— Ты останешься ни с чем! — орал Денис, размахивая документами. — Понимаешь? Ни-с-чем!
Слюна летела из его рта, лицо покраснело от злости. За окном моросил ноябрьский дождь, и капли медленно стекали по стеклу, как слёзы, которые я больше не могла плакать.
— Квартира на мне, бизнес на мне, машина на мне! — продолжал он, тыча пальцем себе в грудь. — А ты что? Сидела дома, носочки штопала!
Носочки. Он назвал носочками те шесть лет, что я вела его дом, воспитывала его сына от первого брака, готовила, убирала, стирала. Те шесть лет, что отказывалась от карьеры, от друзей, от собственной жизни ради его комфорта.
— Денис, давай поговорим спокойно...
— Спокойно? — Он засмеялся злобно. — Да ты меня уже достала своим спокойствием! Как мумия какая-то! Никаких эмоций, никакой страсти!
А где мне было взять эмоции, если любое моё чувство он называл истеричкой? Страсть, если на мои попытки близости он отвечал: "Не сейчас, устал"?
— Я встретил женщину, которая понимает, что такое жизнь! — Денис подошёл к окну, выпрямил плечи. — Настоящую женщину!
Настоящую. Значит, я ненастоящая. Картонная подделка, которая шесть лет изображала жену.
— Кто она? — тихо спросила я.
— Это не твоё дело. — Он обернулся, и в его глазах читалась такая ненависть, что я невольно отступила. — Главное, что она меня ценит. И не пилит по каждому поводу.
Я никогда его не пилила. Просто иногда спрашивала, почему он приходит так поздно. Или почему у нас нет общих планов на выходные. Видимо, это и называется пилёжкой.
— А Максим? — Я кивнула в сторону детской. — Как ты ему объяснишь?
— Максим поймёт. Он уже большой, ему тринадцать. — Денис пожал плечами. — К тому же, ему пора узнать правду о женщинах. Что они все одинаковые — сначала притворяются идеальными, а потом показывают своё истинное лицо.
Истинное лицо. Интересно, а что он считал моим истинным лицом? То, что я просила его больше времени проводить с сыном? Что хотела путешествовать вместе? Что мечтала о собственном ребёнке?
— Когда? — спросила я.
— Что когда?
— Когда ты съезжаешь?
— А я не съезжаю. — Денис усмехнулся. — Съезжаешь ты. Это моя квартира, мой дом. Хочешь — оформляй развод, хочешь — живи в статусе брошенной жены. Мне всё равно.
В ушах зашумело. Он хотел выгнать меня из дома, где я прожила шесть лет. Из дома, который я обустраивала, где знала каждый угол, каждую щель в паркете.
— Денис, но у меня нет ни денег, ни работы...
— Должна была об этом думать раньше! — рявкнул он. — Когда решила быть домохозяйкой! Я тебе что, муж или спонсор?
И муж, и спонсор, хотелось сказать. Потому что именно ты настоял, чтобы я не работала. Говорил, что жена должна быть дома, что карьера портит женщину.
Звук ключа в замке прервал нашу ссору. Домой пришёл Максим — высокий, худощавый подросток с умными глазами отца и упрямым подбородком.
— Привет, — бросил он, проходя мимо нас. — Что-то вы громко разговариваете.
— Максим, подожди, — остановил его Денис. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Мальчик замер в дверях, почувствовав напряжение.
— Мы с Оксаной разводимся, — сказал Денис прямо. — Она будет жить отдельно.
Лицо Максима стало каменным. Он посмотрел на меня, потом на отца.
— Почему?
— Потому что мы больше не подходим друг другу, — ответил Денис. — Это взрослые дела, ты поймёшь, когда вырастешь.
— Я уже понял, — тихо сказал Максим. — Ты нашёл другую.
Денис дёрнулся.
— С чего ты взял?
— Видел вас вчера возле торгового центра. Ты с какой-то тёткой целовался.
