Это хобби для обеспеченных дам.
Дмитрий всегда говорил правду. Жёстко, прямолинейно, без сантиментов. Возможно, поэтому я в него когда-то влюбилась — в этого успешного программиста, который решал любые проблемы кодом и логикой. Но сейчас его правда резала по живому.
— А если мои картины начнут продаваться за серьёзные деньги?
— Если, если... — Дмитрий усмехнулся. — Лена, ты же не Репин и не Пикассо. Ты обычная художница из Москвы. Таких тысячи.
Я поставила кисть в банку с растворителем и вытерла руки тряпкой. Мастерская — бывшая кладовка в нашей трёхкомнатной квартире — вдруг показалась крошечной, душной, нелепой.
— Послушай, — Дмитрий встал и обнял меня со спины, — я не хочу тебя расстраивать. Просто думаю о нашем будущем. Детях, ипотеке, путешествиях. На мою зарплату это всё реально. А на твои продажи картин...
— Понятно.
— Я люблю тебя такой, какая ты есть. Творческой, увлечённой. Но быть взрослой — значит делать взрослый выбор.
Взрослый выбор. Отказаться от мечты ради стабильности. Поменять кисть на офисное кресло и таблицы Excel.
В тот вечер я не могла заснуть. Лежала и слушала ровное дыхание мужа, а в голове крутились его слова. "Хобби для обеспеченных дам". "Обычная художница из Москвы".
А утром пришло письмо от Катерины — моей одноклассницы по институту, которая пять лет назад уехала в Лос-Анджелес.
"Ленка, привет! Помнишь, ты мне скидывала фотографии своих последних работ? Показала их знакомому арт-дилеру. Он в восторге! Особенно от серии с городскими пейзажами. Говорит, это именно то, что сейчас ищут коллекционеры. Хочет устроить персональную выставку. В настоящей галерее, с каталогом и всем остальным. Ответишь?"
Я перечитала сообщение три раза, не веря глазам. Персональная выставка? В Лос-Анджелесе?
— Дима, — позвала я мужа, который собирался на работу. — Посмотри.
Он пробежал письмо глазами и пожал плечами.
— Афера какая-то. Сколько они с тебя хотят за эту выставку?
— Ничего. Наоборот, предлагают купить несколько картин для постоянной экспозиции.
— Лена, включи голову. Никто не покупает картины неизвестной русской художницы. Это развод на деньги.
— А если не развод?
— Тогда я съем свой MacBook, — рассмеялся Дмитрий. — Но проверить можно. Только не надейся особо.
Я написала Катерине, и через неделю получила официальное предложение от галереи Meridian Arts. Контракт, печати, подписи — всё выглядело серьёзно.
— Дим, смотри! Они предлагают купить пять картин за... — Я запнулась, переводя доллары в рубли. — За полтора миллиона.
Дмитрий взял документы, внимательно их изучил.
— Странно, — пробормотал он. — Выглядит легально. Но всё равно подозрительно. Почему именно ты?
— Может, потому что я действительно талантлива?
— Лена, не обижайся, но... это не про талант. Это про связи, раскрутку, имя. А у тебя этого нет.
Но я уже решила. Отправила в галерею фотографии своих лучших работ и через месяц получила предоплату — пятьсот тысяч рублей.
— Не может быть, — бормотал Дмитрий, глядя на выписку со счёта. — Просто не может быть.
— Может, — улыбнулась я. — И это только начало.
Выставка состоялась через три месяца. Катерина присылала фотографии — мои картины в красивых рамах, элегантная толпа на открытии, положительные отзывы в местной прессе.
А потом начались продажи. Одна картина, вторая, третья. Цены росли как на дрожжах. То, что год назад я продавала за двадцать тысяч, теперь уходило за двести.
— Ленка, это невероятно! — восхищалась Катерина по видеосвязи. — Тебя уже знают коллекционеры! Джеймс Милтон купил твой "Вечерний город" за восемьдесят тысяч долларов!
Восемьдесят тысяч долларов за одну картину. Больше, чем Дмитрий зарабатывал за год.
— Кто такой Джеймс Милтон? — тихо спросил муж.
— Известный продюсер, — ответила Катерина. — У него одна из лучших частных коллекций в Калифорнии.
Дмитрий сидел молча, и я видела, как в его глазах сменяются эмоции. Удивление, недоверие, что-то похожее на зависть.
— Лена, а как ты собираешься получать эти деньги? Налоги, валютное законодательство...
