— Мама будет жить с нами, и это не обсуждается, — сказал Андрей, даже не поднимая глаз от телефона.
Я замерла с половником в руке над кастрюлей борща. Запах лаврового листа и свекольного отвара внезапно показался приторным, как больничная палата.
— Что значит "не обсуждается"? — Голос прозвучал спокойнее, чем я чувствовала.
— Именно то, что сказал. — Андрей наконец оторвался от экрана, посмотрел на меня снисходительно. — Мама продала квартиру, деньги потратила. Ей негде жить.
— На что она потратила полтора миллиона за трёхкомнатную квартиру?
— Не твоё дело. Главное, что она моя мать, и я не могу её бросить на улице.
Вот и весь разговор. Никаких обсуждений, никаких вариантов. Решение принято, приговор вынесен. А я, значит, должна радостно хлопать в ладоши и бежать готовить комнату для свекрови.
— Андрей, у нас двухкомнатная квартира. Где она будет спать?
— В твоём кабинете. Диван разложишь — и нормально.
В моём кабинете. Где я работаю переводчиком, где у меня компьютер, книги, рабочее место. Где я зарабатываю деньги для нашей семьи.
— А где я буду работать?
— На кухне. Или в спальне. Какая разница?
— Разница в том, что это моё рабочее место.
— Наталья, не драматизируй. — Андрей поставил телефон на стол, посмотрел на меня как на капризного ребёнка. — Мама пожилая женщина, ей нужен покой. А ты молодая, приспособишься.
Приспособлюсь. Конечно. Как приспособилась эти пять лет брака ко всем его решениям, желаниям, капризам.
— А на сколько она к нам переезжает?
— На сколько нужно. Пока не встанет на ноги.
— То есть навсегда.
— Наташа, хватит эгоизма! — повысил голос Андрей. — Речь идёт о моей матери! О единственном человеке, который меня по-настоящему любит!
О единственном. Ясно. Значит, я не в счёт.
Галина Петровна переехала через неделю. Худенькая, всегда аккуратно одетая женщина с холодными серыми глазами и умением говорить гадости таким тоном, словно желает добра.
— Наташенька, как у тебя тут уютно! — Она осматривала мой бывший кабинет. — Правда, обои какие-то мрачные. И пыли многовато. Но ничего, я наведу порядок.
Обои я выбирала сама — спокойный серо-голубой цвет, который помогает сосредоточиться на работе. А пыли в моём кабинете не было и в помине.
— Галина Петровна, может, обсудим правила совместного проживания? — предложила я.
— Какие правила, дорогая? Это дом моего сына, я здесь не гостья.
Не гостья. Хозяйка, выходит.
Первая неделя прошла относительно спокойно. Галина Петровна обживалась, а я пыталась работать за кухонным столом. Клиенты жаловались на задержки с переводами, но я терпела.
Потом начались "маленькие просьбы".
— Наташенька, ты не могла бы готовить чуть пораньше? А то я привыкла ужинать в шесть.
— Наташенька, в доме так шумно, когда ты печатаешь. Может, найдёшь время попозже?
— Наташенька, в холодильнике творог несвежий. И молоко какое-то не то.
Через месяц я готовила в пять утра, работала по ночам, а продукты покупала только в дорогом органическом магазине.
— Андрей, мы так не можем, — попыталась я поговорить с мужем. — Я не высыпаюсь, доходы падают...
— Мама тебя не к чему не принуждает. Она просто просит.
— Её просьбы звучат как приказы.
— Наташа, тебе что, сложно быть чуть внимательнее к пожилому человеку?
Пожилому человеку, который каждый день находил новые поводы для недовольства. То суп пересоленный, то в квартире холодно, то соседи слишком громко ходят.
А Андрей во всём её поддерживал.
— Мама права, ты действительно много соли добавляешь.
— Мама права, нужно говорить с соседями о шуме.
— Мама права, стиральная машина работает слишком громко.
Я становилась невидимой в собственном доме. Мнение имела только Галина Петровна. Желания — тоже только у неё. А я была обслуживающим персоналом.
Через два месяца совместной жизни я потеряла двух постоянных клиентов из-за задержек с работой. Доходы упали вдвое.
— Андрей, нам нужно что-то решать. Я не могу нормально работать.
— Тогда не работай. — Он пожал плечами. — Моей зарплаты хватит.
— Как это "не работай"? У меня образование, профессия...
— Зачем тебе профессия, если есть муж? Займись домом, мамой. Она нуждается в уходе.