Повисла тяжёлая тишина. Дождь усилился, капли яростно барабанили по подоконнику.
— Максим, это сложно объяснить...
— А объяснять и не надо, — перебил мальчик. — Всё понятно. — Он повернулся ко мне: — Оксан, а ты куда переезжаешь?
— Не знаю пока, — честно ответила я.
— А можно я с тобой?
— Максим! — взорвался Денис. — Ты мой сын!
— К сожалению, — буркнул подросток и ушёл к себе, хлопнув дверью.
Денис стоял бледный, с дёргающимся веком. Видимо, не ожидал такой реакции сына.
— Он перебесится, — сказал он наконец. — Подростковый возраст.
— Может, стоит всё обдумать? — попробовала я в последний раз. — Ради Максима?
— Нет. — Денис покачал головой. — Решение принято. Даю тебе месяц на поиски жилья. И никаких алиментов не жди — официально ты мне не жена, а экономка.
Экономка. Вот как он видел наши шесть лет брака.
Той ночью я не спала. Лежала и думала, что делать. Денег у меня действительно не было — он не давал мне ничего, кроме денег на продукты и хозяйство. Работы тоже — шесть лет перерыва в карьере дизайнера превратили мой опыт в архаизм.
Утром Денис ушёл на работу, а Максим — в школу. Я осталась одна в квартире, которая вдруг стала чужой. Ходила по комнатам и вспоминала, как обустраивала их. Вот эти шторы я выбирала три дня подряд. Этот диван мы покупали вместе, и Денис тогда сказал: "Выбирай сама, у тебя вкус лучше". А теперь говорит, что я носочки штопала.
В обед зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Оксана Михайловна? Это Елена Рудольфовна, нотариус. Могли бы вы подъехать к нам в офис? Есть важная информация.
— Какая информация?
— По телефону не могу сказать. Приезжайте сегодня, если возможно.
Нотариус. Что мне может быть нужно от нотариуса? Никто из родных не умирал, наследства никто не оставлял...
Офис находился в центре города, в старинном здании с высокими потолками. Елена Рудольфовна оказалась женщиной лет пятидесяти, строгой, но доброжелательной.
— Садитесь, пожалуйста. — Она указала на кресло напротив стола. — Вы знали Антонину Сергеевну Воробьёву?
Я нахмурилась, перебирая в памяти знакомых.
— Нет, не припоминаю.
— Она была вашей двоюродной бабушкой. Сестра вашей бабушки по материнской линии.
Бабушка умерла, когда мне было десять лет. О её сестре я слышала мельком — что-то о том, что они поссорились в молодости и больше не общались.
— Антонина Сергеевна скончалась два месяца назад, — продолжила нотариус. — И оставила завещание. Всё своё имущество она передаёт вам.
— Мне? Но мы даже не были знакомы!
— Тем не менее, в завещании чётко указано ваше имя. — Елена Рудольфовна открыла папку с документами. — Антонина Сергеевна долго искала родственников через частных детективов. Нашла только вас.
Я сидела и не понимала ни слова. Какое-то наследство от незнакомой бабушки? Это звучало как плохая мелодрама.
— А что входит в наследство?
— Квартира в центре города, трёхкомнатная. Дача в пригороде. И денежный вклад в банке.
У меня закружилась голова.
— Сколько денег?
— Два миллиона рублей.
Мир вокруг поплыл. Два миллиона. Квартира. Дача. А Денис говорит, что я останусь ни с чем.
— Есть одно условие, — добавила нотариус. — По завещанию, вы должны прожить в этой квартире не менее года. Иначе наследство переходит к благотворительному фонду.
— Понятно. А когда я могу въехать?
— Хоть сегодня. Все документы готовы, нужна только ваша подпись.
Домой я вернулась в совершенно другом настроении. Денис ещё не пришёл с работы, а Максим сидел за компьютером.
