— Я не стану отдавать свою спальню твоей сестре! Пусть лежит на сохранении беременности в больнице, если ей нужен покой!
Марина швырнула подушку обратно на кровать и скрестила руки на груди. Её муж Игорь стоял в дверях с виноватым видом, держа в руках сумку Оксаны.
— Марин, ну пойми, ей врач прописал полный покой. В её доме сейчас ремонт у соседей сверху, там же грохот с восьми утра... И там некому за ней приглядывать.
— А мне что, переехать на кухню? Или, может, в гостиной на диване спать, пока твоя сестрица тут королевой прикидывается?
— Никто не просит тебя на кухню! — голос Игоря стал резче. — Мы можем пожить в гостиной недельку-другую. У нас там раскладной диван вполне удобный.
— Недельку-другую? — Марина расхохоталась. — Игорь, ты свою сестру знаешь? Она влезет — и на полгода осядет! Вспомни, как она «на пару дней» к нам приезжала после развода. Три месяца жила!
— То совсем другое было...
— Ничего не другое! Ты её всегда жалеешь, всегда на первое место ставишь. А я, значит, потерплю.
В прихожей послышались шаги, и в комнату заглянула Оксана — бледная, с тёмными кругами под глазами. Одна рука лежала на округлившемся животе.
— Простите, я... может, мне правда в гостиницу? Я не хочу быть обузой.
— Оксана, ты никакая не обуза! — Игорь бросился к сестре. — Сейчас всё устроим, ложись пока на диван.
Оксана послушно побрела в гостиную, а Марина прошипела вслед мужу:
— Конечно, всё устроим! Только меня никто не спрашивает, как я к этому отношусь!
— Марина, при ней хоть не надо...
— А что «при ней»? Правду говорить нельзя? Игорь, это моя спальня! Наша спальня! У меня там всё лежит — косметика, одежда, документы!
— Так перенесёшь в шкаф в гостиной. — Игорь начинал злиться. — Господи, ну что за эгоизм! У человека угроза выкидыша, ты понимаешь вообще?
— Понимаю. Но при чём тут я? Пусть к матери едет, если ей помощь нужна!
— К маме нельзя — там Серёга с женой и двумя детьми живёт. Квартира двушка, им и так тесно.
Марина опустилась на край кровати и потерла виски. Голова уже начинала болеть — как всегда, когда речь заходила о родственниках Игоря.
— Слушай, а почему вообще у неё угроза? Она же нормально себя чувствовала месяц назад, когда мы у неё на новоселье были.
— Стресс, видимо. Ну ты же знаешь, какая у неё ситуация с отцом ребёнка...
— Знаю. Женщина в тридцать восемь лет связывается с женатым мужиком, потом удивляется, что он от неё сбегает. Очень поучительная история.
— Марина!
— Что «Марина»? Правду говорю же! Она взрослый человек, могла бы мозгами подумать.
Игорь сжал кулаки и отвернулся к окну. Марина видела, как напряглись его плечи под рубашкой.
— Ты всегда её осуждала, — произнёс он глухо. — С самого начала. Как будто сама никогда ошибок не совершала.
— Я не совершала таких идиотских ошибок, которые потом всей семье расхлёбывать приходится!
— Всей семье? Марина, я прошу тебя переночевать пару недель на диване! Это что, крах всей твоей жизни?
— Нет, Игорь, это показатель того, что в этой семье моё мнение вообще никого не волнует. Ты уже всё решил — просто поставил меня перед фактом.
— Я думал, у моей жены хватит сердца...
— А у твоей жены, между прочим, совещание завтра с самого утра! — перебила Марина. — Важное совещание, на котором мне надо быть свежей и собранной. А на этом гребаном диване спина болит после первой же ночи!
— Тогда я буду спать на диване, а ты — в спальне.
— Отдельно от тебя? Замечательно. Супружеская жизнь прекращается, потому что Оксане захотелось покоя.
Из гостиной донёсся приглушённый всхлип. Игорь виновато покосился на дверь.
— Она же слышит всё это, — пробормотал он.
— Пусть слышит! Может, тогда поймёт, что влезла в чужую жизнь!