В уходе. Галина Петровна была бодрой шестидесятилетней женщиной, которая могла дать фору любой тридцатилетней. Но сыну она рассказывала о своих недомоганиях, усталости, одиночестве.
— Андрюша, я так благодарна тебе. Не знаю, что бы делала без тебя.
— Мам, ты что! Я же твой сын.
— Такой заботливый сын. Не то что некоторые...
И многозначительный взгляд в мою сторону. Дескать, жена у тебя бесчувственная.
А ещё через месяц Галина Петровна начала делать замечания по поводу моей внешности.
— Наташенька, этот халат тебе не идёт. Андрюша привык к красивым женщинам.
— Наташенька, волосы бы освежить. А то какие-то тусклые стали.
— Наташенька, может, в спортзал запишешься? А то фигура поплыла.
Фигура у меня была нормальная. Волосы тоже. А халат — удобный и практичный для домашней работы.
Но я начала сомневаться в себе. Смотреться в зеркало и искать недостатки. Покупать новую косметику, записываться к парикмахеру.
— Мама права, — поддержал Андрей. — Ты совсем перестала следить за собой.
— Когда мне следить, если я с утра до ночи готовлю, убираю, стираю?
— Нормальные жёны умудряются везде успевать.
Нормальные жёны. А я, значит, ненормальная.
Тогда-то я и поняла — это война. Галина Петровна приехала не просто пожить. Она приехала вернуть себе сына. Полностью. Без всяких жён, мешающих их идиллии.
А Андрей даже не замечал, что происходит. Или не хотел замечать. Ему было удобно — жена обслуживает, мама довольна, он в центре женского внимания.
— Галина Петровна, — сказала я однажды утром, когда мы остались вдвоём на кухне, — давайте говорить прямо. Что вы от меня хотите?
Она подняла на меня удивлённые глаза, но в их глубине мелькнула хитрая искорка.
— О чём ты, дорогая? Я ничего не хочу. Просто живу в семье сына.
— Вы хотите, чтобы я ушла.
— Наташа! — Галина Петровна всплеснула руками. — Как ты можешь так думать! Я желаю вам счастья!
— Тогда объясните, почему вы критикуете каждый мой шаг? Почему превращаете меня в прислугу?
— Я просто привыкла к порядку. И хочу, чтобы мой сын жил в комфорте.
— А я, по-вашему, создавала ему дискомфорт?
— Не мне судить, — вздохнула свекровь. — Но Андрюша стал гораздо спокойнее с тех пор, как я переехала.
Спокойнее потому, что все конфликты теперь достались мне. Он просто умывал руки и наслаждался женской заботой.
— Галина Петровна, у нас с Андреем была счастливая семья до вашего переезда.
— Была? — Она прищурилась. — А мне показалось, что у вас проблемы. Андрюша часто жаловался...
— На что жаловался?
— Ну... что ты мало внимания ему уделяешь. Всё время работаешь. Домом не занимаешься как следует.
— Когда он жаловался?
— Звонил мне регулярно. Говорил, что чувствует себя одиноким в браке.
Одиноким. А мне казалось, мы были близки. Обсуждали всё, строили планы, поддерживали друг друга.
Оказывается, он всё это время жаловался маме на жену. Рассказывал, какая я плохая, невнимательная, эгоистичная.
— И что вы ему советовали?
— Терпеть, — просто сказала Галина Петровна. — Ведь развод — это такая морока. А так... можно и потерпеть.
Можно потерпеть плохую жену. Очень романтично.
Вечером я попыталась поговорить с Андреем об этом разговоре.
— Ты действительно жаловался маме на меня?
— Не жаловался, а... делился. Ей же интересно, как мы живём.
— И что именно ты ей рассказывал?
— Обычные вещи. Что ты много работаешь, мало готовишь домашние ужины...
— Я готовлю каждый день!
— Готовишь-то готовишь, но не с душой. Видно, что тебе это в тягость.
В тягость? Я готовила с удовольствием, пока это было для нас двоих. Но когда появилась свекровь с её бесконечными придирками, готовка превратилась в каторгу.
— Андрей, а ты понимаешь, что твоя мама настраивает тебя против меня?
— Глупости. Мама желает нам добра.
— Мама желает вернуть тебе статус маминого сыночка.
— Наташа, не говори так о моей матери!
Разговор закончился ссорой. Андрей ушёл к маме, а я осталась на кухне с горькой чашкой остывшего чая.
На следующий день Галина Петровна была особенно мила.
