Елена открыла дверь и замерла. На пороге стояла свекровь с двумя огромными чемоданами.
— Заходи, не стой, — Галина Петровна протиснулась в прихожую, не дожидаясь приглашения. — Переезжаю к вам. Ненадолго, месяца на три.
— Что? — Елена почувствовала, как перехватило дыхание. — Виктор знает?
— Сыну звонила час назад, он не против, — свекровь уже стаскивала пальто. — Где мне комнату выделите? Гостевую, наверное? Покажешь?
Елена стояла, не в силах пошевелиться. Месяц назад они с Виктором купили эту квартиру. Первое своё жильё. Делали ремонт сами, выбирали каждую деталь вместе. Наконец-то у них был дом. Свой, отдельный.
И вот теперь свекровь переезжает. На три месяца.
Виктор пришёл вечером. Елена встретила его на кухне, где Галина Петровна уже переставляла посуду в шкафах.
— Витя, объясни мне, — Елена говорила тихо, чтобы свекровь не услышала. — Почему твоя мама живёт у нас, а я узнала об этом последней?
— Ну что ты сразу в штыки, — Виктор достал из холодильника сок. — Мама одна. У неё в квартире трубу прорвало, затопило соседей снизу. Ремонт делать надо. Куда ей идти?
— В гостиницу? К друзьям? — Елена сжала ладони. — Виктор, мы месяц живём в новой квартире. Один месяц. Нам нужно время привыкнуть друг к другу.
— Елен, это моя мать, — он посмотрел на неё непонимающе. — Не чужая тётка с улицы. Ты что, против родного человека?
Елена промолчала. Что можно было сказать? Против родного человека она не была. Но против того, как всё происходит — была очень даже.
Свекровь заняла гостевую комнату. В первый день всё было тихо. Галина Петровна сидела в своей комнате, почти не выходила.
На второй день началось.
Елена проснулась от грохота. Выбежала на кухню — свекровь перекладывала посуду, вытаскивала кастрюли, передвигала банки со специями.
— Доброе утро, — Галина Петровна обернулась. — Вот решила порядок навести. У тебя тут хаос полный, невестка. Кастрюли вперемешку со сковородками, специи как попало стоят.
— Мне так удобно, — Елена налила воду в чайник. — Я всё знаю, где лежит.
— Удобно, — свекровь фыркнула. — Хозяйка должна уметь правильно организовать пространство. Вот я тебя научу. Кастрюли по размеру складываем, специи по алфавиту. Логично же?
Елена стояла с чайником в руках и смотрела, как свекровь переделывает её кухню. Её личное пространство, где она готовила завтраки, пила кофе по утрам, мечтала о будущем.
— Галина Петровна, не надо, — сказала она наконец. — Мне нравится, как было.
— Нравится, потому что не знаешь, как правильно, — свекровь даже не обернулась. — Вот закончу, увидишь сама. Станет намного лучше.
Вечером Виктор вернулся с работы. Елена попыталась поговорить.
— Твоя мама переставила всё на кухне, — начала она.
— И что? — он переоделся, прошёл в комнату. — Хотела помочь.
— Витя, я не просила помощи.
— Ну мама же хотела как лучше, — он включил телевизор. — Не драматизируй, Лен.
Не драматизируй. Эти слова стали появляться в их разговорах всё чаще.
На третий день свекровь начала убираться. Елена пришла после работы — в спальне пахло хлоркой, постельное бельё было другое, на полках переставлены книги.
— Вы заходили в нашу спальню? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
— Конечно, — Галина Петровна протирала зеркало. — Пыли там накопилось. И бельё надо было сменить, три дня одно висело.
— Мы сами меняем бельё, когда считаем нужным.
— Ну вот считаешь неправильно, — свекровь посмотрела на неё снисходительно. — Бельё меняют раз в два дня. Это гигиена, невестка.
Невестка. Это слово резало слух. Будто она не Елена, не человек со своим именем и характером. А просто невестка, жена сына, добавок к семье.
Через неделю Елена заметила, что из её косметички пропал крем. Дорогой, специальный, который она копила три месяца.
— Галина Петровна, вы не брали мой крем? — спросила она осторожно.
— А, этот? — свекровь кивнула. — Попробовала. Хороший, кстати. Можешь дать мне тюбик? Я себе такой же закажу.
— Вы его использовали? — Елена почувствовала, как внутри закипает. — Весь тюбик?
— Ну почти весь, — Галина Петровна пожала плечами. — Что ты так переживаешь? Купишь ещё.
— Я три месяца его копила!