— Господи, Марина, какая же ты жестокая...
— Жестокая? — Марина вскочила с кровати. — Жестокая — это когда я работаю как проклятая, чтобы на ипотеку хватало, а тут твоя родня постоянно приезжает, остаётся, требует внимания! Твоя мама каждые выходные у нас обедает — я готовлю, убираю. Твой брат занимает деньги и не возвращает. А теперь ещё и Оксана на шею села!
— Ты про мою семью так говоришь, будто они враги какие-то...
— Нет, Игорь, я говорю про твою семью как про людей, которые используют нас! И ты это разрешаешь, потому что боишься им отказать!
Игорь развернулся резко, и Марина увидела в его глазах злость, которую он редко показывал.
— Знаешь что? Делай как знаешь. Спи в своей спальне. Я с Оксаной разберусь как-нибудь без тебя.
Он вышел, хлопнув дверью. Марина осталась стоять посреди комнаты, чувствуя, как внутри всё сжимается от обиды и ярости одновременно.
Через десять минут она всё-таки вышла на кухню — заварить чай. В гостиной горел свет, слышались тихие голоса. Марина невольно прислушалась.
— Игорёк, правда, может, мне лучше уехать? — голос Оксаны был надломленным. — Я не хочу ссор из-за себя...
— Ты никуда не уедешь. Это твой дом тоже. Ну то есть, мой дом, а значит — и твой.
— Марина меня ненавидит.
— Не ненавидит. Просто у неё сейчас сложный период на работе, она вымотанная...
— Она права, Игорь. Я действительно идиотка. Связалась с Валерой, зная, что он женат. Думала — бросит жену, а он просто исчез, как узнал про беременность.
— Не ты первая, не ты последняя...
— Но ребёнка-то я хочу! Очень хочу. Мне уже тридцать восемь, это может быть последний шанс...
— Всё будет хорошо, Оксана. Ты выносишь малыша, родишь. Мы тебе поможем.
— Спасибо, братик.
Марина стиснула чашку в руках так, что побелели костяшки пальцев. «Мы тебе поможем». Опять это «мы». Хотя на самом деле это будет «я» — она, Марина. Она будет готовить, убирать, терпеть капризы беременной Оксаны, а потом, наверное, ещё и с ребёнком нянчиться...
Она вернулась в спальню и легла в кровать, не раздеваясь. Игорь так и не пришёл — видимо, остался в гостиной с сестрой.
Утром Марина проснулась от запаха жареных яиц. На кухне возился Игорь — делал завтрак. Оксана сидела за столом в халате, бледная и измученная.
— Доброе утро, — буркнула Марина, наливая себе кофе.
— Доброе, — ответила Оксана, не поднимая глаз.
Игорь демонстративно молчал, переворачивая яичницу на сковороде.
— Слушайте, — Марина поставила чашку на стол громче, чем собиралась. — Давайте начистоту. Оксана, сколько ты собираешься тут жить?
— Врач сказал — минимум три недели лежать, — тихо ответила та. — Потом ещё неделю щадящий режим... Но если вам это в тягость, я...
— Три недели, значит. — Марина кивнула. — Хорошо. Тогда вот какие условия. Я не буду торчать на диване. Спальня остаётся наша с Игорем. Ты живёшь в гостиной.
— Но там же шумно, окна на дорогу, — начал было Игорь.
— Выслушай до конца! — оборвала его Марина. — Второе условие — ты не вмешиваешься в наш быт. Я готовлю, когда мне удобно. Не требуй диет и особого меню. Третье — ты сама убираешь за собой в гостиной. И четвёртое — через три недели ты съезжаешь. Даже если врач будет настаивать на продолжении постельного режима.
Оксана смотрела на неё широко распахнутыми глазами. Игорь побелел от злости.
— Ты серьёзно сейчас?
— Абсолютно. — Марина скрестила руки на груди. — Либо так, либо я сама съезжаю на три недели к маме. А вы тут разбирайтесь как хотите.
— Меня устраивает, — внезапно сказала Оксана. — Все условия. Спасибо, что вообще не выгоняешь.