— Наташенька, а давай сходим вместе по магазинам? Я тебе помогу выбрать что-нибудь красивое.
— Зачем?
— Ну как зачем? Женщина должна быть красивой. Особенно замужняя женщина.
Мы пошли в торговый центр. Галина Петровна выбирала мне одежду — яркую, кричащую, совершенно не в моём стиле.
— Вот это платье — просто чудо! — восхитилась она ярко-розовым обтягивающим нарядом с блёстками. — Андрюша будет в восторге!
— Галина Петровна, это не мой стиль.
— А какой у тебя стиль? Серый? — Она засмеялась. — Дорогая, мужчины любят яркость!
Я купила это нелепое платье. И ещё несколько вещей, которые выбрала свекровь. Дома она настояла, чтобы я всё это примерила для Андрея.
— Ну как? — спросила она сына, когда я вышла из комнаты в розовом платье.
Андрей осмотрел меня критически.
— Неплохо. Но что-то не то...
— Я же говорила, — вздохнула мать. — Наташе к лицу более спокойные цвета. Но она настояла на этом платье.
Она врала! Это она настояла на покупке!
Но я ничего не сказала. Поняла, что попала в ловушку. Что бы я ни делала, свекровь найдёт способ представить это в дурном свете.
Через неделю произошёл решающий разговор.
— Андрюша, — сказала Галина Петровна за ужином, — мне кажется, Наташе тяжело со мной. Может, я лучше поищу другое жильё?
— Мам, о чём ты говоришь! — Андрей даже вилку отложил. — Это твой дом!
— Но Наташе явно неуютно. Она стала такая нервная, раздражительная...
— Я не нервная, — возразила я.
— Дорогая, ты вчера на меня накричала из-за того, что я подвинула твои книги.
Не накричала, а попросила не трогать мои рабочие материалы. И книги она не подвинула, а сложила в коробку и убрала в шкаф.
— Наташа, мама права, — сказал Андрей. — Ты стала какая-то агрессивная.
— Может, потому что я работаю в коридоре? Потому что встаю в пять утра, чтобы всё успеть? Потому что живу как прислуга в собственном доме?
— Вот видишь, — грустно покачала головой свекровь. — Опять агрессия. Андрюша, я не хочу разрушать вашу семью. Лучше я уеду.
— Никуда ты не уедешь! — Андрей стукнул кулаком по столу. — А Наташа просто должна научиться уважать старших!
Уважать старших. Я пять месяцев прогибалась под капризы этой женщины, а он говорит об уважении.
— Хорошо, — сказала я. — Тогда я уеду.
— Что? — Андрей вытаращил глаза.
— Я уеду. Галина Петровна останется, а я сниму квартиру.
— Наташа, ты что, с ума сошла?
— Наоборот, наконец пришла в себя.
— Но мы же муж и жена!
— А ведём себя как чужие люди. Ты выбрал маму вместо жены — живи с мамой.
— Наташенька, — вмешалась свекровь слащавым голосом, — не нужно таких кардинальных решений. Мы же можем договориться...
— Мы уже полгода "договариваемся", — ответила я. — В результате я потеряла работу, нервы, самоуважение. Хватит.
Я встала из-за стола и пошла собирать вещи. Андрей ходил за мной по пятам, уговаривал, кричал, угрожал.
— Наташа, опомнись! Куда ты пойдёшь?
— К подруге. Пока не найду квартиру.
— А как же наш брак?
— А что с ним? Ты же давно выбрал другую женщину.
— Это моя мать!
— Это женщина, мнение которой для тебя важнее мнения жены. С которой ты обсуждаешь наши проблемы. Которая живёт в нашей спальне.
— В нашей спальне живу я! А мама в кабинете!
— В моём бывшем кабинете. Но суть не в этом, Андрей. Суть в том, что в нашем браке стало три человека. И лишняя здесь — я.
— Наташка, не глупи! Останься! Мы всё решим!
— Как? Выгонишь маму?
Андрей замолчал. Конечно, не выгонит. Мама святая, неприкосновенная. А жена — так, расходный материал.
— Вот и ответ, — сказала я, застёгивая чемодан.
Подруга Лена приняла меня без лишних вопросов. Накормила, напоила чаем, выслушала.
— Наконец-то ты решилась, — сказала она. — Я уже думала, ты окончательно сломаешься.
— Было близко к этому.
— А что дальше?
— Не знаю. Буду искать работу, квартиру. Разводиться, наверное.