— Мы с галереей всё оформили официально. Я теперь международная художница, — улыбнулась я.
— Международная художница, — повторил он. — И что дальше?
— А дальше я работаю. Рисую. Зарабатываю на своём "хобби".
Через полгода у меня была вторая выставка. Через год — третья. Цены на мои работы выросли в десять раз. Американские коллекционеры выстраивались в очередь за "подлинными произведениями Елены Соколовой".
А Дмитрий... Дмитрий изменился. Он больше не говорил о моём хобби. Наоборот, с гордостью рассказывал друзьям о жене-художнице, которая "покорила Америку".
— Лена, может, пора тебе там побывать? — предложил он однажды за ужином. — Посмотреть на свои выставки, познакомиться с коллекционерами.
— А как же работа? Ты же не можешь надолго уехать.
— Я и не собираюсь. Ты поедешь одна. Это твой успех, твоя слава.
Странно. Раньше Дмитрий не выпускал меня даже к подругам без расспросов, а тут вдруг предлагал лететь в Америку одной.
— Дим, а что с нами происходит?
— Что ты имеешь в виду?
— Мы почти не разговариваем. Ты постоянно работаешь, я рисую. Как будто живём в параллельных мирах.
— Просто у нас обоих дела. Это нормально.
Но это было не нормально. Дмитрий стал холодным, отстранённым. Мои успехи словно отдаляли его от меня, а не сближали.
— Лена, — сказал он вечером, когда я получила очередной гонорар, — я горжусь тобой. Правда.
— Но?
— Но иногда кажется, что ты изменилась. Стала другой.
— Я стала увереннее в себе.
— Может быть. А может, просто деньги изменили тебя.
Деньги. Всегда эти деньги. Когда их у меня не было — я была милой мечтательницей с хобби. Когда появились — стала высокомерной и жадной.
— Дима, я же не изменилась как человек. Просто теперь знаю себе цену.
— Вот именно. Теперь ты знаешь себе цену.
Он сказал это с такой интонацией, словно это было что-то плохое.
А через неделю я случайно увидела его переписку в соцсетях. Он жаловался другу:
"Лена совсем зазвездилась. Думает, что она гений. А ведь всё это случайность — повезло с галереей. Любого бы так раскрутили."
Любого бы так раскрутили. Значит, мой талант здесь вообще не при чём. Просто удачное стечение обстоятельств.
В тот же день я купила билет в Лос-Анджелес. Впервые за пять лет брака приняла важное решение, не советуясь с мужем.
— Я лечу завтра, — сообщила я за ужином.
— Завтра? Так внезапно?
— Катерина организовала встречу с кураторами из Музея современного искусства. Это может быть важно.
— А меня не спросила?
— А зачем? Ты же сам говорил, что это моя карьера.
Дмитрий нахмурился, но ничего не ответил.
Лос-Анджелес встретил меня жарким солнцем и пальмами. Катерина, загорелая и счастливая, ждала в аэропорту с букетом цветов.
— Ленка, ты звезда! — обнимала она меня. — Половина местных художников мечтают о таком успехе!
Мы поехали сразу в галерею. Увидеть мои картины на белых стенах, под профессиональным освещением, с табличками на английском языке было сюрреально.
— Кстати, — сказала Катерина, — завтра у тебя интервью с журналом Art Today. А послезавтра — встреча с продюсерами. Они хотят снять о тебе документальный фильм.
— Документальный фильм?
— Представляешь! "Русская художница покоряет Америку". Очень коммерческая история.
За три дня в Лос-Анджелесе я дала пять интервью, познакомилась с двадцатью коллекционерами и продала ещё семь картин. Общая сумма составила триста тысяч долларов.
— Лена, а ты не думала остаться? — спросила Катерина в последний день. — Здесь для тебя открыты все двери. В России такого успеха не добиться.
— У меня там муж.
— А он что, не может переехать? IT-специалисты здесь на вес золота.
Я представила Дмитрия в Калифорнии. Он бы растерялся, испугался, стал бы цепляться за привычную московскую жизнь. А потом начал бы винить меня в том, что заставила его всё бросить ради моих "картинок".
— Нет, Катя. Я не готова.
— Тогда хотя бы приезжай чаще. У тебя здесь большое будущее.
В самолёте я думала о словах подруги. Большое будущее. В России я была просто Лена Соколова, женой программиста Дмитрия. А здесь — Elena Sokolova, восходящей звездой арт-рынка.