— Оксана, ты что?! — Игорь обернулся к сестре. — Она тебя как прислугу...
— Игорь, хватит! — Оксана попыталась встать, но голова у неё закружилась, и она ухватилась за спинку стула. — Марина права. Это её дом, её жизнь. Я вторглась... Я приму любые условия, только не гони меня, прошу. Мне правда некуда.
В её голосе прозвучало что-то такое — отчаяние, беззащитность, — что Марина вдруг почувствовала укол совести.
— Ладно. Договорились. — Она допила кофе и поднялась. — Мне на работу пора.
Весь день на совещании Марина никак не могла сосредоточиться. Перед глазами стояло лицо Оксаны — бледное, с синяками под глазами, полное невысказанной мольбы.
Вечером она вернулась домой позже обычного — специально задержалась, чтобы не сталкиваться с Игорем и его сестрой. Но на кухне всё равно горел свет, и Марина увидела странную картину: Оксана стояла у плиты и что-то готовила, опираясь одной рукой на столешницу.
— Ты что делаешь? — Марина бросила сумку на стул. — Тебе же лежать положено!
— Я... хотела поужинать приготовить. Игорь задерживается, а я подумала... ты же голодная придёшь с работы...
— Господи, да сядь ты уже! — Марина подхватила её под локоть и усадила на стул. — Лежать тебе надо, а не у плиты стоять!
— Прости... я просто хотела хоть как-то помочь...
— Помоги тем, что ребёнка выносишь здорового. А готовку оставь мне.
Марина открыла холодильник и начала выкладывать продукты. Оксана молча смотрела на неё, и Марина чувствовала этот взгляд затылком.
— Ты меня правда ненавидишь? — внезапно спросила Оксана.
— Нет. — Марина резала овощи для салата, не оборачиваясь. — Просто раздражаюсь иногда. На тебя, на Игоря, на всю ситуацию.
— Я понимаю. Я бы тоже раздражалась на своём месте.
— Почему ты вообще с этим Валерой связалась? — Марина всё-таки обернулась. — Ты же умная женщина, у тебя бизнес свой, квартира...
— Потому что влюбилась. — Оксана горько усмехнулась. — Глупо, да? В тридцать восемь лет влюбиться как девчонка...
— И как долго это продолжалось?
— Полтора года. Он обещал развестись, сказал, что с женой давно не живут... Стандартная история. — Оксана провела ладонью по лицу. — Когда я сказала, что беременна, он сначала предложил аборт. Я отказалась. Тогда он просто исчез — поменял номер телефона, перестал отвечать на письма.
— Подонок.
— Да. Но ребёнок-то ни в чём не виноват.
Марина поставила сковороду на огонь и начала обжаривать курицу. Оксана всё сидела за столом, глядя в окно.
— Знаешь, — произнесла она тихо, — я всегда тебе завидовала.
— Мне? — Марина удивлённо обернулась.
— Да. У тебя такая... целостная жизнь. Муж любящий, работа интересная, квартира своя. А у меня всё как-то разрозненно. Бизнес есть, да, зарабатываю неплохо. Но прихожу домой — и пусто. Никого нет.
— Зато свобода.
— Свобода — это хорошо, когда ты молодая. А когда под сорок, начинаешь понимать, что свобода — это просто другое слово для одиночества.
Марина промолчала, переворачивая куски курицы. Она не ожидала такой откровенности от Оксаны.
— Я не хотела становиться обузой для вас с Игорем, — продолжала та. — Правда. Но когда врач сказал про угрозу, я испугалась до смерти. Поняла, что могу потерять ребёнка... Это был такой ужас, что я готова на всё, лишь бы сохранить его.
— Понимаю, — тихо сказала Марина. И правда поняла — что-то дрогнуло внутри, какая-то стена, которую она выстроила.
Игорь пришёл через час. Застал их на кухне — Марину за плитой, Оксану за столом с чашкой травяного чая.
— Вы... общаетесь? — осторожно спросил он.
— Удивительно, правда? — усмехнулась Марина. — Женщины способны разговаривать, даже если одна из них занимает квартиру другой.
— Марин, я не занимаю! — испуганно начала Оксана.