— Макс, можно поговорить?
— Конечно. — Он оторвался от экрана. — Что-то случилось? У тебя лицо странное.
— Хорошо странное или плохо?
— Как у кота, который съел сметану.
Я рассмеялась впервые за много дней.
— Знаешь, может, и съела. Скажи мне честно — ты действительно хочешь жить со мной?
— А ты сомневаешься? — Максим повернулся в кресле. — Оксан, ты была мне мамой больше, чем родная мать. Настоящая мама сбежала, когда мне было три года, а ты... ты учила меня завязывать шнурки, читать, ездить на велосипеде.
Горло сдавило. Да, я помнила всё это. Помнила, как маленький Максим первый раз назвал меня мамой. Как Денис тогда поправил его: "Она не мама, а Оксана". Но для мальчика я стала мамой.
— Тогда собирай вещи. Завтра переезжаем.
— Куда?
— В новую квартиру. Трёхкомнатную, в центре.
— Откуда у тебя деньги на аренду?
— Не аренда. Наша квартира.
Максим вытаращил глаза.
— Серьёзно? А откуда?
— Наследство. Длинная история, потом расскажу.
В этот момент хлопнула входная дверь. Денис вернулся домой.
— О чём шепчетесь? — спросил он, войдя в комнату.
— Обсуждаем переезд, — спокойно ответила я.
— Наконец-то ты поняла. Когда съезжаешь?
— Завтра. И Максим со мной.
— Что? — Лицо Дениса потемнело. — Максим никуда не поедет!
— Поеду, — твёрдо сказал подросток. — Уже решил.
— Ты несовершеннолетний! Я не дам согласия!
— А я в суд подам, — невозмутимо ответил Максим. — В тринадцать лет ребёнок может выбрать, с кем из родителей жить. А Оксана для меня — родитель.
Денис переводил взгляд с сына на меня.
— Вы сговорились!
— Никто ни с кем не сговаривался, — сказала я. — Максим сам принял решение.
— И где вы собрались жить? На вокзале?
— В трёхкомнатной квартире в центре. Моей квартире.
— Твоей? — Денис засмеялся. — На какие деньги ты купила квартиру?
— На деньги от наследства.
Смех застыл на его лице.
— Какого наследства?
— Двоюродная бабушка оставила мне квартиру, дачу и два миллиона рублей.
Наступила мёртвая тишина. Денис стоял с открытым ртом, переваривая информацию.
— Ты врёшь.
— Хочешь — покажу документы.
Я достала из сумки свидетельство о праве на наследство. Денис схватил бумагу, быстро пробежал глазами.
— Это... это подделка!
— Это нотариально заверенный документ.
— Но почему тебе? Ты же никого не знала из родственников!
— Значит, повезло.
Денис рухнул в кресло, уставившись в документ.
— Два миллиона... — пробормотал он.
— Ага. Плюс недвижимость. — Я забрала бумагу. — Так что с "ни с чем" ты немного промахнулся.
— Оксана, — голос Дениса стал вкрадчивым, — давай не будем торопиться с разводом. Подумаем хорошенько...
— Что думать? Ты же сказал, что решение принято.
— Я был зол, наговорил лишнего. Все пары ссорятся, это нормально.
— Нормально изменять жене?
— Я не изменял! С Алёной у меня просто дружба.
Алёна. Значит, зовут её Алёна.
— Максим видел, как вы целовались.
— Это было... импульсивно. Ошибка. Больше не повторится.
Как быстро он запел по-другому. Ещё вчера орал, что встретил настоящую женщину, а сегодня называет её ошибкой.
— Денис, поздно. Я уже всё решила.
— Но мы муж и жена! У нас общее имущество!
— Какое общее? Ты же сам сказал — квартира на тебе, бизнес на тебе, машина на тебе. А я носочки штопала.
— Оксана, я прошу прощения за эти слова. Я был не прав.