Дмитрий встретил меня в Домодедово с цветами и улыбкой.
— Ну как? Покорила Америку?
— Вроде того.
— Рассказывай всё! Сколько заработала, с кем познакомилась!
За ужином я делилась впечатлениями, а Дмитрий слушал с неподдельным интересом. Словно я была не женой, а успешной знакомой, чьи достижения можно примерить на себя.
— Лена, ты молодец. Правда. Я не верил, а ты доказала.
— Доказала что?
— Что можно зарабатывать на искусстве. Хотя ты скорее предприниматель, чем художник.
— Почему предприниматель?
— Ну, ты же умело себя продаёшь. Находишь нужных людей, договариваешься. Это бизнес-навыки.
Опять. Всё что угодно, только не талант. То удачное стечение обстоятельств, то бизнес-навыки. Но никогда — искусство.
— Дим, а ты хоть раз внимательно смотрел мои картины?
— Конечно смотрел. Красиво рисуешь.
— И что ты в них видишь?
— Эм... города, людей, пейзажи. А что я должен видеть?
Ничего. Он не видел ничего. Для него это были просто картинки, которые почему-то хорошо продаются.
На следующий день позвонил директор галереи Meridian Arts.
— Елена, у меня потрясающие новости! Ваша картина "Московские сумерки" номинирована на премию Emerging Artist Award!
— Что это значит?
— Это очень престижная международная премия для молодых художников. Если выиграете, ваши работы будут стоить в разы дороже.
— А каковы шансы?
— Отличные. Жюри в восторге от вашей техники.
Я рассказала новость Дмитрию, но он отреагировал странно.
— Это хорошо, — сказал он без энтузиазма. — Очень хорошо.
— Дим, что не так? Ты выглядишь расстроенным.
— Да нет, всё нормально. Просто устал.
Но я видела: что-то его мучило. Мой успех словно причинял ему боль.
— Может, сходим куда-нибудь? Отметим?
— Давай лучше дома посидим. Закажем пиццу, посмотрим фильм.
Мы заказали пиццу и включили комедию, но Дмитрий всё время отвлекался на телефон. А когда я попыталась обнять его, он мягко отстранился.
— Лен, я немного не в настроении. Извини.
Той ночью мы впервые за пять лет брака легли спать, даже не поцеловавшись на ночь.
А утром я поняла, в чём дело. Случайно увидела открытый чат в его телефоне:
"Дим, как дела с женой-звездой?"
"Да достала уже со своими картинками. Думает, что она теперь пуп земли. А дома даже суп не готовит — всё время рисует."
"Хуже быть не может?"
"Ещё как может. Скоро она захочет диктовать условия. Типа, я теперь кормилец семьи, значит главная."
"А ты что?"
"А я напомню ей, кто здесь настоящий мужчина."
Мне стало холодно. Дмитрий воспринимал мой успех как угрозу своему мужскому эго. Он не радовался за меня — он боялся меня.
— Дим, — позвала я, входя на кухню, — нам нужно поговорить.
— О чём?
— О нас. О том, что между нами происходит.
— Ничего особенного не происходит. Ты работаешь, я работаю.
— Ты злишься на меня из-за денег?
— С чего ты взяла?
— Ты изменился с тех пор, как мои картины стали продаваться.
— Лена, не придумывай проблемы на ровном месте.
— Тогда почему ты говоришь друзьям, что я "достала со своими картинками"?
Дмитрий замер с кружкой кофе в руке.
— Ты подслушивала мои разговоры?
— Твой телефон лежал разблокированным. Я случайно увидела.
— И что ты увидела?
— То, что ты считаешь меня зазнайкой, которая забыла своё место.
— Лена...
— Нет, дай мне договорить. Пять лет назад ты называл мою живопись хобби. Говорил, что серьёзные деньги зарабатываешь только ты. А теперь, когда оказалось, что я зарабатываю больше, ты не можешь с этим смириться.
— Это не так!
— Тогда объясни, что происходит. Почему ты отстранился? Почему не радуешься моему успеху?
Дмитрий поставил кружку на стол и долго молчал.
— Знаешь что, Лена? Я устал быть мужем звезды.
— Что?
— Я привык быть главным в этой семье. Принимать решения, планировать будущее, быть опорой. А теперь ты зарабатываешь больше, тебя знают, тобой восхищаются. А я что? Я просто муж успешной художницы.