— Да шучу я. Сядь, Игорь, ужинать будем.
За ужином было тихо, но не напряжённо — скорее, как-то примирённо. Игорь настороженно косился то на жену, то на сестру, явно ожидая нового конфликта. Но конфликта не случилось.
Перед сном Марина зашла в гостиную, где Оксана устраивалась на диване.
— Слушай, если что-то понадобится ночью — зови. Телефон у тебя есть?
— Есть. Спасибо, Марина.
— И ещё. — Марина помялась на пороге. — Насчёт спальни... Если тебе действительно плохо от шума, мы можем...
— Нет-нет! — Оксана замотала головой. — Ты была права. Это ваша спальня. Я привыкну к шуму, правда.
Марина кивнула и пошла к себе. Игорь уже лежал в кровати, читая что-то на планшете.
— Что произошло? — спросил он, когда она устроилась рядом.
— Ничего особенного. Поговорили.
— И всё?
— Игорь, я не монстр. Просто не люблю, когда мне навязывают решения без моего согласия.
— Прости. Я правда думал, что ты сама согласишься...
— Нет. Ты думал, что я не посмею отказать. Это разные вещи.
Он выключил планшет и обнял её.
— Три недели пролетят быстро.
— Посмотрим, — пробормотала Марина в его плечо.
Три недели действительно пролетели быстро, но совсем не так, как Марина ожидала. Оксана оказалась удивительно ненавязчивой — лежала в гостиной с книжками, почти не выходила, старалась не шуметь. Игорь каждый вечер возился с сестрой — приносил ей еду, проветривал комнату, включал фильмы.
А Марина постепенно привыкала. К этому дополнительному присутствию в квартире, к негромкому голосу из гостиной, к тому, что по вечерам они втроём пили чай на кухне и иногда даже смеялись над какими-то глупостями.
На третьей неделе Оксана призналась:
— Знаешь, Марин, я тут подумала... Может, мне в психотерапию пойти? После родов. Чтобы разобраться, почему я вечно в такие истории влипаю.
— Неплохая идея, — согласилась Марина. — Главное — найти нормального специалиста.
— Ты не подскажешь? У тебя же знакомая психолог есть, Лена, кажется?
— Есть. Дам контакты.
Игорь слушал их разговор с явным облегчением — видимо, боялся, что перемирие окажется временным.
Когда три недели истекли, Оксана собрала вещи без напоминаний. Врач дал ей разрешение вернуться к обычной жизни — угроза миновала, беременность протекала нормально.
— Спасибо вам, — сказала она на прощание, стоя в прихожей с сумкой. — Правда. Вы спасли меня и малыша.
— Приезжай ещё, — неожиданно для себя произнесла Марина. — Ну, в гости. Не на постоянное жительство, конечно.
Оксана улыбнулась — впервые за эти три недели по-настоящему, без натянутости.
— Обязательно приеду. С тортом.
Когда дверь за ней закрылась, Игорь обнял Марину со спины.
— Ты молодец.
— Я эгоистка, которая сжалилась, — поправила она.
— Нет. Ты человек, который умеет меняться.
Марина прислонилась к нему спиной и вздохнула. Квартира вдруг показалась слишком пустой — хотя три недели назад она мечтала именно об этом.
— Знаешь, — тихо сказала она, — кажется, я поняла кое-что про себя.
— Что именно?
— Что я боюсь. Боюсь, что кто-то займёт слишком много места в моей жизни, заберёт слишком много внимания, времени, сил. Поэтому сразу ощетиниваюсь.
— А теперь?
— Теперь думаю, что, может быть, делиться — это не всегда плохо. Иногда это просто... по-человечески.
Игорь поцеловал её в макушку и крепче прижал к себе. А Марина смотрела на закрытую дверь и думала о том, что жизнь — штука странная. Три недели назад она готова была выгнать Оксану на улицу. А теперь вот скучает почему-то.
«Может, и правда в психотерапию пойти?» — мелькнула неожиданная мысль. Но Марина только усмехнулась и пошла на кухню — ставить чайник. Теперь они снова были вдвоём с Игорем, и надо было учиться жить в этой обновлённой версии своей семьи.