Конечно, был не прав. Когда думал, что я останусь без копейки. А теперь, когда у меня два миллиона, вдруг вспомнил про общее имущество.
— Мам, — вмешался Максим, — можно я завтра не пойду в школу? Хочу помочь с переездом.
Мам. Он назвал меня мамой при отце. Денис вздрогнул, как от удара.
— Максим, я твой отец!
— Отец тот, кто воспитывает, — спокойно ответил мальчик. — А не тот, кто просто зачал.
— Я тебя любил!
— На словах. А на деле ты любил только себя. Работа, друзья, теперь вот эта Алёна. А когда у меня проблемы в школе были, кто со мной разговаривал? Оксана. Когда заболел — кто лечил? Оксана. Ты даже не помнишь, в каком я классе учусь.
— Помню! В седьмом!
— В восьмом, пап. Уже полгода как в восьмом.
Денис растерянно моргал. Действительно не помнил.
— Максим, сынок, я исправлюсь. Буду больше времени уделять тебе...
— Поздно. — Максим встал и подошёл ко мне. — Оксан, во сколько завтра едем смотреть квартиру?
— В десять утра.
— Отлично. Пойду собираться.
Он вышел, оставив нас наедине. Денис сидел понурый, совсем не похожий на вчерашнего грозного мужа.
— Оксана, я понимаю, что был ублюдком. Но дай мне шанс всё исправить.
— Денис, ты меня не любишь. Ты любишь идею жены — удобную, безропотную, бесплатную домработницу. А когда я стала не нужна, выкинул как старую мебель.
— Это не так!
— Тогда почему я узнала об Алёне от Максима? Почему ты не сказал мне честно, что чувства прошли?
Денис молчал, глядя в пол.
— Знаешь, что самое обидное? — продолжила я. — Не то, что ты нашёл другую. А то, как ты со мной говорил. "Носочки штопала", "ни с чем останешься", "экономка"... Я шесть лет отдала этому дому, тебе, Максиму. А ты назвал это ничем.
— Я не хотел так сказать...
— Хотел. И думал именно так. Иначе эти слова не вылетели бы из твоего рта.
Денис встал, подошёл ко мне.
— Оксана, прошу тебя. Давай начнём сначала. Съездим куда-нибудь вдвоём, поговорим...
— О чём говорить? О том, как ты полгода встречался с другой женщиной? О том, как планировал выгнать меня на улицу?
— Я был дураком!
— Был и остался. Просто раньше я была бедным дураком, а теперь стала богатым.
— Деньги изменили тебя.
— Нет, Денис. Деньги дали мне возможность стать собой. А не твоей удобной тенью.
В дверях появился Максим с рюкзаком.
— Мам, я собрался. А завтра мы можем зайти в "Икею"? Хочу новую мебель в комнату.
— Конечно, солнышко.
— Максим, — окликнул его Денис, — подумай ещё раз. Я твой отец, у нас общая кровь...
— Знаешь, что мне недавно учительница по биологии сказала? — остановился мальчик. — Что семья — это не только кровь. Это люди, которые любят тебя не за что-то, а просто так. Которые поддерживают в трудную минуту. Оксана — моя семья. А ты... ты просто человек, который меня родил.
Денис побледнел.
— Ты пожалеешь об этом решении.
— Не пожалею. — Максим взял меня под руку. — Мам, пойдём? Хочу увидеть нашу новую квартиру.
Наутро мы стояли перед большим домом сталинской постройки в центре города. Елена Рудольфовна передала ключи и показала квартиру.
Три большие комнаты с высокими потолками, паркет, лепнина. Антонина Сергеевна жила скромно, но со вкусом — старинная мебель, картины, множество книг.
— Ого, — присвистнул Максим, рассматривая библиотеку. — Здесь же целая научная лаборатория!
— Антонина Сергеевна была профессором математики, — объяснила нотариус. — Всю жизнь преподавала в университете.