— Не спеши с разводом. Сначала дай ему понять, что потерял.
— Он ничего не потерял. У него есть мама.
— Посмотрим.
Первую неделю Андрей звонил каждый день. Умолял вернуться, обещал поговорить с мамой, клялся, что всё изменится.
— Наташа, мама согласна на компромиссы!
— Какие компромиссы?
— Ну... она будет меньше критиковать твою готовку. И не станет переставлять твои вещи.
Какая щедрость. Свекровь великодушно разрешает мне готовить как умею и не трогать мои личные вещи.
— А работать где я буду?
— Мама сказала, можешь работать вечером. Когда она спит.
— То есть ночью?
— Ну да. Зато никто не помешает.
— Андрей, ты слышишь, что говоришь? Я должна работать ночью, чтобы не мешать твоей маме?
— Наташ, ну какие-то же компромиссы нужны!
— Компромиссы должны быть взаимными. А у вас с мамой только требования.
На второй неделе звонки прекратились. А на третьей Андрей прислал сообщение: "Если не вернёшься к концу месяца, подам на развод".
Ультиматум. Очень романтично.
Я не вернулась. И он действительно подал на развод.
На заседании суда Андрей выглядел несчастным. Похудел, осунулся, под глазами залегли тёмные круги.
— Наталья требует раздела имущества, — сообщил его адвокат.
— Требую, — подтвердила я.
— Но квартира куплена на мои деньги! — возмутился Андрей.
— На деньги, которые ты зарабатывал, пока я вела хозяйство и создавала тебе комфорт, — ответила я. — Это называется совместно нажитое имущество.
В итоге я получила половину от продажи квартиры. Андрей остался с мамой и долгами по кредитам.
А ещё через полгода мне позвонила Лена.
— Наташка, ты не поверишь! Помнишь твою свекровь?
— Помню. А что?
— Она замуж вышла!
— Что?! Когда?
— На прошлой неделе. За соседа по новой квартире, где они с твоим бывшим живут. Богатого пенсионера.
У меня в голове не укладывалось.
— А как же Андрей?
— А Андрей остался один. Мама съехала к новому мужу, а сын теперь живёт один в однушке и учится готовить пельмени.
— Не может быть...
— Могу фотки скинуть со свадьбы. Твоя бывшая свекровь в белом платье, с фатой. В шестьдесят лет!
Фотографии повергли меня в ступор. Галина Петровна сияла от счастья в объятиях седого мужчины в дорогом костюме. На пальце блестело массивное золотое кольцо с бриллиантом.
— Лен, а откуда у неё деньги на свадьбу? Андрей говорил, она всё потратила...
— Вот это самое интересное. Я разговорилась с их соседкой. Оказывается, твоя свекровь квартиру-то не потратила. Продала, а деньги вложила в депозит. Под хорошие проценты.
— То есть... у неё были деньги?
— Полтора миллиона плюс проценты. Но она решила "погостить" у сына. Пока не найдёт подходящего мужа.
Мир перевернулся. Галина Петровна обманула и сына, и меня. У неё были деньги на жильё, но она предпочла пожить за счёт сына. И заодно избавить его от жены.
— А знаешь, что самое забавное? — продолжала Лена. — Соседка рассказала, что твоя свекровь всем хвасталась, как ловко избавила сына от "неподходящей жены". Говорила, что некоторые женщины не достойны её Андрюши.
— Она планировала это изначально?
— Конечно. Переехала с конкретной целью — разрушить ваш брак. А потом спокойно устроила свою личную жизнь.
Я сидела с телефоном в руке и не знала, смеяться или плакать. Эта женщина разыграла целый спектакль! Изображала бедную, брошенную мать, а сама планировала операцию по захвату сына.
— Лен, а Андрей знает правду?
— Знает. Соседка сказала, он в шоке. Требовал объяснений от мамы, а та ему спокойно ответила, что сделала это ради его же блага.
— Ради его блага?
— Ага. Сказала, что ты была ему не пара, а теперь он свободен и может найти "достойную девушку".
Достойную девушку. Интересно, по каким критериям Галина Петровна определяет достоинство? По готовности прислуживать свекрови?
— И как он отреагировал?
— Соседка говорит, устроил матери грандиозный скандал. Обвинил её в разрушении семьи. А она ему заявила, что если он не благодарен, то может жить сам. И съехала к новому мужу.
Бедный Андрей. Он потерял и жену, и маму за один год. Хотя... нет, не бедный. Он сделал свой выбор. Поддержал маму против жены. А то, что мама оказалась не такой святой, как казалось — его проблемы.