— И это плохо?
— Для мужчины — да, плохо.
Вот оно. Честное признание. Дмитрий не мог вынести того, что женщина оказалась успешнее его.
— Дим, я же не требую, чтобы ты сидел дома и готовил борщи. Ты по-прежнему успешный программист.
— Успешный программист, который зарабатывает в три раза меньше жены.
— И что? Деньги же общие.
— Лена, ты не понимаешь. Когда мужчина не может обеспечить семью лучше женщины, он чувствует себя неудачником.
— Это твои комплексы!
— Может быть. Но я с ними ничего не могу поделать.
Мы стояли на кухне и смотрели друг на друга как незнакомые люди. Пять лет совместной жизни — и оказалось, что мы совершенно по-разному понимаем партнёрство.
— Дмитрий, а если бы мои картины так и не начали продаваться?
— Что если бы?
— Ты бы меня всю жизнь считал неудачницей с глупым хобби?
— Я бы тебя любил такой, какая ты есть.
— То есть удобной. Зависимой. Благодарной за то, что ты меня содержишь.
— Лена, хватит!
— Нет, не хватит! Я хочу понять: ты меня любишь или свою власть надо мной?
Дмитрий побледнел.
— Конечно, люблю тебя!
— Тогда радуйся моему успеху. Гордись мной. Поддерживай меня.
— Я и поддерживаю...
— Ты терпишь. Это разные вещи.
В тот день мы легли спать в полном молчании. А утром мне позвонила Катерина:
— Ленка, ты сидишь? У меня новость!
— Какая?
— Ты выиграла! Emerging Artist Award — твоя! Это означает контракт с крупнейшими галереями Европы и Америки!
Я молча слушала её восторженную речь про выставки в Лувре и Музее Гуггенхайма. А потом спросила:
— Катя, а сколько это денег?
— Много. Очень много. Твоя живопись теперь будет стоить как работы признанных мастеров. Ты стала миллионершей, Лен!
Миллионерша. Я, Лена Соколова, которая год назад продавала картины по двадцать тысяч рублей.
— И что дальше?
— Дальше ты едешь в Париж получать премию. Церемония через месяц. А потом остаёшься в Европе — у тебя турне по галереям.
— На сколько?
— На полгода минимум. Лена, это твой звёздный час!
Вечером я рассказала новость Дмитрию. Он выслушал молча, а потом сказал:
— Поздравляю. Серьёзно.
— И всё?
— А что ещё? Ты добилась своего.
— Дим, поедешь со мной?
— Куда?
— В Париж. На церемонию.
— Не смогу. У меня проект горит.
— А потом? В турне по Европе?
— Лена, я не могу бросить работу ради твоих выставок.
— Но это важно для меня!
— А моя работа для меня важна. Кто-то же должен зарабатывать реальные деньги.
Реальные деньги. Он до сих пор не признавал, что мои доходы превысили его в разы.
— Хорошо, — сказала я. — Тогда я поеду одна.
— Езжай. Только не забудь, где твой дом.
Эта фраза прозвучала как угроза.
Через неделю я улетела в Париж. Церемония в Лувре была как сон — красные дорожки, фотографы, речи на французском языке. Меня представили как "восходящую звезду русского искусства", и я впервые почувствовала себя по-настоящему состоявшейся художницей.
— Мадам Соколова, — подошёл ко мне элегантный мужчина лет сорока, — позвольте представиться. Жан-Пьер Дюваль, директор галереи Moderne в Канне. Не могли бы мы поговорить о сотрудничестве?
Оказалось, он предлагал мне эксклюзивный контракт — все мои новые работы будет представлять только его галерея. За два миллиона евро авансом.
— Мне нужно подумать, — сказала я.
— Конечно. Но знайте — такие предложения делаются раз в жизни.
Я позвонила Дмитрию поделиться новостью.
— Два миллиона евро? — переспросил он. — Ты уверена, что это не афера?
— Дмитрий, ты же видишь — всё серьёзно.
— Вижу, что ты окончательно улетела в облака. Какие два миллиона, Лена? Опомнись!
— Почему ты не можешь просто порадоваться за меня?
— Потому что боюсь, что ты наделаешь глупостей! Подпишешь какую-нибудь бумагу, а потом выяснится, что тебя развели!
— Дим, со мной работают лучшие юристы Европы.
— А со мной работает здравый смысл. Лена, возвращайся домой. Хватит играть в звезду.