— Почему она не вышла замуж? — спросила я.
— Выходила. Но муж погиб на войне, детей не было. После этого она посвятила себя науке.
Одинокая женщина, которая всю жизнь работала и копила деньги. А в итоге оставила всё незнакомой внучатой племяннице.
— А почему именно мне?
— Она оставила письмо. Хотите прочитать?
Письмо было написано ровным, учительским почерком:
"Дорогая Оксана! Ты не знаешь меня, но я знаю о тебе. Последние два года я следила за твоей жизнью через детективное агентство. Видела, как ты заботишься о чужом ребёнке, как ведёшь дом, как жертвуешь собой ради семьи мужа. Это напомнило мне мою сестру — твою бабушку. Она тоже была самоотверженной и доброй.
Я понимаю, что живу последние месяцы. Родственников у меня нет, а деньги в банке не принесут счастья после смерти. Зато могут изменить чьу-то жизнь к лучшему.
Оксана, я дарю тебе свободу. Свободу быть собой, а не тенью чужих желаний. Не трать эти деньги на мужчин, которые тебя не ценят. Трать на себя, на свои мечты, на людей, которые тебя действительно любят.
Будь счастлива, девочка. Ты это заслужила.
Твоя двоюродная бабушка Антонина."
Слёзы катились по моим щекам. Эта незнакомая женщина поняла меня лучше, чем муж за шесть лет.
— Мам, ты плачешь? — забеспокоился Максим.
— От счастья, солнышко. Это слёзы от счастья.
Вечером, когда мы разбирали вещи в новой квартире, зазвонил телефон. Денис.
— Оксана, я говорил с Алёной. Всё закончено между нами.
— Поздравляю.
— Я понял, что люблю только тебя. Давай попробуем ещё раз.
— Денис, ответь честно — если бы у меня не было денег, ты бы звонил?
Молчание.
— Вот и весь ответ, — сказала я и повесила трубку.
Максим лежал на диване, читая одну из книг Антонины Сергеевны.
— Мам, а можно я здесь останусь навсегда?
— Конечно. Это наш дом.
— А ты не скучаешь по папе?
Я задумалась. Скучала ли? По тому Денису, в которого влюбилась семь лет назад — да. Но тот Денис исчез давно. Остался только эгоистичный мужчина, который любил лишь себя.
— Нет, Максим. Не скучаю.
— А я тоже не скучаю. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому что впервые за много лет мне не страшно. Раньше я боялся, что вы с папой разведётесь, и я останусь один. А теперь понимаю — я не останусь. Ты никуда не денешься.
Он подошёл и обнял меня.
— Спасибо, что не бросила меня.
— Я никогда тебя не брошу, — шепнула я. — Никогда.
А через месяц я открыла дизайн-студию. Назвала её "Новое начало" — в честь нашей с Максимом новой жизни. Деньги Антонины Сергеевны позволили не только снять хорошее помещение, но и нанять молодых талантливых дизайнеров.
Дела пошли хорошо. Оказалось, что за шесть лет домашней жизни мой вкус только улучшился. Клиенты ценили мою способность создавать уют, тепло, атмосферу дома.
А Максим перевёлся в новую школу и быстро подружился с одноклассниками. Впервые за много лет я видела его по-настоящему счастливым. Он больше не пытался угодить всем вокруг, не боялся расстроить отца неосторожным словом.
— Мам, а помнишь, как папа говорил, что ты останешься ни с чем? — спросил он однажды за ужином.
— Помню.
— А в итоге он остался ни с чем. Без семьи, без сына, без дома. А мы остались со всем.
Действительно. Денис звонил ещё несколько раз, умолял вернуться. Рассказывал, как ему плохо одному в пустой квартире, как он скучает по нашим совместным ужинам, по Максиму.
— Алёна меня бросила, — жаловался он в последнем звонке. — Сказала, что я нытик и неудачник. Оксана, только ты меня понимала...