— Наташ, а ты не жалеешь, что развелась?
Я задумалась. Жалела ли? В первые месяцы после развода было трудно. Привыкала жить одна, восстанавливала карьеру, искала новых клиентов. Но постепенно поняла — жить стало намного легче.
Никто не критиковал мою готовку, не переставлял вещи, не заставлял работать по ночам. Я снова стала собой — уверенной, спокойной, довольной жизнью.
— Не жалею, — честно ответила я. — Даже благодарна свекрови.
— За что?!
— За то, что открыла мне глаза. Если бы не она, я бы так и жила в иллюзии счастливого брака. А Андрей продолжал бы жаловаться маме на жену и искать поводы для недовольства.
— Но ведь могло бы быть по-другому...
— Нет, Лен. Не могло. Мужчина, который выбирает маму против жены, не готов к настоящему браку. Он ищет не спутницу жизни, а обслуживающий персонал.
А вечером мне позвонил незнакомый номер.
— Наташа? Это Андрей.
Голос звучал устало, надломленно.
— Привет. Что случилось?
— Я хотел... извиниться. И объяснить.
— Не нужно ничего объяснять.
— Нужно. Я узнал правду. О маме, о деньгах, о её планах.
— И что теперь?
— Теперь я понимаю, какой был дураком. Ты была права во всём. Мама действительно настраивала меня против тебя.
— Андрей, это уже не важно.
— Важно! Наташ, я потерял лучшую женщину в своей жизни из-за маминых интриг!
— Ты потерял семью из-за собственного выбора. Мама не заставляла тебя поддерживать её против меня.
— Но она...
— Она играла свою роль. А ты играл свою. Роль маминого сыночка, для которого мнение матери важнее чувств жены.
— Наташа, дай мне второй шанс. Я изменился. Понял ошибки.
— Андрей, у нас не будет второго шанса.
— Почему? Ведь мама больше не между нами!
— Потому что я больше не та женщина, которая готова жить в тени чужих решений. И не та, которая будет ждать, когда муж "поймёт ошибки".
— Но я люблю тебя!
— Нет. Ты любишь идею меня. Удобную, безропотную жену, которая будет тебе прислуживать и не возражать против твоих решений.
— Это не так!
— Тогда ответь честно — если бы твоя мама не вышла замуж, не открылась бы правда, ты бы мне позвонил?
Молчание.
— Вот и ответ, — сказала я. — До свидания, Андрей.
Через год я встретила Михаила. Архитектора, ровесника, человека с чувством юмора и уважением к чужим границам. Он не пытался меня переделать, не критиковал мою работу, не рассказывал посторонним о наших проблемах.
— А у тебя есть мама? — спросила я на одном из первых свиданий.
— Есть. Живёт в другом городе, иногда приезжает в гости.
— И как она относится к твоим девушкам?
— С интересом, но без фанатизма. Говорит, что я взрослый мужчина и сам разберусь в отношениях.
Разберётся сам. Какая революционная концепция!
— А ты советуешься с ней по поводу личной жизни?
— Иногда. Но окончательные решения принимаю сам. А ты почему спрашиваешь?
Я рассказала историю своего брака. Михаил слушал внимательно, не перебивая.
— Понятно, — сказал он в конце. — Твой бывший муж не хотел взрослеть. Проще переложить ответственность за решения на маму, а за их последствия обвинить жену.
— А ты не такой?
— Посмотрим. Но я точно не стану обсуждать с мамой, достаточно ли ты солишь борщ.
Мы поженились через два года. Тихо, без пышности — расписались в загсе и поехали в свадебное путешествие вдвоём.
Свекровь Михаила приехала знакомиться со мной после нашего возвращения. Приятная женщина лет шестидесяти, с добрыми глазами и спокойным характером.
— Наташа, я так рада, что Миша нашёл тебя, — сказала она за чаем. — Он стал такой счастливый.
— Мне тоже с ним хорошо.
— А знаешь, что он мне про тебя рассказывал?
Я напряглась. Что там Михаил рассказывал маме? Какие претензии, замечания?
— Он говорил, что ты умная, самостоятельная и очень красивая. И что с тобой никогда не скучно.
Только это? Никаких жалоб на готовку, уборку, характер?
— И больше ничего?
— А что ещё? Миша не из тех мужчин, которые жалуются жёнам на мам, а мамам на жён. Если у вас проблемы, вы сами их решите.