— Я не играю. Я работаю. И очень успешно.
— Ты забыла, кто ты такая!
— Я художница. Международного уровня.
— Ты моя жена! — взорвался Дмитрий. — И твоё место рядом со мной, а не в этих ваших галереях!
Я медленно положила трубку. Впервые за пять лет брака Дмитрий показал своё истинное лицо. Он не видел во мне личность — только свою собственность.
А на следующий день случилось то, чего я совсем не ожидала. Мне позвонил незнакомый номер с московским кодом.
— Алло, Елена Александровна? Это Михаил Крестьянников из галереи "Эрарта".
— Слушаю.
— Я слежу за вашими успехами в Европе. Невероятные достижения! А теперь хочу предложить нечто особенное.
— Что именно?
— Персональную выставку в Москве. В Третьяковской галерее. Мы договорились с руководством — готовы предоставить лучшие залы.
Третьяковская галерея. Святая святых русского искусства. То место, где мечтает выставиться каждый художник.
— Но я же современная художница. Третьяковка — это классика.
— У них есть отдел современного искусства. И они заинтересованы в вас после вашего триумфа в Париже.
— А финансовые условия?
— Миллион долларов за выставку. Плюс процент с продаж. Елена Александровна, это исторический момент. Вы станете первой современной русской художницей, которая покорила и Запад, и Россию.
Я согласилась почти не рараздумывая. Выставиться в Третьяковке — это было пределом мечтаний.
Но когда я рассказала новость Дмитрию, он не обрадовался.
— Лена, ты там совсем сошла с ума? Третьяковская галерея — это музей, а не коммерческое предприятие.
— Там есть отдел современного искусства.
— Да не было никогда такого отдела! Тебя разводят, как лохушку!
— Дим, я проверила. Всё чисто.
— Ничего ты не проверила! Ты поверила первому встречному, который пообещал тебе звёзды с неба!
— А ты не можешь допустить мысль, что я действительно добилась чего-то значимого!
— Лена, вернись домой. Немедленно. Хватит этого цирка.
— Какого цирка?
— Ты носишься по Европе, играешь в великую художницу, а дома тебя ждёт реальная жизнь!
— Это и есть моя реальная жизнь!
— Твоя реальная жизнь — это наша семья!
— Семья, в которой муж не поддерживает, а принижает жену?
— Я тебя не принижаю. Я пытаюсь вернуть с небес на землю.
— Дмитрий, я прекрасно стою на земле. Просто эта земля оказалась гораздо шире, чем наша московская квартира.
Он повесил трубку, а я осталась стоять в номере парижского отеля, глядя на огни Эйфелевой башни.
В тот же вечер позвонила мама.
— Леночка, что у вас с Димой происходит? Он звонил, весь расстроенный.
— А что он сказал?
— Что ты потерял голову от успехва. Забыла про семью.
— Мам, я не забыла. Я просто поняла, что стою большего, чем думала раньше.
— Дочка, успех — это хорошо. Но семья важнее.
— А если муж не принимает твой успех?
— Тогда нужно найти компромисс.
— Какой компромисс? Отказаться от карьеры ради его эго?
— Лена, мужчины такие. Им нужно чувствовать себя главными.
— Мам, какой сейчас век на дворе!
— Век как век, а мужская психология не меняется.
После разговора с мамой я долго ходила по номеру, размышляя. Все — и муж, и мама, и даже некоторые подруги — считали, что я должна пожертвовать карьерой ради семейного мира. Но почему никто не требовал от Дмитрия пожертвовать своим эго ради моего счастья?
А утром произошло событие, которое всё изменило. Мне позвонил тот самый Михаил Крестьянников.
— Елена Александровна, у меня сюрприз. Включайте новости.
Я включила CNN и обомлела. В сюжете о премии Emerging Artist Award показывали мои картины и говорили о "русском феномене в мировом искусстве".
— Видите? — смеялся Михаил. — Вы теперь международная знаменитость! И знаете что? Поступило предложение от Голливуда.
— Какое предложение?
— Хотят снять о вас художественный фильм. "История девушки, которая покорила мировое искусство, несмотря на недоверие близких". Очень кинематографичная история!
Художественный фильм. О моей жизни.
— А сколько это стоит?
— Пять миллионов долларов за права на экранизацию. Плюс вы будете консультантом.
Пять миллионов долларов. За историю моей жизни.