— Три месяца? — свекровь засмеялась. — На крем? Елена, милая, если денег нет, так и скажи. Я Витьке намекну, пусть зарплату повышает просит.
Елена развернулась и вышла. Иначе сказала бы то, что потом не простила бы себе.
Вечером Виктор пришёл поздно. Мать уже спала. Елена ждала его на кухне.
— Нам надо поговорить, — сказала она.
— Устал очень, — Виктор зевнул. — Давай завтра?
— Нет, сейчас, — Елена встала. — Виктор, твоя мама живёт здесь уже две недели. Она переставляет мои вещи, заходит в нашу спальню, использует мою косметику. Это перебор.
— Ну что ты придираешься, — он открыл холодильник. — Мама просто хочет помочь. Видит, что ты не справляешься.
— Я справляюсь, — Елена сжала кулаки. — У меня есть работа, хобби, друзья. Я веду дом так, как мне удобно.
— Удобно, — Виктор достал йогурт. — А мама говорит, что тут бардак вечный.
— Твоя мама говорит, — повторила Елена. — А ты сам что думаешь?
Он посмотрел на неё, растерянный.
— Ну... мама опытная женщина. Она знает, как должно быть.
Елена села обратно на стул. Устала. От споров, от объяснений, от того, что муж не слышит её.
На третьей неделе свекровь объявила, что будет готовить ужины.
— Ты, невестка, работаешь, устаёшь, — сказала Галина Петровна. — Я помогу. Буду готовить, Витю кормить нормально.
— Я сама готовлю ужины, — Елена поставила сумку.
— Готовишь, — свекровь усмехнулась. — Вчера что было? Макароны с сосиской. Это не ужин. Это студенческая еда.
— Виктору нравится.
— Виктор не знает, что такое настоящая еда, — Галина Петровна открыла холодильник. — Вот я ему сейчас борща наварю, котлет пожарю. По-настоящему, по-домашнему.
Елена промолчала. Бесполезно.
Вечером на столе стоял борщ, котлеты, салат, пироги. Виктор ел с удовольствием, нахваливал мать.
— Вот это да, мам, — говорил он с набитым ртом. — Как в детстве. Объедение.
— Ешь, сынок, ешь, — Галина Петровна подкладывала ему котлету. — Небось жена так не готовит?
— Лена хорошо готовит, — защитился Виктор. — Просто у неё времени нет.
— Время есть у всех, — свекровь посмотрела на Елену. — Вопрос приоритетов. Что важнее — карьера или семья?
Елена встала из-за стола.
— Извините, не голодна.
В спальне она легла на кровать и закрыла глаза. Три недели. Всего три недели прошло, а она чувствует себя чужой в собственном доме.
Утром свекровь объявила новость.
— Я тут подумала, — сказала Галина Петровна за завтраком. — У меня ремонт ещё месяца два займёт. Так что я, пожалуй, до лета у вас поживу.
— Что? — Елена поперхнулась кофе.
— До лета, — повторила свекровь спокойно. — Витя не против. Правда, сынок?
Виктор сидел, уткнувшись в телефон. Кивнул, не поднимая глаз.
— Виктор, — позвала его Елена. — Посмотри на меня.
Он поднял голову.
— Ты согласился, что твоя мама будет жить у нас до лета?
— Ну... мама же одна, — пробормотал он. — Куда ей идти?
— В свою квартиру. Когда ремонт закончится.
— Но ремонт ещё не скоро, — Виктор отложил телефон. — А пока пусть здесь живёт. Что такого?
Елена посмотрела на мужа. На его спокойное, непонимающее лицо. На мать, которая сидела с торжествующим видом.
И поняла: они не видят проблемы. Для них всё нормально.
— Я ухожу, — сказала Елена.
— Куда? — Виктор встал.
— К сестре. На несколько дней.
— Из-за чего? — он растерялся. — Лена, что случилось?
— Случилось то, что я не могу жить в доме, где я чужая, — Елена взяла сумку. — Где моё мнение не имеет значения.
— Ты не чужая, — Виктор попытался обнять её.
— Тогда выбирай, — она отстранилась. — Или я живу здесь как хозяйка, или я не живу здесь вообще.
Свекровь вскочила.
— Это шантаж! — закричала она. — Слышишь, Витя? Она шантажирует тебя! Заставляет выбирать между матерью и женой!
— Я не заставляю, — Елена повернулась к ней. — Я просто хочу жить в своём доме. Со своим мужем. Без постороннего контроля.
— Постороннего? — Галина Петровна побледнела. — Я — мать Виктора! Я родила его, вырастила! А ты кто? Год назад появилась и уже права качаешь!