— Понимала, — согласилась я. — И поэтому ушла. Пока не поздно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты бы меня всё равно бросил. Через год, два, пять. Как только надоела бы. Только тогда у меня не было бы ни денег, ни молодости, ни сил начать заново.
— Я бы никогда...
— Денис, ты уже бросал. Морально ты бросил меня год назад. Просто я не хотела этого замечать.
Он больше не звонил.
Зато звонили клиенты. Студия росла, мы переехали в более просторное помещение, открыли филиал в соседнем городе. Я наконец-то занималась любимым делом и зарабатывала собственные деньги.
А ещё у меня появился Михаил — архитектор, с которым мы познакомились на одном из проектов. Умный, деликатный, с хорошим чувством юмора. Он не пытался меня изменить, не считал свои интересы главными, не называл мою работу "баловством".
— Мне нравится этот дядя Миша, — сказал Максим после того, как Михаил первый раз пришёл к нам в гости. — Он не пытается стать мне папой. Просто относится как к равному.
— А тебе не странно, что у меня появился мужчина?
— Почему странно? Ты красивая, умная, успешная. Было бы странно, если бы у тебя никого не было.
Мудрый мальчик. За год он повзрослел, стал увереннее в себе, перестал бояться выражать своё мнение.
Год спустя после развода мы с Максимом сидели на веранде дачи — тоже доставшейся от Антонины Сергеевны. Было тёплое летнее утро, пахло свежескошенной травой и яблоками.
— Мам, а ты счастлива? — спросил Максим, откладывая книгу.
— Очень.
— А жалеешь, что мы ушли от папы?
— Нет. А ты?
— Тоже нет. Знаешь, я недавно понял одну вещь.
— Какую?
— Папа говорил, что ты останешься ни с чем. Но он не понимал, что такое "всё". Для него "всё" — это деньги, квартира, статус. А для нас "всё" — это возможность быть собой, любить и быть любимыми, заниматься тем, что нравится.
— Философ растёт.
— Не философ. Просто научился отличать важное от неважного.
В этот момент в калитку постучали. Максим пошёл открывать и вернулся с Михаилом.
— Доброе утро, дамы и господа! — Михаил поцеловал меня в щёку и протянул Максиму новую книгу по архитектуре. — Как дела на даче?
— Отлично, — ответил мальчик. — Мы с мамой философствуем.
— О чём?
— О том, что значит "остаться со всем", — рассмеялась я.
Михаил сел рядом, обнял меня за плечи.
— И к какому выводу пришли?
— Что "всё" — это не то, что можно потрогать руками, — сказал Максим. — А то, что чувствуешь сердцем.
— Мудро, — кивнул Михаил. — А я вот что чувствую сердцем — что пора завтракать. Кто готовил блинчики?
— Максим, — похвасталась я. — Он теперь лучше меня готовит.
— Неудивительно. У него отличная учительница.
Мы завтракали на веранде, строили планы на день, спорили о том, какие цветы посадить у крыльца. Обычная семейная суета, но какая же драгоценная!
А вечером, когда Максим ушёл к соседскому мальчику, мы с Михаилом сидели на качелях и смотрели на закат.
— Оксана, можно личный вопрос?
— Конечно.
— Ты жалеешь о том, что потратила столько лет на неподходящего мужчину?
Я задумалась. Жалела ли?
— Знаешь, раньше жалела. А теперь — нет.
— Почему?
— Потому что те годы дали мне Максима. И научили ценить настоящие отношения. Если бы не Денис, я бы, может, не поняла, какое это счастье — быть с человеком, который тебя уважает.
— А ещё?
— А ещё я поняла, что никто не может оставить тебя "ни с чем", кроме тебя самой. Можно отнять деньги, квартиру, работу. Но нельзя отнять способность любить, мечтать, начинать заново.
Михаил взял мою руку.
— Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
— Даже со всем багажом? С бывшим мужем, с подростком, с дизайн-студией?