Я представила, как Дмитрий будет смотреть фильм о жене, которую считал неудачницей с глупым хобби. Как он увидит себя глазами сценаристов — мужчину, который не верил в талант близкого человека.
— Михаил, а можно включить в сценарий... некоторые подробности семейной жизни?
— Конечно! Конфликт с непониманием мужа — это очень сильная драматургическая линия. Покажет, через что приходится проходить талантливым женщинам.
Я дала согласие на экранизацию. И одновременно поняла — назад дороги нет. Моя жизнь изменилась навсегда.
Через неделю я вернулась в Москву. Дмитрий встречал в аэропорту с букетом и виноватым лицом.
— Лен, прости. Я вёл себя как дурак.
— Да, вёл.
— Я просто не мог поверить, что всё это реально. Казалось каким-то сном.
— Это не сон. Это моя жизнь.
— Я знаю. И я хочу быть её частью.
— Дмитрий, ты пять лет считал мою живопись бесполезным хобби. Что изменилось?
— Изменилось то, что я увидел тебя по телевизору. Услышал, как о тебе говорят искусствоведы, критики. Понял, что ты действительно талантлива.
— То есть ты поверил в меня только когда поверили другие?
— Лена, не надо так...
— Нет, именно надо. Ты не видел мой талант, пока его не признали чужие люди. Ты не верил в мои способности, пока они не принесли больших денег.
— Но теперь я верю!
— Поздно.
Дмитрий побледнел.
— Что значит поздно?
— Это значит, что я больше не нуждаюсь в твоей вере. Я нашла её в себе.
— Лена, мы же семья!
— Мы были семьей, пока ты меня поддерживал. А когда начал принижать — стали соседями по квартире.
— Но я исправлюсь! Буду другим!
— Дим, ты будешь поддерживать меня только пока я успешна. А если завтра мода на мои картины пройдёт — снова станешь называть их хобби.
— Это не так!
— Тогда ответь честно: если бы я не стала знаменитой, ты бы всю жизнь считал меня неудачницей?
Дмитрий молчал, и это было красноречивее любых слов.
— Лена, но мы же можем начать с чистого листа!
— Можем. Но я уже начала. Без тебя.
В тот вечер мы долго говорили. Дмитрий просил прощения, обещал измениться, клялся, что будет поддерживать любые мои начинания.
— Дим, знаешь, что самое печальное? Ты полюбил не меня — ты полюбил мой успех.
— Лена, я всегда тебя любил!
— Ты любил удобную версию меня. Которая готовила ужины, не зарабатывала много денег и не затмевала твоих достижений.
— А теперь что?
— А теперь я знаю себе цену. И она намного выше, чем ты думал.
На следующий день я подписала контракт с французской галереей. Два миллиона евро за эксклюзивное право продавать мои работы в Европе.
— Лен, это невероятно! — Дмитрий изучал документы с неподдельным восхищением. — Ты теперь богаче меня в сто раз!
— И что ты по этому поводу чувствуешь?
— Гордость! Я женат на гении!
Но я видела в его глазах не только гордость. Там был страх. Страх человека, который понял, что больше не контролирует ситуацию.
— Дим, а что ты будешь делать дальше?
— Как что? Работать, поддерживать тебя...
— А если я предложу тебе стать моим менеджером? Заниматься моей карьерой?
— Бросить IT?
— Почему бы нет? Будешь зарабатывать больше, чем программист.
Дмитрий задумался. Я видела, как в его голове сражаются противоречивые желания — страх потерять привычную жизнь и соблазн оказаться рядом с моим успехом.
— А если у тебя творческий кризис? Если перестанешь продаваться?
— Тогда останешься без работы. Как и я.
— Это рискованно...
— Моя карьера всегда была рискованной. Но ты этого не понимал, пока риски не превратились в миллионы.
Через неделю мне позвонила Катерина с очередной новостью:
— Ленка, ты не поверишь! Твоя картина "Московская зима" ушла с аукциона за полмиллиона долларов!
— Серьёзно?
— Её купил какой-то русский олигарх для своей лондонской квартиры. Говорит, что это лучшее изображение родины, которое он видел!
Полмиллиона долларов за одну картину. За работу, которую я написала за три дня в своей крохотной мастерской.
— Катя, а помнишь, как всё начиналось? Ты просто показала мои фотографии знакомому дилеру...
— Помню. А знаешь что? Тот дилер тогда сказал, что у тебя особый взгляд. Что твои работы заставляют людей чувствовать.