— Галина Петровна, — Елена говорила медленно, спокойно. — Я уважаю вас. Но это наш дом. Мой и Виктора. И я имею право решать, кто и как долго здесь живёт.
— Ты не имеешь права указывать мне! — свекровь шагнула вперёд. — Пока Виктор не выгонит меня сам, я остаюсь!
Елена посмотрела на мужа.
— Витя?
Он стоял, бледный, переводил взгляд с жены на мать.
— Я... не знаю, — пробормотал он наконец. — Мне надо подумать.
Елена кивнула. Взяла сумку и вышла.
Три дня она провела у сестры. Виктор звонил, просил вернуться, говорил, что всё решится.
— Как решится? — спрашивала Елена. — Твоя мать уедет?
— Ну... не сразу, — мямлил он. — Но мы договоримся. Установим правила.
— Виктор, я не хочу правил, — Елена устало потёрла лоб. — Я хочу свой дом. Без твоей матери.
— Но она же моя мама!
— А я твоя жена. И ты должен выбрать.
Тишина.
— Я не могу выбирать, — сказал он тихо. — Это несправедливо.
— Тогда я выбираю за тебя, — Елена положила трубку.
Сестра обняла её.
— Правильно делаешь, — сказала она. — Если он не готов защищать тебя, значит, он не готов быть мужем.
На четвёртый день Виктор приехал. Сам. Без матери.
Они сидели на кухне у сестры, пили чай. Виктор выглядел помятым, невыспавшимся.
— Мама уехала, — сказал он. — Я попросил её съехать.
— Попросил или выставил?
— Настоял, — он посмотрел в чашку. — Сказал, что это наш дом, и решения принимаем мы. Вдвоём.
Елена молчала.
— Она плакала, — продолжал Виктор. — Обвиняла меня в предательстве. Говорила, что я выбрал жену вместо матери.
— И что ты ответил?
— Что я выбрал семью, — он поднял глаза. — Свою семью. Тебя. Нас.
Елена чувствовала, как внутри борются облегчение и усталость.
— Почему ты так долго не мог этого сделать? — спросила она тихо.
— Потому что боялся, — Виктор провёл рукой по волосам. — Боялся обидеть маму. Боялся, что она откажется от меня. Привык слушаться её во всём.
— А меня ты не боялся потерять?
Он замолчал. Потом кивнул.
— Боялся. Очень. Эти три дня были адом. Я понял, что без тебя не могу. Что ты — самое важное.
Елена протянула руку, накрыла его ладонь.
— Виктор, я не прошу тебя отказаться от матери, — сказала она. — Я прошу уважать наши границы. Наш дом, нашу жизнь.
— Я понял, — он сжал её руку. — Поздно, но понял. Мама будет приходить в гости. По приглашению. Не переставлять вещи, не давать советы, если её не просят.
— Она согласилась?
— Пришлось убедить, — Виктор грустно улыбнулся. — Но да. Согласилась. Сказала, что попробует.
Елена вернулась домой. Квартира встретила тишиной. Свекрови не было. Её вещей не было. Только их с Виктором жизнь.
Она прошлась по комнатам. Вернула посуду на место. Переставила книги обратно. Разложила специи так, как ей удобно.
Виктор стоял в дверях и смотрел.
— Прости, — сказал он. — За всё.
— Прощаю, — Елена обняла его. — Но если это повторится, я уйду. Навсегда.
— Не повторится, — он прижал её к себе. — Обещаю.
Через две недели Галина Петровна позвонила. Осторожно, вежливо спросила, можно ли приехать в гости.
Елена посмотрела на Виктора. Он кивнул, но взгляд был вопросительный — твоё решение.
— Приезжайте в субботу на обед, — сказала Елена. — Будем рады.
Свекровь приехала с пирогом. Вела себя тихо, почти робко. Не давала советов, не переставляла вещи.
После обеда, когда Виктор вышел в магазин, Галина Петровна подошла к Елене.
— Прости, — сказала она. — Я правда не хотела навредить. Просто привыкла всё контролировать.
— Я понимаю, — Елена налила чай. — Но это наш дом, Галина Петровна. И мы должны научиться жить самостоятельно.
— Я знаю, — свекровь кивнула. — Виктор мне объяснил. Буду стараться. Уважать ваши границы.
Елена улыбнулась. Первый раз за долгое время улыбнулась свекрови искренне.
Может, и не станут они лучшими подругами. Может, будут ещё конфликты, недопонимания.
Но граница теперь была. Чёткая, понятная. И Виктор стоял на её стороне.
А это было самое главное.