Вот это да. Свекровь, которая не лезет в дела сына! Которая не считает себя главной женщиной в его жизни!
— А вы не хотите переехать к нам? — спросила я из вежливости.
— Боже упаси! — засмеялась она. — Зачем портить отношения совместным бытом? У меня своя жизнь, у вас своя.
Мудрая женщина.
А недавно я случайно встретила Андрея в торговом центре. Он был с девушкой лет двадцати пяти — хорошенькой, но какой-то потухшей.
— Наташа! — обрадовался он. — Как дела? Познакомься, это Оля, моя жена.
Новая жена кивнула вежливо, но без энтузиазма. В глазах читалась усталость.
— Оля замечательно готовит, — продолжал Андрей. — И дом ведёт отлично. Правда, Оль?
— Да, — тихо ответила девушка.
— А работаешь? — спросила я её.
— Нет, — за неё ответил Андрей. — Зачем работать, если муж обеспечивает? Женщина должна заниматься домом.
Та же песня. Тот же сценарий. Только актриса сменилась.
— Ну, мне пора, — сказала я. — Удачи вам.
— Наташ, — окликнул меня Андрей, — а ты замужем?
— Да.
— За кем?
— За мужчиной, который считает меня равной себе партнёром, а не обслуживающим персоналом.
Дома я рассказала эту историю Михаилу.
— Жалко девочку, — сказал он. — Но каждый делает свой выбор.
— А Андрея не жалко?
— Тоже жалко. Но он выбрал лёгкий путь — найти женщину, которая будет ему как мама. Только без контроля над его жизнью.
— Думаешь, у них не получится?
— Не знаю. Может, она более терпеливая, чем ты. Или у него нет мамы, которая будет вмешиваться.
— У него есть мама. Она теперь живёт с новым мужем и растит его внуков от первого брака.
— Тогда у Андрея есть шанс повзрослеть. Хотя это сомнительно.
А через полчаса позвонила Лена.
— Наташка, опять новости про твоих бывших!
— Что теперь?
— Галина Петровна развелась!
— С кем? С новым мужем?
— С ним самим! Оказывается, он был не такой богатый, как казалось. А когда она попросила денег на ремонт, он сказал, что женился на неё не для того, чтобы содержать.
— И что она теперь делает?
— Ищет новую жертву. Соседка говорит, уже присматривается к пенсионерам в парке.
— Бедные пенсионеры.
— Да уж. Но самое смешное — она теперь жалуется всем, какой неблагодарный у неё сын. Дескать, бросил мать ради молодой жены.
— А Андрей её поддерживает?
— Нет! Впервые в жизни сказал матери "нет". Заявил, что она сама разрушила его первый брак, и теперь пусть сама устраивает свою жизнь.
— Неужели он наконец повзрослел?
— Похоже на то. Соседка говорит, Галина Петровна в шоке. Привыкла, что сынок на всё соглашается, а тут такой поворот.
— А новая жена Андрея как ко всему этому относится?
— А вот тут интересно. Оказывается, эта Оля не такая тихоня, как кажется. Когда свекровь попыталась к ним переехать, девочка поставила ультиматум — или она, или я.
— И Андрей выбрал жену?
— Представляешь! Выбрал. Сказал маме, что больше не намерен жертвовать семьёй ради её капризов.
Надо же. Андрей всё-таки сделал выводы из нашей истории. Правда, слишком поздно для нас, но хотя бы его новая жена не повторит мою судьбу.
— А знаешь, что самое забавное? — продолжала Лена. — Галина Петровна всем рассказывает, что Оля — копия тебя. Такая же "эгоистичная" и "бесчувственная".
— То есть, любая женщина, которая не готова ей прислуживать — эгоистичная?
— Именно! А ещё она сказала соседке, что зря развалила ваш брак. Дескать, ты хоть готовила хорошо, а эта Оля — так себе хозяйка.
Я рассмеялась. Даже сейчас, потеряв всё — и сына, и мужей, и комфортную жизнь за чужой счёт — Галина Петровна не осознала своих ошибок. Для неё проблема не в её поведении, а в том, что женщины стали "неправильными".
— Лен, а ты не думаешь, что она просто не умеет жить самостоятельно?
— Как это?
— Ну, всю жизнь была женой, потом вдовой на содержании у сына. Никогда не жила одна, не принимала решений сама. Вот и ищет, кто бы её содержал.
— Возможно. Но это же не оправдание для того, что она творила с вашей семьёй.
— Конечно, не оправдание. Просто объяснение.