— Особый взгляд...
— Лена, ты действительно талантлива. И не позволяй никому в этом сомневаться. Даже мужу.
Вечером я сидела в своей мастерской и писала новую картину. "Окно в мир" — так я её назвала. Женщина смотрит из маленькой комнаты на огромное пространство за окном.
— Красиво, — сказал Дмитрий, заглядывая ко мне. — Это автопортрет?
— Можно сказать и так.
— Лена, я хочу извиниться. За всё. За то, что не верил, за то, что принижал твой талант.
— Я знаю.
— И я хочу попросить ещё один шанс.
— Дим, проблема не в том, что ты не верил. Проблема в том, что ты не уважал мой выбор.
— Но теперь уважаю!
— Потому что он оказался прибыльным. А если бы я так и осталась художницей-любителем?
— Я бы... я бы тоже тебя поддерживал.
— Нет, не поддерживал бы. Ты бы всю жизнь напоминал мне о моей неуспешности.
Дмитрий сел на стул рядом с мольбертом.
— Лена, ты права. Я был эгоистом. Думал только о себе, о своём комфорте. Но люди меняются!
— Меняются. Но не всегда в лучшую сторону.
— Что ты имеешь в виду?
— Год назад ты не верил в мой талант, но хотя бы был со мной честен. А сейчас восхищаешься мной, но я не верю в искренность твоих чувств.
— Почему?
— Потому что ты полюбил не художницу Лену. Ты полюбил миллионершу Лену.
Мы сидели в тишине, и я понимала — что-то безвозвратно сломалось в наших отношениях. Не его недоверие к моему таланту, а моё недоверие к его мотивам.
— Дмитрий, — сказала я наконец, — у меня есть предложение.
— Какое?
— Давай разведёмся по-хорошему. Я куплю тебе квартиру, дам денег на новое начало. Останемся друзьями.
— Ты меня выгоняешь?!
— Я предлагаю честное решение. Ты никогда не полюбишь успешную жену. А я никогда больше не стану удобной и зависимой.
— Лена, это же глупо! Мы любим друг друга!
— Ты любишь мои деньги. А я любила тебя таким, каким ты больше не будешь.
— Каким?
— Честным. Тогда ты честно говорил, что считаешь мою живопись хобби. Это было обидно, но искренне. А сейчас ты притворяешься, что всегда в меня верил.
— Но я хочу исправиться!
— Дим, нельзя исправить то, что тебя не устраивает в моём характере. Я никогда не буду тихой домашней женой. Буду зарабатывать, путешествовать, принимать решения. Ты сможешь с этим жить?
Дмитрий долго молчал.
— Не знаю, — признался он наконец. — Наверное, нет.
— Вот и весь ответ.
На следующий день я подала документы на развод. Дмитрий не сопротивлялся — видно, тоже понял, что мы зашли в тупик.
— Лена, — сказал он в последний день, когда забирал вещи, — а что если бы твои картины так и не начали продаваться?
— А что если бы начали продаваться раньше?
— Не понимаю.
— Если бы я стала успешной в первый год брака, ты бы тогда меня поддержал?
— Конечно!
— Врёшь. Ты бы решил, что жена зарабатывает слишком много, и попросил бы меня поубавить амбиции.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что ты именно это и сделал сейчас. Просто замаскировал под заботу о семье.
Дмитрий ушёл, а я осталась одна в квартире, которую теперь могла переделать в огромную мастерскую.
Через месяц состоялась та самая выставка в Третьяковке — она оказалась реальной, не афёрой. Половина картин разошлась в первый день.
— Елена Александровна, — подошёл ко мне директор музея, — вы создали настоящий фурор. Такого ажиотажа вокруг современного искусства у нас не было никогда.
— Спасибо. Для меня это большая честь.
— А знаете, что самое удивительное? Ваши работы покупают не только состоятельные коллекционеры. Обычные люди берут кредиты, чтобы приобрести хотя бы литографию.
— Почему?
— Говорят, что ваши картины дают надежду. Показывают, что мечты сбываются, если в них верить.
Мечты сбываются, если в них верить. А ещё — если рядом нет людей, которые эти мечты высмеивают.
— Елена Александровна, — подошла молодая женщина с каталогом, — можно автограф? Я тоже художница, только начинающая. Ваша история даёт мне силы не сдаваться.
— Конечно. А что говорят ваши близкие о творчестве?
— Муж говорит, что это баловство. Что пора найти серьёзную работу.
