Муж пропал без вести месяц назад, я обзвонила тогда всех его друзей, в больницы начала звонить, но он мне прислал короткое сообщение: “У меня всё ок, мне нужно осмыслить жизнь. Уеду на пару недель, отдохну,”, тогда я была в ужасе и ревела неделю. А теперь…
Явился весь загорелый, в руках он держал тот самый помятый пакет из “Пятерочки”, с которым вышел из дома ровно 32 дня назад, буркнув, что хлеб закончился.
- Привет, - бросил он небрежно, стягивая кроссовки пятка о пятку. - Есть пожрать? А то я с дороги, проголодался, как волк.
Я молча смотрела на него, ожидая бури эмоций, но внутри ничего не екнуло.
- Ты где был? - спросила я, разглядывая его, как посторонний предмет интерьера.
Кирилл прошел на кухню, по-хозяйски распахнул холодильник. Пустота на полках заставила его скривиться.
- “Ева, давай только без бабских истерик и допросов с пристрастием. Мне нужна была перезагрузка, я задыхался в этом быту. Кризис среднего возраста, понимаешь? Мужику иногда жизненно необходимо побыть одному, вырваться из клетки, понять, кто он такой на самом деле”.
Он захлопнул холодильник и повернулся ко мне, опираясь на столешницу. В его глазах не было ни грамма вины, только наглое осознание своей правоты.
- Ну вот, я всё понял, нагулялся. Проверил себя и знаешь что? Дома лучше, всё, проехали, живем дальше.
Он говорил это с такой уверенностью, будто вернулся не от любовницы (или где он там “искал свое предназначение” на курортах), а из тяжелой командировки, в которую я сама его со слезами провожала.
- Перезагрузка, значит? - переспросила я, пробуя это слово на вкус.
- Именно. Я многое переосмыслил и понял главное: ты - удобная женщина, Ева. С тобой комфортно, спокойно, ты мозг не выносишь по пустякам, не требуешь звезд с неба. Я тебя выбрал, гордись, что вернулся к тебе.
Он искренне верил, что просто поставил нашу жизнь на паузу. Нажал “Стоп”, пошел развлекаться, вернулся, когда надоело или деньги кончились, и нажал “Плей”.
Но он забыл одну маленькую деталь: я - не бытовая техника с пультом управления, пока он “перезагружался”, моя операционная система обновилась.
- Пива сходи купи, отметим возвращение блудного отца, - скомандовал он, выуживая черствую сушку из вазочки и громко хрустя. - А то в горле пересохло.
Я молча развернулась, вышла в коридор и открыла шкаф. С верхней полки я с усилием выкатила чемодан. Собрала его вещи еще две недели назад.
Стирала его вещи не из заботы, а чтобы вымыть его запах из квартиры перед тем, как упаковать его прошлое в пластиковый короб.
- Это что? - Кирилл застыл с открытым ртом, не донеся сушку до рта. Крошки посыпались на чистый пол.
- Это твои вещи, Кирилл. Всё до последнего дырявого носка. Зубная щетка в боковом кармане.
- Ты что, выгоняешь меня? - он искренне возмутился. - Ева, ты дура совсем? Я же вернулся и сделал выбор в твою пользу!
- А я тебя не выбирала, - мой голос звучал ровно. Я сунула ему в руку плотный заклеенный конверт. - Ты вышел за хлебом и исчез на месяц. Для меня ты умер ровно тридцать дней назад, я даже оплакала тебя первую неделю.
Широко распахнула входную дверь.
- Хлеб можешь оставить себе. Он всё равно заплесневел, как и наш брак.
- Ева! Ты пожалеешь! - заорал он, поняв, что это не шутка. - Кому ты нужна в свои тридцать с хвостом? Да ты одна загнешься!
Щелчок замка, закрывающегося на два оборота, стал лучшим звуком, который я слышала за этот бесконечный месяц.
Кирилл стоял в подъезде, глядя на дверь, и не мог поверить в происходящее. Злость душила его, подступая к горлу. “Психопатка”, - подумал он, пиная чемодан. - “Ничего, сейчас перебесится, поймет, кого потеряла, и приползет на коленях”.
Он посмотрел на конверт в руке, наверняка там слезливое письмо с просьбой вернуться. Он грубо разорвал бумагу. Внутри лежал чек из хозяйственного магазина и записка на тетрадном листе.
"Замки сменены неделю назад. Счет за работу мастера и новые личинки прилагаю - ты мне должен. Оплатишь - верну твою приставку, она у мамы. Нет - она полетит с балкона прямо на асфальт. P.S. Твоя 'перезагрузка' прошла успешно: система полностью очищена от вируса по имени Кирилл. Доступ запрещен".
Из-за двери донеслась веселая, ритмичная музыка. Кажется, Ева открыла бутылку вина и праздновала свое окончательное освобождение.
Психолог говорит:
Героиня поступила единственно верно, защитив свои границы.
Исчезновение без предупреждения с последующим возвращением как ни в чем не бывало - это жестокая форма психологического насилия.
Приняв его обратно, Ева бы подписала негласное согласие на дальнейшие измены и унижения. Выставив чемодан, она вернула себе субъектность и самоуважение.