Мы ещё немного поболтали, и я положила трубку. А потом долго сидела и думала о прошлом.
Странное дело — я больше не злилась на бывшую свекровь. Скорее жалела. Женщина прожила шестьдесят лет и так и не поняла, что счастье нельзя построить на чужих жизнях. Что любовь — это не обладание, а свобода.
Она пыталась сделать сына своей собственностью, но в итоге потеряла его. Искала мужчин, которые бы её содержали, но в итоге осталась одна. Разрушала чужие браки, но не смогла построить свой.
А Андрей... Андрей тоже получил урок. Жестокий, болезненный, но необходимый. Он понял, что нельзя перекладывать ответственность за свои решения на других. Что в браке должно быть двое, а не трое. Что мама — это прошлое, а жена — это будущее.
Жаль только, что он понял это слишком поздно для нашей семьи. Но хорошо, что понял хотя бы для новой.
— О чём думаешь? — спросил Михаил, обнимая меня со спины.
— О том, как важно делать правильный выбор вовремя.
— А ты не жалеешь о своих выборах?
— Нет. Даже о браке с Андреем не жалею.
— Почему?
— Потому что он научил меня ценить настоящие отношения. Если бы не тот опыт, я бы, может, не поняла, какое счастье — жить с мужчиной, который тебя уважает.
— А ещё?
— А ещё я поняла, что никто не может сделать меня несчастной без моего согласия. Что у каждого есть выбор — терпеть или изменить ситуацию.
— Мудрая женщина.
— Поумневшая женщина, — поправила я.
А через полгода случилось неожиданное. Мне позвонил незнакомый номер.
— Наталья Владимировна? Это адвокат Сергей Петрович. Дело в том, что Галина Петровна Соколова оставила завещание...
— Какое завещание? Она же жива!
— К сожалению, нет. Галина Петровна скончалась неделю назад.
У меня перехватило дыхание. Как ни странно, смерть этой женщины меня расстроила. Всё-таки шесть лет она была частью моей жизни.
— А причём тут завещание?
— Галина Петровна завещала вам свои сбережения.
— Мне?! Но почему?
— В завещании есть письмо. Могу зачитать?
— Да, конечно.
— "Наталья, я знаю, что ты меня не простишь. И не надо прощать. Я действительно была ужасной свекровью и разрушила твой брак. Делала это сознательно, потому что не хотела делить сына ни с кем. Но в итоге потеряла и сына, и себя. Андрей был прав — я эгоистичная старуха. Эти деньги — не извинение. Извиниться уже поздно. Это попытка хоть что-то исправить. Ты была хорошей женой и не заслуживала такого отношения. Будь счастлива. Галина."
Я сидела с трубкой в руке и не знала, что чувствовать. Злость? Жалость? Удивление?
— Наталья Владимировна, сумма составляет восемьсот тысяч рублей.
Почти миллион. Те самые деньги, которые она получила от продажи квартиры и копила всю жизнь.
— А сыну она ничего не оставила?
— Сыну оставила квартиру, где жила последние месяцы. А деньги — вам.
Вечером я рассказала эту историю Михаилу.
— Странно, — сказал он. — Зачем ей это?
— Не знаю. Может, совесть мучила.
— А ты примешь наследство?
— Не знаю. С одной стороны, эти деньги — плата за разрушенный брак. С другой стороны, брак был обречён и без её вмешательства.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что Андрей показал свой истинный характер. Если не она, то кто-то другой рано или поздно поставил бы нас перед выбором. И он выбрал бы не меня.
— Тогда прими деньги. Считай это компенсацией за моральный ущерб.
— А если Андрей обидится? Он же сын...
— А при чём тут Андрей? Это решение его матери. Значит, у неё были причины.
Я взяла наследство. И потратила эти деньги на то, о чём давно мечтала — открыла собственное бюро переводов. Назвала его "Новая глава" — в честь нового этапа жизни.
А ещё купила квартиру побольше и сделала в ней красивый кабинет. С удобным креслом, хорошим освещением и видом на парк.
— Как думаешь, — спросила я Михаила, когда мы обустраивали кабинет, — Галина Петровна одобрила бы такое использование денег?
— Думаю, да. В письме она написала "будь счастлива". Работа, которая нравится, и дом, где тебя никто не критикует — это и есть счастье.
Да, это счастье. Простое, понятное человеческое счастье. Которое не нужно отвоёвывать, доказывать или выпрашивать. Которое просто есть, когда рядом правильные люди.