— Особенно с багажом. Потому что этот багаж — часть меня. А я люблю тебя целиком.
— Тогда у меня есть предложение.
Он достал из кармана маленькую коробочку. Внутри лежало простое золотое кольцо с небольшим бриллиантом.
— Оксана, выходи за меня замуж. Не потому что тебе нужен муж или деньги. А потому что я хочу разделить с тобой всё — и радости, и проблемы, и планы на будущее.
Слёзы застилали глаза. Какая же разница — предложение от Михаила и то, как вёл себя со мной Денис! Один готов разделить жизнь, другой хотел, чтобы я подстроилась под его жизнь.
— Да, — прошептала я. — Конечно, да.
Он надел кольцо на мой палец, и оно село как влитое. Как будто ждало меня всю жизнь.
— А что скажет Максим?
— Максим будет в восторге. Он уже спрашивал, когда ты к нам переедешь окончательно.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Говорит, что с тобой наша семья станет полной.
Наша семья. Какие тёплые слова.
А на следующее утро зазвонил телефон. Незнакомый номер, но голос я узнала сразу. Денис.
— Оксана, можно увидеться? Мне нужно кое-что сказать.
— О чём?
— Лучше при встрече. Это важно.
Мы встретились в кафе рядом с моей студией. Денис выглядел неважно — похудел, постарел, в глазах читалась усталость.
— Как дела? — спросила я из вежливости.
— Плохо. — Он не стал врать. — Бизнес разваливается, кредиты давят. Оказалось, что без твоей поддержки я совсем не тот успешный человек, каким себя считал.
— Сочувствую.
— Оксана, я хочу извиниться. По-настоящему. Не потому что хочу что-то получить, а потому что понял — был полным ублюдком.
Я внимательно посмотрела на него. В голосе звучала искренность.
— За что именно извиняешься?
— За всё. За то, что не ценил тебя. За то, что изменял. За те слова про "ни с чем". — Он потёр лицо руками. — Я был самоввлюблённым идиотом, который думал, что весь мир вокруг него вращается.
— И что изменилось?
— Остался один. Совсем один. Максим не отвечает на звонки, с работой проблемы, Алёна... — Он горько усмехнулся. — Алёна исчезла, как только узнала, что у меня финансовые трудности. Оказалось, она любила не меня, а мой кошелёк.
— Представляешь.
— Оксана, я не прошу тебя вернуться. Понимаю, что корабль ушёл. Просто хочу, чтобы ты знала — ты была лучшим, что случалось в моей жизни. А я это профукал.
Я смотрела на этого сломленного мужчину и чувствовала... жалость. Не злость, не удовлетворение от его неудач. Просто жалость.
— Денис, а Максима ты видеть хочешь?
— Конечно. Но он не идёт на контакт.
— Потому что ждёт от тебя поступков, а не слов. Ты никогда не интересовался его жизнью по-настоящему.
— А как мне это исправить?
— Начни с малого. Узнай, в каком он классе учится. Чем увлекается. Что читает. Не пытайся сразу стать идеальным отцом. Просто стань человеком, которому интересен собственный сын.
Денис кивнул.
— А ты... ты меня простишь когда-нибудь?
— Я уже простила. Злость съедает того, кто её носит. Мне незачем тратить силы на прошлое.
— Ты изменилась.
— К лучшему, надеюсь.
— Определённо к лучшему. — Он встал. — Оксана, будь счастлива. Ты это заслужила.
— Спасибо. И ты не опускай руки. Всё можно исправить, если захотеть.
Он ушёл, а я осталась сидеть и думать. Странно, но встреча с бывшим мужем не расстроила, а скорее успокоила. Я поняла, что действительно простила его. И что больше не чувствую ни обиды, ни привязанности. Просто равнодушие.
Вечером я рассказала о встрече Максиму.
— Папа извинялся? — удивился мальчик. — Серьёзно?