— И что вы ответите?
— Раньше соглашалась с ним. А теперь... теперь покажу ему ваш пример. Скажу, что у каждого должно быть право на мечту.
Я подписала каталог, а девушка ушла с горящими глазами.
А вечером мне позвонил неожиданный человек.
— Лена? Это Дмитрий.
— Привет. Что случилось?
— Я был на твоей выставке.
— И?
— И понял, что совершил ошибку. Ты действительно гениальна.
— Дим, мы же всё обсудили...
— Но я изменился! Теперь по-настоящему понимаю твоё искусство!
— Ты не понимаешь моё искусство. Ты понимаешь мою цену.
— Лена, дай мне ещё один шанс!
— Зачем? Чтобы через год ты снова начал говорить, что моя карьера — это хобби?
— Я никогда больше не скажу такого!
— Дмитрий, знаешь что? Приходи завтра вечером. Поговорим.
— Серьёзно?
— Серьёзно.
На следующий день Дмитрий пришёл с огромным букетом и коробкой дорогого шампанского.
— Лен, я всё продумал. Мы можем начать новую жизнь. Я буду твоим помощником, агентом...
— Дим, присядь.
— Что-то случилось?
— Да. Я хочу тебе кое-что показать.
Я включила ноутбук и открыла файл — черновик сценария голливудского фильма о моей жизни.
— Что это?
— Сценарий фильма про меня. Читай.
Дмитрий пробежал глазами по тексту и побледнел.
— Лена, здесь же всё про нас! Про наши разговоры!
— Да. Про то, как муж годами называл творчество жены бесполезным хобби.
— Но это же наша личная жизнь!
— Которая стала частью публичной истории. История женщины, которая добилась успеха вопреки недоверию близких.
— Ты не можешь этого сделать!
— Уже сделала. Фильм выйдет через год.
— Лена, меня же все узнают! Это разрушит мою репутацию!
— А что ты хотел? Чтобы я промолчала о годах унижений?
— Я же не нарочно! Я просто не понимал!
— Дмитрий, в сценарии есть продолжение. Хочешь узнать, чем всё закончится?
Он кивнул, хотя в глазах читался страх.
— Героиня разводится с мужем и находит счастье в творчестве. А муж... а муж остаётся один со своими комплексами.
— И это всё? Никакого воссоединения?
— Никакого. Потому что любовь нельзя вернуть, если она была основана на неравенстве.
Дмитрий долго сидел молча, а потом тихо спросил:
— А если бы я изначально поддерживал твоё творчество? Верил в тебя с самого начала?
— Тогда была бы другая история. История семьи, которая вместе поднималась к успеху.
— Но такой истории нет.
— Нет. Есть только та, что произошла.
— И изменить ничего нельзя?
— Нельзя изменить прошлое. Можно только не повторять ошибок в будущем.
— Лена, прости меня.
— Я не злюсь на тебя, Дим. Просто понимаю — мы хотели разных вещей от брака.
— Каких?
— Ты хотел удобную жену. А я хотела любящего партнёра. Мы оба не получили желаемого.
Дмитрий ушёл, а я вернулась к мольберту. Новая картина называлась "Свобода". Женщина с крыльями, которая наконец расправила их во всю ширь.
Через полгода фильм "Художница" вышел в прокат и собрал три номинации на Оскар. История девушки, которая не поверила тем, кто говорил, что её мечта — это просто хобби.
А ещё через год я получила письмо от той молодой художницы с выставки:
"Елена Александровна, хочу поделиться новостью. Я развелась с мужем, который не верил в мою живопись. И знаете что? Впервые за долгие годы чувствую себя по-настоящему свободной. Рисую то, что хочу, когда хочу. И мои картины наконец начали продаваться! Спасибо вам за пример. За то, что показали — мечты стоит защищать."
Мечты стоит защищать. Даже от тех, кто должен их поддерживать.
Сейчас я живу в Париже полгода, в Москве полгода. Пишу картины, которые покупают музеи по всему миру. И знаете, о чём думаю каждое утро, просыпаясь в своей мастерской с видом на Сену?
О том, что иногда самое страшное в жизни — не остаться одной. Самое страшное — остаться с тем, кто делает тебя меньше, чем ты есть на самом деле.
А моё бывшее "хобби" теперь и правда оплачивает мою жизнь. И это оказалось гораздо лучше, чем жить за счёт чужого снисхождения.