А через год Лена рассказала финал истории:
— Наташ, Андрей с Олей развелись.
— Что случилось?
— Оля забеременела, а он сказал, что не готов к детям. Предложил сделать аборт.
— И она отказалась?
— Не только отказалась. Сказала, что если он не хочет детей, то ей нужен другой мужчина. И подала на развод.
— А он?
— А он остался один. Соседка говорит, ходит мрачный, жалуется, что все женщины стали какие-то неправильные. Требовательные.
— То есть он так ничего и не понял?
— Похоже, что нет. Всё ищет женщину, которая будет как мама — заботиться, не требуя ничего взамен. Но таких уже не осталось.
Странно. Галина Петровна умерла, признав свои ошибки и попытавшись их исправить. А её сын продолжает жить по тем же принципам, которые она ему привила. Ищет не партнёра, а обслуживающий персонал.
— А Оля как? Родила?
— Родила сынишку. Живёт с родителями, работает удалённо. Говорит, что очень счастлива без мужа, который считает её прислугой.
— Молодец. Не повторила мою ошибку — не стала годами пытаться изменить человека.
— Да уж. Сразу поняла, что с таким мужчиной счастья не будет.
А на следующий день произошло событие, которое поставило точку в этой истории. Мне позвонил Андрей.
— Наташа, можно увидеться?
— Зачем?
— Хочу поговорить. О маме, о наследстве... о нас.
— О нас говорить не о чем. Мы давно разведены.
— Но я же изменился! Понял ошибки! Теперь я другой!
— Андрей, ты ничего не понял. Даже сейчас ищешь женщину, которая будет жить по твоим правилам.
— Это не так!
— Тогда почему развёлся с Олей? Почему не захотел детей?
— При чём тут дети? Мы не были готовы...
— "Мы"? Или ты не был готов? А её мнение не спросил?
Молчание.
— Андрей, ты хочешь вернуть не меня. Ты хочешь вернуть женщину, которая была удобной, покладистой, безропотной. Но той женщины больше нет.
— Куда же она делась?
— Повзрослела. Поняла, что заслуживает большего, чем быть тенью чужих желаний.
— Но мы же любили друг друга!
— Ты любил во мне то, что тебе было удобно. А я любила в тебе то, чего не было.
— А теперь что?
— Теперь мы оба знаем правду. И можем жить дальше, не обманывая себя.
— Значит, шансов нет?
— Андрей, у нас никогда не было шансов. Просто я этого не понимала.
Он повесил трубку, а я осталась стоять у окна, глядя на заходящее солнце. Странно, но этот разговор не расстроил меня. Наоборот — я почувствовала облегчение. Как будто закрылась последняя страница длинной, запутанной книги.
— С кем разговаривала? — спросил Михаил, обнимая меня.
— С прошлым, — ответила я. — Оно пыталось вернуться, но я объяснила, что мы больше не знакомы.
— И как оно восприняло?
— С пониманием. Наконец-то.
А вечером мы сидели на кухне, пили чай и планировали отпуск. Обычный семейный вечер, полный тепла и взаимопонимания.
— Наташ, — вдруг сказал Михаил, — а ты не боишься, что когда-нибудь мы тоже разонравимся друг другу?
— Нет, — ответила я честно. — Потому что мы изначально выбрали друг друга такими, какие есть. А не пытаемся переделать под себя.
— А если я состарюсь и стану ворчливым дедом?
— Значит, буду любить ворчливого деда. А ты будешь любить ворчливую бабку.
— Договорились.
И мы рассмеялись, представив себя через тридцать лет — седых, морщинистых, но всё ещё любящих друг друга.
А ещё через полгода я узнала, что жду ребёнка. И впервые в жизни новость о беременности принесла только радость — без страхов, сомнений, тревог о будущем.
— Представляешь, — сказала я Михаилу, показывая тест, — если бы я не развелась с Андреем, этого чуда не было бы.
— Всё к лучшему, — ответил он, целуя меня. — Иногда нужно потерять что-то хорошее, чтобы найти что-то прекрасное.
Да, иногда потери — это на самом деле обретения. Потеря неправильного мужа — обретение свободы. Потеря ложного семейного счастья — обретение настоящего.
А история Галины Петровны научила меня главному: никогда не поздно признать ошибки, но лучше их не совершать. Любовь — это не обладание, а свобода. Семья — это не подчинение, а партнёрство.
И каждый человек заслуживает быть любимым за то, кто он есть. А не за то, кем готов притвориться.