— Серьёзно. И хочет наладить с тобой отношения.
— А ты как думаешь — стоит ему дать шанс?
— Это решать только тебе, солнышко. Ты имеешь право простить или не простить. Право видеться с ним или не видеться.
Максим помолчал.
— Знаешь, мам, я подумаю. Может, встречусь с ним. Но не как сын с отцом. А как... знакомый со знакомым. Посмотрю, действительно ли он изменился.
— Мудрое решение.
— А ещё я хочу сказать — спасибо, что не заставляешь меня его ненавидеть. Некоторые мамы после развода настраивают детей против отца.
— Денис — часть твоей истории. Хорошая или плохая, но часть. Я не имею права её вычёркивать.
— Поэтому ты лучшая мама в мире.
— И ты лучший сын в мире.
А через месяц мы сыграли свадьбу с Михаилом. Небольшую, камерную — только самые близкие. Максим был у меня свидетелем, а на банкете произнёс тост, от которого у всех навернулись слёзы:
— Я хочу поднять бокал за маму. За женщину, которая научила меня, что любовь — это не обладание, а забота. Что семья — это не принуждение, а выбор. И что настоящее счастье начинается тогда, когда ты перестаёшь его искать и начинаешь создавать. Мам, спасибо, что показала мне пример сильной, независимой женщины. И спасибо, Михаил, что сделал её ещё счастливее.
После свадьбы мы втроём переехали в новую квартиру — просторную, светлую, которую обустроили вместе. Михаил не пытался изменить наш с Максимом уклад жизни, а органично в него вписался.
А студия росла и развивалась. Мы выиграли несколько престижных конкурсов, открыли курсы для начинающих дизайнеров, запустили онлайн-платформу. Деньги Антонины Сергеевны не только дали мне стартовый капитал, но и уверенность в себе.
Год спустя Максим действительно встретился с отцом. Потом ещё раз. Потом стал видеться с ним раз в месяц.
— Как дела с папой? — спросила я после очередной встречи.
— Нормально. Он действительно изменился. Стал более внимательным, перестал говорить только о себе. Но знаешь что?
— Что?
— Я понял, что уже не нуждаюсь в отце. У меня есть семья — ты и Михаил. А папа... папа теперь просто хороший знакомый, с которым приятно иногда пообщаться.
— И это нормально?
— Это честно. Он потерял право быть мне отцом, когда предал нашу семью. Но у него есть шанс стать другом. Если заслужит.
Мудрый мальчик. За два года он стал взрослее многих взрослых.
А недавно я узнала, что жду ребёнка. Михаил носился как сумасшедший, скупал все книги по беременности и родам, читал лекции Максиму о том, как быть старшим братом.
— Мам, а ты не боишься? — спросил Максим, когда мы остались одни.
— Чего?
— Что с появлением ребёнка у тебя будет меньше времени для меня?
Я обняла его.
— Солнышко, ты навсегда останешься моим первым сыном. Моим помощником, другом, опорой. Новый ребёнок не заменит тебя, а дополнит нашу семью.
— А если это будет девочка?
— То ты станешь лучшим старшим братом в мире.
— Обещаю. — Максим улыбнулся. — Знаешь, мам, иногда мне кажется, что та бабушка Антонина где-то наблюдает за нами и радуется.
— Возможно. Она дала нам не просто деньги. Она дала нам новую жизнь.
— И мы её не зря прожили?
— Определённо не зря.
Мы сидели на кухне, пили чай с пирогом, который Максим испёк сам. За окном падал снег, в доме горел камин, из детской доносились звуки — Михаил собирал кроватку для будущего малыша.
Обычный зимний вечер в обычной семье. Но для меня это было всё. Настоящее "всё" — любовь, понимание, поддержка, возможность быть собой.
А Денис когда-то кричал, что я останусь ни с чем. Бедный Денис. Он так и не понял, что такое "всё".